Романы и повести
20.IV.2009

Человек без имени

Глава 1

Я опять проснулся от боли в области сердца. Эта боль преследовала меня по ночам уже много месяцев. Днем сердце кажется успокаивалось, хотя я иногда четко улавливал его резкие перебои. К вечеру наваливалась усталость, к тому же хотелось есть, ибо утром я практически не ел, только пил сок, а днем перехватить удавалось только парочку подветреных сэндвичей. Приходилось на ночь невольно заниматься чревоугодием, что быстро приводило к резкому учащению пульса и к толчкам крови в висках. Дальше я глотал лекарства от сердечной аритмии и от повышенного давления, но я мог позволить себе покупать только самые дешевые медицинские препараты и поэтому ощутимых результатов не было. Оставалось лечь в мятую постель, укрыться байковым одеялом и включить старенький, разваливающийся телевизор. Потом, медленно засыпая, я вспоминал, какого числа надо идти на очередную встречу, но это должно быть еще нескоро- и сон, и усталость побеждали. Телевизор часто оставался включенным...

И вот среди ночи боль внедрялась в сердце... Я мог спать только на левом боку, потому что во время моих многолетних занятий спортивным и боевым самбо, а также русским стилем (стилем Кадочникова), мне несколько раз ломали нос и, когда я лежал на правом боку, воздух через ноздри не проходил и наступало удушье. Дышать через рот я не любил: моментально пересыхало горло, небо... А во время сна на спине, я начинал храпеть и тоже задыхался. Оставался левый бок, но при этом усталое и больное сердце болело. Все было плохо...

А вот денег на лечение не было. Вернее, с трудом я бы наскреб нужную сумму, но про запас уже ничего не останется. Да, и профессиональный разведчик не имел права раскисать и идти в руки эскулапов. Мало ли, что могло случиться! Оставалось выдерживать режим, хоть кое-как; пытаться оградить себя, каким-то образом от треволнений; не перенапрягаться на работе, которая давала возможность влачить хоть довольно жалкое, но- существование.

Шел 1999 г., я был нелегалом уже пятнадцать лет, а положение на Родине было таким, что заменять меня - глубоко законспирированного много лет назад - было некем. А тяжелейшее финансовое положение России, не давало возможность оказывать таким, как я, денежную поддержку. Или, почти не давало. Приходилось выкручиваться самому...

Я работал в бистро, можно сказать - многостаночником. Хозяином был старый еврей Ицхак, эмигрировавший каким-то образом много лет назад из Одессы. Он взял меня на работу в 1997 г. и только по тому поводу, что я знал русский язык. Тогда я объяснил ему, что я приехал из Канады, а там, якобы, жили мои русскоязычные родители, эмигрировавшие из России еще в гражданскую войну. Приходилось имитировать акцент, объяснив ему, что хотя родители научили меня русскому языку, но практики у меня было мало. Поначалу я работал уборщиком помещения, а взамен получил право бесплатно ночевать в нем, что экономило существенную сумму. Потом, когда Ицхак увидел мое старание, он стал давать мне дополнительную работу: мытье посуды, мелкий ремонт и т. д. За это он уже платил мне деньги, что было, конечно, во-время, так как средства из центра почти уже перестали поступать. Скоро я стал помогать и на кухне, а зарплата еще выросла. Ицхак был мною доволен... Бистро постепенно начинало процветать.

Дальше произошло событие, еще больше укрепившее мое положение: в бистро как-то

заявились стихийные рэкетиры. Я знал, что Ицхак кому-то платил отступные,- не так уж и

много- местной еврейской мафии, и рекетиры его не трогали. Но, однажды, когда бистро опустело, на пороге появились три грязных, потных негра, а еще один стоял, как говорят в России- на улице- на стрёме. На свою беду они пришли в тот день: тогда я еще чувствовал себя хорошо. Трое обступили Ицхака, даже не обращая на меня внимания. Я на всякий случай решил подстраховаться и вышел на улицу. Ребром ладони ударил по горлу того, что стоял на шухере. Он, хрюкнув, упал, а его трое подельников ничего не заметили. Я бросился в помещение бистро и в два прыжка оказался за спинами рэкетиров. Еще один удар- второй негр упал... С оставшимися двоими пришлось повозиться, один из них даже успел достать нож... Но в тот день я был на высоте и одержал решительную победу. Негры долго, со стонами и вялыми проклятиями, уползали, а дрожащий и заикающийся от страха Ицхак, бесконечно меня благодарил. Через несколько дней он назначил меня управляющим, безжалостно уволив моего предшественника. Я был доволен и не проявил интернационального сочувствия к уволенному бедолаге. Зато сообщил, при очередной редкой оказии в центр, что пока не нуждаюсь в материальной поддержке.

Я подумал тогда, что, может быть, все плохое уже позади. Окажу еще некоторое время помощь Родине, накоплю денег; потом меня отзовут, наконец, домой, и я вернусь к семье. Поработаю еще дома, демобилизуюсь, а там- видно будет. Не могут же меня бесконечно держать в Штатах.

Прошло немного времени и желаемое стало не совпадать с действительным. Видя, что я справляюсь с работой в бистро, Ицхак почти отошел от дел, полностью полагаясь на меня. И однажды в помещение, предназначенное для управляющего, вошла женщина лет сорока и смело подошла к моему столу, где я на калькуляторе сводил концы с концами экономического процветания бистро.

-Привет- сказала она.- Я дочь вашего работодателя- Ицхака. Меня зовут- Сара.

Я почувствовал некоторое волнение и внимательно посмотрел на вошедшую. Дамочка оказалась не слишком красивой, я бы даже добавил- не слишком симпатичной. Тут она улыбнулась и память профессионала сработала: дочь Ицхака напоминала мне Надежду Мандельштам- вдову погибшего поэта. Поняв, что она мне не понравилась, Сара потупилась и густо покраснела. Она была типичной старой девой и я понял, почему Ицхак прислал ее знакомиться со мной...

Я, наконец, вскочил услужливо с места и, слегка опустив голову, бросился подвигать к ней самый приличный стул. Поблагодарив, и еще больше покраснев, Сара стала усаживаться. Став такой пунцовой, она выглядела значительно симпатичнее. Ее темные глаза блестели, длинные, загнутые вверх ресницы, подрагивали...

Предложил Саре немного выпить (это- можно сказать- хозяйке-то!). Она, все еще продолжая смущаться, объяснила мне, что изредка позволяет себе выпить в хорошей компании немного коньяку. Я понял и плеснул немного коричневой жидкости в две емкости, потом быстренько порезал лимон... Дальше потекла прощупывающая и нудная беседа: Сара явно хотела знать, как я среагировал на ее появление.

Мне не хотелось терять, столь неожиданно полученную, хорошую работенку и я заливался соловьем. Сара спросила, где я научился так классно драться и я стал безбожно врать, намекнув даже на иностранный легион. Она во всем этом мало понимала, но благосклонно кивала головой.

-Для своих пятидесяти лет, вы хорошо выглядите.- Сара явно хотела показать мне, что я уже совсем не молод. Я только кивнул головой.

Хозяйская дочка поинтересовалась, как я догадался к коньяку порезать лимон, пришлось опять врать, что среди моих знакомых было много русских.

Сара наконец поинтересовалась: был ли я женат. Я ответил, что был несколько раз, но детей у меня нет. Кажется, ответ мой ее порадовал. Теперь, чтобы остаться на этой работе, мне придется кое-чем жертвовать. Не слишком-то удачное стечение обстоятельств! Слегка захмелев после глотка коньяка, Сара наконец засобиралась домой. А меня захватили печальные мысли...

Новое приключение на личном фронте меня совсем не устраивало. Моя длительная служба и так привела к развалу моей первой семьи, а вторую я даже не успел создать. К тому же это могло привести, возможно чисто случайно, к провалу моей разведовательной деятельности. И неизвестно, что потом меня могло ждать...

...Я вспомнил о моей первой измене жене- Катерине, а вместе с ней, и моей маленькой дочурке Женьке. Года за три до заброса меня в нелегалы,- в США- я должен был пройти серьезное испытание. Психологическое и физическое, а как потом выяснилось- и- физиологическое. Название страны, где это все происходило, я не имею права назвать и сейчас.

Я уже был готов к внедрению в любое время, в любую капстрану, с четкой целью: подорвать устои капитализма и привести все-таки коммунизм к победе. Но тут произошло нечто: или нас решили дополнительно проверить, или- на самом деле требовалась наша срочная помощь. Собрали нас- девять человек, знавших друг друга толька на языковых баталиях и во время жестких, даже жестоких, спаррингах. Возможно наши пути пересекались и, где-нибудь в тире или бассейнах, на кроссах или на занятиях по спецтехнике. Мы знали, друг друга только в лицо, но не знали имен и фамилий. Были только клички- псевдонимы... Впрочем, я немного знал одного: немолодого мужчину, лет сорока пяти; его мы все звали- Седой. Он был невелик ростом и худощав, но являлся специалистом по рукопашной и огневой подготовки. Много раз у меня болели ребра после схваток с ним. Похоже предстоит операция, где мы будем работать вместе...

...Теперь меня даже среди ночи вполне могли внезапно вытащить из дома... Я уже успел осторожно объяснить перед этим жене, что меня могут в любое время направить в длительную командировку. Катя после этого всё время плакала и даже взяла на работе очередной отпуск. Вечерами ходили по театрам, смотрели лучшие фильмы, посещали выставки... Мне несколько изменяли внешность (прическа, темные очки и т. д.), к месту подвозили на служебной машине. После окончания мероприятия, на машине же отвозили домой. Маленькая дочурка дома сидела с бабушкой.

А в тот день Катя вдруг захотела пойти в ресторан, выпить хорошего вина, вкусно поесть, потанцевать. Меня предупреждали, что во время подготовки, крепкие напитки, лучше не пить, поэтому я предложил Катерине пойти в пивбар "Жигули". Нас отвезли, осторожно провели, на заранее занятое для нас место. Мы пили неразбавленное пиво, нам принесли две тарелки вареных раков и хрустящего картофеля в пакетиках, с изображенной на них Светланой Жильцовой. Неплохо! Правда потанцевать там было нельзя- нет музыки. Мы уже, по очереди, несколько раз посещали туалет, делились с соседями по ближайшему столу последними анекдотами (про Василия Ивановича с Петькой, даже про Леонида Ильича и т. д.) Неожиданно ко мне подошел неприметный мужчина в простоватом костюме и положил на плечо ладонь. Я взглянул в глаза Кати и мне показалось, что в них отпечатался ужас кролика, увидевшего удава...

Домой жену повезли без мужа. А меня доставили в необходимое казенное помещение и сказали, что мне можно поспать. Я заснул, а когда проснулся- было уже восемь утра. Зачем так спешили!? Далее был завтрак и уже потом я оказался в зале, куда привели еще восемь человек...

Сидели, рассматривали друг друга. Некоторые из присутствующих были весьма мощного телосложения. Я на их фоне не смотрелся. И- Седой... Наконец появились люди,

выправкой и всем внешним видом заявлявшие: мы здесь главные. Начался очередной инструктаж...

То, что я тогда услышал, меня очень удивило... Я готовился к нудной рутинной работе хорошо законспирированного агента; предполагая, что на эту самую сверхглубокую конспирацию уйдет два-три года, а потом, если какая- нибудь крыса меня не сдаст, буду и дальше работать на пользу Родине, иногда тайно приезжая домой в отпуск, чтобы поддержать семью и самому набраться новых сил... Но вместо этого первое задание состояло в кратковременном опасном броске в одну из африканских стран, для спасения какой-то непонятной личности...

Я никому никогда не рассказывал, в какой стране мы тогда были, и, тем более,- о том, что мы тогда делали там... Быстрый перелет, погружение на подводной лодке, тайная ночная выгрузка на скалистый берег, где мы получили множественные ссадины и ушибы. К счастью, никто ничего не сломал. Потом была долгая дорога на большом вездеходе. Мы сидели в кузове, обвешанные оружием и тряслись на ухабах. Вздремнуть не удалось...

Наконец, нас выгрузили. Каждому выдали по карте местности, с указанием пути передвижения, дали полные фляги с водой. Начиналась утренняя жара... Пройти, обвешанными оружием, предстояло около десяти километров, на это давалось около часа. Последовал очередной инструктаж... С нами шел проводник в непонятной одежде, с закрытым материей лицом, так что виднелись только глаза.

Я не любил длительные марш- броски, но видимо находился в хорошей форме и передвигался, не отставая от других. Видимо для этого секретного дела подобрали самых отъявленых ребят... Вот и добрались...

Выползли на удобную позицию, проводник протянул руку в нужном направлении. Каждый в бинокль осмотрел место, куда мы должны сейчас ворваться. Перед нами среди песка находился малюсенький палаточный городок. Собственно была одна большая камуфляжного цвета палатка и к ней были пристроены еще две или три, значительно меньших размеров. Командир молча показал жестами, что мы должны сбросить все лишнее, рассосредоточиться и атаковать. Кого уничтожать, а кого спасать- мы уже знали. Проводник оставался на месте... Я должен был идти первым по центру и уже приподнялся, но Седой что-то прошептал на ухо командиру и тот показал, что я пойду по флангу, а Седой- вместо меня. Возражать было нельзя... Седой, низко пригибаясь к земле и петляя, рванулся вперед...

Я шел в обход- слева; еще шестеро- в лобовую атаку (метрах в десяти- пятнадцати за Седым), а один- справа. Когда в центре осталось добежать метров двадцать, из палаток ударили выстрелы. Я, краем глаза, видел, как упал навзничь Седой, и еще двое-трое немногочисленных наших. Но смотреть было некогда, я бросился к ближайшей боковой палатке...

Из двери выскочили двое встрепаных, завернутых в одеяла, человека. Я почти в упор дал очередь... Рядом тоже шла отчаяная стрельба. Я нырнул в палатку, проверить: не остался ли кто? Ударил ножом еще одного... Внутри горел тусклый свет, у дальней стенки валялось одеяло, из под него высовывалось два грязных штиблета. Я одним прыжком оказался рядом, сбросил одеяло и рывком поставил лежащего на ноги. Он был маленький и легкий. Я понял: это тот, кого мы ищем... Женщина!

Я подтащил ее к двери, опустил на землю и крикнул по- французски, что это- спасение и пусть она подождет... Выскочил на улицу и бросился к центральной палатке. С нашей стороны из-за ближайших камней стреляли всего два автомата, столько же огрызалось из палатки. Я подкрался к окошку и одну за другой бросил туда две гранаты, а потом упал в песок, прикрывая руками голову: осколки веером разрывали брезент. Выстрелы стихли...

Трое наших подошли ко мне, командир был жив. Я доложил, что нашел женщину. Он мрачно сплюнул и приказал мне идти к ней, а они проведут "зачистку"...

Я подошел к той палатке, где оставил женщину. У двери лежали два "моих" трупа, я заглянул внутрь и никого там не увидел, кроме зарезанного третьего бедолаги. Сердце мое екнуло, я повернулся и увидел человеческую фигурку, довольно быстро удалявшуюся с места события. Я стремительно бросился вслед, крича на бегу по-французски, чтобы она остановилась. В это время опять ударили выстрелы: шла "зачистка" и женщина попыталась увеличить скорость, но она была слаба и расстояние между нами быстро сокращалось...

Я догнал ее, схватил за шиворот и сильно встряхнул. У меня вообще было сильное желание наподдать ей: только что из-за нее погибли мои товарищи. Я наконец рассмотрел ее хорошенько: женщина была в сильно загрязненной мятой одежде, волосы невероятно засалены, лицо измазано грязью. Схватив ее в охапку, я потащил беглянку обратно, приговаривая, что она уже может никого не бояться. Женщина молчала... Не вырывалась.

Минут через пять зачистка закончилась. Двое наших погибли в начале операции, один был тяжело ранен: пуля разворотила навылет оба бедра, но кости кажется не задела. Еще один был ранен легко: навылет- в правую ладонь. Живых врагов не осталось. Один из уцелевших наших бойцов был оказывается военным врачом и стремительно занимался обработкой чужих ран. Командир рассматривал злыми глазами мою пленницу. А я глядел на мертвого Седого и чувствовал, как по щекам непроизвольно текут слезы...

В это время прибежал проводник и стал, отчаянно жестикулируя, кричать, что пора уходить. Командир, помедлив, сказал, что заберем всех- и наших погибших- тоже. Проводник пробовал возмутиться, но старшой оскалил стальные зубы и тот осекся. Тяжелораненый пришел в себя, но на подготовку его к транспортировке требовалось еще минут сорок. Командир достал флягу со спиртным, мы вынимали и расконсервировали еду, приготовленную специально для диверсантов. Даже не смыв с рук кровь и грязь, стали пить и торопливо закусывать. Я взглянул на женщину- пленницу и сердце мое екнуло: ей же тоже хотелось есть! Я налил ей в пятидесятиграммовую фляжечную крышечку до края спирта, настоянного на лимоннике, и сунул в ладонь несколько самых лакомых кусков. Она мгновенно выпила, даже не поморщившись, и стала жадно есть...

Командир крикнул, что выходим через полчаса. В голове слегка шумело, от жары пот выходил через все поры. Женщина вдруг взяла меня за руку и потянула в сторону: она стала объяснять мне, что ей нужна вода. Она руками терла свое тело, показывая, как будто моется. Я подумал, что такой грязнуле мыться сейчас бесполезно, но потащил ее к палатке, откуда совсем недавно вытаскивал ее- бедолагу. Порылся внутри и нашел жестяной бидон с жидкостью. Проверил содержимое- вода; хоть слегка уже и протухшая, но помыться, наверное, можно! Вытащил из одного из многочисленных карманов кусок фирменного мыла и протянул ей. И тут только заметил, что она уже сбрасывает с себя свои ужасные лохмотья. Вот уже она совершенно голая стоит, защищенная только углом палатки. Но никто на нее и не смотрит, остальные заняты сборами. Она взглянула на меня и крикнула на прекрасном английском: "Воды!" Я плеснул на нее длинной струей и она мгновенно стала намыливаться. Потом я лил ей еще и еще - на тело и на голову. Постепенно струпья грязи стали отступать. Женщина сунула мне мыло в руку и повернулась ко мне спиной. Я стремительно намылил ей спину и, снова полил водой, но вода уже кончалась. Я нашел еще один бидон и снова стал смывать мыло. Через минуту она стояла уже почти чистая и стряхивала с себя капли. Она посмотрела на свои прежние лохмотья и застыла на месте.

Я уже присмотрел в палатке два баула и рывками выбросил их наружу. Мы оба сели на корточки и стали торопливо разбирать содержимое. И тут только я внимательно впервые

посмотрел на нее. Бог, ты мой! Это была, хорошенькая и молодая- лет двадцати пяти- женщина. На меня пытливо глядели два серо-голубых, огромных глаза. Ее руки прикрывали голые груди...

Я выдернул из баула приличное, а главное- чистое- полотенце и набросил на нее. Потом мы совместно с ней нашли более или менее по размеру или свитер, или- пуловер, и она вытеревшись, натянула его на себя. Потом мы нашли шорты и она влезла в них. По длине шорты были ей почти, как брюки. Осталось подобрать только обувь. Я вытащил из кармана свои запасные прочнейшие носки, протянул ей. Потом после долгих поисков нашел в палатке что-то, напоминающее советские галоши, срезал едва ли не половину излишков и быстро примотал ремнями к ногам бывшей пленницы. Осталось найти что-то ей на макушку. Я вытащил из кармана запасной шейный платок и повязал женщине на голову. И опять внимательно взглянул на нее... Передо мной стоял хорошенький хрупкий пацаненок, кажется даже немного покрасневший от моего взгляда...

Командир гаркнул команду и мы сорвались с места. Впереди бежал проводник. За ним двое наших ребят с тяжелораненым- на быстросооруженных носилках. Далее легкораненый и я, с бывшей пленницей. Замыкали процессию командир и еще один наш товарищ: они тащили на плечах по трупу. Командир периодически пытался выйти на связь по рации, но ответа не было... Приблизительно после того, как были пройдены километра три, командир и его напарник выдохлись... Жарища... В конце концов командир собрал нас всех и сообщил, что убитых товарищей придется похоронить здесь. Ножами вырыли ямы и опустили туда мертвецов. Не успел уйти на пенсию Седой... Наши бойцы ушли в мир иной, спасая, неизвестно откуда взявшуюся молодую женщину. Кто она? Судя по всему- англичанка. Связана со спецслужбой? Я посмотрел на напарницу, неожиданно и она подняла на меня глаза. Да, они были прекрасны: светло-серо-голубые, необычайно глубокие и выразительные. Сердце мое ёкнуло... Впервые за могие годы... Но я попытался отогнать эмоции...

Опять бежали... Я чувствовал, что моя спутница выдыхается, но тут случилось непредвиденное: нашему тяжелораненному товарищу стало совсем плохо. Беда... Мы надеялись на лучшее... Опять мы остановились. Моя спутница в изнеможении лежала у меня на коленях... Два часа раненого кололи, в него вливали уйму лекарств, но климат этого континента слишком жесток и наш товарищ умер... Нас становилось все меньше. Мы опять двинулись вперед.

После очередного километра, спутница упала. Я подхватил ее на руки и не останавливаясь побежал дальше. Но на руках ее нести было слишком тяжело. Через двести метров я взвалил ее на плечи приемом "мельница". Стало гораздо легче, но пробежав еще с полчаса, я вдруг почувствовал, как кто-то укусил меня за левое ухо. Я от неожиданности встряхнулся и понял, что меня укусила моя "ноша". Видимо ей было больно подпрыгивать на моих костлявых плечах... Я снял женщину и посадил ее "на закорки". Видимо это было единственное возможное решение...

Бежали еще долго. Но, когда добрались до того места, где должен был стоять вездеход, то его там не оказалось. После непродолжительного совещания решили идти дальше. Хорошо, что наш легкораненный чувствовал себя не так уж и плохо... Я снова тащил на себе свою ношу... Командир все время смотрел на карту, проводник все что-то советовал... Наконец наступил ночной привал. В изнеможении я упал... Девчонка рухнула на мою совершенно мокрую спину, но даже и не думала подниматься. Даже путешествуя на мне, она сильно устала.

Достали свои НЗ, но воды уже было мало. Подкрепились. Я вытянул из полевого рюкзачка теплую куртку и облачился в нее. Командир, видя, что я совсем выдохся, дал

мне возможность безвозмездно поспать. Я упал на песок и наверное сразу захрапел...

Но песок остывает быстро. Проснулся я от того, что на мне кто-то лежит и отчаянно дрожит. Девчонка, в той самой одежде, которой я ее снабдил, видимо, выражаясь по-русски, давала совершеннейшего "дуба"... Мне стало стыдно...

Я перевернулся на спину, поддерживая напарницу, чтобы она не свалилась на песок, потом расстегнул молнию, втянул свою спутницу под куртку и сделал попытку застегнуться. В конце концов это удалось и я затянул молнию почти до самого горла. Дамочка опять лежала на мне, но была такая легкая, что я почти не чувствовал ее вес. Неожиданно я понял: она целует меня... Что происходило дальше- я плохо помнил даже следующим утром, а сейчас- спустя много лет- все, как бы плавает в тумане. Смутно помню, как я пополз в сторонку, увлекая за собой свою спутницу. Как я сбросил с нас теплую куртку и постелил ее на песок. Как мы легли на нее, крепко сжав друг друга в объятиях... Сколько мы там провели времени- я не знаю. Совершенно изможденные приползли обратно, влезли оба в куртку и на этот раз легко застегнулась молния. Я почувствовал, как девушка опять вцепилась зубками в мое ухо. Я увидел еще, как командир поднял голову и внимательно посмотрел на нас и погрозил пальцем... Потом я провалился в усталостное забытье...

Проснулся я утром от хрипа рации, и в ответ закричал командир. Через несколько минут он построил нас и сообщил, что за женщиной скоро прилетят: он дал координаты... Я взглянул на нее, бедняжка все еще спала, закутавшись в мою куртку. Командир показал мне на нее пальцем, потом этот палец вытянул вверх. Я стал будить спящую и тут только вспомнил, что даже не знаю ее имени! Стал осторожно гладить ее по щеке, дернул за бледное ушко. Она улыбнулась во сне, потом открыла глаза и шутливо укусила меня за палец. И тут я спросил: "Как зовут тебя?"

Она мгновенно села, сон улетучился. Долго смотрела мне в глаза... "Меня зовут Гарри".

-Это мужское имя.- Сказал я.

-Женское: Генриэтта, Гарри. Ты просто не знаешь, что это- одно имя. А тебя, как зовут?

-Роберто- соврал я.

-За мной сейчас прилетят?- Спросила она. Голос ее почему-то дрогнул. Я только сейчас сообразил, что мы с ней до сегодняшнего утра практически не общались, кроме двух-трех моих фраз на французском. Сейчас мы разговаривали на английском языке.

Она продолжала смотреть на меня... Интересно, что Генриэтта могла сейчас увидеть? Потного мужчину, лет на десять старше ее... Небритый, волосы засаленые... Не выглядит богатырем, хотя троих у палатки и положил без напряга. И еще- взорвал. А как в любви? Тут я наконец вспомнил свою Катю и маленькую Женечку и все во мне похолодело. Но почему-то я продолжал смотреть в прекрасные глаза Гарри...

В небе, у самого горизонта показалась желтая точка: вертолет маскировали под цвет песка. Точка быстро росла, уже был слышен звук двигателя. Генриэтта стояла рядом, уже готовая к отбытию. Теперь она выглядела как-то почти официально и торжественно. Вот только одежда подвела...

Небольшой вертолет спустился метрах в пятидесяти от нас. Наш командир переговорил с их представителем... Потом из вертолета выскочили двое громил и бегом рванули в нашу сторону. Мы с Гарри едва успели ухватить друг друга за ладони кончиками пальцев, а ее уже подхватили под руки и тут же потащили к вертолету. Когда она запрыгивала в него, то успела обернуться и мне показалось, что ее прекрасные серо-голубые глаза ярко вспыхнули, но тут же погасли... Вертолет взлетел...

Командир положил мне на плечо тяжелую руку: "Ты, вот что,- там подробности не рассказывай, а-то- лишние хлопоты..." Я только кивнул головой.

В Москве нас наградили и дали заслуженный отдых. После необходимого карантина (мало ли, что могли подцепить в чужой стране!), нас отпустили на несколько дней домой.

Я возвращался с сердечными содроганиями: боялся встречи с женой. Старался я выглядеть спокойным, но Катерина кажется что-то почувствовала. Среди ночи, сквозь сон я слышал, как она шептала: "Ты изменил, мне?... Ты мне изменил..." Только маленькая Женька вела себя хорошо.

Небольшой отпуск закончился быстро. Меня стали опять собирать в дорогу. На этот раз- очень надолго. А в отношениях моих с Катей появилась все-таки малюсенькая, но незаживающая трещинка. Конечно, о том, что было во время командировки, я Кате ничего не рассказал...

Глава 2

Проклятое сердце продолжало болеть. А надо было вставать, одеваться и идти. В проклятое бистро. Зарабатывать деньги на будущее. И ждать, ждать, ждать: когда же отзовут обратно. Ладно полежу еще, Сара уехала погостить на свою историческую родину, т.е. в Израиль, и проверять меня некому. Ицхак умер три месяца назад от внезапного сердечного приступа, правда на сердце жаловался он уже давно. Это я не имел возможности жаловаться.

Впервые сердце стало побаливать еще много лет назад, когда я еще не служил в своем нынешнем заведении, а еще учился в институте, и рвался в чемпионы по самбо. Сердце тогда устало от нагрузок, пришлось брать перерыв, никому ничего не объясняя. И по ночам тогда я тоже слушал, как мотор сильно стучал и болел. Надо было бы тогда сразу обратиться к врачам, но я лечился своими силами и в конце концов выправился. Стал и чемпионом Москвы по самбо, но потом решил, что надо поберечь здоровье и в дальнейшем занимался боевым самбо, где тогда не было еще соревнований.

На боевом самбо я и познакомился с Катей. Она и еще несколько девчонок из институтского комсомольского оперативного отряда серьезно занимались самбо, хотя девушек в силовые виды спорта официально тогда еще не брали. Катя выделялась благородной внешностью и точеной фигуркой. Сначала я подправлял ей технику боя, потом

мы стали посещать театры, кино, выставки и т. д. , и решили совместно, что без боевого самбо она вполне может обойтись.

Оказывается мы учились на одном курсе, но на разных факультетах. Катя была круглой отличницей, а я- твердым хорошистом. Она взяла надо мной шефство и на последнем курсе я тоже стал отличником. И вот, когда уже высшее образование- в виде диплома- лежало в кармане, мы решили пожениться. Я иногда спрашивал себя: "А была ли у нас любовь?" Да, конечно, была, но как-то, спустя некоторое время, текучка заела и чувства стали несколько гаснуть, но потом опять разгорелись, когда родилась дочка.

Вообще-то Катя не слишком хотела в тот момент ребенка, она уже училась в аспирантуре. А я как раз получил направление в нашу великую, всеобъемлющую организацию, пустившую свои корни во всем мире. Ведь, как никак, я на высоком уровне владел английским и французским языком , был хорошим спортсменом. В армию я попал служить еще в 18 лет и очень прилично владел автоматом Калашникова и пистолетом Макарова. А уж из спортивного Марголина, освоенного после армии, я вообще стрелял идеально, оставляя в тире, на силуэтах- против сердца, маленькие кучные треугольнички. Треугольнички- моя слабость... Я объяснил тогда Кате, что у меня будет новая служба, которая может закончиться неизвестно чем, но отказываться я от нее не хочу. Да, пожалуй, даже уже не смогу. Так что лучше сразу обзавестись ребенком. И Женечка появилась...

Тогда Катя оставила аспирантуру, а я стал готовиться в супермены. Впрочем моя подготовка проистекала довольно нудно, но уставал я чрезвычайно. Частенько приходилось получать словесные разносы и даже более серьезные взыскания. В какой-то момент я даже пожалел, что пошел служить в данную контору, но уходить было поздно, оттуда можно было уйти, только навсегда сломав себе карьеру. И я стиснул зубы... И именно тогда у меня во второй раз заболело сердце- наверное, нервный стресс. И я опять никому ничего не сказал...

Ах, черт с ними, с воспоминаниями... Только настроение окончательно портится. Надо встать и идти в бистро. А вечером, после длительного перерыва, встреча с посланником Родины. Ему я должен передать свои сведения и получить взамен очередные инструкции центра. И надо при этом заметать следы, ибо не исключено, что на именно мой след все-таки вышли...

Первый раз я почувствовал опасность, когда утром вышел из своего унылого и мрачного обиталища и увидел сидящих на земле троих грязных, видимо обкуренных, оборванцев. Таких в России называют бомжами. Эти видимо с утра искали, где бы им стрельнуть денег на марихуану или, что-то покрепче. Я мгновенно окинул взглядом их отвратные рожи и мне стало не по себе: при всей затрапезности их вида, что-то меня насторожило... У них были умные глаза... Самый здоровый- негр; смотрит насмешливо и уверенно- словно бы хочет сказать: "Я тебя насквозь вижу!" Второй- белый. Почему-то я сразу решил, что он у них- за командира. Третий- видимо вьетнамец: желтый, маленький, гибкий. Все трое были, пожалуй, моими ровесниками; может быть- чуть моложе. Но глаза, глаза! Глаза говорили, что это не просто бездомные наркоманы.

Тогда, помнится, негр крикнул мне: "Эй, гомик, дай денег на дозу!" Я не переваривал голубых и поэтому его фраза была для меня страшным оскорблением. С трудом сдержался, чтобы не дать ему в рожу. Но я понял, что меня скорее всего провоцируют и наступил на горло своей гордости. Собственно я- безправный нелегал, пытающийся хоть как-то помочь своей стране, и отвечать на какие-то провокационные оскорбления я просто не имел права. Я сунул тогда руку в карман и достал первую попавшуюся купюру. Это были 50 долларов. Думаю, что три бродяги были разочарованы: они явно искали скандала и драки. Я же быстро ушел...

Потом я долго анализировал ситуацию. Неужели прокололся, меня выследили и эта троица меня ведет? Или я стал через чур мнительным, что свойственно разведчикам- нелегалам... Надо успокоиться, вести себя, как будто ничего не произошло, и- не первый раз в моей практике- надо готовиться дать дёру.

Потом несколько дней прошли спокойно. И, вдруг, та же самая троица утром появилась снова. Последовала очередная порция оскорблений и я снова полез в карман за деньгами. После этого они появлялись регулярно... Я стал действовать хитрее: откладывал заранее бумажку в десять долларов, а когда меня пытались остановить, совал негру в руку купюру и мчался дальше. Несколько раз обошлось, но потом троица обнаглела окончательно: получив очередную десятку, они загородили мне дорогу и стали орать, что этого мало и надо добавить! Видимо мне пришлось бы расстаться с очередной купюрой, если бы из-за угла не появились двое мужчин. Воспользовавшись этим, я стремительно проскочил мимо...

Я подсчитал, что если в свои редкие выходные оставаться утром дома, а в остальные дни отдавать по десятке, то это будет обходиться мне в месяц долларов в двести пятьдесят. Жалко, если учесть к тому же, что со здоровьем проблемы, а на лекарствах приходится экономить. Но лезть в драку и пугать наркоманов мне не хотелось. Береженого бог бережет! Я надеялся подробнее понаблюдать за троицей, чтобы окончательно решить: слежка это или случайное совпадение. И надо подготовить путь отступления: продумать, как и куда можно скрыться, чтобы не потерять связь с центром. А сегодня вечером надо встречаться с посланником центра и сделать это надо чрезвычайно осторожно, и замести следы, чтобы не

подставить связного.

...Я вышел на улицу и столкнулся с троицей. Сегодня решил действовать нагло: поднял руку, помахал им и крикнул: "Привет ребята! Покурите..." и сунул им в ладони по сигарете, с заранее купленой марихуаной. Потом я плечом отбросил, стоявшего на дороге негра и проскочил дальше. Почти пробежав метров двадцать, я не выдержал и на ходу обернулся назад. Все трое стояли и изумленно смотрели мне в след... Неужели все-таки я под колпаком и это- грубая, наглая слежка? Имею ли я право идти сегодня на встречу с представителем центра? У меня были подробные инструкции на этот счет, но иногда надо действовать не по инструкции, а следуя своей интуиции. Тем более передать письмо, мне сегодня было необходимо. И получить ответ. Значит надо рисковать... Да я, к тому же, все еще немного надеялся, что это не слежка, а провокация обкуренных наркоманов, ведь они таким образом без проблем получали с меня регулярно деньги...

Придя в бистро, я приступил к обычной каждодневной работе и все время прокручивал в голове, как я буду сегодня вечером заметать следы. Сары нет и смогу уйти пораньше. Ах, Сара, Сара... Ну, не нужна ты мне... У меня свои задачи, да, к тому же, я тебя ни капельки не люблю. Вот вернусь домой, покаюсь перед Катей... Нет, поздно каяться, да и разведчик ни в чем не может быть виноват. У него могут быть женщины и мало ли, что он может еще натворить, но он- неподсуден. Все, что он делает- это все для блага Родины... или почти все... И уж если, кто его осудит, так только- руководители, товарищи командиры...

За два часа до встречи я подошел к своему нынешнему помощнику- маленькому Джеку (он был ростом почти в семь футов) и спросил его: не может ли он дать мне до утра свой автомобиль? Джек не возражал и сказал, что в таком случае он переночует в бистро. Я попрощался с ним и сказал, что посетителей можно уже выдворять, а бистро закрывать. Подойдя к выходу, я не стал открывать входную дверь, а отпер дверь на чердак. Протиснулся с трудом и добрался до чердачного слухового окна. Сорвал запор и выполз на крышу. Полежал, осторожно посмотрел вниз- там было по прежнему- спокойно. Я тихонько прополз через всю крышу и оказался у поручней железной лестницы, ведущей на землю. Еще раз посмотрел вниз и стал спускаться. Вот и асфальт. Прошел еще несколько шагов и увидел машину Джека. Сел в этот раздолбанный драндулет и поехал... Я смотрел в зеркало заднего обзора и не видел ничего подозрительного. Кажется меня не приследовали...

Покрутившись с полчаса по городу, и, так и не заметив слежки, я остановил машину недалеко от подземки и быстро юркнул вниз. Несколько раз менял направление, совершал переходы... И периодически поглядывал назад... Кажется все спокойно...

Вышел из подземки, прошел через огромный парк, меняя периодически направление. Потом взял такси и доехал почти до места. До встречи оставалось десять минут и пройти до нужного объекта- с километр. Этим объектом было кладбище.

Американские кладбища не похожи на наши. Деревьев мало. Памятники, в основном, невысокие и местность хорошо просматривается. До закрытия кладбища оставалось около получаса и я двинулся к условленному месту. Вот я и стою у нужного надгробного камня. Спустя пару минут я увидел вдалеке связного, он шел в мою сторону. Мы всегда назначали встречу на вечер, когда уже мало посетителей. Связной прошел мимо меня и быстро двумя пальцами слегка сжал мою ладонь. А я, в свою очередь, сунул ему в руку плотно упакованные отчетные материалы. Он встал у соседнего надгробия.

Мы постояли молча, посмотрели вокруг. Никого поблизости не было. Мой напарник слегка повернул ко мне голову:

-Здравствуйте, дорогой друг! Центр шлет Вам благодарность за проделанную Вами работу. Мы прекрасно понимаем, как Вам трудно приходилось в последнее время, даже денег мы не могли передавать нужное количество. Родине сейчас трудно. Но скоро мы безусловно опять станем сильными: и наша страна, и наша служба. Вы, конечно, слышали: только что Ельцин

назначил нового премьер- министра. Владимир Владимирович Путин- наш человек. Он уже сразу принял несколько ответственных решений. Скоро Вы сами почувствуете другое к себе внимание, а Ваши дела будут по заслугам оценены. Первым делом, возьмите это- здесь десять тысяч долларов. Мы надеемся, что это поможет Вам. Вы сообщали, что у Вас проблемы со здоровьем- подлечитесь. Купите новую одежду, бросьте Вы эту дрянную работу, смените место жительства. Я доставлю Вам еще денег, шиковать, конечно, нам еще рано, но и здоровье и нервы надо беречь. Вашей семье мы тоже опять начнем помогать, хотя там дела обстоят совсем неплохо. Вы просили рассмотреть вопрос о Вашем возвращении на Родину. Дорогой товарищ! Ваша помощь нам пока еще очень нужна, заменить Вас мы сможем не раньше, чем через два- три года. Потерпите! Отгоните прочь болезни и хандру, помните, что на Родине Вас ждет семья, уважение, почет!

Я слушал и понимал, что он, конечно, прав. Сходу заменить меня невозможно. Придется терпеть. Я собрался рассказать ему, как меня преследуют трое бродяг, но он снова заговорил:

-Мы приготовили Вам еще один подарок. Через несколько дней Вы увидите свою дочь...

Я почувствовал, что у меня закружилась голова, а мой спутник продолжал рассказывать:

-Мы Вам в свое время уже сообщали, что Ваша дочь успешно окончила МГИМО, потом два раза училась на компьютерных курсах. Через неделю в этом городе состоится большая выставка по компьютерным технологиям и мы нашли возможность направить Евгению, в составе обслуживающего персонала... Девушка она умная и мужественная.

Голова моя соображала плохо, а он давал подробную инструкцию, как я смогу найти дочь:

-К нам в Россию приезжал несколько лет назад один американский парень, тогда он еще сочувствовал коммунистическому движению, даже был связан с кем-то из красных бригад в Италии, но потом сдвинулся вправо и сейчас является "зеленым". Он из тех, кто не любит работать, а любит протестовать. В Москве он подружился с Вашей дочерью и сейчас он поможет организовать вашу с ней встречу, не зная, конечно, кем Вы являетесь. Наше время на сегодня истекает, давайте продвигаться к выходу...

Мы шли на расстоянии нескольких метров друг от друга, я лихорадочно размышлял: надо ли рассказать, что меня преследует троица каких-то бродяг, но тогда могут отменить встречу с дочерью... Я промолчал... Да я ведь сам не уверен, что слежка существует, и отношения между нашими двумя странами заметно улучшились. На выходе слегка кивнули друг другу и разошлись в разные стороны.

На следующий день меня поджидал сюрприз. Я спокойно вышел из дома, моих врагов на улице не было. Я пришел в бистро и вдруг увидел Сару: она вернулась...

Моя нынешняя хозяйка шутливо погрозила мне тонким, сухоньким пальчиком: поздно пришел! Потом, покраснев, попросила зайти вечером к ней домой. Ах, Сара, Сара, как ты не вовремя вернулась! Я теперь все время думаю, как мне быть с тобой? Меня вполне устраивало первоначальное положение вещей: я имел работу, получал неплохую зарплату и в таком положении готов был провести, все оставшееся до отзыва на Родину, время. Однако Сара захотела видеть во мне супруга... Что же делать? Плюнуть на все и пуститься по течению?... Пусть будет, как будет... Быть с Сарой, но когда-то нанести ей моральный удар?! Или сразу уйти, скрыться? Но надо опять искать надежное пристанище, работу... Надо заново организовывать связь с центром. Но разведчик- нелегал не имеет право на сантименты. Я, бывая изредка в Москве- во время отпуска, читал и о железном Штирлице: он позволил себе сойтись с женщиной- испанкой уже после войны. А противоположный пример- Рихард Зорге: он всегда был окружен множеством женщин. Но интимная жизнь Штирлица- это художественная литература, а Зорге- недосягаемая величина.Что же у меня за душой? Мои отношения с Катей с каждым моим отпуском ухудшались. Она могла твердить часами, что муж, появляющийся раз в три года, на пару недель, да, к тому же, и

во время отпуска пропадающий в своей организации для составления отчетов и дальнейшего обучения,- ей не очень-то нужен. Правда, при этом она опускала глаза: видимо понимала, что надо бы вспомнить о своевременном поступленнии моей, достаточно большой зарплаты. Но вспоминать об этом ей не хотелось. Ну, а дочерью я почти не занимаюсь, и на жену времени почти не остается. Катя напрямую обвиняла меня в изменах...

Мое руководство учило меня, что разведчик может делать все, что бы сохранить себя, как боеспособную единицу, и если надо войти в контакт с женщиной, то это надо сделать. Когда я пришел на службу в 1975 г. и ближайшие четыре года проработал в стране, бывали ситуации, когда мне приходилось ухаживать за женщинами, на которых указывало мне руководство, но каким-то чудом обходилось без сексуальных контактов, чем мои командиры были не совсем довольны. Первая моя серьезная командировка, пусть и кратковременная, привела к моему, наверное, правильно будет сказать,- романтическому знакомству с Гарри. После начала афганской кампании меня уже во всю готовили к работе за пределами страны, было несколько недлинных, но опасных командировок, даже с применением оружия и как раз в это время приходилось, но я бы сказал,- по долгу службы, вступать в контакт с нужными женщинами. Бывало такое и уже после перехода на нелегальную работу...

... Вечером, купив бутылку довольно дешевого сухого вина я обреченно отправился домой к Саре. После смерти Ицхака я уже несколько раз оставался у нее на ночь, что не принесло радостного удовлетворения ни ей, ни мне. Значит сегодня будет то же самое.

Открыв дверь, Сара в очередной раз мило покраснела. Я поцеловал ее в сухонькую щечку, протянул бутылку вина, она взяла меня за руку, как маленького и повела в столовую. Там, как и всегда, было плохо прибрано. Моя Катька, хоть за порядком следила. На столе в двух больших тарелках слегка дымилась пицца. Значит я пришел во-время. Господи, как мне надоела пицца! Когда же я поем настоящего украинского борща, которым в свое время кормила меня, покойная ныне теща. Стало совсем тоскливо... Бедная Сара, как с тобой сейчас я буду разговаривать?!

-Давай вино оставим на будущее, у меня есть немного русской водки- сказала Сара.

Она поставила на стол бутылку, где оставалось граммов сто водки. Я стал разливать в две малюсенькие рюмочки и сразу понял по запаху, что это грубая подделка. Этикетка была на русскую пшеничную водку, но содержимое- дрянное. Ладно, пускай Сара находится в неведении, надо подготовиться к серьезному разговору...

Выпили по первому глотку, съели по кусочку пиццы и Сара начала:

-Что ты надумал, дорогой? Я не такая женщина, кто делает предложение первому попавшемуся мужчине. Я понимала, что отец скоро может умереть: мне наш семейный врач сказал о его изношенном сердце. А от отца я знала о твоей храбрости, честности и даже благородстве: спася отца от рэкетиров, ты даже не попросил за это никакую награду. Потом я пришла посмотреть на тебя и ты мне очень понравился. Наверное, впервые в жизни мне понравился мужчина и я даже была не прочь принадлежать ему... (на глаза Сары навернулись слезинки, она сильно волновалась). Когда я съездила в Израиль к своим дальним родственникам, я им, конечно, рассказала о тебе. Они сказали, что в случае нашего соединения, мы можем приехать туда и открыть свое дело. Ты имеешь, хоть и дальнее отношение к России, но все-таки имеешь. Тебе возможно было бы интереснее в Израиле жить, со многими смог бы говорить по- русски... По-моему в США тебе не очень нравится...

Я немного успокоился: Сара не ставила жестких требований, хотя ответ дать придется. Предложил выпить еще, потом разлил по последней. Выпив последний глоток водки, Сара заметно охмелела. Она на минуту отошла от стола и вернулась с малюсенькой бутылочкой

коньяка. Я разлил и это. Сара смущенно заметила, что после смерти отца она ведет себя неподобающим образом. Выпили коньяк, я наконец почувствовал голод и стал уписывать пиццу. Что же мне ответить Саре, как уговорить ее подождать мой окончательный ответ?

Я не хотел, чтобы нелюбимая мной женщина, когда-нибудь стала меня проклинать и проявил максимум дипломатии. Объяснил ей, что я теперь уже старый холостяк и мне трудно решиться на брак, не подумав как следует. К тому же у меня незаконченное дело по наследству и мне видимо предстоит получить какую-то сумму денег, после смерти дальнего родственника. Я просил две недели, на то, чтобы все закончить и тогда я приму нужное решение и мы оформим брак. Сара опять покраснела... Ночевать я остался у нее, хотя , честно говоря- не хотел этого.

Глава 3

Время летит быстро, в воскресенье с утра я стал собираться на выставку, где должен увидеть дочь. Волновался я сильно, но сегодня утром сердце не болело. Предыдущие несколько ночей я проводил у Сары, а накануне пришел в свое жилище. Саре объяснил, что мне нужно провести уборку, заняться одеждой, обувью и т.д. Моя повелительница видимо устала от моего каждодневного ночного присутствия и отпустила меня без лишних разговоров.

Я к этому замечательному дню успел обновить свой гардероб. Приоделся во все новое, натянул неношеные штиблеты. Положил в карман пять тысяч долларов: вдруг вторая встреча не состоится... Я понимал, что семье моей было не менее тяжело, чем мне и решил половину денег отдать.

Несколько дней троих бродяг я не видел, ибо дома не был. Но сегодня, собравшись уже выйти на улицу, я подумал: а вдруг!? Почувствовал, как ладони покрылись потом... Если они ждут меня сегодня, может вызвать полицию? Нет, не надо привлекать к своей персоне лишнее внимание...

Я выпил успокоительное, подождал еще пару минут и двинулся к выходу, и тут вспомнил, что в кармане совсем нет мелких денег. Но возвращаться уже не хотелось... Вышел на улицу и сердце екнуло: троица сидела и ждала меня, словно это их единственное занятие. Может все-таки вызвать полицию? Но бродяги уже двинулись ко мне...

Наглый негр опять протянул широченную ладонь и прошепелявил (у инего не было передних зубов): "Дай на дозу..." Они медленно окружали меня и осматривали мою новую одежду. Я так же медленно отступал, не желая подставлять им спину. Негр опять крикнул, чтобы я дал денег и плюнул, попав слюной на мои новые брюки. Это едва не погубило мое долготерпение. Взбешенный я сделал выпад ногой, ближе всех был белый и удар пришелся по его бедру и я тут же изменил направление полета стопы и мгновенно вытер брючину об одежду негра. Все трое отскочили на шаг назад, видимо не ожидая такой резкой реакции. Я, находясь в плену ярости, начал поливать их самыми грубыми ругательствами, которые только встречаются в Северной Америке. Троица удивленно молчала, выпучив на меня глаза. Но они уже стали приходить в себя... Трудно сказать, чем бы все это сегодня закончилось, но где-то недалеко раздался сигнал сирены полицейской машины. Бродяги переглянулись, а я стремительно бросился вперед. Наверное я сегодня был в хорошей форме: мне удалось отбросить корпусом в разные стороны вьетнамца и белого, а здоровый негр в нерешительности стоял неподвижно. Я и в этот раз проскочил...

Долго не мог прийти в себя. Морально я сегодня выиграл у этих троих, но, что будет дальше? Они сегодня спровоцировали меня: страшное оскорбление я простить не смог. Все-

таки я недавно стал подполковником. А эти грязные свиньи,- кто они? Если из спецслужб, то роли свои выполняют неплохо. Если просто бродяги, то я еще пересчитаю им ребра. Я иду на встречу с дочерью, а эти мерзавцы взвинтили мои нервы так, что кровь стучит в висках и снова заболело сердце. Но надо успокоиться, дочь ничего не должна почувствовать. Со времени моего выезда в США, ввиду трудных обстоятельств на Родине, "отпуск" я не получал, мы с ней не виделись около пятнадцати лет! Первый раз меня предполагалось отпустить в конце 90-х, но- сорвалось... Потом, шансов вернуться, хотя бы на месяц,- не было. Я был слишком хорошо законспирирован и рисковать мною было нельзя, и сложно по материальным причинам... Сегодняшнняя встреча должна придать мне новых сил.

Я долго петлял по городу, "заметая" следы. Я знал много способов проверки- не наблюдают ли за мной? Некоторым меня научили дома, а какие-то я сам разработал, за многие годы нелегалки. Кажется все было спокойно и я двинулся в сторону выставочного комплекса. Я подошел, когда открытие выставки по компьютерным технологиям уже произошло. Шел и с огорчением думал, что так и не удалось, на высоком уровне овладеть работой на компьютере. Собственно, сейчас я и не имел его, а мог только от случая к случаю- очень редко- сесть за монитор.

Но, ничего, я еще наверстаю упущенное. Вернусь на Родину, приобрету самый мощный компьютер и еще поучу молодежь! Еще влезу в локальные сети иностранных разведок! Но сейчас надо искать дочь, каково-то девчонке первый раз за границей. И я двинулся в сторону нужного павильона...

Толкотня стояла приличная, как тут разглядишь дочь. Долго кружил по всем стендам, иногда вслушиваясь в прорывающуюся кое-где русскую речь. Прошел час, а Жени все не видно и я начинал волноваться. Сделав очередной круг вдоль русского павильона, я вдруг неожиданно столкнулся с Катей! Такая встряска для меня уже чревата инфарктом... Почему не предупредили, что и жена здесь?!

И тут меня ждала вторая встряска: я понял, что передо мной не Катя! Эта девушка слишком молода, ей не более двадцати пяти лет. К тому же она на пол-головы выше жены. Глаза девушки широко раскрылись, она сильно побледнела... И тут до меня дошло: это- Женька! А Катю я тоже не видел уже пятнадцать лет!

Мы несколько секунд смотрели друг на друга, потом разошлись в разные стороны. Я еще минут пятнадцать ходил, внимательно рассматривая компьютеры, которые мне уже были противны. И наконец снова увидел Женю. Как же она повзрослела ! Да ведь сколько лет уже прошло...

Я подошел и на английском стал задавать вопросы по теме выставки. Женя уже немного успокоилась, улыбнулась слегка краешками губ и стала отвечать. Мы отошли немного в сторону, подальше от людей. Женя улучила момент и тихонько прошептала: "Здравствуй, папка..." Я беззвучно ответил губами... Мы оба готовы были разреветься... Но силы воли нам хватило. Опять подошли к стендам и Женя вручила мне журнал- проспект российской делегации. Я изобразил на лице благодарность и даже слегка поклонился. Теперь можно уходить: в проспекте лежала записка от дочери. Значит еще одна встреча должна состояться и я решил вручить доллары именно тогда, а здесь- слишком много посетителей...

Я немного прошелся вдоль стендов других стран, и неторопливой походкой двинулся к выходу. Проспект жег мне руки. Но я еще с полчаса петлял по улицам и только совсем в пустынном месте достал наконец записку. Содержимое ее было тщательно зашифровано, основным для меня являлось правильно расшифровать номер телефона парня, который в Москве познакомился с Женей. Звонить надо было через три дня...

Дальше время тянулось мучительно долго. Чтобы не нарываться на троих бродяг- преследователей, я следующие три дня прожил у Сары. Ее радостное щебетание невероятно

раздражало меня. Я ее почти не слушал, и она в конце концов стала тоже раздражаться. Я мечтал уйти, да,- некуда было. Не хотелось рисковать. Пришлось жаловаться Саре, что меня мучает застарелая язва желудка и ко всему прочему разбирает сильная усталость. После этого я получил от Сары порцию сочувствия... Но как-то уж очень настороженно она на меня смотрела...

...Я позвонил с уличного автомата, сказал нужные слова. Мне бодро ответил голос молодого мужчины. Впрочем, может не совсем и молодого... Он заученно сообщил: где и когда, но в завуалированной форме. Я поблагодарил...

Хорошо, что встреча состоится в субботу: Сара надолго уйдет в синагогу, в очередной раз просить благословения на брак с иноверцем. Надо как следует отдохнуть, чтобы дочь увидела меня в более- менее приличном состоянии. Надо продумать, что из наиболее важного и существенного я должен ей сказать.

...Вот наконец и суббота, видимо я слишком бодро выглядел и Сара опять смотрела на меня с некоторым подозрением. Я сказал ей, что сначало полежу дома, а потом пойду в свое жилище, еще раз рассортирую одежду , обувь и т. д.

Домой мне на самом деле надо: я решил взять еще три тысячи долларов и добавить их к пяти, которые я спрятал в тайнике в бистро. Наконец Сара ушла, я подождал немного и двинулся в бистро, одевшись во все самое лучшее. Я не исключал возможности того, что к Саре больше не вернусь. Вот и ее заведение...

Я поздоровался с маленьким Джеком, спросил, как дела? Он ответил, что без меня сильно устает. Я обещал завтра обязательно придти и опять попросил ключи зажигания от автомобиля. Видя во мне едва ли не хозяина заведения, он безропотно ключи отдал.

После этого я повторил то, что я уже проделывал несколько дней назад: сказал Джеку, что ухожу, потом взял незаметно деньги и тихонько выбрался на крышу, опять прополз по ней (содрогаясь от того, что могу испачкать новые брюки и рубашку), потом спустился по аварийной лестнице, сел в автомобиль и дал газу. На всякий случай долго петлял по городу, пытаясь определить- нет ли "хвоста". Наконец оставил машину и нырнул в подземку. Вышел на нужной станции, поднялся на верх и прошел еще несколько кварталов. Время от времени поглядывал на витрины, проверял- не появилась ли слежка. Кажется ничего опасного я не увидел, разглядел только свое отражение: уже не слишком стройного, бледного, пожилого человека. Да, дочь, наверное, будет разочарована папочкой...

Вот я и на месте. Огляделся. Машины с нужным номером не видно. Опаздывают. Впрочем, они не профессионалы. Если только парня не подсунули... Ладно, посмотрим... Не люблю я этих- бывших леваков и зеленых. От них только шума много. Размышляя таким образом, я продолжал внимательно рассматривать находящихся немногочисленных людей. Вроде бы ничего подозрительного...

И вот припарковался автомобиль с нужным номером. Драндулет совсем раздолбаный, как он еще может двигаться! Рядом с водителем сидела Женя, она высунула в окно руку и слегка махнула мне. Я подошел и влез на заднее сиденье. Поздоровался и одновременно взглянул на парня за рулем. Так, ничего особенного,- типичный американец. Волосы длинные, одежда поношеная. Поехали...

Вот мы уже за пределами города. В субботу многие выезжали на пикничок. Парень уверенно вел, видимо он уже выбрал место для отдыха. Вот он уверенно свернул в сторону от дороги и мы помчались между чахлыми деревцами. Вдали мелькнула голубая полоска воды. Еще несколько минут и мы- на месте. Красиво... Озеро, как в виденном мною в начале семидесятых фильме "Золото Макенны". Но гор не было, были холмы и довольно приличные заросли кустарников и отдельные деревья. Ручеек, бурля стремился к озеру... Хорошо, но в подмосковье- лучше...

Видимо Женя уже объяснила парню, что мне с ней надо поговорить. Он взялся сготовить

ланч, а мы с дочкой пошли подальше, оглядываясь по сторонам: нет ли кого постороннего. Но место для отдыха было выбрано удачно и никого поблизости не было видно. Наконец мы остановились и Женя бросилась ко мне на шею: "Здравствуй, папка..."

Мы стояли так минут, наверное, пять. Шутка ли: пятнадцать лет разлуки, а сейчас приходится прятаться от людей. У меня из глаз непрерывно текли слезы, а я слышал, как хлюптит у дочери нос. С трудом, но стали успокаиваться. Женька посмотрела на меня затуманенными глазами и произнесла:

-А время-то летит...

-Я по прежнему велик и могуч, и- в центре мирового равновесия.- Произнес я свою обычную оптимистическую шутку.

-Мне кажется, ты сильно сдал. Пора тебе заканчивать с этой работой. Иногда нас, за эти десять лет посещали твои друзья- сотрудники. Помнится рассказывали, что ты в рукопашном бою мог уложить троих- четверых. А теперь у тебя по-моему проблемы со здоровьем. Время сейчас другое, и врагов стало меньше. У нас придут новые руководители- на место старых. Возвращайся, иначе может плохо кончиться. Я смогу передать твою устную просьбу, если она будет...

Да, выросла доченька. Совсем взрослая!

-Ну, троих-то я и сейчас завалю. А работа у меня здесь еще осталась. Но не надо об этом... Расскажи, как вы там жили без меня?

...Мы говорили и не могли наговориться. Женя рассказывала о своей учебе, о работе... Я пытался узнать: не собирается ли она определяться с семейной жизнью. Постепенно дочь стала успокаиваться, на лице появилось строгое и даже отчужденное выражение. "Обижаются вместе с матерью, ведь я их, можно сказать, почти что бросил; сколько лет жили без моей помощи."

-... Мама работала: почти сразу после твоего последнего появления, ее, не без помощи твоих соратников, устроили работать начальником первого отдела в крупный НИИ, но ведь скоро СССР развалился, и мама хоть продолжала там занимать прежнюю должность, но денег не хватало. И вашу организацию перетрясли, помощь мы получали нерегулярно. Я, когда школу окончила, хотела тоже идти работать, но мама настояла, чтобы я поступала в МГИМО. Кажется она кого-то просила (она скрывает это до сих пор) и меня приняли, хотя я и не набрала нужные баллы. В общем, тяжело было, но мы справились...

Каюсь, в этот момент я не нашел ничего лучше, как достать пачку денег, в которой уже было восемь тысяч долларов. Я стал объяснять Жене, что хоть и с большим опозданием, хочу помочь, может быть эти деньги сейчас улучшат им жизнь... Дочь перебила мои излияния:

-Папа, ты, наверное, не знаешь (вряд ли тебе сообщили),- мама три года тому назад вышла замуж, неофициально, конечно,- за своего сотрудника. Развод она не пыталась оформить. Я уговаривала ее дождаться тебя, но она отвечала, что время идет, она стареет, а ты можешь и не вернуться. Она говорила мне, что ты изменял ей почти сразу после перехода на эту работу. Вот видишь, какие дела, папа...

Я стал довольно неуверенно объяснять, что специфика работы разведчика состоит в не имении возможности принадлежать и себе самому, и своей семье. Поэтому иногда приходилось делать совсем не приятные вещи. Женя довольно резко перебила меня:

-А что же ты, папочка не спросишь о своей дочери?

-Я же с тобой только о тебе и говорю...

-Да, не обо мне. Забыл свою Ирину Олеговну. Она же тебе дочь родила. Аленку.

Вот это был неожиданный удар. Я снова взглянул в глаза Жени- они были широко раскрыты и зло смотрели на меня, а может быть- и на весь мир. Я почувствовал, как опять

заболело сердце и почти непроизвольно лег на землю, подложив под голову руки. Уставился в небо. Ах, Ирочка, Ирина Олеговна! Честное слово, я ничего не знал... Ведь ты- там, а я- здесь... Ах, ты, старый, больной хрыч, наплодил детей...

Видимо я потерял счет времени. Женя сказала:

-Там Майкл уже давно машет рукой, наверное ему скучно, да он и ланч приготовил. Пойдем...

Я сел, идти не хотелось. Я только собрался сказать Жене, чтобы они поели без меня, но она властно схватила меня за рукав и потянула вверх.

-Пойдем, пойдем. Потом еще поговорим...

Мы подошли к машине, там горел малюсенький костерок- Майкл собрал несколько тонких сухих веточек. На огне грелась банка с фасолью, а рядом- вместо стола- лежал пластмассовый щит, а на нем три пластиковых тарелки. Я присмотрелся внимательно, что там лежит- на этих тарелках? Бог, ты мой, там была разложена сушеная саранча! Ах, ты, паршивец зеленый! Чем ты нас кормить собрался? Да и я хорош: дочь даже в бистро боюсь сводить- везде чудятся чужие уши и глаза.

А Майкл, в это время, приветливо махнул нам рукой и показал- садитесь на землю, ближе к тарелкам. Потом он ухватил, не слишком чистой тряпкой, банку с фасолью и высыпал содержимое поровну в каждую тарелку. А в довершение, полил все это из початой бутылки кетчупом. Женя смело взяла свою тарелку и ухватила пластиковую вилку. А,- ладно, на природе кажется разыгрался аппетит... Я тоже сел.

Мы уплетали свои маленькие порции, саранча хрустела на зубах. А, ничего! Потом Женя достала из сумки три баночки "Пепси" и печенье в целофановом пакете. Майкл радостно потер руки! А я взглянул на печенье и сразу понял: оно из России... Мы медленно заканчивали трапезу, а я присматривался к Майклу,- у меня зрел план...

Потом Майкл и Женя взяли свою "Пепси" и пошли прогуляться по окресностям. Отошли они, к счастью, недалеко- всю их болтовню я прекрасно слышал. Майкла тянуло после ланча на секс. Надрать, что ли ему уши? Но Женя и без меня поставила зеленого оболтуса на место... А я вспоминал Иришу, Ирину Олеговну... Хоть бы прислали ее фото с дочкой...

Время шло, пора уже и возвращаться. Но надо еще поговорить с дочкой, ведь неизвестно, когда еще мы с ней увидимся. Если увидимся... Я встал и пошел к гуляющей парочке. Женя сразу все поняла и попросила Майкла дать нам еще побыть вдвоем. Тот нехотя повиновался и пошел к машине, а мы двинулись на старое место...

Женя сказала:

-Твоя Ирина Олеговна приезжала к нам в середине девяностых. Ее со службы давно уже уволили, они с твоей дочкой сильно бедствовали. Она даже не знала, к кому можно из твоего руководства обратиться за помощью. Я стала кричать, чтобы она уходила, и она уже была в дверях, но мама ее перехватила. Потом они разговаривали, запершись в комнате, но я и не хотела слушать. Мама потом рассказала мне, что хотела дать ей денег, но не очень много, так как мы и сами с трудом сводили концы с концами. Однако Ирина не взяла. Но мама предложила ей для дочки кое-что из моих хороших вещей: одежду, обувь, из чего я уже выросла, и игрушек и это, она вдруг согласилась взять. Я отдала ей куклу Барби, что ты привозил последний раз; так что ей теперь играет твоя другая дочь. А вообще-то, дорогой папочка, надо серьезнее относиться к последствиям своего легкомысленного поведения. Я, надеюсь,- не в тебя пошла. Мама тогда несколько дней плакала, куда-то звонила, чтобы помочь Ирине. Даже ездила к ним домой и еще несколько раз что-то отвозила... Кажется сейчас у них положение несколько улучшилось. А мама, года через два после знакомства с Ириной, спросила, не буду ли я возражать, если она уйдет жить к другому мужчине... Я попросила ее подождать до твоего появления дома, но и сама понимала: ты можешь не

вернуться никогда...

Я опять прилег на землю, сердце снова ныло и я вдруг ощутил: супермен и правда может уже никогда не вернуться домой и больше не увидеть дочерей и женщин (жен) своих. И не пройтись по Красной площади, и не съездить в подмосковье... И даже если я успею вернуться домой, то неизвестно, сколько мне останется. Я вспомнил историю Конона Молодого- Лонсдейла, который после нескольких лет заключения, был обменян на шпиона своего масштаба, но на Родине пожил совсем немного: пошел однажды за грибами, наклонился за красной шляпкой и упал... А сейчас, для таких рабочих, из наших спецслужб, как я, наступили трудные времена. Многие считают, что в нас нет уже необходимости. Мы стали -наша страна- такими слабыми, что лучше сидеть дома и сморкаться в тряпочку, и надеяться, что нас никто не тронет. А заодно удалиться зарубеж и рассказывать всем, какими мы были плохими. Так сделали Олег Калугин, а еще раньше этот тип, который взял себе фамилию- Суворов... Удрали и еще кое-кто...

-Пора ехать.- Сказала дочь

-Подожди, еще несколько минут... Наверное мне сейчас уже поздно оправдываться, почему так сложилось у меня с мамой... Почему я так легкомысленно вроде бы отнесся к Ирине. Ты должна помнить: я всегда любил тебя и люблю... А моя вторая дочь... Аленка...- Здесь я замолчал...

Неожиданно Женя пришла мне на помощь:

-Я так понимаю: ты не сомневаешься, в том, что Аленка- твоя дочь. Давай я передам им все твои деньги. Мне хватает, а мама живет с новым мужем... Он много зарабатывает, да и она...

-Вот, что: подели деньги пополам: четыре- себе, а четыре- для Ирины... Я скоро надеюсь вернуться, тогда помогу всем. Но ты можешь поделить деньги, как сама захочешь. Только я прошу тебя: пусть деньги достанутся обеим моим дочерям...

-Договорились, а теперь пойдем к Майклу...

-Я как раз хотел спросить тебя о нем. Как ты думаешь: он надежен, не работает ли на спецслужбы США?

-Я не Мата Хари и в этом не разбираюсь. Но в Москве с ним общались твои сотрудники. Они и устроили мне поездку сюда, а также настоятельно посоветовали общаться с Майклом.

-Доченька, могу ли я в крайнем случае ему еще раз позвонить? И кое-что передай ему... Помнишь, во время одного из моих приездов, мы смотрели с тобой довоенный фильм "Остров сокровищ"? Там, вместо юноши Джима, была роль девушки Дженни. Нам с тобой фильм очень понравился и я потом до самого отъезда называл тебя- Дженни. И мы договорились с тобой, что когда я вернусь насовсем, я опять буду называть тебя так же...

-Почему ты об этом вспомнил? ... Я тогда и маму просила называть меня "Дженни", но она не согласилась.

-Скажи Майклу, что я буду звонить ему первого числа каждого месяца и говорить ему: "Передай привет Дженни!" Это будет означать, что у меня все нормально. Если же звонка не будет или я успею позвонить и сказать: "Скажи Дженни: папа заболел", то пусть позвонит тебе в Москву и передаст тебе эту фразу или, что я не звонил. Это будет означать мой провал... А имя "Дженни"- защитный пароль...

-Папа, ты подозреваешь, что тебя раскусили?

-У меня есть такие подозрения. Но я прорвусь. Я много раз уходил от слежки... Скоро я вернусь и уже- навсегда. Кстати, если все-таки будет звонок от Майкла, то не забудь сообщить об этом моим сотрудникам.

Женя заплакала: "Когда же это кончится?" Я уже не имел сил ее успокаивать. Мы пошли к машине, Майкл нетерпеливо ходил вокруг нее. Я попросил дочь все рассказать ему сейчас.

Они отошли в сторонку... Может я делаю с Майклом слишком рискованный ход? Но у меня сейчас нет других возможностей. Нас здесь осталось слишком мало. Если я почувствую, что меня вот-вот возьмут, то сделать Майклу малюсенький неприметный звонок я скорее всего успею. А если и не успею, то всё будет всё равно ясно...

Майкл подошел ко мне, долго тряс мою руку и сказал приблизительно следующее: он ненавидит капитализм, как впрочем сейчас уже и коммунизм, и выполнит все, о чем сейчас его попросили... И я ему очень симпатичен!

Я, не совсем искренне, сказал, что и он мне понравился. Он остался доволен. Мы сели в машину- я с Женей на заднее сиденье. По дороге я попросил ее передать Кате привет и сказать, что я прошу у нее прощения. А по поводу Ирины и Аленки- пусть она передаст деньги и привет от меня. И я скоро вернусь... К ним вернусь... И к тебе, Дженни!

Женька плакала всю обратную дорогу, я незаметно пытался растирать себе левую сторону груди. Завтра дочь улетает домой... Увидимся ли мы еще, уже в Москве? Как там сейчас Ира и маленькая Аленка? Да и Кате я еще не сказал все слова...

Мы въехали в пригород, у первой станции подземки я должен выйти. Женя прижималась мокрой щекой к моей щеке. Да, я и сам кажется плакал... Я уже перестал воспринимать происходящее, как положено "железному" рыцарю плаща и кинжала.

Глава 4

По дороге домой я купил бутылку не слишком дорогого виски и несколько банок пива. И банку рыбных консервов. Я редко срывался "в штопор", т.е. устраивал наедине с собой попойку, но сейчас я чувствовал: если не напьюсь и не сниму стресс, то что-нибудь натворю или свихнутся мозги. Я знал- разведчик не должен пить, но сегодня не тот случай...

Вбежал в свою комнатенку и, даже не заперев дверь, ухватил ближащую чашку. Быстро откупорил бытылку и ливанул до краев. Опрокинул емкость, обливаясь, в рот. Мы не пьем по двадцать пять грамм, пьем по двести пятьдесят. Во всяком случае первую... Запил пивом. Но, потом пиво отложим... Голова стала работать лучше и надо еще раз все обдумать.

О Кате и Женьке я знаю теперь гораздо больше, а вот Ира и Аленушка... Сегодня я получил чувствительный удар... Хотя... Теперь я знаю, меня ждет не только Женя...

Рука опять потянулась к бутылке... Нет, так можно очень быстро "набраться". Я вскрыл консервы, поел; даже с аппетитом- ланч от Майкла был слабый. Теперь можно еще чуть-чуть... А голова совсем ясная. Я доел консервы.

Налил еще немного виски, придвинул початую банку с пивом. Так когда же я первый раз увидел Ирину?

... Меня готовили к длительному многолетнему выезду за границу для работы нелегалом. Я уже несколько раз бывал в коротких командировках, где, как и в случае со спасением Генриетты, иногда приходилось проливать кровь. Я уже снискал славу удачливого и даже жестокого профессионала, ранен ни разу не был и всегда одерживал победы. Я отлично стрелял с обеих рук, был непробиваем в рукопашном бою, прекрасно водил автомобили любых марок (в том числе и грузовые). Учился даже управлять самолетом и вертолетом. С аквалангом спускался на большие глубины, да и мало ли, что я еще умел делать! Я очень гордился тем, как в совершенстве я владел английским и французским языками. Ну, прямо по многим аспектам, - Джеймс Бонд...

Однажды меня вызвали к руководству. Начальник долго и нудно говорил о моей подготовке, стараясь в основном подчеркнуть недостатки. Он сказал, что появилась возможность устроить мне встречу со знаменитым разведчиком, много лет работавшим за

границей и, оказавшему нашей стране большую помощь. Для меня составили список вопросов, которые я должен ему задать. И надо с ним поговорить о проблемах жизни нелегалов за границей. На будущее. Со мной будет стенографистка, она все зафиксирует. Никаких лишних вопросов не задавать. Бывший разведчик любит крепко выпить и ни в коем случае нельзя соглашаться на его предложения: "принять на грудь". Называть его надо просто: товарищ Ким. И тщательно запоминать все-все, что он расскажет...

Через два дня я вошел в подъезд нужного дома. Два строгих мужчины тщательно проверили мои документы. Потом указали на сидящую в углу на стуле молодую женщину: "Это- стенографистка". Через пять минут, точно в назначенное время, мы вошли в лифт. И тут я первый раз внимательно посмотрел на спутницу...

Ах, какие глаза! Голубые, голубые и глубокие- бездонные... Такие я видел кажется только один раз... Несколько лет назад. В Африке... У одной отчаянной англичанки... Но, хватит воспоминаний... Пора работать. Я позвонил в дверь...

Открыла женщина. Молодая и красивая. Возможно ровесница моей Кати. Она приветливо

улыбнулась и поздоровалась. Сказала, что нас ждут, но по-моему выглядела она несколько растерянной. Мы вошли в прихожую и я помог моей спутнице снять пальто. И потом взглянул на нее еще раз... Она была немного полновата, но фигурка была- на загляденье. Волосы ярко рыжие, длинные. Сколько же ей сейчас? Видимо лет 26-27. Наверняка служит в нашем же ведомстве. Временных у нас не держат. Хороша! А как смотрит на меня робко! Наверное, видит во мне супермена. Нет- героя страны Советов. Героя, которого почти никто не знает. Героя невидимого фронта. Нового Штирлица... По ее глазам я понял, что ее сердце уже готово упасть к моим ногам, хотя она меня совсем не знает. Скорее всего она не замужем. Ох, ты! Мы же еще не познакомились... Я назвал себя, а она себя- Ирина... Ирина Олеговна. Я загляделся на ее милые веснушки и чуть вздернутый носик...

Хозяйка дома провела нас из прихожей в комнату, но там никого не было. А в другой комнате слышался оживленный разговор, позвякивали бокалы. Мы терпеливо ждали. Неожиданно в дверях появился пожилой джентльмен, да-да- именно- джентльмен. Не смотря на возраст, он был элегантен и подтянут. На нем были тщательно отутюженные брюки, белоснежная сорочка и жилет. Но жилет сидел и выглядел не хуже, чем фрак. Мужчина приветливо махнул нам рукой и поздоровался на ломаном русском. Потом он на смеси русского и английского пригласил нас пройти в другую комнату.

Мы с Ириной повиновались и поменяли место своей дислокации. На пороге той комнаты мы замерли от неожиданности. На столе были расставлены бутылки с крепкими напитками и закуской, за столом расположились двое мужчин. Один был худощавый, совершенно седой и обладал к тому же большой лысиной. Второй был моложе и менее заметен.

Джентльмен протянул мне руку для пожатия и представился: "Ким". Я назвал себя и свою спутницу. Ким показал рукой на седого мужчину, которому при ближайшем рассмотрении, было не более сорока пяти лет и произнес:

-Это Сяаша (Саша), он ставил теле. И Евгений...

В углу стоял наш огромный цветной телевизор и что-то выдавал в эфир. Краски и резкость были великолепные. Ким перешел на английский язык, извинился, сказал, что по- русски говорит неважно и мы будем говорить по-английски. Великий разведчик поведал нам, что двое рабочих с телезавода ставили и настраивали ему новый цветной телевизор и он решил быть ближе к русскому народу и "обмыл" с ними новое приобретение. Я вспомнил: меня предупреждали, что Ким непрочь выпить.

Улыбающиеся рабочие встали, поблагодарили и сказали, что им пора идти. Ким сказал: "Нет!" и крикнул: "Руфа!". Вошла та самая женщина, хозяин попросил ее (на английском) принести два бокала и тарелки. Она видимо огорчилась, но выполнила просьбу. Ким разлил. Саша сказал: "По последней", и мы выпили (Ирина только пригубила). Рабочие дружно

поблагодарили хозяев, а те- их самих. Потом Руфь попыталась сунуть "Сяаше", что-то в ладонь, но тот отрицательно покачал головой. Мы попрощались. Началась и наша беседа... Ира стенографировала... Руфь сидела в сторонке.

Я задавал вопросы, Ким подробнейшим образом отвечал. Вскоре ему кажется надоело отвечать на вопросы по списку и он стал импровизировать. Ирина все записывала... В какой-то момент Ким опять наполнил бокалы, я не стал отказываться. Мы потягивали малюсенькими глоточками прекрасный коньяк и беседа продолжалась. Потом хозяин налил еще... Я стал волноваться: вдруг не выдержит нагрузки? Но Ким держался хорошо...

В какой-то момент я вдруг обратился к нему: "Товарищ Ким..." Он поправил: "Ким!" Пожилой джентльмен мне нравился... А я прекрасно ощущал огромное расстояние между мной и ним. Жаль, что он находится на излете. И видимо в СССР он не слишком задействован. Вот такая у разведчика судьба...

Видимо товарищ Ким не мог уже обходиться маленькими дозами спиртного, он регулярно подливал нам обоим, не трогая бокал Ирины. Не предлогал коньяк он и жене. А на меня он, поднимая свой бокал, посматривал строго и призывно и я не мог, да и не хотел отказываться и поднимал свою емкость в ответ. Ким продолжал рассказывать, я тщательно старался все запоминать... Ирина строчила... Руфь мягко пыталась уговорить мужа отложить бутылку с коньяком, но тот улыбаясь произносил: "Руфа, Руфа, Руфа Ивановна..." и она замолкала.

Наконец, стало ясно, что Ким подустал и нам пора уходить. Старый разведчик предложил снова обратиться к принесенному мной списку. Мы быстро пробежали по нему и Ким давал свои коментарии. Потом он встал, извинился и сказал, что считает свою миссию на сегодня выполненной. Он действительно поведал мне очень много полезного. Ким разлил коньяк в четыре рюмки: Ирине и Руфи также. Они не стали отказываться. Чокнулись за знакомство и хозяин предложил нам приходить, когда надо- только должен быть предварительный звонок... Мы крепко пожали друг другу руки... Я уходил, находясь в глубоком волнении.

На улице меня ждала служебная "Волга". Ирина хотела отдать мне папку со своими записями, но мужчина, стоявший у машины протянул руку и забрал папку. Он сказал, что после расшифровки и обработки текста, меня вызовут, а сейчас меня отвезут домой. Мне было неудобно перед Ириной: ей предстояло добираться до дома своим ходом. Да, и просто почему-то не хотелось с ней расставаться. Я сказал мужчине, что провожу спутницу до метро. Он усмехнулся, а Ирина покраснела. Мы двинулись в нужном направлении.

Мои мысли раздваивались: с одной стороны я думал, о только что закончившейся встрече с Кимом, а с другой- я хотел продолжить, так сказать, "культпоход" с Ириной. Мои отношения с Катей зашли в тупик: она сказала, что будет со мной разводиться и даже на несколько дней уехала с Женей к своим родителям. И я решился: предложил спутнице, где-нибудь посидеть. Ира потупилась, опять покраснела и поинтересовалась, как среагирует на это моя семья? Я быстро рассказал некоторые подробности своей семейной жизни, но все-таки не полностью. И Ирина согласилась со мной куда-нибудь зайти...

Деньги у меня были в достаточно большом количестве и мы двинулись в "Арагви"... Когда мы сели за столик и Ирина взяла в руки меню, я понял- здесь она еще не бывала, да и вообще- рестораны для нее редкость. "Деньги сами рекою текли". Погуляли хорошо, даже моя спутница, похоже, слегка опьянела. Я предложил пойти ко мне... Неожиданно Ира сказала:

-Зачем, к Вам? Я здесь недалеко живу... -Она назвала адрес.- У меня никого нет, а к Вам может жена вернется...

Я даже почувствовал разочарование: как-то быстро подруга на все согласилась... Ладно, время у меня мало... Мы быстро пошли домой к Ирине. Она рассказала, что мама ее умерла два года назад, а отец только что женился и уехал жить к жене. Замужем Ира не была...

Вот мы уже дошли до дома и вошли в квартиру. Я, конечно, сделал сразу попытку обнять

Иру, но она неожиданно легко выскользнула из моих объятий.

-Сейчас будем пить чай, а то, кажется, у Вас головокружение от успеха началось. Или от выпитого. Не забывайте, Вы можете обидеть меня. Или, думаете, что Вы, как камикадзе в Японии,- можете выбрать любую девушку и она будет обязана выполнять любые Ваши прихоти? Боюсь, я Вас разочарую...

Дальше все было тихо- мирно: сидели, пили чай, болтали о пустяках. Поняв, что ничего больше интересного сегодня не будет, я стал расшаркиваться. Заметил: Ирина огорчена, тем, как всё сегодня заканчивается. Кажется, надави я немного, прояви настойчивость и она все-таки станет моей. Но тут я вспомнил о Кате, Женечке; вспомнил, что скоро мне на нелегалку и настроение стало падать... Я целомудренно поцеловал Ирину Олеговну в щечку и покинул её, заметив слезы на её глазах.

Когда я прибыл домой, то увидел жену и дочь. Они вернулись! Слава Богу, что я не остался у Ирины. Может быть удастся помириться? Хорошо, когда дома, хоть кто-нибудь ждет... Родители мои уже умерли... Пусть ждет хотя бы Женька...

Однако желанное примирение пришло буквально на несколько часов. Завтрашний день начался с очередной ссоры и опять- пошло-поехало... Снова я остался в квартире один. Катя сказала мне, позвонить, когда будет известен день отъезда. Хотел было купить себе спиртного, но передумал и позвонил Ирине Олеговне...

Я услышал ее взволнованный голос, она один за другим задавала мне вопросы. Главный из них: сколько я еще пробуду в Москве? Я попросил разрешения приехать...

Купил самых дорогих и красивых цветов, "Шампанского", конфет, еще что-то и поймал такси. Вот я уже подъехал к знакомому дому. По дороге я заметил, как наши сотрудники следуют за машиной, им надо было знать, куда это я "намылился" перед долгой командировкой. Заметать следы не было возможности, да, я спешил: сразу после того, как позвонил Ирине, я принял звонок- надо готовиться к выезду в ближайшие три дня... Завтра, с утра и на целый день, я должен прибыть к руководству на последний инструктаж.

Я позвонил в дверь, Ирина, похоже стояла за ней и ждала: когда же я нажму на кнопку?! Я шагнул за порог и она с плачем бросилась ко мне на шею...

...Мы лежали на хрустящих от крахмала простынях, горел небольшой настенный фонарик, типа бра, и я смотрел на щёчку Ирины, покрытую коротенькими пушистыми волосиками и я сравнивал эту щечку со спелым красно- розово- желтым персиком! Кажется, я раньше не замечал, что женская щёчка может напоминать персик... Конечно, не у всех женщин... Наверное, у тех, которые очень сильно нравятся мужчинам.

Я гладил ладонью тело Ирины и чувствовал, какое оно мягкое, нежное, молодое, прекрасное. Моя подруга шептала мне на ухо слова любви, сейчас она была счастлива... А я тоже находился на седьмом небе, но думал о том, что здесь, в этой квартире, мне уже не удастся еще раз побывать в этот заезд. А смогу ли я вернуться через несколько лет- этого я знать не мог. И я чувствовал, как начинает тоненькая иголочка несчастья и неопределенности колоть мое сердце.

-Ты сможешь придти ко мне еще раз до отъезда?- Спросила Ира. Я смолчал и она поняла по этому моему тягостному молчанию, что скоро мы расстаемся и неизвестно, когда будет наша следующая встреча. Наши мысли совпадали... Моя новая подруга заплакала...

Но есть способ, хотя бы немного унять слезы женщины перед долгой разлукой и мы с Ириной к нему прибегали до самого конца той нашей встречи. Хотя, она всё равно продолжала плакать... Когда я вечером стал одеваться, то почувствовал, как слезы навернулись и на мои глаза. Но разведчик не имеет права быть сентиментальным. Я пытался крепиться, но не очень-то получалось... Я подумал и решил остаться у Иры до утра и сразу сообщил ей об этом. Она пришла в восторг, насколько это можно в нашем положении...

...Мне, даже спустя много лет, тяжело было вспоминать моменты прощаний. Сначала Ирина, потом- Катя и Женька. Но, признаюсь, я даже не чувствовал угрызения совести перед семьей: мне слишком жалко было Ирину. Я обещал ей, в последнюю минуту перед расставанием, что вернусь, оформлю развод и приду к ней навсегда. Впрочем мне жалко было и Катю с Женькой: они пролили море слез...

... Надо же, тогда мне и в голову не пришло, что Ира может родить ребенка... Я не думал об этом и все эти годы нелегалки. Вот это сюрприз! Когда же я увижу свою малышку-дочь?! Впрочем, она уже и не совсем малышка... Аленушка... Как же ей трудно было и маме Ире... Но, ничего, я еще вернусь... Я еще все сделаю для их счастливой жизни! А пока Женя- Дженни, я думаю, отдаст им половину, переданных мной денег. Всем станет немного полегче. А на следующей встрече я передам через курьера просьбу перечислять Ирине и дочурке часть моей московской зарплаты, я надеюсь, то, что мы не оформили брак, не станет помехой.

...Я проснулся в своем ободранном американском жилище. На столе стояла недопитая бутылка виски и банки пива. Хватит пить! Будем считать- стресс я снял. Какие неразрешенные вопросы еще остались? Самый главный: есть за мной слежка, или у меня разыгралось больное воображение? После стольких лет нелегальной работы, оно, конечно, стало больным- в этом нет ничего удивительного. Пожалуй, все-таки за мной следят- не могут быть у грязных наркоманов такие умные глаза. Они просто следят, или заодно и провоцируют драку? Если я полезу в драку, на что они надеются? Думают оглушить меня и проверить содержимое карманов? Но я могу и не носить с собой ничего для них нужного... А если я окажусь здоровее, чем выгляжу- что будет тогда? Тогда, откуда ни возьмись, появится полицейская машина и нас всех заберут. Потом меня слегка допросят, чтобы узнать: КАКИЕ ИМЕННО СВЕДЕНИЯ О СЕБЕ Я ИМ СООБЩУ? И сравнят с тем, что уже обо мне имеют... Но я ведь не обязан говорить им правду, даже в том случае, если я не шпион... Может быть я раньше распространял наркотики или совершал ограбления? Так зачем эти трое? Наверное, у их руководства слишком мало обо мне сведений и они с помощью мнимых наркоманов хотят "нарыть" обо мне хоть что-нибудь... А для наружного длительного наблюдения с преследованием троица не годится: слишком стары и потрепаны.

В наружке за мной следит кто-то другой, причем очень хорошо меня ведет: как правило я не замечал ничего подозрительного.

Но может быть я все-таки ошибся? Обычные глаза у наркоманов и они, видя, что я не лезу в драку, а предпочитаю откупаться от них и уже отдаю им регулярно деньги,- почти каждый день аккуратно получают на дозу. Им-то это очень хорошо, а мне- не очень... Можно плюнуть и еще некоторое время жить здесь и работать у Сары. Но если я все-таки под колпаком? Для надежности лучше уехать в другой город, снять новое жилье, найти другую работу. К тому же центр поддержит меня материально... Но появляются определенные сложности: мне не так-то легко будет сообщить связному, что я сменяю адрес и исчезаю. Да надо еще найти это проклятое новое жилье и установить новую конспиративную связь, и новое место встречи со связным. А что если ЭТИ проследят за мной и я попаду под колпак на новом месте, к тому же уже есть множество моих фото, да и отпечатки пальцев, наверняка, сняли... Но если остаться пока, то уже нет никаких сил и возможностей принадлежать Саре. Бедная женщина, не люблю я ее, а она даже мечтала о ребенке! Сейчас в штатах медицина шагнула так далеко, что женщины за сорок спокойно рожают в первый раз. Этого только мне не хватает: стать сейчас многодетным отцом. К тому же Сару все-таки жалко: она-то кажется ни в чем не виновата.

Однако, в какой замкнутый круг я попал: сколько раз я мгновенно принимал решения, а сейчас не могу предпринять, хоть какое- нибудь действие. Хоть бы сдвинуться на пол-шага. Выпью еще граммов сто... Пожрать ничего не осталось, придется запить пивом... Однако

голова кажется просветлела...

Я хорошо помнил, если в последние лет пять случалось очень редко крепко выпить, то пока еще голова варила, на меня наваливались воспоминания. Я вспоминал родительский сад, засаженный в основном яблонями, и если случалось весной приехать домой, то на подходе к дому я видел сплошное белое огромное марево, которое слегка раскачивалось на ветру. По мере приближения оно увеличивалось и даже слышался шум ветра между ветками. А у калитки стояла мама, она всегда чувствовала, когда я приеду. Во дворе где-то занимался своими делами и отец. Мама махала мне полотенцем, а отец вел себя достаточно сдержанно... Бедные мои родители, я даже не смог похоронить их. И за время, после того, как они один за другим умерли, я ни разу не был в России, не пришел на их могилы... Но может случиться так, что я сам не вернусь и буду похоронен в чужой стране, на каком- нибудь ободранном государственном кладбище, где, кроме таких господ "Немо", лежат воры, проститутки, наркоманы...

Я допил виски и пиво, оставив на утро только одну банку "крепкого"... Так какое же я принимаю решение? Пожалуй, поживу несколько дней, стиснув зубы, у Сары. Пообещаю ей скорый брак. А потом, еще раз проанализировав события последних дней, скорее всего уеду в другой город (только надо решить- в какой), и временно лягу на дно, предупредив связного. Ах, Америка, Америка- ни ты, ни твои жители не стали мне друзьями. Как я хочу домой... Кажется виски стал меня разбирать, да еще и пиво... Черт с ними, со всеми, с врагами... Как хочется спать...

Глава 5

Когда я проснулся утром- голова не болела, значит виски был не такой уж плохой. Или я был настолько взвинчен, что спиртное не действовало. Я выпил последнюю банку пива, чтобы заглушить неприятный привкус во рту. Теперь пора собираться: сначала к Саре, а потом- в бистро. А- то я стал халтурщиком: перестал проявлять трудовое рвение...

Из одежды пока ничего брать не буду. Посчитал деньги. Около тысячи долларов бумажками, почти столько же- на пластиковой карте. Проверил: на месте ли водительское удостоверение... Теперь можно идти... Будет или не будет встреча с проклятыми наркоманами? Но сегодня они не смогут меня спровоцировать...

Вышел на улицу... Вот, дьявольщина- на улице стояла "святая троица"! Я заранее, на всякий случай, отдельно положил в карман десять долларов, но что-то мне сегодня в этих наркоманах показалось подозрительным. Как-то уж очень зло и решительно они были настроены сейчас. Может повернуть обратно и выждать, когда они уйдут?

Нет, я- русский подполковник, и не хочу пасовать перед этой дрянью... Я твердо шагнул вперед, вытащив все-таки бумажную "десятку", и помахал ей в воздухе. Надо напоследок обойтись без драки. Но кажется они поняли мои мысли... Стали медленно обходить с разных сторон...

Но не зря нас учил маневрировать Алексей Кадочников. И- Седой, которого я не забыл,за много лет. Я отшагивал назад или резко- вправо, влево и не давал им зайти со спины. Потом не выдержал и крикнул:

-Я же даю вам деньги почти каждый день! Что еще надо? Берите и дайте мне пройти...

-Мало даешь, проклятый гомик! Давай еще, нам не хватает... -прорычал на этот раз белый. А негр опять попытался зайти за мою спину.

-Хотите поговорить с полицией? Вы, сами- разноцветные гомики, сейчас я доставлю вам удовольствие поговорить с полицией...- я медленно отступал.

В этот момент почувствовал, как тугая теплая струя облила мою правую ногу- от колена до

стопы. Я слегка повернул голову назад и увидел, как проклятый ниггер достал из штанов свой здоровенный фиолетовый "шланг" и поливает меня темно- желтой вонючей струей... На горе свое ты это сделал, черный ублюдок! Дикая ярость могучей волной нахлынула на меня и я через долю секунды нанес страшный удар пяткой- негру- по мужскому достоинству. Раздался ужасный вопль и массивное тело рухнуло, где-то далеко сбоку- я уже не смотрел в ту сторону... Превозмогая отвращение от мерзкого ощущения, прилипшей к ноге мокрой штанине, я двинулся на оставшихся врагов...

Они уже видимо поняли, что имеют дело не с рохлей-неврастеником. Стали в бойцовую стойку, бросив быстрые взгляды в сторону воющего изуродованного негра- подельника: тому уже не суждено будет иметь женщин и зачинать детей. А я стремительно бросился на них, в надежде, что у них нет оружия...

На этот раз уже они начали маневрировать и первые мои удары, хоть и достигали цели, но тяжелых повреждений не наносили. Но я знал, что достану ублюдков... Они это тоже поняли: я увидел, как вьетнамец отскочил в сторону и выхватив из кармана пластиковый корпус, быстро несколько раз нажал на кнопку. Спецслужба! Наконец-то, все встало окончательно на свои места!

Пока вьет нажимал на кнопку, я настиг белого... С русским подполковником имеешь дело, сволочь! Я сделал свое коронное ложное движение правой, имитируя тяжелый удар; враг попытался обеими руками отбить мой выпад и захватить бьющую руку. В этот момент его грудь открылась и я нанес правой ногой удар под сердце... Паршивый недоносок упал навзничь, изо рта булькая потекла черная кровь... Конец!

Мои глаза встретились с взглядом узкоглазого. Теперь твой черед! Он понял... Шансов себе кажется вьетнамец не оставлял, но решил дорого продать свою жизнь. К тому же, вдруг, придет помощь, которую он уже вызвал...

Я постоял несколько секунд, для восстановления дыхания и двинулся на последнего врага.

Мы опять встали в стойку... Я заметил, как вьетнамец быстро стрельнул глазами вокруг, видимо надеялся, что кто-то заметит нашу схватку и вмешается. Не хочется умирать, сволочь?!

Я знал одно: надо кончать быстро... Несколько ударов, обманные движения... Вьет отступал и пытался бить ногами, но я легко отбивал удары и приближался к нему. Вот он среагировал на мой ложный замах и я обработал его корпус кулаками. Бледность залила его желтые щеки... Я сделал легкий выпад ногой и сразу нанес сильнейший удар кулаком по нижним ребрам левого бока. Явственно послышался хруст... Враг глухо вскрикнул, а я тут же ударил левой в подбородок. Он отлетел назад и ударился головой о стену дома. Я быстро рубанул его ребром ладони по адамову яблоку... Вьетнамец сполз по стене и изо рта у него тоже потекла кровь...

Я тяжело дышал, но быстро приходил в себя. Огляделся... Кто-то все-таки заметил наш поединок, но люди быстро расходились. Впрочем- какая разница: сейчас прибудут люди спецслужбы... Надо бы обыскать ребят: мне нужно много денег, чтобы удариться в бега, но времени нет. Я подшагнул к стонущему негру. Вот тебя бы надо убить, собака! Но мой запал уже пропал... Он смотрел на меня с ужасом и я все-таки не отказал себе в удовольствии: пнул его в поганую рожу. Потом бросился в сторону...

Я понимал- теперь в любой момент меня могут арестовать. Но надо побороться. При этом надо успеть позвонить "зеленому" Майклу и дать сигнал домой. Неплохо и успеть снять с пластиковой карты все деньги, ведь номер карты может быть известен спецслужбам и ее могут заблокировать. Торопись подполковник!

Пройдя на максимальной скорости километра два, я стал высматривать на улице телефон- автомат. Нашел! Набрал, давно запомненный номер. Потом услышал знакомый голос... Я быстро сказал в трубку:

-Привет, Майкл! Передай Дженни- папа заболел...- Я хотел бросить трубку, но надо бы услышать реакцию этого пожирателя саранчи...

На другом конце линии связи слышалось сопение, но наконец Майкл радостно проорал:

-О, папа... Привет! Я сделаю все, как надо...- Я поблагодарил и опустил трубку... Только бы позвонил он Жене...

Петляя прошел еще с километр. В сотне метров- вход в подземку. Но рядом я увидел банкомат. Подошел и быстро набрал пин-код... Потом величину остатка денег. Быстро ухватил ассигнации... И тут за спиной взвизгнули тормоза... Нет, я все равно не смог бы уйти... Оглянулся...

Из двух машин ко мне рванулись четверо штатских, у двоих в ладонях были зажаты короткоствольные револьверы. Мне были известны воспоминания Конона Молодого: когда его арестовывали, он попросил отметить в протоколе, что не оказал сопротивления. Я поднял обе руки вверх и хотел повторить слова Молодого, но мне мгновенно заломили обе руки за спину; при этом двинули в солнечное сплетение и сверху- по затылку. Потом затолкали в машину... Заодно и защелкнули наручники...

Я был скрючен в три погибели и дышать мог с большим трудом. Попытался немного разогнуться, но получил сильный удар по почкам. Я не издал ни звука- за время работы разведчиком я научился подавлять чувство боли. Прохрипел только, что не могу дышать, и меня немного "разогнули". Стало полегче...

Ехали минут двадцать. Потом меня вытряхнули из машины и потащили куда-то вниз. В затхлом полутемном помещении меня сначала раздели и долго ощупывали, заглядывали в рот, в уши, в задний проход... Мою одежду унесли, ну и, слава Богу! Сунули меня под душ, почти холодный, я с удовлетворением почувствовал, как смывается "метка" проклятого ниггера. Потом мне выдали тюремную робу и, когда я оделся, потащили опять куда-то. Втолкнули в холодную комнату и посадили на привинченный стул. Передо мной стоял огромный, совершенно пустой стол, а надо мной расположились начеку несколько человек. Но наручники уже давно сняли и больше не надевали. Я стал ждать продолжения... Прошло часа полтора, мое терпение видимо испытывали.

Вдруг мои церберы засуетились: в помещение неторопливой походкой вошел высоченный мужчина и комплекция у него была весьма приличная. Он кажется удивленно уставился на меня и долго рассматривал, слегка наклоняя голову, то- чуть левее, то чуть -правее. Потом он дал знак присутствующим- выйти. Те без звука повиновались. А я успел сделать заключение, что вновь прибывший старше меня лет на пять. Внушительная личность!

Он сел и продолжал на меня смотреть. Молчание затягивалось. Неожиданно гигант сунул огромную пятерню в карман и достал оттуда маленькую фляжечку, сделал пару глотков. Я почувствовал запах виски. Потом он достал большую сигару- настоящую "Гавану"- откусил кончик и выплюнул в дальний угол. Закурил... От "Гаваны" и я бы не отказался, хоть и не курю практически.

Он курил, делал маленькие глоточки из фляжки и продолжал на меня смотреть. Пепел с сигары падал на стол, на пол и даже на отличный дорогой костюм курильщика. Наконец, он заговорил:

-Почти десять лет, парень, я охотился за тобой. Сколько раз ты ускользал от меня! Пять лет тому назад, мы вроде бы набрали на тебя компромат и я уже хотел тебя брать, буквально на следующий день, но ты перехитрил меня и исчез. Накануне ареста! И я потерял твои следы! И только три месяца назад тебя опять засекли. Старый компромат уже во многом потерял свое значение, да и между нашими странами сейчас другие отношения. Я решил набрать новые данные на тебя, но ты был дьявольски осторожен. Несколько раз ты явно шел на какие-то важные встречи, но отрывался от моих ребят: отрываться от слежки- твой конек. И я понял, что брать тебя не с чем: не хватает компромата! И тогда я приставил

к тебе своих троих парней, они воевали еще во Вьетнаме и отлично там себя проявили, а потом мы регулярно привлекали их на различные щекотливые задания. Я поручил им вывести тебя из равновесия, но старым остолопам этого не удалось. Ты терпел! Но тут пришла помощь: твоя старая дева- хозяйка Сара- наняла частного детектива, чтобы он узнал всю твою подноготную: ей хотелось знать, почему ты не спешишь на ней жениться? Вот- умора! Тот копнул и совершенно случайно кое-что на тебя нарыл... Я и то- не смог этого найти... Потом я тебе скажу, что он узнал... Узнал и испугался, и побежал ко мне, потому что раньше, до пенсии, он служил у меня! И я решил брать тебя со дня на день, но хотелось проследить, кто же твой связной? Вы, русские,- дьявольски хитры... Но сегодня мои ребята зашли слишком далеко... Я много раз видел твои фото и целые фильмы о тебе снимали, но я не думал, что ты так легко разделаешь моих балбесов... Я не выдавал им оружие, чтобы они тебя случайно не пристрелили- эти послевьетнамские психи. Да, еще немного- и ты удрал бы! Но я в этот раз действовал быстрее... Вот видишь, парень, я честно тебе все рассказал, расскажи честно все и ты мне! Ведь дело твое- очень плохое... Ты убил двух парней со спецслужбы и третьего- искалечил. За это, по закону нашего штата, тебе присудят смертную казнь на электрическом стуле и присяжные не будут знать даже, что ты- шпион. Ты- убийца! Так, что- давай, раскрой свои связи, мы возьмем твоих друзей, а потом свяжемся со спецслужбой твоей страны и обменяем тебя на наших ребят, которых арестовали у вас. Вот,- всего и делов-то! Давай, не будем терять время! Порадуй меня, старика... Расскажи мне все и я спасу тебя от смерти... Не стесняйся, парень; видишь, я пока даже ничего не записываю...

Я молчал... Переваривал все, что он мне сейчас рассказал. Ах, Сара, Сара... Как же ты меня подвела... Но теперь ты, скорее всего, останешся незамужней навсегда. Да, к тому же тебя будут таскать на допросы, выспрашивать обо мне все подробности. И бистро твое захиреет... И будешь ты выть от одиночества...

Я взглянул на допрашивавшего меня громилу. А он с интересом смотрел на меня, но, кажется, мое молчание стало его раздражать. Ладно, буду вести не так уж вызывающе...

-Из того, что вы мне сказали, я ничего не понял. Действительно, утром я надрал задницы троим наркоманам- они пытались меня ограбить. Но я никого не убивал и не хотел убивать. Я никогда не замечал за собой никакой слежки и всегда был законопослушным гражданином США. При аресте я не оказал никакого сопротивления, при этом ваши люди наломали мне бока, а я- пожилой и не слишком здоровый человек. Что касается моей хозяйки, Сары, то она- старая фантазерка. Не знаю, зачем она нанимала частного детектива; наверное, тот- тоже большой фантазер и выдумщик... А нельзя ли для меня вызвать какого-нибудь государственного адвоката, а то у меня нет средств на частного...

-Так вот, как ты отвечаешь на мое доброе к тебе расположение, парень... Ты уже давно мне нравишься: сразу видно- высокий профессионал! Как ты ухайдакал не самых худших моих ребят! Кулаками! Да, если бы такой парень работал у меня, я был бы весьма рад... Жаль, что это невозможно... Но я хочу помочь тебе и спасти тебя от электрического стула! Кончай болтать ерунду и рассказывай правду. Чем больше расскажешь- тем для тебя лучше. Торопись, парень...

А мужик-то кажется говорит вполне искренне! Жаль, что мы на разных баррикадах... Но я буду придерживаться первоначальной версии.

Прошло еще с полчаса и мой собеседник стал накаляться:

-Ты, парень, кажется вздумал надо мной смеяться. Порешь разную ерунду... Смотри, лопнет у меня терпение и организую я для тебя прямую дорогу на электрический стул! А пока давай познакомимся: я- полковник Дэйв Ричарсон. А ты, кто такой?

Я назвал свои имя и фамилию, которые значились в моем водительском удостоверении. Полковник стукнул кулаком по столу, плюнул в сердцах и вышел, хлопнув дверью... А я остался один на один со своими горькими мыслями...

Несколько дней полковник меня не допрашивал, меня обрабатывали другие. Два раза

водили на "детектор лжи" (полиграф), но, видимо, я их оба раза разочаровал. Я много раз дома проходил подобную проверку дома, меня готовили на случай провала обманывать детектор. В таких случаях я, как бы, отключал сознание (можно сказать- почти что- засыпал, внешне оставаясь без изменения). Я программировал сознание на ответы, соответствующие моей "легенде". И четко выдавал свои "да" и "нет", подавив эмоции. Пару раз меня допрашивал некто Абрахам Алтман- типичный еврей, с каракулевыми волосами. Его в основном интересовали мои отношения с Сарой и покойным Ицхаком.

Но, вот снова появился полковник Ричарсон. Мы, как и в первый раз, находились в комнате вдвоем. Полковник, добродушно поздоровавшись, сразу же поинтересовался, какое звание я ношу. Я, согласно, своей легенде, пояснил, что в армии не служил (конечно, я не вспоминал про иностранный легион, о котором я, в свое время, наболтал Саре). Ричардсон нахмурил было брови, но потом сладко улыбнулся:

-Да, я не ошибся в тебе, парень... Ты опытный разведчик! Должен признаться, что ты обманул полиграф. И, честно говоря, мне по-прежнему почти нечего тебе предъявить, и моя задница ноет по этому поводу; но ты грохнул моих ребят и я смогу хотя бы дать тебе направление на электрический стул. Обидно мне будет, если я не смогу тебя заломать... Я должен сказать тебе, что наконец оставляю эту чертову работу и, после завершения твоего дела, уйду на пенсию. Уеду на свое дальнее ранчо и буду там выращивать маис, а может быть просто самые красивые цветочки. Когда-нибудь, отдохнув как следует, я напишу книгу воспоминаний. Там будет много написано о таких, как ты. Но о тебе будет самая большая и добрая глава! Так что, не расстраивай меня старика и признайся во всем... Ты же и сам уже почти старик, здорово ты поизносился на этой нелегалке! Хотя ещё раз не могу не вспомнить, как ты здорово разделал моих ребят! Давай, войди в мое положение, и мы, как друзья, расстанемся с тобой. Тебя через несколько лет обменяют, ты тоже поедешь на свое ранчо, если оно у тебя есть, и будешь выращивать там картофель (он сказал- "бататы") и заведешь жирного поросенка, а потом сделаешь из него сало. К тебе будет приезжать твоя дочь, к тому времени у тебя уже будут внуки...

Проклятие! Неужели они проследили меня с Женей?! Или было другое? Они уже плотно держали меня, когда я звонил "зеленому" Майклу и смогли вычислить номер его телефона, после звонка- предупреждения из телефона- автомата. Если они нашли Майкла, а он успел позвонить Жене из своего дома, то они будут знать и ее московский номер и просчитают ее адрес. Или- уже просчитали... Правда, они не решатся ничего сделать ей плохого или войти с Женей в контакт. Наверняка она сообщила в органы о моем звонке Майклу и там прикроют дочь. А может быть даже постараются выйти на американские спецслужбы... Может быть не все так уж и плохо? Я стал успокаиваться... Полковник внимательно меня рассматривал...

-Да, парень, я прочитал твои мысли.- Сказал Ричардсон.- Мы взяли твоего Майкла из красных бригад. Если ты хотел использовать его в своих делах, то ты глубоко ошибся! Когда мы взяли этого труса за задницу, он сразу обделался от страха и все рассказал, что мог. Объяснял, что давно стал зеленым, просил не погубить его... Как ты просчитался с ним, парень... Кстати, он сказал нам твою фамилию и звание...

Полковник, с торжественным видом, бросил на стол фотографию. На ней были засняты Женя вместе с Майклом на фоне ГУМа, они держались за руки. На нем была зеленая футболка, а дочь держала в руке зеленый флажок. Похоже, это не подделка...

-... Мы определили, по какому номеру он звонил в Москву, сразу после твоего звонка ему. И наши люди- там- определили ее имя и фамилию. Дженни! (Потом он назвал нашу фамилию). Я трезво смотрю на жизнь вообще и на жизнь и деятельность шпионов- в частности. Мы, конечно, ничего не сделаем твоей дочери, тем более, ее почти сразу взяли под защиту спецслужбы.Да и отношения между нашими странами сейчас улучшились. Но

теперь я знаю точно, кто ты. А, если не возражаешь, я буду по-прежнему обращаться к тебе- "парень". Не нравятся мне твои звание и фамилия, тем более и здесь нам могли подсунуть дезу... Вы сейчас окрепли! Мой отец воевал с Гитлером и он один из тех, кто разбил его! На войне он познакомился с русскими военными и они ему очень нравились. Но мне русские давно не нравятся, пожалуй, только ты заставил меня задуматься о перспективах наших двух стран. Хотя, если ты будешь упрямиться, то я тебя отправлю на электрический стул... Сейчас мы обрабатываем данные по твоей дочери, когда она совсем недавно была в Штатах, может на видеозаписях что-то еще нароем... Думай, думай, парень... Я несколько дней не буду тебя трогать, а ты, если что надумаешь, напиши обо всем подробно... Прощай, парень...

В камере мне было, над чем подумать. Да, ситуация- поганая. И это- не смотря на то, что я делал все и конспирировался правильно. Но я "оприходовал" троицу и этим подписал свой приговор. Или- или... Сдать свои связи здесь, в Америке, или держаться до конца: молчать, молчать, молчать... Сохранить честь и достоинство... Как там, у Виктора Гюго? А, ладно, потом... Что будет дома? У Женьки могут быть неприятности... Ладно- Катерина кажется определилась, а Женя только начинает карьеру... А, вообще-то, страшное слово- карьера... У меня-то она получилась? Участвовал в нескольких опасных специальных операциях, потом почти пятнадцать лет- на нелегальной работе... Много ли я принес пользы своей стране? Не знаю... Но знаю- одно: ни в чем я не признаюсь, пусть судят и отправляют на электрический стул... Хотя у меня есть еще возможность побороться, да и дома меня просто так не оставят, наверняка будут какими-то путями стараться меня спас

Глава 6

Время тянулось медленно, но я его и не подгонял... После пятидесяти начинаешь задумываться о вечности... Меня, время от времени допрашивал Абрахам Алтман, но я ничего нового ему не рассказал. Получалось, что к советским и российским спецслужбам я не имел никакого отношения. Я только не смог доказать, что не имею отношения к бойне около моего дома, когда погибли двое из американской "спецуры", а третий стал инвалидом. Нашлись свидетели и даже была видеозапись. Я готовился к суду, а мне еще не назначили "бесплатного" адвоката и я ожидал продолжения допросов полковника Ричардсона, не может быть, чтобы он оставил меня в покое... И полковник появился...

Он пришел, наконец, сел опять напротив меня, испытующе окинул взглядом. Помолчал.

-Как дела, парень? Ты так ничего и не рассказал? Зря упорствуешь... Я кое-что нашел о тебе нового. Поднял еще раз архивы и очень внимательно их изучил... Посмотри-ка на эти фото...- и он швырнул мне несколько фотографий.

Я мельком взглянул на них и сразу узнал, откуда они. Африка... Группа людей с автоматами сбилась в кружок. Вот и я, рядом с Гарри... Эти фото могли сделать только с того прилетевшего вертолета. На одном снимке видны спины двоих громил, бегущих за Генриеттой. На последней фотке они уже держат ее под руки, но не видно, за их фигурами, как мы с Гарри ухватили, друг друга за пальцы... Мне стало грустно...

-Ну, что, парень, на этот раз я достал тебя. Хоть ты и сильно постарел с тех пор, но на увеличенном фото прекрасно тебя можно узнать. Хочешь сказать, что старые снимки не могут быть доказательством того, что ты из спецслужб? Но Гарри рассказывала мне, что тогда ее спаситель уложил в бою трех ее похитителей, а потом целый день нес ее на руках... Не скромничай, парень, ты хоть и выглядишь сейчас доходягой, но совсем недавно уложил троих моих бравых парней. Три- твое любимое число?! Так, что- сознавайся и все это будет

тебе на пользу. Гарри замолвит за тебя словечко, я попрошу ее об этом...

Я молчал, голова моя шла кругом... Как часто я вспоминал Гарри, боясь признаться в этом сам себе...Одна моя кратковременная командировка была в Лондон: я должен был передать послание связному и через три дня получить ответ, а потом уехать. Выжидая эти три дня, я, в нарушении инструкции, гулял по Лондону, совершенно безосновательно надеясь, что меня где-нибудь может увидеть Генриетта. Я ведь даже не знал, в каком городе она проживала... Да, девчонка оставила в моем сердце отметину...

-Ты все еще молчишь, парень! Тогда тебя будет ожидать сюрприз: я знал, что ты упрям, как осел старого негра, и сейчас будет очная ставка. Моя давняя коллега Гарри сейчас придет и опознает тебя. Она для такого дела согласилась приехать из Англии, смотри веди себя хорошо, не огорчай нас...

Сердце мое сжали железные тиски... Сейчас Гарри придет и опознает меня и можно будет не упираться в то, что опознание проведено не по форме. Меня признают представителем спецслужбы России и "повесят" на меня убийства и нанесение тяжких телесных повреждений... Полковник нажал кнопку на столе...

В комнату вошла высокая, представительная женщина, настоящая леди. Она была одета в дорогой костюм и очень тщательно причесана. Выглядела она диссонансом с этой ободраной комнатой. Слава Богу- это была не Гарри. Это была какая-то незнакомая мне, величественная леди... Полковник соскочил со стула и бросился к женщине:

-Еще раз, здравствуй, Гарри! Как я рад тебя увидеть, спустя пять лет. Помню, тогда мы с твоим Демпси сильно надрались, а потом еще и утром добавили и ты нас обоих разнесла в пух и прах. Кричала, что мы пьем, как русские! Эх, как время летит быстро... Когда я узнал недавно, что старину Демпси убили, я расплакался, как школьница, получившая "неуд". Ах, эти проклятые торговцы наркотиками! Я знаю, вы с Демпси много лет с ними боролись и они все-таки убили его. Тебе, конечно, сейчас плохо, но у тебя есть сын, я слышал, он очень похож на отца... А мы еще отомстим за Демпси!

Я смотрел на прибывшую леди и думал: зачем они вешают мне лапшу на уши? Я прекрасно вижу, что это не малышка Гарри, которую я тащил на себе целый день! А потом- ночью- было кое-что... Я ту девчонку помню всеми клетками своего тела! А эта- матрона...

Ричардсон посадил даму на свой стул, прибавил света в комнате, а сам грузно сел на стол, который хрустнул под огромной тяжестью. Я почувствовал- женщина быстро скользнула по моему лицу глазами. И я еще раз взглянул на нее... Ее серо-голубые глаза неожиданно ярко блеснули, но она сразу же прикрыла их веками. Гарри!!! Господи, как же она изменилась!

Кажется полковник почувствовал, что между мной и Гарри произошел мгновенный контакт и он удовлетворенно хмыкнул. Женщина снова подняла на меня глаза, но они были холодны и совершенно ничего не выражали. Она изобразила на лице кислую мину. Но Ричардсон пошел в наступление:

-Посмотри внимательно на этого парня, Гарри. Недавно он убил двоих моих парней. А третьего изуродовал- для мужчины самым страшным образом. И сделал все это одними кулаками! А ведь я держал у себя только ребят, прошедших через войну... А сейчас он уверяет, что к спецслужбам России не имеет никакого отношения! Я перерыл много материала и кажется- нашел... Похоже, это один из тех парней, что участвовал в твоем спасении много лет назад- в Африке. Нас тогда не пропустили к тебе на помощь, а эти прохвосты- русские- сотрудничали с властями того государства и твоё руководство обратилось к ним, чтобы они нашли тебя. Так вот, судя по фотографии, это тот парень, что стоял с тобой рядом, ты еще говорила: он в бою прикончил не менее троих террористов...

-Я рассмотрела этого парня, Дэйв,- сказала Гарри- но он не похож на того, моего спасителя и мне трудно даже представить, что этот мог справиться с тремя твоими головорезами...

Ты не ошибся ли сам, Дэйв? Посмотри: он худ и бледен, в нем душа еле держится... Разве он похож на парня из спецслужб? По-моему, ты стал слишком мнительным, Дэйв...

Полковник выпучил на Гарри глаза:

-Ты не узнала его, Гарри? Да, посмотри же внимательнее: эксперты утверждают- это он запечатлен на фотографии. Гарри, этот парень- высочайший профессионал! Он- из русской спецслужбы! Я много лет пытался взять его и, наконец,- взял... Но он все отрицает! Говорит, что всю жизнь жил в Канаде, Штатах, немного во Франции... Проверить все это полностью- невозможно. Я операюсь только на небольшое количество фактов и он пользуется этим; раньше уверял, что не дрался с моими людьми, теперь, правда, признал, что случайно стукнул двоих, а они упали и разбили себе макушки. А третий сам налетел на столбик и начисто разбил себе тестикулы и годится теперь, разве что, в евнухи... Прошу тебя, Гарри, внимательно посмотри на него еще раз. Я понимаю, тогда- в Африке- эти русские спасли тебя, но шпион- это шпион, враг- это враг, и мы должны выводить их на чистую воду. К тому же если мы не докажем, что он- русский шпион, его за убийства в нашем штате приговорят к смертной казни, а если докажем- его можно обменять на кого-то из наших, арестованных в России. Да если бы он захотел у нас остаться- отсидел бы немного за убийство по неосторожности, попал бы под амнистию и работал бы на нас... Ты, знаешь, сейчас многие русские ГБ-исты к нам перебежали и получают большую зарплату. И этот парень смог бы у нас пристроиться так же... Ты даже смогла бы его тогда отблагодарить за старое...

Гарри молчала, брови ее сошлись на переносице. В этот момент полковник выхватил в сердцах из кармана свою любимую фляжку и, булькая запрокинул голову. Я глазами сделал Гарри сигнал: "Нет". Она поняла меня...

Ричардсон выпил свой виски, закурил "Гавану", немного успокоился. Гарри продолжала хмурить брови:

-Дэйв, мы с тобой друзья, но сейчас я не могу тебе помочь. Если парень предпочитает сесть на электрический стул, так пусть садится.- Гарри бросила на меня молниеносный взгляд.- Извини, Дэйв, я устала и если ты не возражаешь- я пойду...

Я рассматривал Генриетту... Как же она изменилась с тех пор! Многое сделало время: ей сейчас- за сорок, наверное приближается к сорока пяти... Она носит высокие каблуки и "взбила" прическу; кстати,- волосы уложены идеально. Одежда строгая, но чувствуется, что последние веяния моды ее коснулись. Макияжа на лице мало, да ей это и не нужно: красавица, чопорная английская красавица... Леди... Прекрасная леди... Не зря я много лет мечтал ее снова увидеть... Что Дэйв сказал о ее сыне? Ох, кажется, я начинаю думать о присутствующих, как о своих друзьях и забыл про электрический стул... Мне опять стало тоскливо.

Но, похоже, полковнику Ричардсону также было не сладко: он был уже уверен, что поймал русского шпиона, а я- всего навсего преступник, совершивший два случайных убийства в пьяной драке (у меня в крови нашли высокий процент алкоголя). Он сейчас был зол на весь мир, а особенно его раздражали я и Генриетта. Он еще пару минут о чем-то говорил с ней, а потом повел ее к двери. На выходе Гарри вдруг обернулась и открыто посмотрела на меня долгим холодным взглядом прекрасных глаз:

-Дэйв, твои люди превратили парня в совершеннейшего доходягу, к тому же видно, что он все время отчаянно мёрзнет. Здесь, в старом доме моего Демпси, осталось много одежды: приезжая в Штаты он носил ее. Я хотела, воспользовавшись своим приездом, продать дом и отдать все старые вещи в приют для стариков. Не могу ли я что-то из одежды передать и твоему арестанту? Пусть нормально существует до суда...

-Ладно, Гарри,- довольно мрачно сказал полковник- ты же знаешь, как я относился к тебе и

к старине Демпси. Можешь прислать какие хочешь вещи, мы их осмотрим и передадим ему. Но ничего постороннего не должно быть, хотя ты знаешь об этом, не хуже меня...

-А не могу ли я прислать для него своего адвоката? От тех, что предоставляете вы сами, не будет никакого толку...

-Нет, Гарри, это излишне. Иди девочка, или я могу подумать, что ты вступила в сговор с этим суперменом, ты и так слишком добра к нему...

Глаза Гарри голубым огнем мгновенно пробежали по моему лицу и она скрылась за дверью...

Меня опять отвели в мою тюремную одиночную камеру. На прощание полковник мрачно пообещал мне, быстро довести дело до суда, на котором у меня не будет никаких шансов. На допросы меня теперь вызывали крайне редко и появилось много времени подумать о семье, об Ирине и маленькой Аленке, а также о Гарри, не выдавшей меня...

Я почти все время лежал, иногда делал легкую разминку. Впервые за много лет почти никогда не хотел есть. Выводили через день на прогулку, но погода была отвратительная и хотелось в камеру- в тюремной робе я мерз.

Однажды неожиданно в камеру вошел Абрахам Алтман с сопровождающим. Тот нес довольно большую сумку и содержимое ее высыпал на мою постель. Там было много одежды. Алтман объяснил мне, что это передача от миссис Демпси. Я не сразу сообразил, что разговор идет о Гарри. Алтман сообщил также, что добрая миссис Демпси положила мне на тюремный счет пятьсот долларов и два раза в неделю я могу заказать себе в тюремном буфете молоко, рыбные консервы или даже овощной сок.

Когда я остался один, то стал тщательно осматривать принесенную одежду: вдруг там обнаружу какую- нибудь записку или метку. Нет, ищейки Ричардсона поработали хорошо и я ничего не нашел. Все было стираное и выглаженное. Я надел белье из хлопка и свитер, почти новый. Видимо покойный Демпси был почти одинакового со мной телосложения. И я сразу почувствовал, что стало гораздо теплее. Пригодилось мне и теплое одеяло из верблюжьей шерсти. Алтман заранее предупредил меня, что это одеяло должно быть под тюремным и, чтобы его никто не видел сверху. Я почувствовал, как у меня поднимается настроение...

Оставил еще носки, а остальное засунул в тумбочку. Хотел уже носки натянуть на ступни, но вдруг что-то в них показалось мне необычно знакомым. Я долго вспоминал и наконец- вспомнил. Это были те самые носки, что я дал Гарри, когда мы подбирали для нее одежду...

Она их сохранила! Их связала мне моя мама, на то ответственное задание я не имел право их брать, там вся одежда должна была быть казенная. Но я тогда нарушил инструкцию и положил носки в карман. Их не прощупали... А сейчас я смотрел на них, как на что-то родное и понимал к тому же- Гарри сейчас благодарит меня за то, что я тогда для нее сделал. Еще раз внимательно посмотрел на носки и на одном из них обнаружил, вышитое маленькими буквами латинского шрифта, имя: "Роберто"... Я заплакал...

Но в целом, передача Гарри, побудила меня попытаться заняться своим спасением. Тем более- время для размышлений было много. Если первые дни после ареста я как-то пустил все на самотек, то сейчас решил заново проанализировать ситуацию. Действительно, в этом американском штате за убийство мне присудят смертную казнь (на девяносто девять процентов!) Я категорически не хочу признать себя российским разведчиком. Шпионом. Жестоким убийцей с КГБ-шными корнями. Сознавшись, я навлеку неприятности на свою Родину. К тому же- это вопрос чести: остаться, фактически, не пойманным. Понимая, что я разведчик, доказать полностью они это не смогли. Однако и для меня получается замкнутый круг- мне остается только надеяться, что моя страна вступится за меня... Скорее всего Майкл на самом деле успел позвонить Жене, а она сообщила, куда надо. Ведь полковник Ричардсон сказал, что их люди выходили на Женю, во всяком случае, даже узнали ее адрес.

Да, с большой степенью вероятности, можно быть уверенным, что мои руководители знают о моем аресте. Не состоялась естественно и встреча со связным... Но будут ли они так быстро выходить на американцев, ведь им не известно, что я убил двух ребят из спецслужбы?! Я почувствовал, как сердце забилось с перебоями и снова стало болеть...

А может быть обо мне лучше всего забыть? Кто я такой: господин Никто, подполковник Немо, почти человек- невидимка... Человек, которого нет... Человек, о котором забыли... Человек, которого нигде не ждут... Никто не ждет... Человек, потерявший имя своё...

Действительно, ждет ли меня кто-нибудь? Катерина от меня отказалась, и правильно сделала: плохим я оказался мужем и плохим отцом нашей дочери... На ноги Женя встала практически без моего участия, конечно, деньги, заработанные мной помогли, но не в деньгах счастье. Ирину с Аленкой я вообще предал, не мог даже узнать, как идут дела у женщины, которую я полюбил, как-то молниеносно; но, которую я столь же молниеносно оставил, правда, не по своей прихоти. Столько лет не знать, что оставил без помощи маленькую дочь и ее мать... Господин Никто... Нет- гражданин Никто, я- не господин...

Отчаянная Гарри вышибла из меня слезу... Что произошло между нами много лет назад? Мгновенно вспыхнуло чувство или была странная эйфория от удачи, от спасения, от ощущения непобедимости и даже веры в бессмертие? Как ярко вспыхивали серо-голубые глаза Гарри, бывшей, как и я солдатом удачи... Только наши спецслужбы были на разных баррикадах... Гарри, кажется только ты можешь сейчас мне помочь... Так помоги же, но просить я тебя об этом не буду... не могу... не имею права...

Нет, ничего не будет, никто не придет ко мне на помощь и гражданин Никто перестанет существовать... Но я много раз рисковал жизнью и много раз мог погибнуть, и смерть я смогу встретить, как солдат... Будь, что будет, пусть все идет своей чередой, я ничего не буду предпринимать. Предателем я стать не смогу... Но как же опять болит сердце...

Глава 7

Сердце теперь болело и ночью, и днем. Я попросил показать меня врачу, просьбу мою выполнили. Вместе с едой приносили по одной таблетке. Но лучше не становилось. Ко всему добавилась и бессонница. Аппетит пропал начисто, я с трудом заставлял себя глотать тюремную пищу. Болела поясница: кажется я в свое время не уберег почки. Одним словом, супермен начал разваливаться...

Я все время валялся на кровати и занимался воспоминаниями. Оживлялся только, когда выводили в душ. Если в первые дни после ареста я все время искал вариант побега, то сейчас давно махнул на это рукой: побег невозможен! Обдумывал, есть ли возможность связаться с кем-то из своих- нет, не нашел таких вариантов... Оставалось надеяться на какую-либо случайность.

Но вот, после большого перерыва, меня снова привели на допрос к полковнику Ричардсону. Тот видимо накануне основательно набрался: сидел опухший, мрачный, потный... Кряхтел, кашлял, издавал различные старческие звуки... Долго молчал.

Уставился на меня в упор, как будто хотел просверлить взглядом и наконец заговорил:

- Ну, что, парень,- завтра суд! Компромата на тебя больше собрать не удалось, доказать, что ты шпион, пожалуй, уже мы не сможем. Да и, на кой черт ты нам нужен?! Ты- убийца и костолом. Пусть суд с тобой разбирается, но можешь быть уверен: присяжные посадят тебя на стул... На тот стул, на который ты не хочешь попасть... Шарахнут тебя через макушку, через задницу, через все остальное... Конечно,- терпеть не долго! Но, ты бы подумал, большевик обделанный (слово "большевик" он произнес почти правильно, по-русски), тебе

зачем все это надо? Коммунизм уже никогда не придет, да он уже и никому не нужен. Плюнь, ты, на все- сдай своих связных, покайся и останешься у нас жить... Про тех ребят, что ты грохнул, мы будем молчать и сегодня же суд сначала перенесут (по твоей болезни), а потом вообще тихонько отменят... О тебе забудут! Я же тебе все это объяснял! Неужели тебе не жаль собственную задницу? Я же тебе обо всем этом уже много раз говорил... Кстати, твоя хозяйка, Сара, узнав, что ты натворил, попала в психиатрическую лечебницу. Помоги ей, признайся нам во всем, тебя скоро выпустят и ты женишься на своей тощей Саре... И доставь удовольствие мне-старику- ведь это моё последнее дело: я ухожу на пенсию... Ну, давай же, расстанемся друзьями! Честное слово, почему-то из всех тех, кого я ловил и обрабатывал- только к тебе я испытываю симпатию! А ты хочешь пойти на электрический стул! Голова твоя,- как задница! Дурило! Педрило! Зачем умирать, если можно жить и жить- долго и хорошо! Ты продолжаешь служить своему Ленину? Или своему Сталину? Уже приходил Горби, а потом Элцын- им на твой Кей Джи Би было глубоко наплевать! Моя страна всех под себя подмяла, хотя, если ты думаешь, что я- такой уж патриот, то ты глубоко заблуждаешься... Я- служака, получающий за свою работу приличные деньги! Да, ты, конечно, обо мне и не думаешь; тебе на меня наплевать, но только я один могу настоять и твоя задница не обгорит на электрическом стуле...

Я прервал его излияния:

-Полковник, вы читали Виктора Гюго? Роман "Отверженные"...

-Ты, что, совсем рехнулся? Я даже детективы не читаю, нет у меня времени на все это барахло! Я- профессиональный солдат! Зачем мне нужен твой Гюго? Что там у него случилось?

-В романе есть эпизод: когда в битве при Ватерлоо французы были уже разбиты, союзники подавляли последние очаги сопротивления. Осталось небольшое подразделение французов, собранное в карэ. Союзники не хотели больше кровопролития и предложили оставшимся сдаться: на это их командир- младший офицер Камброн- ответил: "Merde!", что означает- дерьмо! Союзники дали залп и все французы были убиты. Так вот, если вы меня считаете русским шпионом, то я говорю вам: дерьмо! Я не сдамся!

Полковник, выпучив глаза, долго смотрел на меня. Отпыхтевшись и прокашлявшись, весь багровый, он прорычал:

-Я ровным счетом ничего не понял в твоей болтовне, но если ты хочешь все-таки опять меня убедить, что ты не русский шпион, то ты сам- дерьмо! Редко я видел идиотов, готовых подохнуть из-за дурацких принципов!... Вот, что я еще хочу тебе сказать, долбаный, ты, псих... Почему-то Гарри Демпси питает к тебе слабость. Она сказала, что хочет тебе помочь. Вчера она опять прилетела, чтобы окончательно уладить свои материальные дела здесь. Сейчас я уйду, а она придет и попытается с тобой еще раз поговорить... Признайся, дерьмовый русский, ведь это ты ее тогда спасал в Африке; ну, шепни мне на ухо... Ради такой девчонки, как Гарри, я бы и сам натворил, Бог знает, что... Не заслужил ты, упрямая бестолочь, такого отношения со стороны Гарри. Я приказал все данные по аудио и видео записи- за сегодня- сдать мне и не оставлять копий, так, что можете болтать все, что хотите... Ну, будь здоров, парень, и помни- завтра суд...

Полковник встал и вышел. Через несколько минут в комнату вошла Гарри... На первый взгляд она была все той же чопорной подтянутой благородной леди, но что-то в ней почти незримо изменилось. Пожалуй, выглядела она несколько растеряной; глаза блуждали и были слегка припухшими, почти незаметно мелко подрагивали кончики тонких длинных пальцев. Она быстро села на стул и посмотрела на меня:

-Здравствуй, Роберто! Мне обещали, что записи дальше полковника Ричардсона, никуда больше не пойдут... Я вкратце знаю все то, на чем ты настаиваешь: ты давно уже получил американское гражданство, перед этим жил в Канаде и во Франции. На тебя напали трое

обкурившихся наркоманов и ты, обороняясь двоих убил, а третьего искалечил. И ты прекрасно знаешь, что тебе практически не избежать электрического стула, тем более, у тебя нет хорошего адвоката: я хотела направить для тебя своего знакомого, отличного адвоката, но мне не разрешили... Ты понимаешь, кто не разрешил?... И ты должен понимать, что у тебя есть только один маленький шанс. И я готова тебе помочь...

-Спасибо, Гарри... У меня два вопроса. Первый: я знаю, что у тебя сын; а сколько ему сейчас лет?

В глазах у Гарри блеснули слезы и она произнесла фразу, аналогичную русской: "Ишь, губы раскатал..." Потом она добавила:

-Ему восемь лет. Я встретила Демпси через два года после... после одного приключения в Африке. Он был такой же отчаяный, как и один мой знакомый русский. Но мне больше не удалось встретить того русского коммуниста, хотя я была бы и не прочь... Однажды в Лондоне мне показалось, что я увидела его на улице... Но я была в автомобиле с Демпси... Мы с Демпси много лет работали в паре и в конце концов- поженились. Я в него сильно влюбилась... Сын у нас родился. Демпси всегда лез туда, где опаснее всего... Вот недавно он и получил пулю от наркомафии... Я уже не смогу за него отомстить- мне надо вырастить нашего сына. Я только что ушла со службы... Буду преподавателем... А второй вопрос?

-Сначала скажу, что очень рад видеть тебя еще раз, Генриетта. Здесь очень одиноко и противно. Только ты одна поднимаешь мне настроение. Спасибо за вещи и деньги. Очень помогли носки, у меня сильно мерзли ноги... По второму вопросу... Ты, конечно, помнишь роман "Отверженные" Виктора Гюго?...

-Ах, вот оно, что! Кажется в присутствии английской леди,- а я на самом деле являюсь леди- ты хочешь вспомнить неприличное слово "merde"? Я поняла- это твой ответ... Ну, что ж... Но ты не потерял бы моего уважения, если бы в этот раз признал свое поражение... Кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает... Жизнь лучше смерти... Мне очень тяжело, но мы больше не увидимся... Скажи, у тебя есть семья? Ответь, пусть даже нас и слушают.

-О, Гарри! Если бы я мог тебе передать, как мне плохо... Но я не привык отступать... А что касается семьи... Здесь у меня большая путаница, не все правильно у меня сложилось: от двух женщин у меня родились две дочери, но счастливого будущего для них я не обеспечил. Надеюсь они проявят самостоятельность. Жаль, что у меня нет сына... С голубыми глазами. Наверное я плохо искал женщину, которая могла бы мне его родить. Не смог найти... Не успел... Не имел права найти. И та женщина не имела права искать меня... Прощай Генриетта, леди Демпси... Не надо огорчаться!

Гарри встала, мгновенно легко дотронулась пальцами правой руки до моих ладоней, которые я, пользуясь тем, что охраны не было, положил на стол. Потом она резко повернулась и бросилась из комнаты... Я вспомнил, как тогда- в Африке- перед расставанием Гарри успела точно также пожать мои пальцы...

Мне стало совсем плохо, я еле сидел на стуле. В комнату вошли двое громил из тюремной охраны, подхватили меня под-руки и потащили в камеру. Собственно, обратную дорогу я не помнил- видимо потерял сознание. Потом долго лежал, прежде, чем немного очухался... С уходом Гарри от меня ушла последняя надежда. Хотя я и прекрасно понимал, что она уже не сможет мне помочь...

А назавтра был суд... Он мне напоминал плохо отрепетированный спектакль. Присяжные вели себя, как-то неадекватно: кто-то зевал и явно скучал, кто-то кажется потихоньку посмеивался... Нашлись свидетели, видевшие, как я нещадно бил троих бродяг; была даже видеозапись этого события. Привели негра, ставшего после моего удара евнухом. Он сипло-писклявым голосом рассказал все подробности, с ненавистью глядя на меня и тыча издалека в мою сторону пальцем. Естесственно, он смолчал, что все они были из спецслужбы. Присутствовавшие смотрели на него с интересом и не без иронии. Все было понятно. Мой

адвокат, в основном, молчал. Какие-то вопросы задавали и мне лично; я отвечал, совсем плохо соображая. Наверное в мою еду добавляли что-то, парализующее волю. Или мне уже просто стало на все наплевать? Ждать- то осталось совсем недолго...

Настало время объявлять приговор. Конечно присяжные единогласно проголосовали за смертную казнь на электрическим стуле. Дату приведения приговора в исполнение почему-то должны были сообщить позже. Ну, и что ж... Может все-таки за это время наши разузнают, где я, и, что со мной, и попытаются меня отсюда как-то вытащить. А если придется принять смерть в далекой стране, то сил для этого у меня пока хватит... Но силы надо все-таки экономить.

Меня вернули в тюрьму, на старое место,- в прежнюю одиночную камеру. Я снова залег на свою "досадную" кушетку. Теперь меня занимали только воспоминания... Родители умерли и они, слава Богу, уже не смогут узнать, когда их сын отправится на тот свет... А я даже не смог прибыть на их похороны. У отца побывал на кладбище только через год, после его смерти. Мама умерла пять лет назад- я и на могилке ее еще не был. А теперь уже и не смогу побывать... Надо же, ни разу не видел свою Аленку, а ведь ей сейчас... Страшно подумать, ей уже кажется шестнадцать! Я только приблизительно смог определить, когда она родилась... А как же сильно я тогда увлекся Ириной, Ирочкой Олеговной... Не просто увлекся, а- влюбился! Почувствовал покой и наплыв счастья рядом с ней. Мечтал: закончится последняя командировка, приеду к Ирише и обо всем с ней договоримся. Она, конечно, прекрасно понимала тогда: меня придется ждать долго... Или не ждать... Кто знает, что может произойти? И произошло... Но Ирочка ждала... Я уверен. Столько-то лет! Ах, черт, ведь шансов у меня почти не осталось... Как бы вернуться домой, хоть на год, хоть на месяц, хоть на пару дней?! И с Катериной надо поставить все точки над i. Плохо мы расстались, ведь Женька- наша дочь. А смогла ли Катя в мое отсутствие оформить развод, чтобы выйти замуж за своего, так сказать, сотрудника несчастного... А он смог бы кулаками грохнуть трех ветеранов вьетнамской войны? А смог бы прожить в чужой стране безвылазно столько лет? Хотя- Бог с ним... Может быть он и хороший человек, может бытьКате с ним и хорошо. Только бы вырваться, но не потеряв честь! Merde!

Предал я своих женщин, как больших так и маленьких. У меня даже фото Аленки нет. Женя не догадалась привезти, а может быть- не захотела. Может, забыла... Или- не смогла... Захочет ли моя Дженни, после моего исчезновения, помочь своей сводной сестре? А кто поможет Ирине? От ее связи со мной, ей стало только хуже... Конечно, у нас с ней есть маленькая Аленка... Да, уж и не совсем маленькая...

Черт меня дернул: не сдержался, грохнул этих бывших героев вьетнамской войны! На сколько выше рангом, профессиональнее меня были разведчики, с которых я брал пример: Рудольф Иванович Абель, Конон Молодый, товарищ Ким, Джордж Блейк... Они смогли выдержать все перипетии борьбы, не сорвались... А я- сорвался... Но- признаться сейчас, что я- ГБ-ист, это значит признать поражение, подвести тех людей, что направляли меня в эту далекую страну. Merde!

Но как не хочется умирать! Оставлять сиротами своих детей. Не попрощаться со своими родными и близкими... Правда, я видел Гарри... Гарри, Гарри, Генриетта... Как хорошо, что ты пришла ко мне, ты придала мне сил... Хотя я никак не думал, что мы встретимся здесь с тобой. Да мы с Гарри, в общем-то, даже и незнакомы... официально. Я вдруг вспомнил то, непередаваемое ощущение, когда девчонка укусила меня в мочку уха... Это, когда я нес ее на плечах. Девчонка! Леди... Леди Демпси... Мне уже не удастся найти тебя в Лондоне...

Через несколько дней ко мне в камеру вошел полковник. Осмотрелся по-хозяйски, сел, покряхтевши, достал две "Гаваны", одну протянул мне. Закурили... Потом он достал из объемного кармана две небольшие бутылочки с армянским коньяком и одну тоже сунул мне

в ладонь. Положил на стол маленькую пачечку печенья и глазами показал мне: "Давай, выпьем". Мы стали пить коньяк маленькими глоточками, брать малюсенькие печеньица, а потом смаковать дым "Гаваны".

Долго мы так смаковали. Я все ждал, когда полковник начнет говорить, но он- молчал... Постепенно кончился коньяк, потом печенье. Только сигарам еще долго дымить... Уже около часа полковник молча буравил меня взглядом, иногда покачивая головой. И вдруг- встал и шагнул к двери... Вот так- фокус! Неужели промолчит?! Но он все-таки заговорил:

-Я служу уже почти сорок лет. За это время я много взял политических врагов, наркодельцов и просто всякой швали. Мне приходилось идти в атаку в полный рост и я убивал тогда без разбору, всех, кто под руку попадется... Ты можешь мне не верить, но ты- первый, кого мне не хочется отправлять на "тот свет". Я зауважал тебя, парень... Даже прочитал твоего Гюго, правда, так ничего и не понял... Не знаю, зачем тебе хочется умереть? Со Сталиным и с коммунизмом покончено. Тебя казнят через пять дней... Если захочешь мне что-то сообщить, то можешь даже среди ночи вызвать охрану... Прощай! А Гарри, перед отъездом, просила передать тебе привет! Такому-то сукиному сыну...

Полковник ушел, а я остался докуривать гаванскую сигару. Докурил, лег, повернулся к стене и благополучно заснул... Неожиданно мне приснился сон, состоящий из действительно произошедших когда-то событий. Это началось в тот момент, когда я- успешный нелегал- понял, что, видимо, за мной следят... Длинный сон... Я ударился в бега, перебрался в другой город, затаился... Однажды, на выходе из дешевого маркета я столкнулся с бывшим нашим сотрудником, который года три тому назад перебежал к американцам. Как его занесло в этот дерьмовый магазинчик?! Наверное решил, что, по нынешним временам, ему уже ничто не грозит... Он увидел меня, узнал и воскликнул: "Иероним, не надо!...", упал на колени. Кругом никого не было, я мог одним ударом сломать ему шейные позвонки, но никаких указаний из Центра у меня не имелось... Я не знал, что делать и промедлил несколько секунд. Показались люди... Взглянув на это мерзкое, трусливое ничтожество я бросился наутек... А потом срочно уехал в другой город- подальше... И , как потом выяснилось- не напрасно... Сердце сжалось, я проснулся, и стал анализировать сон...

День, два, три, четыре... Меня отвели к эскулапам, взяли анализы, измерили давление, прослушали сердце и легкие. Признали, что по состоянию здоровья я готов принять участие в процедуре приведения в исполнение смертного проговора (моего приговора). Потом меня отвели в мою камеру.

Пришел какой-то солдафон... Он спросил, к какой церкви я принадлежу, желаю ли я посетить тюремную церковь и исповедоваться? Или священник может посетить меня прямо в моей камере. Я ответил, что являюсь атеистом и в помощи церкви не нуждаюсь. Солдафон с удивлением посмотрел на меня и кажется покрутил пальцем у виска. Потом он сказал, что перед казнью приговоренный может попросить исполнить его последнее желание, если оноиз раздела дозволенного: можно заказать себе ужин из ресторана (без вина, можно только банку пива); пачку хороших сигарет или сигару; можно заказать видеофильм. Потом он многозначительно посмотрел на меня и сказал, что я могу написать последнее письмо и указать почтовый адрес: письмо обязательно проведут через почту. От всего я отказался...

Наступило следущее утро... Я проснулся с каким-то странным чувством: как-будто вчера не успел что-то сделать, а сегодня уже поздно за это браться... Так и останется ЭТО незавершенным. Ну, что ж, будь, что будет... Ох, как сердце-то проклятое болит...

Неожиданно вспомнил последнюю встречу с родителями... Это произошло накануне моей заброски на нелегалку. Мама ни о чем не догадывалась, а отец плохо чувствовал. Он стал ругать существующий строй (тогда уже становилось ясно, что стране становится все тяжелее). Отец хвалил сталинские времена, рассказывал, что в начале каждого нового года

снижались цены, жить становилось лучше, нас уважали... Я осторожно возражал, приводил свои доводы о культе личности. Отец сказал горькие слова: "Вот окажешься ТАМ и поймешь, что не хватает нам ЗДЕСЬ товарища Сталина..."

...В камеру стремительно вошли четверо здоровенных тюремщиков. Ну, кажется началось! Самый крупный из них торжественно сообщил мне, что сегодня приговор будет приведен в исполнение и, так как умирать лучше (у него получилось- полезнее) на голодный желудок, то меня сейчас поведут к месту казни. Нет ли у меня сегодня жалоб на здоровье?

Я внутренне весь затрясся от смеха: опять их мое здоровье интересует! Ответил- жалоб нет! А что, если сказать о сильной боли в сердце? Но зачем растягивать эту трагикомедию, видимо наши не смогли мне помочь... Меня взяли под руки и повели...

Комната, где находился электрический стул, была большая и хорошо освещенная. Приятно будет умирать! И тут же почувствовал, как в сердце, опять словно бы воткнулась толстая игла, а в левую руку вонзилось множество мелких. Эти маленькие иголочки добрались и до левой ноги, я боялся, как бы не упасть! Но меня теперь не выпускали и протащили к широкому столу. Рядом остались всего два служителя тюрьмы- молодой и пожилой. Молодой был благодушно настроен:

-Ты не обижайся, старик, на то, что мы сейчас с тобой будем делать.- Я не сразу сообразил, что стариком он назвал меня.- Я знаю, ты в нашей благословенной стране натворил много

дел, даже кого-то убил и покалечил. Поэтому тебе на нас не стоит обижаться и мы все постараемся сделать быстро и небольно. Конечно, тебе не позавидуешь, старик, но за все содеянное надо отвечать...

Он и напарник схватили меня за руки и разложили верхнюю часть туловища на столе, животом вниз, а ноги мои продолжали стоять на полу. Потом с меня содрали штаны, я хотел было возмутиться, но мной уже опять овладела апатия. Я промолчал. Зато молодой заливался соловьем:

-Держись, старик, я все сделаю, почти небольно. Сам понимаешь, когда через тебя такое напряжение пропустят- ты обделаешься.- При этом он тщательно засовывал мне в задний проход какую-то дерюгу. От боли и раздражения я едва сдерживался, чтобы не покрыть своих мучителей четырехэтажным матом.- Держись, старик, и тебе будет лучше, если ты умрешь не обделанным, и нам меньше будет убирать.

Я не выдержал и съязвил: "Спасибо тебе за доброту, сынок!" Но голос мой противно скрипел, а каждое слово отдавало болью в сердце. Я почувствовал, как меня поволокли к стулу, а потом усадили на него. Сидеть было больно и противно... Хорошо- недолго... Вот, сейчас...

-Потерпи еще немного, старик, я тебе макушку побрею. Так ток пойдет легче и быстрее, и ты сразу помрешь, и мучиться не придется...

Он сбрил мне волосы и даже чем-то смазал череп. Еще пара минут и я был окончательно "упакован". Осталось чуть-чуть подождать... Ах, эта иголка, в сердце...

.....................................................................................................................

Полковник Ричардсон сидел в соседней комнате и пыхтел "Гаваной". Рядом расположился Абрахам Алтман и почтительно ждал. Наконец полковник, предварительно глотнув из маленькой бутылочки, обратился к напарнику:

-Ладно, капитан, пора заканчивать с этой мистификацией. Зайди к тем ребятам и если парень не обделался от страха и продолжает молчать, скажи чтобы его сняли со стула и в порядок привели. Иногда приходится признавать свое поражение. Мне казалось, я хорошо продумал эту историю, когда он, якобы, убил двоих наших ребят, а на самом деле они остались живы. Я был уверен: перед угрозой казни на электрическом стуле, он сдаст все свои связи здесь, может даже будет работать на нас. Это была бы моя великая последняя победа, перед уходом на пенсию. Но этот, проклятый русский упрямец, оказался сильнее меня... он не сдался... merde! Идите, пусть снимают со стула... А, знаешь, капитан, самое

интересное, я испытываю какое-то странное чувство: порой мне кажется- я даже доволен, что парень не сдался. Я раскалывал много всякой швали: этих проклятых коммунистиков, потом начинавших работать на нас... Многие сами пришли к нам и сдали за деньги своих подельников. Сколько их сейчас нам служит, стоя на задних лапках! Но я их презираю... Не знаю, попади я в такой переплет... А парень не сдался... Я уважаю его... Иди.

Алтман ушел, а полковник вытащил вторую бутылочку и принялся ее сосать. При этом он горестно качал головой...

Стремительно распахнулась дверь и на пороге показался Абрахам Алтман. Он заорал:

-Он умер, господин полковник!

-Как- умер?!- Взревел Ричардсон.- Что, эти пустоголовые остолопы успели подать на него высокое напряжение?!

-Нет, похоже, он умер от инфаркта! Когда я вошел, он вдруг обвис, стал совершенно белым и нос у него заострился, а язык вывалился... Я пощупал- пульса нет...

-А врач, врач!- Орал полковник.- Что делает там этот собачий костоправ? Он в тюрьме даже клистиры разучился ставить, наверное? Пусть делает укол...

-Я срочно вызвал нашего врача...

-Да, пока придет наш доктор, парень окончательно помрет! А сейчас, может, его еще не поздно откачать, пусть делают адреналин в сердце, пусть делают что-нибудь, или я переломаю им всем ребра! Мы не имеем права терять такого парня... Действуй...

Алтман скрылся, а багровый лицом полковник, рвал на себе ворот и растирал левую сторону груди...

....................................................................................................................... ...Я наконец увидел вдалеке родительский дом. Я шел по тропинке, но стопы намокали от росы. Яблоневый сад был весь белый от цветения. А разве сейчас весна? Значит- весна... Я вижу- мама стоит у калитки и машет мне полотенцем. А вот и отец- он сидит на крыше и занимается ремонтом. Я уже слышу, как шумит ветер в ветвях деревьев... А что это за две маленькие девочки там бегают? Кто это?... Я вернулся, вернулся, вернулся, вернулся домой!

КОНЕЦ

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Возможно может показаться странным, но данная история имеет под собой достаточно глубокие корни.

Приблизительно в 1982 г. мой друг - отличный специалист по ремонту и настройке телевизоров - рассказал мне, как он устанавливал и настраивал телевизор Киму Филби. Я, в то время, еще и не слышал это имя. Спустя два-три года я уже многое знал о товарище Филби. И в своей повести эпизод с телевизором постарался изобразить, как можно ближе к первоисточнику.

Где-то, в то же самое время, я познакомился с интересным молодым человеком по имени Андрей. Он был моложе меня лет на десять, но я сразу почувствовал к нему уважение. Как-то нестандартно мыслил он: сделав уже зачатки приличной карьеры (специализировался на иностранных языках), - мечтал получить церковный приход. По каждому жизненному вопросу имел свое твердое мнение. Случилось так, что после 1985 г. мы с ним не встречались, но иногда созванивались. Потом звонки прекратились. Лет пять тому назад я узнал, что Андрей умер: ему неудачно провели, в общем-то несложную, операцию. И еще я узнал, что он оказывается много лет сотрудничал с нашими спецслужбами и даже надолго выезжал за границу, для выполнения особо важного задания...

Часть 2

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

287337  2009-04-20 19:38:39 Эль Морено - Борис Викторович! Не оторваться! Однем махом прочёл. Крепкая, сильная, мужская повесть! Пздрвл! Лишь жалкую - не голосуется. В. Э,

287341  2009-04-20 21:07:58 Борис Дьяков- Владимиру Эйснеру - Владимир, спасибо за добрый отзыв! Как всегда, Вы- первая ласточка! Борис.

287342  2009-04-20 21:20:35 Борис Дьяков- В.М. - Владимир Михайлович! Спасибо, что опубликовали. Но получилась парочка накладочек. Там, где мой текст, значится:"Человек в пути" и дата- НОЯБРЬ 2008 г., а в "Содержании" стоит: "Романы и повести", но в 2009 г. повести нет. Кстати за два последние года из списка опять выпали: "Человек в пути" и "Драматургия". Извините, что отрываю от дел в преддверии "Пятничного вечера". Б.Дьяков.

287347  2009-04-20 23:53:47 Серге й Герман - Уважаемый, Борис Викторович. Прочёл и жалею, что не сделал этого раньше. Превосходная, захватывающая вещь, невозможно отложить в сторону. Спасибо!

287356  2009-04-21 19:41:47 Борис Дьяков- Сергею Герману - Сергей Эдуардович! Спасибо за добрый отзыв! С уважением, Б.Дьяков.

287360  2009-04-22 00:47:24 Антонина Ш-С - Почему произведение не участвует в рейтинге? Уважаемый Борис Дьяков! Несмотря на то что в повести много всяких ошибок, это, на мой взгляд, одно из лучших Ваших произведений. Написано просто, хорошо, но засасывающе. Наиболее интересны сцены с Гарри и бой с тремя.

287362  2009-04-22 11:05:29 ВМ /avtori/lipunov.html - Потому что qwerty куда-то пропал, а добавление в голосовалку поломалось.

287365  2009-04-22 12:17:00 ВМ /avtori/lipunov.html - Вот так подарок на Пасху! Трепещи Европа! http://www.liveinternet.ru/users/inmira/post101065433/

287366  2009-04-22 16:32:26 Борис Дьяков-ВМ - Владимир Михайлович! Вы Аршавина имеете в виду?

287367  2009-04-22 22:03:27 Ия - История описана неординарная, но проблемы высвечивает общечеловеческие. Когда-то в молодости все обсуждали проблему о смысле жизни, так и сейчас,читая рассказ, все время мучаешься этим вопросом. Удивил момент, связанный с освобождением Гарри. Если Гарри работала на британскую разведку, а Роберт - на советскую, Гарри передали американцам, значит это была совместная операция? Вау!

287370  2009-04-23 07:09:44 Борис Дьяков- Ие и Антонине Ш-С - Спасибо, что отмечаете и наличие ошибок, буду все обдумывать по второму разу. Ия (не знаю Вашего отчества), хочу напомнить, что после выхода американцев из Вьетнама и до ввода наших войск в Афганистан, сохранялось некоторое политическое спокойствие. Брежнев в Хельсинки тогда выступил с многочисленными мирными инициативами, казалось, в мире потеплело. В Португалии после одиозного Салазара к власти пришли социалисты и коммунисты. Мы по-моему явно симпатизировали Гарольду Вильсону и т. д. Совместных операций в идеологическом плане, конечно, не могло быть, но помощь при борьбе с наркомафией или при захвате заложников... Я описал небольшую помощь в спасении кого-то: прибыли, спасли, вывели, передали в нужные руки... И американцев я там не вспоминал. В мире вообще иногда происходят странные вещи. В Чили, где еще жил Пиночет, приютили стойкого коммуниста Хонеккера. А Германия и Россия от него отказались. Недавно я слышал мнение, что англичане осознанно выпустили из страны Кима Филби: то ли авторитет у него был слишком высок и на него рука не поднималась, то ли были другие причины... Я все-таки старался сделать литературное произведение, хотя и пользовался документальной основой. Спасибо за отзывы. С уважением, Борис Дьяков.

287415  2009-04-27 04:47:41 Александр Медведев - Уважаемый г-н Дьяков, на последнем пятничном вечере мы переговорили, но не обменялись телефонами. А у меня есть тема для разговора - прошу дать ваш тел., скинуть его на е-м antantam@ranbler.ru или позвоните 499-137-0933 До связи. Ваш - Александр МЕДВЕДЕВ

287416  2009-04-27 09:21:53 Борис Дьяков-А.Медведеву - Уважаемый Александр Дмитриевич, вечером,после работы, позвоню. Б.Дьяков.

287444  2009-04-28 18:49:38 Читатель - СИЛЬНАЯ ВЕЩЬ ! Несколько замечаний : 1. подробное описание событий, но непонятно на какую службу ОН работал ?; 2. террористические акты за границей - это "работа" ЦРУ, но не КГБ и не ГРУ !; 3. настоящий разведчик не оставляет никаких следов, он просто исчезает !; 4. на всех выставках обычно устраивают фото-кино-слежку !; 5. хорошая книга "Внешняя разведка России" А.Колпакиди,Д.Прохоров, "олма-пресс".

287447  2009-04-28 20:34:39 Борис Дьяков- Читателю - Когда я писал "Человека без имени", да и сейчас, я почти не знал ничего, о том, чем занимался ТАМ мой друг. Поэтому я взял на себя смелость многое домыслить. Помните, как в "Мертвом сезоне" Банионис и Быков дерутся со своими врагами? Как Банионис (Лонсдейл, Конон Молодый) протаранил автомобиль преследователя? Я помечтал... Но ничего плохого в этом не вижу. Тот, о ком я написал, наверное, мог сделать, все, как и герой повести. Он вернулся на Родину, но заболел и умер в результате неудачной операции. Спасибо за добрый отзыв и советы. Кстати сегодня Банионису 75 лет. С уважением, Борис Дьяков.

287448  2009-04-28 22:00:42 Борис Дьяков - Извиняюсь, Банионису сегодня 85 лет! Дьяков.

287458  2009-04-29 12:05:33 lenin http://myhomebiziness.1gb.ru/ - Читается на одном дыхании, Всем советую к обязательному прочтению!!

287460  2009-04-29 14:44:17 читатель - Уважаемый Борис Дьяков ! У нашего поколения 1940-1950 годов были герои, похожие на героя Вашей повести, нас воспитывал побеждать Николай Островский-Павка Корчагин. Поэтому мои сверстники все служили в нашей армии, работали для нашей страны не жалея сил и здоровья. Последние четверть века нас-ветеранов унижают и извращают нашу историю, показывая массу кретинских фильмов : например на 1м канале "застава жилина" - таких дебилов никогда не призывали на службу в РККА, а тем более на границу ! Другие были солдаты, офицеры и генералы в 1941 - потому и победили ! Спасибо Вам за подлинный образ Героя ! Успехов Вам в труде ! Постарайтесь издать в печати Вашу повесть, рукописи не горят в отличие от интернета.

287482  2009-05-01 09:23:03 Борис Дьяков- Читателю - Уважаемые Читатели! Немного задержался с ответом. Спасибо за добрые пожелания и советы. Ближе к зиме я повесть постараюсь напечатать на бумаге, что за свои деньги- не так уж и сложно. Но вот реализовать... Но, постараюсь! И ВСЕХ ПОЗДРАВЛЯЮ С 1 МАЯ! С уважением, Борис Дьяков.

287484  2009-05-01 10:00:57 Валерий Куклин - Хорошая вещь! Жаль времени нет рецензию поскорее накатать. А того лучше - предисловие. Но если позволите, то после работы над "Богородицей" Алешкина засяду. Валерий С праздником вас!

287500  2009-05-01 20:57:00 Борис Дьяков- Валерию Куклину - Валерий Васильевич! Наверное, я все выжал из себя на этой повести. Конечно, буду рад рецензии или предисловию. На всякий случай- мой E-Mail: capieronim@rambler.ru. Борис Дьяков. И с праздником!

287654  2009-05-12 12:05:18 Читатель - Понравилось, спасибо! Не отрывался! Евгений.

288029  2009-05-21 11:33:30 Бойкий Витич http://vadimchazov.narod.ru - Дорогие друзья. Редкая по красоте исполнения и уму вещь. Особенно дорого чистое и нежное отношение автора, Бориса Викторовича, к женским образам (Катя, Евгения, Генриетта, Ирина Олеговна, Алёнка, Сара). Характеры и отношение к нашему миру таких разных персонажей очерчены тончайшими любовными (в лучшем смысле [это для дискуссантов])штрихами. Хороши описания реалий и пейзажей как Родины, так и других стран нашей маленькой и хрупкой планеты. Многое построено на ассоциациях, сравнение погостов дано строго и сдержанно. Бесхитростный сюжет (единство времени, места и действия; боль главного героя, проявленная в начале повествования и не оставляющая читателя до печального и мужественного завершения) наполнен новым содержанием, звучит пронзительно. Это прекрасно. Быть может, читатели за океаном смогут увидеть некую нетолерантность в двух-трёх строчках текста о "загорелом" бомже - участнике Вьетнамской кампании, но для этого им надо перевести, издать и распространить эту вещицу у себя. С поклоном и уважением, Вадим.

288036  2009-05-21 20:02:16 Борис Дьяков- В.В.Чазову - Вадим Викторович! Рад, что Вы прочитали мою повесть. Большое спасибо за отзыв. С уважением к Вам и Вашей семье, Борис Дьяков.

288425  2009-05-28 18:03:58 Бульба - Надеюсь, автор на меня не обидится. Как можно обижаться на мнение (одно из десятка - и, возможно, ошибочное)? "Сильная вещь", "лучшая", "не оторваться", "хорошо, но засасывающе", "на одном дыхании" Если бы не эти восторги, то "оторвался" бы уже после первой пары абзацев. Но через силу дочитал, надеясь увидеть, хотя бы в конце, то, что родило столько восторгов. Трогательная ординарная история, типичная для всех времен и войн, зримых и незримых, не любит предателей, нежно относился ко всем женщинам, об которых спотыкался на своем пути, круто дрался "с тремя". "Мюллеровско-штирлицовкая" концовка с допросами у контразведчика-романтика и встречей с Гарри... Ну и что? А литература - где? Слог, да и вообще уровень - пенсионера, ветерана районного военкомата, никогда ничего не писавшего, который вдруг решил накатать услышанную от кого-то историю, накатал - и принес в газету. А ему из вежливости: сильная вещь, всю ночь читали, на работу проспали! Необъективность - полнейшее неуважение к автору. А к читателям РП? Хотя бы, прежде чем публично из вежливости или из какой-то политической целесообразности хвалить, тактично уточнили бы, что воспринимаете это как конспект для будущего сценария, будущей повести. Но вместо этого: "хорошо, но засасывающе"! Понятно, что хвалить "безопаснее" и "полезнее" (для себя). Вот, кстати, только что один автор, от которого все привыкли слышать непременно хорошее, высказал то, что думал, так тут же получил щелчком по носу (но молодец, устоял, даже рюмка с коньяком не покачнулась в крепкой руке, так на то и мужской разговор). Одно все же понравилось. Запятые Свободные, как городские воробьи, сидят, где хотят. Просто на душе светлеет от их виртуального чириканья. Но и тут немножко грустно: весна кончается.

288427  2009-05-28 20:06:40 Борис Дьяков- Бульбе - А чего же фамилию истинную не назвали? Я бы ваши произведения почитал, поучился бы...

288428  2009-05-28 23:50:19 Сергей Герман - Борису Дьякову. Уважаемый, Борис Викторович. Думаю Вам не стоит слишком близко к сердцу принимать уколы бульбы. Эти существа появляются внезапно, жалят и пропадают бесследно, чтобы через некоторое время возникнуть вновь. Бульба же персона известная, хотя раньше он(она, оно) высупал(о,а) под другими именами, их много: Сергей Шиншин, Мария К, Мимоход, Сергей Ру. Мне кажется, что этого человека я знаю.ОНА была лауреатом премии РП, сейчас живёт в Канаде или США. -Бульбе. Скажу вам только одно. Вы конечно же имеете право на собственное мнение и совсем не обязаны любить Дьякова. Но...не превращайтесь в придаток Куклина, это он в приступе самолюбования и ощущения собственной значимости готов втоптать в землю любого автора. Не забывайте, что ирония, это тоже оскорбление, хотя и облеченное в форму комплимента. Кстати о запятых. Вам известно, Толстой вообще был скуп на оные и расставлял их весьма призвольно? P.S. Слово бульба умышленно пишу с маленькой буквы, поскольку это не имя, не фамилия и даже не кличка собаки. Бульба, одним словом. Не забудьте и у меня проверить запятые, орфографические ошибки и причислить к ветеранам районного военкомата...

288434  2009-05-29 18:25:34 Борис Дьяков- Сергею Герману - Сергей Эдуардович! Спасибо за информацию. Конечно, с "Бульбой" я общаться больше не буду, уже хотя бы потому, что не люблю анонимов. С уважением, Борис Дьяков.

288435  2009-05-29 22:11:27 В. Эйснер - Сергею Герману: Кстати о грамотности писательской, и кстати о Л. Толстом и его запятых. Перечитывал на днях великолепнейшую повесть "Хаджи Мурат" и в самом конце 15 главы наткнулся на: "Обед в этот день был в Помпейском зале; кроме меньших сыновей, Николая и Михаила, были приглашены: барон Ливен, граф Ржевусский, Долгорукий, прусский посланник и флигель-адъютант прусского короля. Дожидаясь выхода императрицы и императора, между прусским посланником и бароном Ливен завязался интересный разговор по случаю последних тревожных известий, полученных из Польши". (То есть, проезжая станцией такой-то, у меня слетела шляпа.) Сразу две ошибки во втором абзаце:стилистическая и грамматическая. Один из возможных вариантов звучал бы так: "Покуда собравшиеся дожидались выхода императрицы и императора, между прусским посланником и бароном Ливеном завязался интересный разговор..." Бросает ли этот мелкий ляп тень на великого писателя и его великий текст? Ни в коей мере. Errare humanum est. Только и всего. Но! У Гоголя, Лескова, Сальтыкова-Щедрина, Бунина, Набокова, Ходасевича, список можно продолжить, подобных корявостей нет вообще!

288436  2009-05-29 22:32:59 Сергей Герман - В. Эйснеру. Это потому Володя, что бульбы на них не было. Иначе застыдили бы запятыми и ошибками. А вообще то помнишь? "Каждый мнил себя стратегом..." Это я по отношению к бульбе, не прими на свой счёт. С теплом...

288443  2009-05-30 00:57:27 Анна - Б.Дьякову - Б.Дьяков:"...Конечно, с "Бульбой" я общаться больше не буду, уже хотя бы потому, что не люблю анонимов." В интернете несколько смешно читать такие фразы. Каждый из на нас, включая Вас, может оказаться анонимом. :-) При таком интересном начале пришлось и мне прочитать Ваш рассказ. Написан живо, захватывает, как захватывает нас, вернее, особо любопытных из нас, всякая история человеческой жизни. Но при всем при этом слишком много вопросов возникает по ходу чтения. Настолько много, особенно когда речь уже не о делах "семейных", а профессиональных, что ритм чтения все время сбивается. Возможно некоторые из этих вопросов вызываны моим дилетантизмом в области разведки, но здравый смысл не дремлет и не дает мне покоя. 1) Карьера героя, которого готовят к "нудной рутинной работе хорошо законспирированного агента" начинается с африканской операции, явно требующей навыки спецназа, а не агента. Это все-таки разные профессии. 2)"...Кого уничтожать, а кого спасать- мы уже знали." Откуда же тогда удивление, что спасаемая - женщина? 3)Группа освобождения прибыла в африканскую страну, с которой у СССР было "взаимопонимание", на подводной лодке. "Барракуда", современная советская подлодка, делает 35 узлов под водой. Это, примерно, 35 морских миль. Это сколько же более устарелая добиралась до Африки? И из какого морского (!) порта, если она приняла группу, добравшуюся на самолете? Предположим, что использовался порт иной "дружелюбной" африканской страны. Итак, подводная лодка подошла к искомой стране. Ничего не сказано про судно, подобравшее группу, значит группа доплыла до берега на надувной шлюпке... где ее уже ждал вездеход. Вездеход, и все со мной согласятся, машина шумная. Вопрос дилетанта: а вертолеты тогда еще не изобрели? 3)"...Пройти, обвешанными оружием, предстояло около десяти километров, на это давалось около часа." 10 (десять) километров за час человек может пройти только бегом, так что проводник явно не "шел", а наш герой уж точно не "передвигался". И по песку или просто "пересеченной местности"... А уж "обвешанному оружием"... В марафоне нынешние спортсмены проходят, примерно, 20 км за час, и мы знаем, как они после этого выглядят... И сразу в бой! Кстати, обратно, даже с ранеными и спасенной женщиной бежали не пропорционально дольше. Даже если сбросить часа три на раненого, которого "кололи", и рытье могил и, не найдя вездехода на месте, побежали дальше до "ночного привала", то даже со сниженной скоростью так можно и до границы добежать. 4)"...Я сунул тогда руку в карман и достал первую попавшуюся купюру. Это были 50 долларов." Это круто! Да еще для какого-то подметалы в допотопном бистро. 5) Расписана в деталях встреча со связным, но абсолютно не понятно откуда наш герой достает секретные данные. Где надо не служит, встречи с агентами-поставщиками данных не описаны... А ведь тоже, надо полагать, уходил от наблюдения. 6)"...Первым делом, возьмите это- здесь десять тысяч долларов. Мы надеемся, что это поможет Вам. Вы сообщали, что у Вас проблемы со здоровьем- подлечитесь. Купите новую одежду, бросьте Вы эту дрянную работу, смените место жительства. Я доставлю Вам еще денег, шиковать, конечно, нам еще рано, но и здоровье и нервы надо беречь. Вашей семье мы тоже опять начнем помогать, хотя там дела обстоят совсем неплохо." После чего хронически больной герой передает своей дочери 8 (восемь) тысяч долларов, ничего в своей жизни не меняет и поддержать свое здоровье ради службы любимой родине не собирается. Любопытно. 7)"...Ваша дочь успешно окончила МГИМО, потом два раза училась на компьютерных курсах." Почему "два раза"? Такие тупые учатся в МГИМО? Или все-таки речь о двух разных курсах в той же области? 8)"...американский парень, тогда он еще сочувствовал коммунистическому движению, даже был связан с кем-то из красных бригад в Италии, но потом сдвинулся вправо и сейчас является "зеленым". Он из тех, кто не любит работать, а любит протестовать. В Москве он подружился с Вашей дочерью..." "Красные бригады" отошли в мир иной уже в середине 1980-х. Рассказ о 1999г. Нашему "парню" даже по самым щадящим меркам должно быть под сорок. Интересная "дружба". 10)"...Мы стали -наша страна- такими слабыми, что лучше сидеть дома и сморкаться в тряпочку, и надеяться, что нас никто не тронет. А заодно удалиться зарубеж и рассказывать всем, какими мы были плохими. Так сделали Олег Калугин, а еще раньше этот тип, который взял себе фамилию- Суворов... Удрали и еще кое-кто..." Суворов "удалился", когда страна слабой себя еще не чувствовала. А вообще, профессиональному разведчику полагается знать несколько больше по этой теме, а не основываться только на информации постсоветских газет, которые, кстати, он и прочесть не смог бы. Вот скромный список "удалившихся": http://www.agentura.ru/dossier/russia/traitors/ "Предатели, перебежчики и невозвращенцы". 11)"...Посчитал деньги. Около тысячи долларов бумажками, почти столько же- на пластиковой карте." На какой пластиковой? На кредитной, видимо? Назначений пластиковых карт не счесть на Западе. 12) Драка. Один "отсечен" сразу, остались два, причем один из них должен всего-навсего "нажать на кнопку", чтобы вызвать помощь. Сколько секунд это занимает? Нашему герою за пятьдесят. Пятнадцать лет он ведет "растительную" жизнь агента, имеет больное сердце, об его ежедневных тренировках нам не рассказали, против него три товарища в возрасте, как минимум, 35-40 (где нашли этих старичков!!!), и после этого мы должны поверить, что он убил двух здоровых мужчин и сделал инвалидом третьего?! По джеймс-бондовски это может и работает, но по жизни... перебор. 12)"...Почти десять лет, парень, я охотился за тобой... Пять лет тому назад, мы вроде бы набрали на тебя компромат и я уже хотел тебя брать, буквально на следующий день, но ты перехитрил меня и исчез.... И только три месяца назад тебя опять засекли. Старый компромат уже во многом потерял свое значение... Я решил набрать новые данные на тебя, но ты был дьявольски осторожен. Несколько раз ты явно шел на какие-то важные встречи, но отрывался от моих ребят: отрываться от слежки- твой конек. И я понял, что брать тебя не с чем: не хватает компромата!" Вот те на! Срок давности компромата в разведке - пять лет! Новых данных нет, решено арестовать героя по уголовной статье, пожертвовав жизнью двух спецназовцев. Не слишком ли большая плата за элементарный уголовный арест? 13) "...наняла частного детектива, чтобы он узнал всю твою подноготную... Тот копнул и совершенно случайно кое-что на тебя нарыл... Я и то- не смог этого найти..." Позвольте не поверить, тем более, что этот частный детектив - выходец из той же службы, т.е., как и полковник Ричардсон, знает то же самое - где искать и как искать. 14)"...Два раза водили на "детектор лжи" (полиграф), но, видимо, я их оба раза разочаровал. Я много раз дома проходил подобную проверку дома, меня готовили на случай провала обманывать детектор." Покинув дом родной в 1984 г. наш герой до этого не только имел полиграф в наличии, но и успел поупражняться в нем. Не отдает ли это фантастикой? В интернете не могу найти данные о советских полиграфах того времени. Может кто-то больше знает? 15) "...Я программировал сознание на ответы, соответствующие моей "легенде". Проверящий не только легенду проверяет, а задает логически не связанные вопросы по разным темам, стараясь сбить проверяемого. "Запрограммировать сознание" на неизвестные вопросы еще мало кому удавалось, хотя и есть прецеденты, которые не имеют никакого отношения к "запрограммированности". Каким образом больной-сердечник два (!) раза победил полиграф, это вопрос вопросов. 16)"...Пару раз меня допрашивал некто Абрахам Алтман- типичный еврей, с каракулевыми волосами. Его в основном интересовали мои отношения с Сарой и покойным Ицхаком." Да тут целая Библия под шапкой "каракулевых" (а каких же еще?) волос. :-) Судя по всему, это и есть следователь по уголовным делам, ведующий официальное дело. 17)"...ты грохнул моих ребят и я смогу хотя бы дать тебе направление на электрический стул." Как-как? Дело уголовное о непреднамеренном убийстве двух человек, ведомое полицией. Какое отношение к степени наказания имеет полковник Ричардсон из ЦРУ(?)? Или автор спутал США с Россией, где КГБ/ФСБ ВСЕ, что угодно, может сделать с рядовым гражданином? 17)"...Если они нашли Майкла, а он успел позвонить Жене из своего дома, то они будут знать и ее московский номер и просчитают ее адрес." И зачем американцам Женя? Которая живет в Москве? Так, глядишь, они и на весь ФСБ могут покуситься?! 18)"...Мы взяли твоего Майкла из красных бригад. ...Кстати, он сказал нам твою фамилию и звание..." Высокие тайны доверило ФСБ малоуважаемому Майклу. :-) Но и американцы почему-то не поверили ему. Абель, кстати, сел в американскую тюрьму по такому же предательству. 19)"...Я кое-что нашел о тебе нового. Поднял еще раз архивы и очень внимательно их изучил... Гарри замолвит за тебя словечко, я попрошу ее об этом..." А причем здесь Гарри, если архив совершенно однозначно указывает на нашего героя? Подозреваю, для организации встречи с бывшей поклонницей. 20)"...Моя давняя коллега Гарри сейчас придет и опознает тебя." Гарри не подвела - "не опознала". После чего закончилась ее профессиональная карьера. 21)"...Через несколько минут в комнату вошла Гарри... -Здравствуй, Роберто!...Ответь, пусть даже нас и слушают." Слушают, слушают... Красивая подсадная утка, только вот "тупые американцы" о таких методах дознания и не слышали и про практическое предательство Гарри не сообщили дружественной английской разведке, хотя признать нашего героя шпионом практически выгодно американцам - для обмена на своих арестованных разведчиков. Сколько же этих предателей: и Гарри, и полковник Ричардсон, которому для обвинения героя в шпионаже не достаточно было 1)архивной фотографии, 2)свидетельства Майкла, 3)поведения Гарри... Только русские не предают... ну... за исключением приведенного мною списка советских предателей. 22) "...На сколько выше рангом, профессиональнее меня были разведчики, с которых я брал пример: Рудольф Иванович Абель, Конон Молодый, товарищ Ким, Джордж Блейк..." Какой-то странный список. Абеля выдали, как нашего героя выдал Майкл. Молодый был взят во время передачи секретных данных, т.е. с поличным (кстати, прожил после возвращения в Россию 6 лет). "Товарищ Ким" просто успел сбежать из Англии. Блейк успел побывать в советских агентах только 6 лет, после чего был арестован как шпион... Наш герой 15 (!) лет заграницей и бедный полковник Ричардсон никак не может доказать его шпионское бытие. 23)"...Пришел какой-то солдафон..." Тюремщик? Солдафоны, вообще-то в армии. 24)"...Ладно, капитан, пора заканчивать с этой мистификацией. Зайди к тем ребятам и если парень не обделался от страха и продолжает молчать, скажи чтобы его сняли со стула и в порядок привели." Итак, прошел суд, присяжные признали нашего героя виновным, судья приговорил его к смертной казни, что и проделывается. А полковник с капитаном Алтманом (ага, он капитан, а где же следователь по уголовным делам? почему о нем герой не упоминает?) занимаются мистификацией. Это каким, практически, образом? Завели свою тюрьму? Выкрали его из прежней? Обманули суд? Обманули тех свидетелей, что ОБЯЗАНЫ или имеют право присутствовать при смертной казни? Нет, это точно не американская действительнось, а до боли знакомая иная. 25)"...Я все-таки старался сделать литературное произведение" Это понятно, но описываемое, помещенное в реальную обстановку, все-таки требует проверенных данных.

288445  2009-05-30 01:52:07 Сергей Герман - Б.Дьякову. "...и вообще пистолет у него не той марки". Уважаемый Борис, Вы круто попали в переплёт, сейчас некоторые дотошные читатели начнут сверяться со справочниками, и подсчитывать, могла ли подводная лодка за определённое количество времени дойти до Африки? Мог ли пожилой человек вырубить трёх амбалов? Сочуствую.Рекомендую отвечать коротко и и по военному чётко. Да! Могли! Потому что лодка и разведчик были- СОВЕТСКИМИ. А вообще то, если без шуток, эта любознательность мне напоминает одного полковника замполита, который никогда не воевал и карьеру сделал при штабе. Зато когда идёт какой нибудь фильм о войне замполит не вникает в суть, а лишь комментирует, типа "пистолет не той марки", обращаются не по уставу" и прочее. Но Вы держитесь, вещь у Вас стоящая и заморачиваться по поводу насчёт особо пытливых умов не стоит...

288447  2009-05-30 02:28:57 Анна - С.Герману - Прихожу к мнению, что Читатель был прав: в Переплете либо хвали, либо молчи. Оно, канешна, можно и так, но к чему тогда открывать форум? Достаточно плюсика-минусика под прочитанным и вперед и с песней. И народ в соблазн не впадет - слез с печки, отметился и обратно на печку полез. :-)

288449  2009-05-30 06:48:42 Борис Дьяков- Анне - Анна! Можете быть уверены, что я внимательно прочитал ваши замечания. Что-то учту при редактировании повести. Удивляет ваши знания по целому ряду, я бы сказал, мужских, вопросов, связанных с разведкой и военным делом. Отвечая, я, конечно, мог бы сослаться на какой-то американский детектив, где было сказано приблизительно следущее: "По улицам подмосковной Тулы свободно разгуливали белые медведи" (После этого я детективы перестал читать, как и вам, наверное, не обязательно читать написанное Борисом Дьяковым). Вы решили заступиться за "Бульбу"? Хочу все-таки кое-что сказать в свою защиту... Я сам много лет занимался борьбой самбо и многократно возвращался на ковер. Последний раз провел несколько тренировок в 54 года и, говорят, неплохо выглядел. Человек, о котором я написал, просто пытался показать себя больным и даже старым, а на самом деле это- высокий профессионал. Когда у меня не было возможности заниматься в тренажорном зале или выходить на ковер, я отжимался многократно от пола на кулаках, приседал на одной ноге, делал "растяжки", беря пример с Ван Дамма... Мужчина, при желании, может много лет держать себя в отличной форме, уверяю вас. Хоть разговор о моем герое, а не обо мне, но я хотел и в свое шестидесятилетие выйти на ковер, но побоялся за сердце. А у моего героя сердце не выдержало от постоянных стрессов... Кстати я познакомился много лет назад с человеком, послужившим прообразом главному герою, отнюдь не в военкомате, каковый почему-то поминала "Бульба". Удивительно, но замечания по повести я в основном получаю от женщин. Разве я их там обидел? Думаю, что дальше можно не отвечать, не стоит загружать "Русский переплет". Но к вашим замечаниям, частично, прислушаюсь. С уважением, Борис Дьяков.

288452  2009-05-30 14:52:18 Анна - Б.Дьякову - Б.Дьяков: "Отвечая, я, конечно, мог бы сослаться на какой-то американский детектив, где было сказано приблизительно следущее: "По улицам подмосковной Тулы свободно разгуливали белые медведи"... Мужчина, при желании, может много лет держать себя в отличной форме, уверяю вас.... Удивительно, но замечания по повести я в основном получаю от женщин. Разве я их там обидел?" Охотно верю Вашему замечанию об американском детективе с русскими медведями. Я тоже наблюдаю массу накладок в иностранной литературе/кино, описывающих СССР/Россию. Правда, в наше время многие взаимные накладки трудно оправдать. Мужчина, и женщина (!) также, действительно могут держать себя в пожилом возрасте в отличной форме, но даже если посмотреть на старые нормы ГТО, то отчетливо видно, что они прописаны по возрастам и требования с повышением возраста снижаются - есть все-таки объективные причины. Насчет женского внимания к Вашему рассказу, а зачем Вы почти половину текста посвящаете отношениям героя к женщинам? :-) Естественно, что женщины реагируют на это живее. Мне лично не кажется, что это от какой-то обиды. На мой взгляд эта тема отработана Вами, я бы сказала, вполне корректно, я не почувствовала ничего оскорбительного.

288457  2009-05-31 10:49:18 Бульба - "Я бы ваши произведения почитал, поучился бы.." (Дьяков) Учиться, конечно, нужно и у читателей (не у пустых хвалебщиков, разумеется). Стоит ли говорить о классиках? Если решите учиться у Толстого, то начинайте не со штудирования его ошибок (их за сто лет уже старательно вычислили), вряд ли это продуктивно, пусть ими козыряют троечники. По части грамматики обратитесь хоть к госпоже Шнайдер-Стемяковой, учительницы русского языка. Кстати, сразу спросите, что значат ее слова в адрес Вашего произведения: "Написано просто, хорошо, но засасывающее". Я пробовал по принципу "казнить нельзя помиловать", даже без запятых, но высокого смысла понять не могу. На ум приходит совершенно дурацкая картина, связанная с "источником смыла", как бы ему в отместку (такое уж свойство человеческого ума - защитная реакция). Антонина Ш-С, сидящая в болоте под названием Графомания (это на окраине Переделкино), отвечает на заботливый вопрос, допустим, Германа (или Куклина, неважно, оба к ней "неровно дышат"), хорошо ли ей там. И она отвечает: "Хорошо, но засасывающее!" Вот тут все на месте. Но серьезно. От Анны Вы получили, так сказать, замечания технического плана. Но если Вы даже избавитесь от технических несуразностей, то это не много изменит Представьте себе читателя - из друзей своего внука, из поколения, выбравшего, волей времени, пепси, чипсы. Поймет ли он из Вашей повести, ради чего человек может отказаться от жизни? Или ради чего стоит жить? Что такое женщина? Что такое родной ребенок? Что есть Родина? Чего стоит долг, чужбина и т.д. Не воспримет ли он Вашу повесть как "пиф-паф, ой-ё-ёй, умирает зайчик мой"? Да и вообще, дочитает ли, не переключит ли канал? Считаю, что у Вас с вашим самым горячим защитником, автором "Чеченских рассказов" (защищая Вас - защищает себя) общая проблема. И для того чтобы вас "допоняли", одному приходится рассказывать, сколько раз пенсионер может отжаться от пола, а другому о мехах пролитой крови. Концерт после концерта. Только причем тут литература?

288458  2009-05-31 11:24:59 Борис Дьяков- Бульбе - К счастью мы с вами никогда не поймем друг друга. Давайте заканчивать прения.

288461  2009-05-31 13:45:27 Матершинница - Засосало бедного Бульбу, а в полку А Ш-С неровно дышащих прибавилось - и в Вашем, Борис, тоже. Помни, ты у ДК на виду и за тобой должок.

288464  2009-05-31 14:49:57 Сергей Герман - Борису Дьякову Уважаемый, Борис Виктрович. Не удержался, чтобы не встрять в разговор. Но поскольку бульба обращается к Вам, а пытается урезонить меня, вставлю и я несколько слов. С логикой у этой дамы явно хуже, чем со знанием орфографии. Судите сами ╚Учиться, конечно, нужно и у читателей╩ и тут же Представьте себе читателя - из друзей своего внука, из поколения, выбравшего, волей времени, пепси, чипсы. Поймет ли он из Вашей повести, ради чего человек может отказаться от жизни? Или ради чего стоит жить? Звучит как призыв, прислушаться к читателю, исповедывающему пепси и переключиться исключительно на написание оды чипсам... И ещё, у меня пока нет внуков, но старшему сыну 24, дечери 12. Так что это поколение я знаю хорошо. Мне остаётся только посочувствовать бульбе, если друзья её внука выбрали пепси. Хотя думаю, что если она не смогла правильно воспитать своих внуков, чего ж тогда пенять?. А я знаю совершенно других представителей современного поколения- умных, свободных, патриотов своей страны. Хотя мне кажется, дело совсем не в этом. Представители каждого поколения достигнув определённого возраста, начинают брюзжать на то, что раньше жизнь была лучше? Трава зеленее, вода мокрее... А последующее поколение совершенно никчемно и аморфно, не способное любить, не способное что либо понять...Но тут уж ничего не поделаешь, это возрастное.

288468  2009-06-01 10:52:08 Бульба - "К счастью мы с вами никогда не поймем друг друга. Давайте заканчивать прения". (Дьяков) "К счастью"? Хорошо, давайте заканчивать, тем более что прений и не было: мой монолог, ваши обижалки, а сбоку Герман: "И так сойдёт!". В заключение данного этапа "прений" (если будете исправлять и где-то опубликуете, возможно, вернемся) хочу дать совсем необидный совет. Если делаете высокую заявку, то не пытайтесь "преодолеть" ее ползком, под планкой - это слишком заметно. Образ разведчика, на который Вы замахнулись, - сложнейший, трудно даже сравнить его по сложности с каким-то другим, даже просто по охвату тем, питающих образ ("Второе я", "Долг", "Предательство" и т.д.). О молодом читателе, которого ваш адвокат представляет обеспеченным, морально устойчивым, белым, пушистым, понимающим даже сделанное дядей Борей "тяп-ляп", на основании того, что дети (у адвоката) умницы. Попробуйте набрать в поисковой системе следующие комбинации: "Молодежные фашистские организации в России", "Сиротство в России", "Дети, забытые и брошенные", "Спецшколы и детские колонии - статистика", "Нищета провинции", "Пьянство и дети", "Педофилия на экспорт", "Московские скинхэды", "Детская проституция" и т.п. Узнаете много интересного. В частности, что не всем детям повезло со стартовыми условиями, как детям Германа, который пишет по этому поводу: "Но тут уж ничего не поделаешь, это возрастное". А я думаю иначе: Ваша повесть о благородном самоотверженном разведчике (если мы еще о ней) - это попытка, пусть небольшая, посильная Вам, вопреки циничному "ничего не поделаешь" - ЧТО-ТО ПОДЕЛАТЬ (в смысле СДЕЛАТЬ). Вот это и есть та самая планка, отсюда и требования к Вам как к автору. Если Вы считаете, что ваше непонимание этого - "к счастью", как Вы говорите, то - жаль. Сегодня в России День защиты детей.

288471  2009-06-01 20:33:59 Борис Дьяков- Бульбе - Кажется, Вы, действительно женщина... Смягчились. Легко ли мне говорить с человеком, даже не зная, какого он пола? Как его зовут? Татьяна? Я спрашиваю без подвоха. Можно и продолжить беседу, но я, хотя и не состоял никогда ни в одной партии (включая и КПСС), остался советским человеком. Я не меняю убеждений. Борис Дьяков.

288494  2009-06-03 17:52:07 читатель - Борису Дьякову : я написал Вам 28 и 29 апреля, удивлён возникшей потом перепалке : значит шварцнеггерам можно одной пулей "убивать" десять арабов, а нашим - нельзя ? почему ? не знаю, читали ли Вы после войны библиотечку "Огонька" - рассказы о знаменитом майоре Пронине, а мы - читали, потому никто не отлынивал от службы в Советской Армии ! не знаю - понятно ли я объяснил ? наверное некоторые не понимают почему мы за 3 рубля 80 копеек в месяц преодолевали такие мощные "полосы препятствий", ночные марш-броски=10км с полным набором : больше 35 кило оружия-снаряжения и сразу в бой (учебный); и удивление вызывает когда теперь по тв показывают отбор в "краповые береты" - знаменитая дивизия Дзержинского сегодня - слабаки по сравнению с моей обычной стрелковой ротой - 45 лет назад ! молодёжи нужны такие рассказы : ПОБЕЖДАТЬ ДОЛЖНЫ - НАШИ ! Как говорил В.И.Чапаев : "не они нас, а мы их !"

288495  2009-06-03 17:59:33 читатель - продолжение : как ПРИМЕР я написал о шварцнеггере - он как "символ" америки - у него "лицензия на убийства", причём главные его враги - арабы. а у России - кто враги ? или нет таких ? вот задача русских писателей : пишите с конкретными целеуказаниями. извините за ошибки, неписатель

288502  2009-06-03 20:11:04 Борис Дьяков- Читателю - Уважаемый Читатель, я читаю обязательно ВСЕ отзывы о своей повести и Ваши тоже. Я родился в 1949 г. и поэтому не успел прочитать о майоре Пронине, но многое другое читал и видел много фильмов. Вот, например, фильм "Звезда"- послевоенный- гораздо сильнее, выпущенного недавно. Что касается критики, которая иногда бывает в адрес моей повести, то критикуют почему-то, в основном, женщины. Им, к сожалению, не понять, как в армии и в спецслужбах выдерживают огромные нагрузки. Я сам служил в артиллерийском полку Волочаевского Городка в Хабаровске и могу заверить, что нагрузки, особенно во время марш-бросков, были колоссальные и пробегали 10 км за час с полным вооружением. А ведь мы были не ВДВ! Но я на женщин не в обиде, они боятся за своих сыновей. Кое-что они мне посоветовали конструктивно, я вношу небольшие изменения. А с главным героем я дружил, к сожалению, он умер в Москве несколько лет назад. Признаюсь, он мне мало, что рассказывал, приходилось много раздумывать при написании повести. А Шварценеггер и Рэмбо пускай остаются лакированными. С уважением, Борис Дьяков.

288537  2009-06-05 18:02:51 Татьяна - Дорогой Боря! Я в восторге от этого произведения. Поздравляю и горжусь тобой.

288839  2009-07-08 15:06:38 Антонина Ш-С - И Вам спасибо, Борис. Из "эссеистики" шлю Вам зенУшки. Редкий писатель внимательно читает другого всё чужое плохим ему кажется. Писатель художник, скульптор, музыкант, политик, философ и учёный, но прежде всего он всё-таки рассказчик. Класть красиво слова и рисовать музыкально талант даже в прозе. Ещё больший талант воздействовать на чувства... В молодости, боясь опоздать, стремился к наукам, искусствам и моде в старости, боясь не успеть, спешил оставить опыт и мудрость. Куприн захватывает психологией чувств и событий его любит молодёжь, Бунин мудрствует его почитают люди постарше. Только щедрое сердце похвалит лучшее, завистливое никогда. Человек обуздывает реку, но она, вырвавшись на волю и мстя за стремление ограничить её свободу, всё разрушает на своём пути. Так и человек... Вынужденно живя какое-то время в неволе, он вырывается на свободу, по существу для него дикую, а дальше что на роду написано... Насытившись, человек, как и река, либо возвращается в прежнее русло жизни, либо погружается в болото обывателя, либо испаряется незаметно исчезает от болезней и жгучей людской жестокости. Старые родители в компании молодых и энергичных детей хороши лишь, как молчаливый антиквариат, подчёркивающий их личностную ценность. Умение внимательно выслушивать достоинство не меньшее, чем умение говорить красиво, умно и грамотно Одни пишут рецензии, повторяя и обобщая известное уважающие себя начинают с чистого, без дозы авторитарности, листка. Иметь дело с невоспитанным и амбициозным оппонентом то же, что спорить с дураком: кроме грубостей и оскорблений, ничего не услышишь. Не существует лабиринта, из которого нельзя выбраться. Любое испытание во благо. Источником всех противоречий мира является многогранная, многоплановая, многоцветная любовь-нелюбовь к людям, деньгам, искусствам, идеям... Нравственные ценности определяются эпохой и средой обитания, общечеловеческие Богом. Когда нравственные ценности не представляют никаких драгоценностей, всё рушится. В сложных семейных ситуациях самыми правильными будут советы всё понимающих матерей. К сожалению, именно они воспринимаются детьми зачастую самыми непонимающими. Если двухлетний ребёнок безжалостно давит ползающую по земле тварь, воспитание бессильно: генетическая жестокость коррекции не поддаётся. Хорошо бы, все понимали: жизнь сказочной и мир в целом делают сами люди. Всему основа труд, даже развлечения. В судах, где надобно перехитрить-переубедить, часто торжествует не справедливость, но изворотливая наглость и крепкие нервы. Родиться матерью невозможно ею легко стать.

289021  2009-07-22 17:28:53 Мариша - Борису - Ах, эти женщины! Вам имя - материнство. Катюши, Сары, Гарри и Ирины. Бойцу разведки ваше совершенство И на чужбине дарит именины. Пока жива Любовь - герой живет. Пока писатель любит - он поет. Борис, поздравляю с энергичным, взволнованным рассказом и желаю творческой любви!

289029  2009-07-22 19:43:18 Борис Дьяков- Марише - Мариша! Большое, огромное спасибо! Мне впервые в жизни посвятили стихи (и моему герою). Но Вы немного замаскировали свое имя... С благодарностью, Борис.

289030  2009-07-22 19:57:27 Марина Ершова - Борису Дьякову - Боря! Вот обидно, что Вы меня не узнали по стихам. Просто я осваиваю новый жанр - поэтически-юмористическая рецензия. Сами же на Дне рождения Владимира Михайловича попросили прочесть и написать рецензию. Вот я с пятницы этим и занималась. Читала своих друзей. А так как времени на большие настоящие рецензии нет, писала такие. Надеюсь, что не убьют.

289033  2009-07-22 21:00:09 Борис Дьяков-Марине - Марина! В общем-то я догадался, но я прочитал все Ваши рецензии, а там такая многогранность стилей, такая непохожесть... Вот и засомневался человек, никогда не писавший стихов. Спасибо!!! Боря.

298814  2012-01-25 22:16:37 doctor Chazov - Dear Friends. There is (das ist) ...и я перестану упоминать имя... good (gut). Yours ever, Vadim.

Copyright (c) "Русский переплет" 2004