Рассказы о юности

Моим подругам: Наташе, Марине и Тане

┘Не один √ с моими друзьями,
С мать-и-мачехой, с лопухом,
И за дальними небесами
Догадаюсь вдруг обо всем┘

Н. Гумилев

- Алло! Марина, это я, Наташа. Знаешь, видела тебя сегодня во сне. Дай, думаю, позвоню. Ну что же ты плачешь, дорогая моя подружка, все будет хорошо, я скоро к тебе приеду┘

Двадцать лет я твердо знаю, что в мой день рожденья раздадутся три звонка: из Москвы, Донецка и Тель-Авива. Родные голоса поздравят меня, и мы вспомним наше житье-бытье в общежитии института, комнату, высокую, узкую и длинную. Четыре железных кровати и стол посередине. Веселых солнечных зайчиков, посылаемых по весне незнакомыми мальчишками из общежития напротив в наше огромное окно.

В сорокоградусные декабрьские морозы, это окно мы закрывали двумя матрасами, от сильного ветра. Сами спали все четверо на двух сдвинутых вместе кроватях, чтобы не замерзнуть. И не замерзли, а, напротив, выжили, выстояли в чужом городе и непростом вузе.

Видимо, в советском детстве было так много общих ценностей, что дружба наша, помогающая в самых трудных обстоятельствах, родилась легко и жива до сих пор. Мы вместе повзрослели и поняли важную истину: чтобы достичь, надо преодолеть.

Наташа, Таня и Марина приехали из Донецка на поезде сами, Катю привезла мама на машине из Владимира, а я прилетела с бабушкой на самолете из Алма-Аты.

И вот, вечером, пройдя процедуру подачи документов в институт на интересующие нас специальности, мы встретились в комнате четвертого этажа общежития ╧ 5.

К нашему удивлению, комната оказалась занятой. За столом, на середине которого красовалась большая сковорода жареного картофеля, сидела очень полная взрослая девушка c лицом, густо намазанным кремом.

- Вы абитуриентки? √ спросила она быстро и тут же добавила:

- А я третьекурсница. Меня отчислили за неуспеваемость, я завтра уеду домой на Сахалин, но через год обязательно восстановлюсь - с уверенностью заявила девушка и похлопала себя пухлыми пальчиками по подбородку и шее.

Это сообщение Нели, так звали нашу новую знакомую, очень напугало нас и так напрягло на хорошую учебу, что мы зубрили день и ночь. Поступили все пятеро, и потом учились дружно, хорошо, отдавая учебе главные силы.

А этим незабвенным вечером Неля, накормив нас картошкой, повела осматривать общежитские окрестности. Тихие, почти деревенские Парковые, заросший деревьями Сиреневый бульвар, вдоль которого пленные немцы построили крепкие, уютные дома, Первомайскую улицу с одноименным кинотеатром.

Возвращались домой, так мы стали называть с тех пор наше общежитие, уже за полночь. Тишину периодически нарушал лишь шум метро, да стрекот кузнечиков из ближнего лесопарка.

За полотном метро мы попадали в сказку:

Старинных сосен ряд тянулся в облака,

И лес нас обнимал густой, смолистой лаской,

И юный ветерок заигрывал слегка┘

Бежали вдаль холмы, и темные аллеи

На первый поцелуй старались не смотреть┘

Но полюбить всерьез не вышло - не успели,

Ведь рано нам с тобой случилось повзрослеть┘

Билет на самолет из Москвы в Алма-Ату стоил 40 рублей, а стипендия была √ 55. Поэтому многие студенты, соскучившись по дому и маминой стряпне, во время каникул летали домой.

После сессии я, уверенная в себе (смогла выжить без бабушкиной опеки), довольная успешной сдачей, красивая (в новых югославских сапогах из ГУМа), плюхнулась в кресло Ил √ 62, излучая радостную энергию.

Рядом со мной сидел сказочный принц, вернее √ шах, который сразу попал в поле моего обаяния.

- Вы любите разгадывать кроссворды? √ спросил бархатным голосом Ержан, так звали моего зеленоглазого соседа- атлета, казаха по национальности..

Я любила кроссворды с пеленок, и мы, разгадывая их, разговорились.

Оказалось, что мой новый знакомый тоже учился в нашем институте. Но его отчислили с третьего семестра за неуспеваемость. Теперь, отчаянный но не сломленный, он возвращался домой.

- Я совершенно убежден, что мужчина, тем более - восточный, должен пройти армейскую школу. Мои два друга, например, уже служат в Афгане. Я тоже попрошусь туда. Отслужу, потом доучусь, - гордо заявил Ержан. И добавил:

- Вообще, если мужчина не достаточно агрессивен и слаб, то он слаб во всем. В том числе и в любви.

Свою речь Ержан сопровождал огненным взглядом. Но тогда я была инфантильна и не оценила его.

Впрочем, на каникулах мне нравилось кататься с Ержаном на высокогорном "Медео", опираясь на его сильную руку. И гулять по проспекту Ленина у подножия Заилийского Ала-Тау, в полной уверенности, что парень защитит меня от всех.

Однажды Ержан пригласил меня в театр на спектакль "Гнездо глухаря", где так громко и долго хохотал, что мне стало за него стыдно (а теперь стыдно за себя). Когда Ержан вновь пригласил меня гулять, я отказалась, и вскоре уехала в Москву.

Но холодными февральскими вечерами я часто вспоминала жаркий свет зеленых глаз, гулкий, сильный стук мужественного сердца моего друга.

Летом, вернувшись в Алма-Ату, я первым делом помчалась домой к Ержану.

По дворику, заросшему малинником и яблонями, с непокрытой головой одиноко бродила его мама. Тонкие седые косы плетьми висели вдоль ее спины. Она, как мне показалось, бесцельно перебирала какие-то узлы и тазы. А за ней по пятам бегала маленькая серая собачка, грустно подвывая.

Ержана нигде не было.

Скорый поезд, вагон, скамья,

Мельканье дорог и авто.

И только ты, и только я,

И больше, больше √ никто.

Никто не нарушит молчанья связь,

Никто нас с тобой не найдет.

Наших незримых объятий вязь

Не всякий увидит. Поймет┘

Поймет лишь тот, кто сам вот так,

Под мерный колес перестук,

Мчался и жил движенью не в такт,

Пытаясь нарушить круг,

Круг жизни, в котором влюбленным нам

Не избежать суеты,

Где встречи вечно доступны снам,

Лишь снам, там где я и ты.

На стене около деканата висели списки абитуриентов, успешно сдавших вступительные экзамены. Убедившись, что приняты, мы, счастливые, отправились на Калининский проспект. Именно он, широкий, высокий, нарядный и роскошный соответствовал нашему настроению.

Вдоволь нагулявшись, мы зашли в Новоарбатский гастроном, купили колбасу сервелат, рижский батон, килограмм конфет трюфели и главное, бутылку сухого вина Ркацители.

Придя в общежитие, мы долго не могли открыть вино. Наконец, протолкнули пробку внутрь. Прослышав о пире, к нам подтянулись и девчонки из комнаты напротив: Вера, Аля и Ира.

Пир был в разгаре: гремела пластинка Тухманова "По волне моей памяти":

Во французской стороне

На чужой планете

Предстоит учиться мне

В университете┘

Все восемь девчонок, смеясь, уплетали колбасу с конфетами, запивая кислым вином.

Опьяненные скорее своим выдающимся поступлением в прославленный вуз России, чем бутылкой слабенького вина, мы стали хохотать как сумасшедшие. Душа потребовала адекватных песен.

Мы выключили пластинку и запели сами. Самым подходящим к данному моменту был на наш взгляд Интернационал. Его мы и исполнили несколько раз с полным вдохновением.

А потом все дружно устали, сникли и уснули.

Сверстники порой могут воспитывать друг друга более эффективно, чем родители.

Я наивно предполагала, что за поступки на благо общества должны следовать благодарность и почет.

Как-то, придя с занятий раньше других, я обнаружила, что у нас в комнате очень грязно. Я заправила постели, уложила книги на полки, прибрала в стенных шкафах и помыла пол. Представляла, как девочки восхитятся моим подвигом.

Первая пришла Наташа. Я всем своим видом показала, что смертельно устала и попросила ее сходить для меня за бутылкой кефира с зелененькой крышечкой в буфет. Она с радостью согласилась, и вскоре принесла бутылку простокваши с голубой.

От возмущения я закричала: "Я же просила кефир!"

На что Наташа спокойно ответила: "А для меня нет разницы между тем и тем".

Так я впервые осознала две истины: первая - нельзя требовать благодарности за работу, которую тебя не просили выполнять, вторая - каждый судит о мире по-своему.

Раннее утро первого января в общежитии. Гробовая тишина установилась в длинных коридорах и комнатах всех восьми этажей. На лампах дневного света еще висели потрепанные гирлянды. Но воздух, хранящий запахи праздника: духов, вина, елки, новогодней стряпни, уже наполнялся ожиданием сессии.

Марину разбудил слабый звук журчащей воды. Первое, что она увидела, был странный пол нашей комнаты: наполовину серый, наполовину желтый. Затем, в поле ее зрения попала Таня с половой тряпкой в руке, которая этот пол оттирала.

Марина неохотно встала: ее ждала трудная задача - изучить за сутки курс экономики, экзамен по которому был назначен на 2 января. Марина была умница и понимала, что сможет за это время только добросовестно прочитать все конспекты. И только.

Поэтому, на следующий день, взяв билет, она тут же захотела его отдать и удалиться с экзамена. Но возникшее чувство протеста не позволило. Марина не из тех, кто сдавался без борьбы.

Сев за парту подальше от преподавателя, она обхватила голову руками и закрыла глаза. Сначала был полный туман. Марина зажмурилась еще сильнее. Тогда из тумана постепенно начали выползать один за другим конспекты лекций, прочитанных накануне.

О, счастье! Марина ясно увидела лекцию, содержащую ответ на вопрос билета.

Экзамен был сдан на "отлично".

Чтобы понять электронные, функциональные, структурные и многие другие схемы ЭВМ и сложных современных приборов, нужно обладать достаточно крепким абстрактным мышлением. Ведь именно благодаря абстракциям, т.е. мысленным отвлечениям и возникли все логические понятия.

Учеба на нашем приборостроительном факультете просто требовала от студентов такого мышления.

С другой стороны, традиции нашего института предполагали также овладение техническими навыками: пайкой, литьем, ковкой и т.д. и т. п.

Литье и ковку нам просто показали в мастерских, не требуя нашего участия. А вот паять пришлось по √ настоящему.

До этого я не держала паяльника в руках. Спаять из проволочек крепкую сеточку оказалось для меня задачей непосильной. Но за эту работу ставили зачет. Преподаватель взял за края мою сеточку, потянул и проволочки посыпались на пол. После этого мне предложили повторить попытку на следующей неделе .

Вечером, сидя на переговорном пункте в ожидании разговора с домом, я в отчаянии думала, что не получу этот зачет и меня отчислят.

Грустные мысли прервал бодрый голос телефонистки:

- Алма-Ата, пятая кабина!

Услышав родной бабушкин голос, я сразу заплакала.

- Дочка, перестань реветь и расскажи медленно, что случилось- спокойным голосом сказала бабушка.

Услышав меня и поняв проблему, она засмеялась и посоветовала:

- Ты, конечно, как всегда, торопишься. Успокойся. Помнишь, как маленькая ты не могла вязать, потому, что хотела быстро. Так и здесь. Ручная работа требует кропотливости.

На следующей неделе я получила зачет за крепко спаянную сеточку.

Для общительных людей общежитие - просто рай. Всегда можно разделить с кем √ то свои радости и горести. Так, например, в праздники никогда не останешься одиноким. Все бегают по этажам, заглядывают в комнаты, поздравляют, угощают. Великий дух общности и братства греет сердце.

Помню, наша команда по хоккею выиграла чемпионат мира в Праге в 1978 году, после проигрыша в 76 и 77. Мы с девчонками смотрели этот легендарный матч, чуть ли не воткнувшись в телевизор. Счет был 4:2 в нашу пользу и мы, стоя у телевизора, держали кулаки, чтобы нам больше не забили.

И когда, наконец, прогремел финальный свисток, общага взорвалась ликованием. Была весна. Из окон посыпались зажженные обрывки бумаги, замигали фонарики.

Четырехугольник общежитского двора заполнила ликующая толпа радостных студентов. Кто - то раздобыл флаг, кто - то зажег факел. И народ колонной с криками: "СССР √ чемпион" двинулся по направлению к метро.

Мы с толпой не пошли, но ощущение причастности ко всеобщей радости √ чувство незабываемое.

Летом многие студенты отправлялись в стройотряды. Кто за деньгами, кто за самоутверждением, кто за романтикой.

Это было чем - то вроде Целины или БАМа для нашего поколения. Бойцы стройотрядов помогали стране конкретно: возводили дома, школы, коровники.

В магазинах продавалась защитного цвета форма: куртка и брюки. На спине обычно трафаретом наносили название отряда (оно же местность). Например: "Норильск" или "Вязьма" и т. д. А на рукаве √ нашивки. Сколько нашивок √ столько лет человек отработал в отрядах.

Конечно, настоящая работа требовала больших физических сил, поэтому попасть в отряд было сложно. Так как ребята реально зарабатывали деньги, которые потом делили, учитывая коэффициент трудового участия, бойцы нужны были крепкие. Веру почему-то взяли.

В первый же день на строительстве дома под Вязьмой ей поручили выкопать из песка очень большую лопату под названием "Пионерская".

Верочка, напрочь забыв о женском кокетстве, не поняв юмора, красно-малиновая от натуги, выкопала ее.

Веру поздравили, но больше никакой серьезной работы не поручили. Так принеси-подай. Она веселила ребят песенками, да отмывала до белых досок пол в каптерке.

Однажды Паша, командир отряда, поручил Вере сочинить гимн бригады. Вера никогда гимнов не писала, поэтому, не мудрствуя, пересказала весь режим дня, уложив его в ритмы песни Булата Окуджавы "Вы слышите, грохочут сапоги".

Именно так и начинался день. Завхоз Шура, стокилограммовый богатырь двухметрового роста пробегал по коридору и орал благим матом: "Подъем!".

Поэтому Вера честно написала: "Вы слышите, грохочут сапоги, тяжелый бас взывает к нам: "Подъем!", и мы встаем, встаем, встаем, встаем, и на линейку сонные идем┘". Дальше в голове у Веры что √ то щелкнуло, открылась какая √ то дверца, и в темпе заданного ритма, поползли строчки про работу, обед и досуг. Особенно приятно было вспоминать обед: "А время за работою идет, и вот уже под ложечкой сосет, и самая большая благодать √ горячий борщ из мисочки хлебать"┘ Вера даже тихонько засмеялась от удовольствия, когда закончила сочинять. Радостная, она побежала к Паше, показывать свой шедевр.

- Чушь какая-то, - сказал командир. - Я гораздо раньше Шурки встаю, всеми руковожу, а про меня ни слова. Плохой твой гимн. Не пойдет!

Возвращалась Вера из стройотряда немного раньше других на поезде "Вязьма √ Москва". За окном мелькали столбы, деревья и деревни ┘ "Деревни, деревни, деревни с погостами, как - будто на них вся Россия сошлась"┘ "Как у Симонова"- подумала Вера грустно.

" Зачем меня взяли? Для работы я не подходила, романов не крутила, гимн сочинила, но его не приняли. Может для душевности?"

КСП √ это конкурс самодеятельной песни. В нем участвовали как известные барды, так и молодняк. Место проведения конкурса скрывалось от широкой публики. Обычно это было Подмосковье, не всегда ближнее.

Однажды подруга сообщила мне по секрету, что этим вечером на таком √ то вокзале соберутся КСПэшники, чтобы ехать на место дислокации.

Окрыленная этим знанием, я помчалась по общежитию собирать компанию и инвентарь: спальный мешок, котелок и т. д.

Инвентарь собрала легко, а компания не подбиралась. А одной ехать на ночь глядя страшно. Иду я по этажу с мешком, почти плачу. Навстречу Игорь: "Что, дитятко, плачешь, никак двойку получила?"

Только я рассказала ему о своей проблеме, как Игорь без лишних вопросов и колебаний согласился сопровождать меня.

Вот это было приключение! Сначала мы долго ехали в набитой поющими, бренчащими на гитарах, иногда орущими ребятами и девчатами, электричке. Потом долго шли глубокой ночью по шпалам неведомо куда с факелами и фонариками. Потом продирались через лес. Я очень устала и слегка отстала от других. Игорь, как истинный джентльмен не бросил подругу. И мы с ним заблудились в незнакомом лесу. Было темно и холодно. Единственный фонарик освещал только ствол соседней сосны. Я уселась на мокрый дерн и стала реветь. Но Игорь сказал: "Ты что, хочешь сдаться? Ни за что. Лучше погибнуть в борьбе. Помнишь у Твардовского "┘ хотя бы плюнь ей в морду, если все пришло к концу!"". Я, устыдившись своей слабости, встала. Мы снова побрели по темному лесу пока под утро не услышали сначала слабый, затем все сильней, шум и звон. Пойдя на него, мы вышли на большую поляну. О, радость! Это был лагерь КСП. Голодные, холодные, но победившие, мы забрались в спальники, но уснуть не удалось: кусали комары, и сновал туда - сюда уже выспавшийся народ, приехавший раньше.

Мне стало очень холодно, я задрожала, видимо поднялась температура.

Игорь заметил, что мне плохо и обратился за помощью к незнакомой девушке, сидевшей рядом с нами. У нее к рюкзаку была привязана шуба. Настоящая, красивая, цигейковая. Она надела на меня эту шубу, какие √ то ребята дали глотнуть не то водки, не то спирта. Стало тепло, весело и уютно.

На поляне, в виде большой гитары, была сооружена сцена. И когда на нее стали заходить и петь свои песни Берковский, Никитины и многие другие знакомые и не знакомые исполнители, мы почувствовали себя частью чего - то доброго, очень духовного и значительного.

Чтобы попасть в Московские театры на модные спектакли, нужно было: либо иметь знакомства, либо переплатить за билет значительную сумму, либо отстоять ночь в очереди. Еще бы! Знание новых истин о жизни или о политике стоили дорого. Некоторым режиссерам удавалось говорить со сцены так откровенно и проникновенно, что народ считал их чуть ли не духовниками.

Заранее объявляли дни, когда будет продажа билетов, и народ, в основном студенческий, приходил под вечер к кассам. Хорошо, если пускали в кассовый холл. А то приходилось оккупировать подъезды соседних домов.

Безусловным хитом начала 80-х годов был спектакль "Ленкома" "Юнона и Авось" со стихами А.А. Вознесенского. Даже сейчас, в другом веке, сердца влюбленных девушек трепещут при звуках пронзительно-нежной музыки Рыбникова.

"Не мигая, слезятся от ветра безнадежные, карие вишни. Я тебя никогда не забуду, ты меня никогда не увидишь"┘

Володя сидел в тесном холле на полу, расстелив газету "Комсомольская правда", в третий раз высиживая очередь на этот спектакль. Он уже неоднократно принимался читать лекцию по научному коммунизму, подсвечивая себе карманным фонариком. Но глаза - предатели слипались. Не то от научного коммунизма, не то от позднего часа. Вдруг какой - то парень, подсев к нему, предложил:

- Выпить хочешь?

Володя сразу проникся теплом к незнакомцу, но все оказалось проще. Это был Глеб из параллельной группы. Отхлебнув из плоской фляжки, и сразу душевно согревшись, Володя спросил:

- А ты который раз?

- Второй √ ответил Глеб и гордо добавил:

- Первый раз водил Ирку Пышкину, а теперь поведу Галку Светлову, а ты?

- А я, получается, круче тебя: мною уже охвачены и Ирка Пышкина, и Галка Светлова, а теперь вот веду Ольгу Полунину.

- Да? Ну, ты - фраер!

И ребята надолго замолчали, погрузившись каждый в свой конспект.

Вагонная давка метро создавала такую интимную близость, на которую Сережа не решился бы никогда. Почти не дыша, он склонялся к розовому Иришиному ушку и рассказывал ей о прочности деталей и механизмов.

Иришу же они ничуть не занимали. Она, скучая, думала, когда же он поинтересуется, чего хочет она.

Столько внимания, сколько она получила от Сережи за первый курс, Ира не видела за всю свою восемнадцатилетнюю жизнь. Приглашения в кино, с трепетным держанием за руку, разъяснение трудных мест лекций, фен на день рождения, сдувание комаров в турпоходе √ все, что ей было совершенно не нужно, что совсем не соответствовало ее душевному настрою.

И сейчас, слушая гудение Сергея, Ира вспомнила, как сегодня Костя √ парень из параллельной группы, пробегая мимо, хлопнул ее по плечу, обронив на лету: "Как я рад тебя видеть". От этого воспоминания она сначала обрадовалась, потом покраснела, а потом, не обращая внимания на усталую толпу вокруг, закричала зычным голосом: "Ненавижу, ненавижу твою теоретическую механику!"

Кто был студентом до перестройки, отлично помнит выезды на картошку. Помочь колхозникам собрать урожай, было делом чести для каждого студента.

Наш колхоз находился в деревне Чулки-Соколово. Был теплый сентябрь. Среднерусские пейзажи располагали к романтике и неге. Но звеньевые настаивали на работе, которая заключалась в отделении грязи от картошки на конвейере и насыпании ее в мешки с последующим укладыванием в овощехранилище.

Если бы мы работали таким образом полчаса, было бы даже интересно. Но рабочий день длился целых восемь.

Первые несколько часов мы с девчонками, стоя у конвейера, пели русские, украинские, бардовские и, наконец, эстрадные песни, в основном из репертуара Аллы Пугачевой.

За окном сентябрь провода качает,

За окном с утра хмурый дождь стеной.

Этим летом я встретилась с печалью,

А любовь прошла стороной┘

Просто какая-то вещая песня. Через неделю действительно пошел дождь, работать стало еще труднее. А чтобы и любовь не прошла стороной, народ стал сбиваться в пары и гулять по вечерам.

Ирише не повезло. Парень, который ей нравился, оказался оголтелым комсомольским активистом. Он собирал сводки по бригадам, работал как передовик, произносил воспитательные речи и не гулял по вечерам. Возможно, как раз это в нем ей и нравилось. Женя был непростой. Не то, что те три олуха, которые за ней бегали с утра до ночи.

Ира все время следила за Женей, ждала удобного момента, чтобы поговорить с ним. И момент настал.

Однажды во время обеденного перерыва он зашел в овощехранилище отдохнуть. Вскоре Ира последовала туда же, набравшись смелости, с решимостью открыться.

Сначала ее глаза привыкали к полутемному помещению. Но и привыкнув, Ира не увидела среди мешков с картошкой своего любимого.

Она хотела продолжить поиск, но тут раздался шум. В хранилище вбежала девушка, за ней парень. Ира со страху спряталась за мешки.

А девушка и парень стали очень горячо целоваться. Они целовались, смеялись и с шумом повалились на мешок с картошкой.

Эта возня разбудила Женю, который оказывается спал недалеко за мешками. Он, громко ругаясь, встал. Ребята в испуге убежали, а Ира осталась на месте как вкопанная.

- Безобразие, развели здесь бордель. Надо положить конец всем этим любовям - с партийной убежденностью заявил Женя, и добавил, глядя на Иру:

- А ты что здесь делаешь? Иди немедленно работать.

После пятого курса у нас была производственная практика в городе Дмитров. Большую часть времени мы, студенты, предавались гульбе, походам в лес, танцам и плаванию в канале Москва - Волга.

Однажды, загорая на берегу канала, мы веселились особенно рьяно. Марина привезла подмосковную клубнику, мы, объевшись, стали мазать ею друг друга.

Мне это надоело, и я придумала переплыть канал, хотя плавала плохо.

На середине канала я устала, решила полежать на волнах, случайно повернула голову и увидела тихо шедшую на меня баржу.

Я стала судорожно грести руками и ногами, но бесполезно.

И вдруг, сильная рука схватила меня за волосы и поволокла к противоположному берегу.

Мы успели. Баржа благополучно проплыла.

Странно, но ни до, ни после этого случая, мы с Андреем, мальчиком, который меня спас, даже не разговаривали

Серьги

Меня пригласил один аспирант в Большой зал ДК на вечер, посвященный 8 марта. Этот аспирант хорошо ко мне относился, мы пели вместе с ним в агитбригаде.

Билет был на двоих, и Толя сказал, что я могу взять с собой подружку.

Мои девчонки все были заняты, и я решила идти одна.

Утром этого дня я поехала в Гум, чтобы приобрести к вечеру новую блузку.

На мне были тертые джинсы √ униформа студентов и студенток А вот блузку хотелось приобрести новую, нарядную и женственную.

Как ни странно, мне удалось "оторвать" черную польскую водолазку, и очень довольная, я уже пошла к выходу. Но среди гумовской толпы меня увидела и окликнула Любочка, повариха из деревни Чулки √ Соколово, где мы убирали картошку чуткая, отзывчивая, улыбчивая.

Она была полненькая, румяная двадцатилетняя девушка. Ей редко удавалось выбраться в Москву

Любочка купила золотые маленькие сережки на заработанные в страду деньги. Я позвала ее к нам в общежитие.

Имея возможность пригласить на концерт еще одного человека, я решила сделать Любе подарок.

Такого всплеска радости я не ожидала. Люба даже заплакала. А потом стала суетиться и закричала:

- А серьги то, серьги же не смогу надеть. Уши не проколоты. Проколи мне, пожалуйста, Марина!

- Да что ты, я боюсь.

- Тогда я сама проколю, - решительно заявила Люба.

- Дай мне цыганскую иглу, спирт и картошку, - попросила она со знанием дела.

Я безропотно подчинилась. Правда, спирта у нас не было.

Но зато были французские танины духи √ подарок жениха. Духи, игла и очищенная картошка пошли в дело. Стоя перед зеркалом, Люба мужественно проколола себе уши и вдела в них новые серьги.

Вся красная от усилий и боли, в бордовом свитерке со снежинками, в оранжевой узкой юбке, Люба была прелестна, свежа и непосредственна.

Мы пошли на концерт. Внизу в раздевалке сдали пальто и смешались с нарядной студенческой толпой. Правда, от нас за километр разило французскими духами, но это нас не смущало нисколько.

Перед самой дверью в зал мы столкнулись с Анатолием. Он сначала весело кивнул мне, а потом , переведя взгляд на Любу смерил ее с ног до головы уничтожающим взглядом, и ничего не сказав, развернулся кругом и ушел от нас прочь.

Люба все поняла, все почувствовала. Обида и напряжения сегодняшнего дня дали знать, она заплакала, обхватив ладошками щеки. Так мы с ней стояли в пустом фойе, а из зала доносились бодрые поздравления с женским днем 8 марта.

Заплыв на сто метров

На первых двух курсах одним из самых трудных был зачет по физкультуре. Требовалось сдать нормативы ГТО (готов к труду и обороне). Конечно, в наше время актуальность готовности к труду и особенно обороне была намного ниже, чем во времена наших бабушек и дедушек, но спортивные нормативы оставались действующими.

Однако ни с чем не сравнимым по трудности было плавание на 100 метров. Хорошо, что не на время. Но для меня и это являлось почти невыполнимой задачей. На двадцатом метре я начинала задыхаться и тонуть.

Поэтому, выйдя из метро "Парк культуры", я с ужасом посмотрела на огромный бетонный монстр √ бассейн "Москва". У меня было такое впечатление, что все москвичи и гости столицы хоть раз окунулись в его пахнущую хлоркой и сыростью, зеленоватую воду.

Прочитав на моем лице вселенскую скорбь, подружка Галя подбодрила: "Не ной, я тебя буду подталкивать".

И вскоре, вымывшись в душе, надев купальники и шапочки, поднырнув под резиновое ограждение, мы попали в теплые воды бассейна. И тут я к своей радости обнаружила, что над водой стоит такой пар, что разглядеть за ним кого-нибудь просто невозможно, особенно стоя на бортике, где, к счастью, разместился наш преподаватель.

Бассейн был открытым, вода теплой, а погода морозной. Пар выручил меня. Когда уставала, просто держалась за бортик.

Такого легкого и приятного зачета у меня никогда не было. Даже стало немного жаль бассейн "Москва", когда его снесли.

Был в жизни Веры один очень длинный день. После двух пар она пошла в читальный зал заниматься проектом под названием "Устройство сопряжения для аппаратного транслятора с Ассемблера".

Огромные грязноватые окна зала заливало январское, ослепительное солнце. Вера засмотрелась и вдруг услышала за спиной: "Привет, красавица!"

Озадаченная фамильярным обращением, Вера грозно развернулась, но улыбнулась, увидев Веню, парня Али, ее соседки по комнате. Он был на дипломном курсе, всегда веселый, остроумный и очень культурный. И не понятно, что связывало его с перворазрядницей по лыжам, похожей на двенадцатилетнего мальчика Алей.

"Здравствуй",- ответила Вера скромно и хотела пройти мимо. Но Веня вдруг взял ее за руку, поцеловал и со счастливой улыбкой сказал: "Доверься мне, пойдем, я покажу тебе свою Москву".

И Вера пошла. Сначала они бродили по Гоголевскому бульвару. Было тепло и тихо. Солнце спряталось, полетели крупные белые снежинки. Вера смеялась и подставляла им лицо.

Потом Веня повел ее в кинотеатр "Россия" на "Сказку сказок". Когда проходили мимо памятника Пушкину, Веня снял шапку и продекламировал:

"Я Вас любил, любовь еще, быть может┘"

А потом на экране кружились пары под звуки "Утомленного солнца", куда-то бежал одинокий волчок, укравший ребенка┘

А потом темная комната в общежитии, Алина смеющаяся фотография над ее кроватью, Венины колючие усы на щеке и губах, его: "Люблю" и ее: "Нет".

А потом воспоминания об одном длинном дне.

А еще через год свадьба Вени и Али.

Первого января, накануне экзамена по матанализу сижу я, отчаявшись выучить производные и интегралы, рыдаю, предчувствуя двойку с огромным хвостом. Заходит Таня, свежая от мороза, веселая и с порога заявляет:

- Представляешь, Паша пригласил меня на Таганку на "Пугачева", я сегодня увижу самого Высоцкого .

И пустилась танцевать по комнате, но остановилась на полпути, увидев, как горько я рыдаю. Она сразу вникла в мою ситуацию, увидев гору конспектов на моей кровати. Надо сказать, что Таня отлично знала математику. Она была одной из лучших учениц своей физико-математической школы.

А потом весь вечер и всю ночь Таня объясняла мне основы матанализа в рабочей комнате.

А Паша, обидевшись на танин отказ, пригласил на Таганку Лену, которая потом хвасталась:

- Представляете, сижу я, жду Пашку у служебного входа, а мимо меня проходят Хмельницкий, Смирницкий, Филатов. А Высоцкий когда проходил, со мной персонально поздоровался.

Но мы с Таней не завидовали. Мы гордились моей пятеркой по матанализу.

Не мысля себя вне общественной жизни, мы с подружкой Галей на первом курсе явились в факультетский комитет комсомола и потребовали для нас общественной нагрузки.

Старшие комитетчики были не столь наивны, как мы. Они отлично пользовались своим статусом. Ездили за границу, обмениваясь комсомольским опытом, жили в профилакториях и на турбазах. Но наш благородный порыв они не остудили. Срочно организовали идеологическую комиссию, в которую мы и вошли в качестве лекторов-международников.

Мы ходили по группам и разъясняли международное положение, сами не очень в нем разбираясь. А когда становилось совсем скучно, устраивали конкурсы политической песни протеста. Сейчас уже не помню, против чего протестовали. Хотя песни пели замечательные, например, из репертуара Джоан Баес и Пита Сигера.

Не знаю, сколько бы это продолжалось, но Костя, один красивый активист, однажды заявил на комитете:

- Долго мы будем заниматься этой ерундой? Давайте сделаем конкретное полезное дело для нашего института. Например, починим фонтан на "сачке".

"Сачком" назывался дворик между проходными в наш институт, место тусовки студентов в хорошую погоду. Фонтан, который красовался посередине дворика, никогда не работал. И конечно, многим понравилась идея Кости его починить, тем более, грело детское воспоминание о "Тимуре и его команде".

Не стану описывать все трудности: розыск чертежей, выкапывание труб, добывание сантехнического инвентаря и т.д. и т. п.

И вот он настал √ миг торжественного пуска! Поздним теплым майским вечером допущенные лица окружили фонтан и замерли в ожидании.

Это ожидание я могла сравнить только с ожиданием: зазвенит или не зазвенит колокол в картине Тарковского "Андрей Рублев".

Он зазвенел, то есть брызнул, то есть взметнулась долгожданная струя. Мы ее скорее услышали, чем увидели, так как время было позднее.

Все ликовали, никто не хотел расходиться. Многие впервые ощутили торжество и значимость общественной работы.

Фонтан проработал один день. На второй ремонт ни сил, ни желания ни у кого не было. И общественная работа вернулась в свою привычную колею.

Темные аллеи парка были идеальным приютом для влюбленных и, к сожалению, не влюбленных пар. Бедная, бедная Катенька, она оказалась в числе вторых. Что заставило ее, самую умную и своеобразно красивую девочку уступить звериному желанию простого бабника и коротышки Лоханкина?

Кора огромной лиственницы сильно врезалась в напряженную спину, противное сопение и луковый запах перекрыли доступ свежего хвойного аромата. Осталось гадливое, пошлое чувство издевательства над чистотой и детством поселившее в душу вину навсегда.

Она вернулась в общежитие и тихим несчастным клубочком улеглась на свою одинокую железную кровать.

Катенька не плакала, жалея нас, еще юных глупых девчонок.

После истории с Лоханкиным Катя превратилась в какое-то бесполое существо. Она как будто отказалась от той части своей личности, на которой лежала вина за причиненную боль. Стала очень усердно учиться. Каждая четверка ввергала ее в панику и вызывала ужас и желание немедленной пересдачи.

В результате в Катиной зачетке были одни пятерки. Но однажды, после очередного экзамена, она едва приползла в общежитие, у нее был сильный жар, лицо пожелтело, глаза ввалились.

Мы не стали ей мешать и уложили в койку, решив дать отоспаться. Однако ночью из ее угла раздались тихие периодические стоны.

Я окликнула Катю, но она продолжала стонать, не отвечая. Проснулись остальные девочки. Мы вместе стали будить Катю. Она была без сознания.

Скорая приехала быстро. Катю увезли в больницу и прямо ночью сделали операцию. Удалили желчный пузырь.

Через несколько дней, когда мы пришли к ней в палату, то увидели удалого молодца в белом халате и шапочке, лихо сдвинутой на одно ухо. Он держал нашу Катюшу за тонкую руку и бодро рассказывал:

- Так вот, накрыли мы эту бабулю простынкой, отвезли в морг на каталке. Сами ушли. Утром приходим - наша бабуля сидит, вся дрожит, ругается. Куда мы, мол, ее привезли, это не палата, а морозильник какой-то. Не разобралась, значит, что в морге. Мы ее скорей назад в палату. Хорошо, что никому ночью не сообщили, что она умерла. Видно когда мы ее везли по неровным плитам, сердце от тряски снова заработало, вот она и ожила.

Так своими байками и заботой врач - практикант Петя, оживил нашу дорогую подружку.

И не просто оживил, а женился на ней. А через год в общежитии разливался колокольчиком голосок Василька, их сына.

С той поры прошло много лет. Мы окончили институт, вышли замуж, стали работать и у нас родились замечательные детки. И теперь, когда собираемся вместе, рассказываем малышам сказки и разные истории о нашей жизни.

Все мы здесь, блестит звезда,

Отражаясь в глазках.

√Мама, мама, будь добра,

Расскажи нам сказку.

Ване, Вале и Алеше,

Ане, Роме, Саше

И Васюльке.

Злой Дракон не страшен.

Смело маленький отряд

С песенкой шагает,

И фонарики горят,

В темноте сверкают.

Пусть далек и труден путь

По дороге Млечной.

Человечек, счастлив будь

В этой сказке вечной!

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

252523  2003-06-20 09:55:33 Гурам - Вкус окончательно изменил редакции. Вот поднят девятый вал патоки... Текст, что записки из дневника подростка. Когда не умеется воссоздать ситуацию, используют много-много эпитетов. Обидно за писателя Павлова в такой компании.

252539  2003-06-20 20:23:22 Степанов - Прочитав рассказ "В синеве плывет весна" вновь ощущаешь, сколько поэзии в студенческой жизни. Марина Ершова очень тонко и точно это передает. И, безусловно, одним из главных героев произведения является время. Время, когда молодые люди были уверены, что после института они будут продолжать заниматься их интереснейшим делом. Поэтому все переживания, в основном, сводились к тому, чтобы как можно лучше сдать экзамен, спаять схему, навести безупречную чистоту. И, конечно же, к любви. Сейчас это не столь далекое время кажется недостижимым. Убежден, что временно.

252605  2003-06-25 11:05:50 LOM /avtori/lyubimov.html - Необычайно милые и добрые рассказы-воспоминания. Посыл к переосмыслению, к всепрощению и всеприятию. Как еще можно вспоминать о юности?

252928  2003-07-28 14:57:53 Андраник - Очень хорошо и своевременно! Написанные талантливо, эти простые и безыскусные рассказы о нормальной юности нормальных людей в хорошей стране образец новой литературы. Эта проза как полевой цветок, выросший на мусорной куче "демо-патриотической" болтовни, которая, к сожалению, иногда появляется на страницах журнала.

253043  2003-08-11 12:01:27 Ершова Марина - Дорогой Андраник! Большое спасибо за отзыв. Я уже было отчаялась быть понятой, но Ваш отзыв дорогого стоит! Желаю Вам здоровья и успехов.

253230  2003-08-30 23:37:43 Павел Каминский - Привет Марина! Я в Москве. Рад был увидеть твоё творчество. Понравилось. Как всегда нежно. Увидимся.

270449  2006-12-29 18:56:32 К-703 - Скорый поезд, вагон, скамья, Мельканье дорог и авто. ...Никто не нарушит молчанья связь Странно, но я тоже до сих пор вспоминаю этот поезд, на котором новоиспеченная, но отставшая боевая единица догоняла свой стройотряд. Это был первый "загородный" стройотряд в паре часов езды от Москвы. Название дремучее, пугающее - Вязьма, недаром здесь немцы завязли в войну. И по этой причине мне было поручено исполнять обязаность почетного эскорта. Нам достались боковых места в плацкартном вагоне, мы сидели друг против друга за маленьким столиком, больше молчали. По твоему немного задумчивому лицу бежали тени от окна. Исподтишка любуясь тобой, я вдруг понял, почему женщин на Востоке сравнивают с персиком - от бликов на твоей щеке вспыхивал едва заметный пушок, а в смущенном румянце можно было разглядеть все оттенки розового. А когда блуждающую в губах радость тебе не удавалось сдержать - тогда улыбка становилась белозубой. Уголок одного зуба был едва-едва, совсем незаметно сколот и капелька слюны в этом месте поблескивала, как драгоценный камешек... Ну вот, не удержался про уголок, нельзя женщинам о таком рассказывать - а то закомплексуют...

Copyright (c) "Русский переплет"