Романы и повести
14.VII.2013

Человек без имени (часть 2)   |   (часть 1)

Глава 1

Опустите, пожалуйста, синие шторы.

Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.

Вот стоят у постели моей кредиторы

молчаливые: Вера, Надежда, Любовь.

Булат Окуджава.

Всю ночь снились кошмары... Видел перед собой человека со шприцем в руках, он вкалывал мне иглу в левую сторону груди, и я чувствовал, как она впивается в сердце. Это повторялось несколько раз, потом я увидел склонившегося надо мной полковника Ричардсона. Он схватил меня за грудки и стал трясти: "Я не дам тебе умереть, парень!"- Орал он, брызгая слюной. Я даже чувствовал, как от него несет виски...

Меня разбудил голос Иры: "Милый, тебе плохо?" Я отчаянным усилием разомкнул веки. Ох, ты, Господи, я спал на животе, уткнувшись носом в подушку. Вот почему такой тревожный сон! Перевернулся на спину, увидел встревоженное лицо жены...

-Опять сердце прихватило? Я вызову скорую...

-Не надо, милая, просто сон плохой приснился.

Я притянул к себе Иру и поцеловал. Она продолжала смотреть на меня испуганно: не верила, что я в порядке... Вообще-то сердце побаливало. После моего ареста в Америке, после тюрьмы и допросов, и, конечно, после клинической смерти и прочих передряг, трудно рассчитывать на полное выздоровление. Даже если ты в свое время был чемпионом по самбо, а в полном вооружении и амуниции мог пробежать десять километров за час. И в рукопашном бою мог уложить нескольких противников... Да, прошло время, когда я был велик и могуч и находился в центре мирового равновесия. Пенсионер чёртов...

Ира принесла корвалол. Пить лекарство не хотелось, но нельзя же расстраивать жену. Выпил... Ира гладила меня ладошкой по плечу, прикоснулась губами к моему лбу. Я опять посмотрел на нее: да, времени прошло с момента нашего знакомства очень много. Двадцать лет... Тогда мы виделись всего два дня, теперь- после моего возвращения- уже пять месяцев. Аленке нашей скоро двадцать исполнится... Уже учится в МГУ. Материально, кажется, живем неплохо. Новая квартира... Помог Жене... Жаль, что она не определилась с семейной жизнью, а мог бы я уже стать дедушкой. Сказала мне однажды старшая дочь: "Не встретила еще никого, похожего на тебя..." Я тогда возгордился, а сейчас огорчаюсь: доживу ли до того, как появятся внуки?

А Ира выглядит отлично. Неплохо... Рыжие прекрасные волосы сильно поседели, и их приходится часто подкрашивать. Когда мы познакомились, она была немного полненькая, а сейчас заметно похудела. Не позволяет себе в моем присутствии ходить в старом халате или в простеньком спортивном костюме, одевает самое лучшее. Встает гораздо раньше меня. Готовит, стирает, гладит... Пылинки с мужа сдувает. А я все время ловлю на себе ее встревоженный взгляд. Она, конечно, хорошо знает, что Рудольф Абель, Конон Молодый и кое-кто еще, после возвращения домой прожили совсем недолго. Сердце нелегала редко достает пуля, но оно изнашивается от другого.

-Разомнись немного, - осторожно сказала Ира.

Я прошел в комнату, где стоял тренажер со штангой, для жима в лежачем положении. Так... Ира сняла с каждого конца грифа по пятикилограммовому блину... Боится, что я схвачу инфаркт или вообще ноги протяну. Я посмотрел на нее, в ее глазах опять прочитал испуг... Нельзя на Иру срываться, она очень болезненно реагирует. Несколько раз я на нее накричал, находясь в раздраженном состоянии. Она каждый раз меня успокаивала, а потом, я знаю, плакала. Да, нервы мои расшатались за время долгой службы. Но все-таки хорошо, что службе подошел конец: получил "полковника" и приличную пенсию. Дополнительные командировочные выдали. Теперь только жить и жить...

Иногда приглашали для консультаций, проводил занятия с молодыми специалистами. Но редко такое бывало... В основном отдыхал, регулярно посещал врачей. Они наконец-то разрешили немного заниматься физкультурой. А вечерами разговаривал с Аленкой на английском, или на французском. Разъяснял сущность различных диалектов. Аленка постоянно волновалась и смущалась: до нее не совсем еще дошло, что я - ее отец. А ведь, как мы похожи! Даже Женька на меня похожа меньше.

Сегодня целый день проведу дома, когда Ира освободится от домашних дел, пойдем погуляем. Скоро зима, надо бы купить ей шубу из натурального меха. Она по инерции, после многих лет безденежья, пытается экономить, на всем, что не связано со мной. Приходится чуть ли не силой иногда тащить ее в магазин, купить что-то для нее и Алены.

Я осторожно пролез под гриф, взялся за него широким хватом. Ерундовый вес, но в левой стороне груди покалывает. Бросить? Нет, надо победить болезнь, хотя бы частично вернуть себе старую форму. Неожиданно вспомнил ту операцию, когда спасали Генриетту. Выжимать штангу расхотелось... Та ночь на остывшем песке... Наваждение... Встречи с Генриеттой в тюрьме... Где она сейчас? Сколько лет прошло с момента первой встречи?... Да-а, и здесь скоро юбилей: сейчас уже двадцать девять лет... Гарри была на вид моложе меня года на два или на три... Мне уже пятьдесят шесть... А тогда я думал, что никогда не стану старым, никогда не умру...

Вошла Ира: "Ты не перетрудился? Утром нельзя большие нагрузки..."

-Да разве это нагрузка?! Это ерунда! Я всегда давал утром сильный разогрев...

В это время в коридоре заиграл звонок мобильника, Ира вышла. А я "нажал" на штангу... Она быстро вернулась, трубку держала в руке:

-Тебя, с работы...

Какая работа? Я уже пенсионер... Но трубку взял. Говорил начальник одного из отделов, с ним у меня были трудные отношения. Он просил приехать, машина за мной приедет через час...

Ира засуетилась, стала доставать мой самый лучший костюм, а я пошел в душ. Зачем я понадобился? Давно не вызывали...

После душа поел, полезной во всех отношениях овсянки, и стал ждать. Ира почувствовала мое волнение:

-Может тебе отказаться. Скажешь, что плохо чувствуешь...

-Все равно, когда-то ехать придется.

Вот уже едем. Прокручиваю в голове, о чем могут спросить. Ничего, на месте разберемся...

Начальник отдела встретил едва ли ни с распростертыми объятиями. Его масляное лицо излучало елей. Для приличия он справился о здоровье, расспрашивал о семье.

-Вам повезло: вас дождались... Судьба разведчика непредсказуема...

Потом он вдруг убрал с лица эмоции и заговорил официальным тоном:

-Уважаемый полковник, к сожалению, мне выпала трудная миссия. Мне надо задать вам несколько неприятных вопросов...

Он не обратился ко мне: "товарищ полковник" и не по имени-отчеству... Что это означает?

-На Западе вышла книжонка одного нашего бывшего сотрудника. Он много лет назад перешел на службу к американцам, предав Родину. Вы знаете того, о ком я говорю...

Он назвал фамилию человека, которого я едва не убил несколько лет назад в Штатах. Это было за три года до моего провала. Тогда я случайно встретил его на выходе из небольшого супермаркета. Видимо он уже полностью освоился на новом месте и даже рискнул один заскочить в магазин. Но, увидев меня, он упал на колени и стал просить не убивать его, при этом он источал от страха отвратительный запах. Я на несколько секунд тогда замешкался, так как не получал распоряжения убить предателя. Потом показались люди, и мне пришлось ретироваться...

-Этот человек в своем грязном пасквиле упоминает вас. Утверждает, что вы могли убить его во время случайной встречи, но, он предложил вам крупную сумму денег, и вы его отпустили. Скажите честно, полковник, сколько он вам дал долларов?

- Во-первых: он ничего мне не предлагал; во-вторых: у меня не было приказа уничтожить его.- И я рассказал все подробности той встречи.- Впрочем, все это я излагал уже, вскоре после возвращения на Родину.

Начальник с явным интересом разглядывал меня, на лице у него появилось брезгливое выражение.

-Конечно, мы все перепроверим... Но факты работают против вас. Когда ваша дочь Евгения вернулась из США, после того, как мы посылали ее на встречу с вами, она привезла с собой крупную сумму денег. Мы могли бы различными способами узнать, сколько, точно, было долларов, и как она их смогла получить, но мы проявили гуманность. Учли, что вы очень много лет работали за рубежом, и вам было тяжело. Поэтому ограничились тем, что ориентировочно установили: денег было около десяти тысяч долларов и изымать их, конечно, не стали. Однако, дальше был сюрприз: ваша дочь вскоре сообщила, что вас видимо арестовали, дескать, ей об этом сообщили из США. И связь с вами пропала. Почти год о вас ничего не было слышно, потом спецслужбы США намекнули, что вы арестованы, долго болели и вас можно обменять на их, арестованного в России, агента. Еще около года шли переговоры и, наконец, обмен состоялся. А вы не так уж и плохо выглядели при обмене! Приехали, быстренько развод оформили, потом еще быстрее женились. Квартиру вам новую дали, на пенсию отправили полковником, командировочные выдали, лечили все время бесплатно... А теперь докажите, что вы все это заслужили и не являетесь предателем.

Едва сдерживаясь, я заговорил:

-Последние годы работы в США для меня были очень тяжелыми: я болел, не хватало средств, деньги из Центра шли ко мне с большими перебоями, я прекрасно понимаю: в каком трудном положении тогда находилась моя страна... Меня стали преследовать трое, якобы, бродяг, (но это была американская контрразведка!). Нервы мои были истощены, я вступил с ними в поединок, и всех троих искалечил. В результате моих дальнейших действий, мне удалось тогда сообщить моей дочери Евгении, что я раскрыт. Потом я был арестован, но не дал никаких признаний. Был инспирирован суд надо мной и меня, якобы, приговорили к смертной казни на электрическом стуле. Во время мнимой казни у меня наступила клиническая смерть. Американские врачи утверждали потом, что сердце мое запустили через пятнадцать минут. Потом меня лечили, и шел процесс обмена (настоящее свое имя я там так и не назвал)... Вот и все... Никакого предательства не было.

Начальник отдела торжествующе улыбался:

-Так объясни сначала, голубчик, кто вручил твоей дочери столько денег?

Вот, гад, уже оскорбляет...

-Я бы все-таки просил не обращаться ко мне на "ты". Незадолго до прибытия моей дочери, резидент передал мне крупную сумму денег на мое содержание. Я не получал никаких средств несколько месяцев. Но я работал в бистро, и на скромную жизнь мне хватало. А мои родные в Москве бедствовали. Вот я и передал дочери восемь тысяч долларов.

-Замечательно! Изложите это все в объяснительной записке.- И он пододвинул ко мне чистый лист бумаги.

-Не будет никакой объяснительной! Думаете, потом поставить вопрос об изъятии денег, полученных из нашей организации? Изъять у моих родных? Я передал им деньги заработанные мной в бистро.

Он заметно поскучнел.

-Ладно. Иди. Мы еще с тобой разберемся... Знаю я, сколько можно заработать в бистро! А ведь резидент пропал тогда, через несколько дней... Арестован? Ушел на другую сторону? Ты не знаешь? Я то кое- что знаю...Ладно... Иди...

Я шел домой с ощущением грязи на лице, теле, одежде... Если разобраться, ничего страшного не произошло... Нет никаких доказательств, против меня. Да и сколько времени уже прошло. И времена сейчас не те. И заступятся за меня люди, с которыми я работал... Ах, эта проклятая книга... Написал же ее, мерзавец, предатель... Так могут или не могут поверить ему? А резидент... Хороший с виду мужик. Все хорошие с виду...

Глава 2

Не заметил, как добрался до дома. Обеспокоенная Ира бросилась ко мне. Бедная, сколько она вынесла после первого знакомства со мной... Успокоил ее, как мог... Пообедали вдвоем, пытались болтать о пустяках. Потом я пошел в свой кабинет, сказал, что хочу вздремнуть. Лег, отвернувшись к стене, но спать мне не хотелось. Думал, прокручивал в уме ситуацию... Я буду бороться... Вот ослаб я, конечно... Надо тряхнуть стариной. Схожу, пожалуй, я к товарищу по работе, он опытный врач, попрошу его составить для меня программу восстановления здоровья. Надо продолжать тренировки, хотя бы легкие, а потом раскрутиться... Как хочется войти опять в зал борьбы... И не просто войти... Вернуться... Конечно, вряд ли против меня и моей семьи будет что-то предпринято, но... А с той стороны не могут? Нет, не реально... Вообще-то в жизни разведчика, даже бывшего, может случиться непредвиденное... Может начаться какая-то сложная игра... Надо быть внимательнее, а то расслабился... Супермен...

Я слышал, как за дверью ходила тихонько Ира, вздыхала... Хорошо мне с ней... и с Аленкой... но видимо долгое расставание оставило свой след. Рок... Но иногда я думаю: видимо встреча с Гарри, при ее спасении, была для меня самой главной. Она промелькнула бурным метеором, и забыть ее я не смог. Даже рухнул брак с Катериной, которая тогда почувствовала мою измену. Иру я увидел первый раз, гораздо позже спасения Гарри. Тогда я уже смирился, что никогда не увижу мою Генриетту... И закрутилось у меня с Ирой... Но, когда мы увиделись с Гарри в американской тюрьме, я понял, что любовь настигла много лет назад и ее. Любовь ко мне... Или это плод наших фантазий?!

Тогда после обмена на американского шпиона, меня привезли в Москву, и я поселился у Иры и Аленки. Мы подали вскоре заявление в ЗАГС. За несколько дней до оформления брака, я встречался с Женей (она была у нас дома уже несколько раз, подружилась с Аленой). Дочь, смущаясь, сообщила мне тихонько, что Катя, которая в индивидуальном порядке оформила развод, просила меня о встрече. Договорились увидеться "у левой ноги Маяковского". Мы с ней в молодости часто встречались у памятника великому поэту. Вот и опять мы там...

Невольно тогда схватили друг друга за руки... Катя поцеловала меня в щеку. Долго расспрашивала обо всем... На глазах её блестели слезы. Пошли в японский ресторан, я заказал все самое вкусное, но решил обойтись без спиртного (врачи мне запретили, а Катя вообще всегда предпочитала не пить), но тогда она попросила взять сакэ. Почти все выпила Катя... Не пьянела... Рассматривала меня, чуть улыбаясь уголками губ. А я рассматривал ее... А ведь не так уж и постарела. Тоненькая. Стройная. Все еще красивая. Женька наша больше на нее похожа. Спросила, когда будет наша с Ириной свадьба... Просила с этим поздравить Иру и Аленку. Я поблагодарил ее за то, что она в свое время помогла им материально... Молчали. Долго. Я вдруг увидел, что из глаз Кати потекли обильные слезы.

-Ну, что? Счастлив? Женишься, наконец?

-Катюша! Ты знаешь, я долго болел... Почти умер... Семнадцать лет не был на Родине. В это время здесь, в СССР, в России, творилось, Бог знает что... Полного счастья, наверное, быть не может, но, я доволен... Начинается новая жизнь. Ты лучше расскажи о себе. Женя, конечно, рассказывала, но, мало.

-Не хочу рассказывать... Нечего... Муж, нормальный человек, я за ним, как за каменной стеной. Но... Если бы можно время повернуть вспять... Не давала я тебе покоя, когда ты иногда бывал дома. Сейчас я понимаю: тяжело тебе было. Правда, и ты, не ангел... Так вот, если бы можно было вернуть те времена, я бы все сделала, чтобы сохранить семью...

Катя громко заплакала. К нам подошел администратор и спросил, не нуждается ли она в помощи? Катя отрицательно покачала головой... Мы вскоре ушли. На улице Катя взяла меня под руку, мы долго шли так, прижавшись друг к другу. Я довел ее до дома. У подъезда попрощались... Потом я встречался уже только с Женей...

...И все-таки я пошел к своему другу- медику. Обстановка была совсем не медицинская: мы обнялись, он отослал погулять медсестру и полез в стол за коньяком. Это он был с нами, когда спасали Гарри почти тридцать лет назад... Выпили...

-Помнишь Седого, командира, остальных ребят?- Спросил друг. Мы выпили еще. С возрастом становишься сентиментальным, иногда наваливается волнами грусть. Мы с трудом сдерживали слезы. Опять выпили. И еще...

-Что привело тебя ко мне? По твоему лицу вижу, что у тебя проблемы...

Я рассказал, что надо бы мне укрепить сердце и так укрепить, чтобы хватило на несколько лет. Чтобы не было инфарктов и инсультов. Друг задумался...

-Ты ведь знаешь: я защитил докторскую. И это, не какая-нибудь халтура. Я много высчитывал, экспериментировал, выпускал в небольших количествах новые лекарства. Все это я делал для людей прошедших сильнейшие стрессовые ситуации и перенесших тяжкие болезни. Я могу предложить тебе пройти цикл лечения и реабилитации. Твое состояние должно заметно улучшиться, возможно, тебя даже потянет в спортзал, и женщины будут от тебя в восторге... Но есть и оборотная сторона медали... Долго принимать эти лекарства нельзя: организм может взорваться и наступит смерть или тяжкая болезнь, которую нельзя будет победить. Но несколько месяцев подъема у тебя будет... может даже год... или два. А я буду вести тебя, наблюдать за твоим состоянием...

-Сделай это для меня, друг. Очень надо...

-Хорошо! А теперь, черт с ней, с работой! Выпьем...

... Я достаточно успешно прошел цикл приема новых лекарств. Медики за мной внимательно следили... Скоро действительно почувствовал подъем, стал бегать по утрам, увеличил нагрузку на тренажере. Дело заметно шло на лад. Справедливости ради, меня в мою бывшую организацию больше не вызывали. Нервы успокаивались...

Глава 3

Настало время и Аленке исполнилось двадцать. Учитывая мое хорошее самочувствие и круглую дату дочери, решили отметить событие так, чтобы запомнилось... Дочка пригласила мальчиков и девочек из института, пришла и Женя.

Пока сидели за столом, я несколько раз ловил на себе взгляд Жени. По-моему она была чем-то встревожена. Надо выяснить...

Когда, после сухого вина и закусок, молодежь занялась танцами, а Ира пошла на кухню, подготовить горячее, мы с Женей стали пробираться друг к другу.

-Как дела, дочь? Почему не танцуешь?

-Па, эти молоденькие меня не интересуют. Вообще-то я скоро, наверное, познакомлю тебя и маму с одним моим другом...

-О-о-о-... наконец-то...

-Па, подожди, я сегодня не об этом хочу с тобой поговорить. Мы можем пройти в твой кабинет?

Мы оставили танцующих... Неужели что-то все-таки произошло?

Вошли в кабинет, сели. Женя закурила, впервые в моем присутствии.

-Пап, вчера ко мне человек подходил...

-Говори, дочура, что за человек...

-Сейчас.- Женя заметно волновалась.- Вышла утром на улицу: на работу пора... Как-то сразу неуютно себя почувствовала, как- будто кто-то за мной наблюдает. Прошла вдоль дома, потом, помнишь, небольшой скверик. Вдруг, кто-то окликнул как-то странно: "Жеэня...". Смотрю, незнакомый мужчина средних лет ко мне идет, элегантно одетый. Я испугаться не успела, по-моему он и сам был напуган... Подошел и сказал приблизительно следующее:

-Не пугайтесь, Жеэня. Я из США, там я встречал вашего отца, у меня высокое мнение о нем. Передайте, пожалуйста, ему это письмо.

Он сунул мне конверт в руку, повернулся и быстро ушел. Я пыталась в спину его окликнуть, но его уже и след простыл. Хотела, было конверт порвать, да и выбросить, но потом подумала, может что-то важное для тебя? Вот, принесла...

Я взял конверт. Что это, провокация? После выхода того пасквиля меня решили опорочить дополнительно? В то, что меня могут отравить внутренним содержимым письма, я не верил: не слишком-то я великая шишка, особенно сейчас. Снаружи на конверте ничего написано не было... Я взял ножницы и сделал осторожный разрез. Выпала мне в ладонь небольшая прямоугольная бумажка, чуть больше визитной карточки. Я стал рассматривать ее: там всего-то несколько строк на английском языке. Итак... "Господина (названо имя, под которым я действовал последние годы в США) просят такого-то числа приехать в Санкт- Петербург и посетить дом .... по Лиговскому проспекту, для встречи в квартире (было написано- в комнате) .... с госпожой Джоанной Дин". Что за чертовщина?! Кто это - Джоанна Дин? Попахивает провокацией... Нет, конечно, я не поеду... Хотя трудно представить, что на меня именно там будет организовано покушение. Или что-то еще скверное...

-Что там, папа?- спросила Женя.

-Приглашают с кем-то на встречу... непонятно с кем...

Я стал опять перечитывать содержимое письма. В самом низу несколько цифр мелким шрифтом... Что это? Ладно, потом разберусь, тем более, что в дверь кабинета постучала Ира и позвала нас отведать горячее. Но письмо не выходило из головы... Что-то уж как-то все примитивно и просто... Нашли Женю, сунули письмо... Надеются, что я приеду в Питер? Дудки! Но, что это за цифры...

Я ел мясо без всякого аппетита и все время размышлял... Женя за мной внимательно наблюдала, Ира тоже что-то почувствовала. А молодежь веселилась... Какая Аленка стала взрослая... и красивая... А Женька- Дженни- заткнет за пояс любую актрису!

Гости еще долго не расходились, а я в кабинете опять рассматривал письмо. Всего-то шесть цифр... сначала две и дальше небольшой пробел, потом еще две и снова пробел и две последние... Думай, голова, думай... Что? Елки-палки: да это последние две цифры год, а дальше число и месяц! Память сработала профессионально: в тот день мы спасли Гарри... Неужели... Неужели? Гарри дала мне сигнал? Это она будет в Питере? Невероятно! Или это все-таки провокация? Но зачем я им нужен? Что с меня возьмешь? Все-таки хотят заставить меня взять на себя вину за эти восемь тысяч долларов? Хотят мое признание в том, что я их взял от предателя? Но с какой стати они подняли дело Гарри? Нет, похоже, это ее письмо... Она никому не стала бы напоминать дату своего спасения. И Гарри не могла предать... Я принял решение: еду!

Гости стали собираться. Зашла Женя, чмокнула в щеку...

-Пап, что там у тебя, определил?

-Опиши человека, подавшего тебе письмо.

-Среднего роста, худощавый, волосы из мелких кудряшек, похож на еврея... смуглый, на носу тонкий косой шрам...

Память сегодня не подводила меня: возможно, это Абрахам Алтман... Но почему он? Видимо он знаком с Гарри... Но она живет в Англии, а он- американец... Неужели через него меня хотят добить? Но ведь меня же все-таки обменяли и я не смогу уже заниматься разведывательной работой по целому ряду причин...

-Дженни, я решу, что буду делать и скажу тебе...

-Не забыл, что я - Дженни?

-Такое не забывается...

Мы окончательно попрощались на сегодня...

Глава 4

До времени назначенной встречи оставалось три дня. Я решил для страховки еще подумать... Но меня тянуло в Питер...

Через день сказал Ире, что поеду в Санкт- Петербург. Она побледнела, но постаралась сдержать эмоции:

-Что же поезжай, отдохни... что все время дома сидеть... Если бы не Алена, я бы тоже с тобой съездила... Она сейчас нуждается в моей помощи.- При этом Ира пронзительно смотрела мне в глаза. Что-то почувствовала, как много лет назад чувствовала и Катя...

Давно я не был в Ленинграде... В Санкт-Петербурге... еще бы: столько лет за границей, потом дома лечился и отдыхал. Да, всего больше двадцати лет уже... О-о, как изменился город! Но в какую сторону? В лучшую или в худшую? Стал богаче, но как-то потерял былую свою индивидуальность... Ладно, я еще погуляю по нему, разберусь... А пока - в гостиницу... Оставил вещи... А сейчас, на Лиговский проспект, где меня ждут... Вот и нужный дом, впускают меня внутрь после небольшой проверки. Нужный этаж... Я звоню в дверь и слышу за ней легкие шаги. Теперь меня видимо рассматривают в дверной глазок, а, может, есть и видеокамера. Звякнул замок, и дверь открылась, я шагнул внутрь... Передо мной стояла женщина: средний рост, стройная фигура, светлые, ладно уложенные волосы и глаза, голубые глаза... Мы с минуту смотрели друг на друга... Гарри! Она бросилась мне на шею...

Моя Гарри не была холодной и чопорной, она крепко обнимала меня и плакала в голос, как русская. Я вдруг вспомнил, как двадцать лет назад, мне на шею так же бросилась Ирина, во время нашей второй встречи. Но я тут же забыл об этом... Потому что меня стала целовать Гарри... Я отвечал на ее поцелуи, потом подхватил ее на руки и вошел в комнату.

Мужчины порой бывают непредсказуемы: я понес Гарри к дивану, посадил ее и стал "усиленно" рассматривать, хотелось видеть, насколько она изменилась... Гарри сверкнула своими глазищами, ее щёки залила краска:

-Милый, мы здесь не одни...

Она села и быстро застегнула пуговицу на блузке, поправила причёску. Что это за фокусы, кто ещё здесь может быть?!

-Ведь твоя служба закончилась, и я тоже теперь только преподаватель истории. Почему бы мне не приехать сюда с кем-то?!

Действительно, это так, но знала бы Гарри, как ещё не просты мои дела...

-Здесь с тобой твои друзья, Гарри?

-Конечно. Сейчас ты увидишь...

Мы одновременно отстранялись чуть-чуть, чтобы снова посмотреть друг на друга. Гарри почти совсем не изменилась за эти годы. А вот я, кажется, стремительно сдал... Еще бы, клиническая смерть! Но не надо об этом... Я снова прижался своими губами к губам Гарри... Прекрасные мгновения, но надо посмотреть и на её друзей!

-Входи,- сказала она кому-то. Я весь напрягся... Не могла же Гарри подставить меня?!

В комнату из кухни вошёл молодой человек...

-Я пойду на кухню, что-нибудь приготовлю, - сказала быстро Гарри и вышла. Мы с молодым человеком уставились друг на друга; он смущенно улыбался, а у меня от растерянности во рту пересохло...

Почему я с ходу посчитал его молодым человеком? Ему уже под тридцать... Может лет 27... 28. Не такой уж и молодой...

Гарри просунула с кухни свою прелестную головку и сказала по-русски:

-Я совершенно растерялась и не представила вас друг другу: мой сын, Роберт, а это мой старый друг... тоже Роберт.- (Я подумал: а парень тоже знает русский?!)

Я почувствовал, как больно "щёлкнуло" моё сердце... Хотел было сказать, что меня зовут не "Роберт", а Андрей, но может быть ещё рано?!

Мы крепко пожали друг другу руки. Роберт продолжал смущенно улыбаться... Нет, такой человек не мог быть врагом. Мы сели за стол, и я попытался начать разговор на русском языке:

-Ты бывал ранее в России, Роберт?

-Нет, мама уговорила меня поехать вместе с ней. Мы здесь уже несколько дней, и мне Санкт-Петербург очень понравился. Жаль, завтра вечером мы уже улетаем, и не смогу увидеть другие города России.

-А ты отлично говоришь на нашем языке, Роберт. Чем ты занимаешься дома?

-Я занимаюсь мировой историей, так же, как и мама. Преподаю в колледже.

-Ты женат?

-Пока ещё не успел. А, знаете, мне очень понравились русские девушки.

Разговор наш протекал довольно успешно, хотя мы были весьма напряжены. Кого напоминает мне Роберт? На Гарри он не слишком похож... Демпси? Я не видел даже его фото... Что за чёрт... он напоминает мне мою Женю... Неужели... неужели? Тогда в тюрьме Гарри не всё сказала? Я почувствовал, как у меня всё внутри похолодело. Я хотел было идти к Гарри и задать ей несколько вопросов, но передумал...

-А что тебе мама обо мне говорила, Роберт?

-Она сказала, что вы её друг, и много лет назад, когда ещё я не родился, вы спасли её от смерти, а потом даже несли её на плечах много часов.

-А что ещё?

Роберт покраснел:

-Она сказала, что была вам очень благодарна...

-Это всё?

-Возможно, мама не всё мне рассказала...

-А когда мама познакомилась с твоим отцом?

-Они уже были знакомы...

Я быстро прибавил к дате освобождения Гарри девять месяцев:

-Ты родился... - Я назвал предполагаемую дату.

-Откуда вы знаете?

-Мама сказала, когда мы виделись в США последний раз.

-В тюрьме?

Да, парень много знает!

-Да, Роберт, мы с твоей мамой виделись и в тюрьме...

В этот момент вошла Генриетта с подносом в руках, и через минуту на столе стояла нехитрая закуска: тарелочки с колбасой солями, сыром, крекером и ещё с чем-то. Гарри достала бутылку вина, фрукты. Я спохватился, полез в свой кейс, вытащил банки с икрой, красной рыбой, армянский коньяк... Все было проверено: я купил это в магазинах, где не бывает подделок. Откупорил бутылку и разлил вино в три бокала.

-За нас! - сказал я.- За нашу встречу!

Мы выпили, и я положил одну свою ладонь на плечо Гарри, а вторую на плечо Роберта. Кажется, я все эти почти тридцать лет любил только Гарри... Всего-то три мимолетные встречи, сегодня- четвертая. Угроза смерти во время первой встречи способствовала любви...

Гарри заплакала:

-Я думала, ты умер... (наш разговор теперь шел на английском, потом выяснилось, что Гарри тоже прилично знает русский язык).

-Генриетта, у меня в тюрьме была клиническая смерть, но меня все-таки спасли. Потом я долго болел, в конце концов, меня подлечили и обменяли на американского разведчика. Теперь я пенсионер, живу в Москве.

-Ричардсон долго скрывал от меня подробности. А ты нашел свою семью?- спросила Гарри деланно безразличным тоном, но я видел, что она сильно волнуется.

-Я вернулся, развелся с первой женой, потом женился на той, что ждала меня почти двадцать лет. Теперь и нашей дочери- двадцать лет... Да, а старшей моей дочке, двадцать девять.

-Мой сын моложе... Ему 27 лет. Он хочет быть похожим на отца...

-Я помню о твоем Демпси... Но, знаешь, как я хотел, чтобы у меня был сын...

-Роберт, иди погуляй по городу, - сказала Гарри.

-Да, Роберт, пройдись, а потом мы с тобой ещё вместе сходим в Эрмитаж.- Это сказал уже я.

Он молча кивнул головой и направился в прихожую. Когда дверь хлопнула, я не выдержал и крикнул:

- Гарри, Роберт мой сын?!

-Вот об этом я хотела кое-что рассказать. Тогда- в тюрьме- нельзя было тебе все сообщать: и так было всё плохо... Когда, много лет назад, ты со своими соратниками спас меня, а наши ребята доставили меня в Англию, мое руководство встретило меня довольно холодно. Начальство посчитало, что мы с нашими бойцами провалили операцию; они погибли, а меня взяли тогда в плен. Меня стали готовить к увольнению с нашей службы. Но тут за меня заступились высокопоставленные друзья... К тому же выяснилось, что мы были не так уж и виноваты, нас просто предали. А я вскоре поняла, что беременна... Кроме, как с тобой, у меня тогда ни с кем ничего не было... Я оказалась в критической ситуации: надо было себя реабилитировать, а тут- ребенок. И с тобой мы не могли встретиться. Никогда... Но я приняла жёсткое решение, и наш ребенок родился...

Из груди моей невольно вырвался стон, Гарри заплакала... Мы долго молчали.

-Расскажи, что было дальше...- попросил я.

-Меня все-таки оставили в спецслужбе. Спустя некоторое время опять стали доверять очень опасные операции. На одной из них я познакомилась с Демпси. Этого отчаянного американца командировали к нам в Великобританию для укрепления контакта между нашими двумя странами. Да я тебе в тюрьме немного успела рассказать... Но Демпси погиб несколько лет назад. Я ушла в отставку, преподаю историю, воспитываю сына... И сын уверен, что Демпси его отец. Давай теперь немного выпьем...

Я разлил вино. Гарри продолжила:

-Давай выпьем в память о тех, кого с нами уже нет... Несколько месяцев назад умер полковник Ричардсон. А знаешь, хоть ему и хотелось тебя победить, но он к тебе хорошо относился, он мне сам об этом сказал. Он умирал от рака легких, я как раз была в Штатах и зашла к нему, навестить ... Он сказал, что против тебя что-то замышляют, хотя прошло много времени и ты давно уже в России. Просил, если я когда-нибудь увижу тебя, извиниться перед тобой от его имени: он жалел, что организовал для тебя имитацию казни. Правда, он всегда был достаточно жесток, но перед лицом смерти стал смягчаться. Я кое-что узнала дополнительно... Похоже, твой бывший связной перешел на сторону американцев. Видимо они хотят как-то прикрыть его и представить его переход, как арест в результате твоего предательства (или ошибки). Сколько лет прошло, а кому-то все неймется... По моим данным оттуда прибудут какие-то эмиссары, с целью опорочить тебя или сделать попытку склонить на их сторону. Берегись, они могут пойти на любые средства!

-А как ты собралась и приехала сюда?

-Я приехала сюда, как обыкновенный турист. Я раньше была в России, на Дальнем Востоке, по делам службы, уже давно. Вспоминала тебя, но тогда не было никакой возможности найти твои следы. Сейчас это не так уж трудно... Я захотела увидеть тебя еще раз, а заодно и предупредить, об опасности. Тем более, я подозревала, что в Англию тебя не впустят...

-Да, мужчины, слабаки, по сравнению с женщинами... Спасибо, Гарри.

Но тут вспомнил, как моей Жене передали таинственное письмо. Спросил об этом у Гарри. Ответ был довольно прост: когда Гарри навестила умиравшего Ричардсона, то встретилась там с Алтманом (совершенно случайно). Потом они регулярно созванивались. Говорили обо мне. Алтман, сочувствовавший мне, намекнул ей о готовящейся против меня провокации (хоть это и не принято у работников спецслужб любого ранга). Узнав, что Алтмана направляют в короткую командировку в Россию (а у него был предположительный адрес Жени) , она попросила его переправить мне невинную записку в конверте. И сама собралась в туристическую поездку, но, чтобы нас не засекли в Москве, решила выехать в Санкт-Петербург. Алтман, конечно, рисковал, хотя трудно было официально предъявлять ему какие-то обвинения с любой стороны. Он был уверен, что с профессиональной точки зрения я давно сошел на "нет". Собственно, он был совершенно прав.

-Сегодня вечер наш... Завтра утром я уезжаю, - сказала Гарри.

Я стал считать, сколько осталось часов до того, как Гарри покинет этот гостеприимный дом. Еще 20 часов! Но пролетят они, тем не менее, мгновенно. И Гарри не будет, и неизвестно, встретимся ли мы когда-нибудь...

Мы выпили, но закусывали совершенно без аппетита. Несколько раз Гарри опускала голову, и я видел, как из глаз у нее катились слезинки... Все время, пока мы находились здесь, она называла меня, Роберто. Надо хоть имя свое настоящее ей сказать... Но вот Гарри заговорила:

-Милый, может так случиться, что эта наша встреча станет последней. Но в наших силах сделать жизнь наперекор судьбе... Послушай, что я тебе скажу... Когда ты спас меня почти тридцать лет тому назад, я в первый момент увидела страшного вампира-коммуниста; потом, когда ты нес меня изможденную на плечах, я стала ощущать к тебе чувство благодарности; на привале взглянула на тебя внимательнее, и сердце мое забилось сильнее; а на ночной стоянке, глядя на тебя, совершенно измученного, я почувствовала к тебе прилив нежности... и случилось то, что случилось... Я влюбилась в тебя! Когда меня увезли на вертолете, я заставила себя поверить, что просто отблагодарила тебя за спасение и помощь... Но, прошло время, и я не смогла тебя забыть... Тем более, я оказалась беременной... Я мечтала, что мы сможем найти друг друга, но это, конечно, была несбыточная мечта... Родился Роберт... И я не забывала тебя. Однажды, когда я уже была женой Демпси, мне показалось, что я увидела тебя на улице Лондона...

-Да, милая Гарри, я был и в Лондоне...

-Судьба работала против нас... Собственно, я все равно бы не ушла от Демпси к советскому шпиону... Жизнь иногда складывается очень жестоко, особенно для людей нашей профессии... Роберто...

-Подожди Гарри... подожди... мое настоящее имя - Андрей... Я уже могу не скрывать его... Тебе удобнее произносить: Андрэ...

-Вот как... Андрэ... Андрэ... я узнала об этом почти через тридцать лет... в мире так много войн, насилия, несправедливости, что часто приходится скрывать свои имена... особенно людям нашей профессии... Андрэ... Сейчас я скажу тебе, что-то очень важное для нас обоих... Твое дело: принять или не принять это...

Мы долго молчали. Иногда очень трудно сделать решающий шаг... Наконец Гарри начала опять говорить...

-Андрэ! Я зову тебя: поедем со мной. Не обязательно сегодня или завтра: подготовься, соберись и приезжай... Да, в Англии, как бывшему российскому шпиону, много лет работавшему в США, тебе, наверное, не жить. Но мы можем находиться в третьей стране... Там до нас никому не будет дела. Сейчас твой отъезд возможно оформить даже официально, ведь уехал же Олег Калугин... Я возьму сына, твои дочери могут приезжать к нам погостить, ты даже сможешь помогать жене... Деньги у меня есть... Я и сама заработала на жизнь, и отец оставил наследство, и у Демпси не было других наследников. Хочешь, куплю остров, будем там жить вдвоем...- Гарри вдруг осеклась.- Извини, милый, не подумай, что я тебя покупаю. Я хочу, чтобы мы были вместе...

-Гарри... любимая... пойми меня... во-первых, я несу большую ответственность за жену и двоих детей; во-вторых, моя пенсия настолько ничтожна по вашим меркам, что мне придется в материальном плане висеть на твоей шее. Как мужчина я этого не смогу сделать... И, наконец, в- третьих: обстоятельства складываются так, что мой отъезд будет воспринят на Родине, как предательство. Не нынешнее, а, прошлое. Ты же сама знаешь, под меня "копают". Если уеду, значит, я признал, что виноват... Я думаю, Гарри, у нас только один вариант: встречаться временами, а других шансов, видимо, нет...

Кажется, на эту тему говорить уже было не о чем. Последние минуты нахождения в этом гостеприимном доме мы сидели молча перед своими тарелками и скребли по ним вилками, не подцепляя на них еду. Есть давно не хотелось... Гарри неожиданно протянула фужер:

-Налей коньяк... Больше... больше...

Выпили, совсем по-русски. Гарри откусила кусочек конфетки, а остаток я почему-то взял из ее пальцев и закусил этим выпитый коньяк. Гарри почти сразу повторно протянула фужер, рассчитанный совсем не для коньяка. Я опять налил... Похоже, мы расстаемся навсегда... Но, похоже, наша любовь не угасла, а разгорелась с новой силой...

Через полчаса мы основательно набрались. По моему я был пьянее Гарри... Она плакала...

-Мы скажем Роберту, что он мой сын?- спросил я.

-Завтра пойдешь с ним в Эрмитаж, там решай сам...

Мы опять выпили, и наш разговор продолжался. Но, о чём мы говорили, и было ли ещё что-то между нами, никто и никогда не узнает... Потом вернулся с прогулки Роберт, и повёл меня в гостиницу. На прощание он протянул мне руку, но я не сдержался: обнял и поцеловал его в щёку.

Утром проснулся: голова побаливала... Я пошёл в душ. Потом стало легче. А внизу меня уже ждал Роберт. Мы отправились в Эрмитаж. Ходили долго, я давал свои комментарии к произведениям искусства. Роберт слушал самым внимательным образом. А мне хотелось побыстрее увидеть Гарри... Наконец, Роберт взглянул на часы и сказал, что нам пора идти. И тут я не выдержал:

-А как у тебя складывались отношения с Демпси, Роберт?

-Демпси- парень, что надо! - твердо сказал Роберт.- Если бы не мама, я бы выбрал себе такую же специальность, как у них обоих, но мама была против...

-Демпси занимался с тобой историей, помогал тебе в учебе?- вяло спросил я.

-У отца было мало свободного времени, как и у мамы...

Ну, как тут объяснишь Роберту, что я его отец?! Пусть уж этой тайной будем владеть только мы с Гарри... Вот и знакомая квартира... Выпить бы ещё немного, и поговорить с Гарри об этой тайне. А Роберт... Он в любом случае мой сын... Наверное, когда-нибудь он будет знать всё... Когда-нибудь...

...Когда Гарри с сыном скрылись в проеме двери самолета, отчаяние охватило меня. Ноги сами толкнули меня вперед, и я сделал несколько шагов... Но было уже поздно... Я подождал, когда самолет взлетел и бросился в ресторан при аэропорте. Там я заказал водки и какой-то малюсенький салатик. Выпил водки и почему-то начал приходить в себя... Выпил еще и совершенно ясно, со всеми подробностями, увидел, как я бегу к тесно прижавшимся друг другу палаткам, как упал впереди меня Седой, как из палатки выскочили два боевика, и я дал очередь... А вот и Гарри... Гарри... Гарри, которую я тогда увидел в первый раз, и которую я уже теперь никогда возможно больше не увижу... Я опять выпил...

Меня растолкал милиционер, я долго пререкался с ним, сунул ему в руку несколько купюр и был после этого отпущен... Добрался до такси, потом до железнодорожного вокзала... Как ехал- не помню... Очнулся перед Москвой.

Вышел из самолета и решил, что пойду опять сначала в ресторан. Но на пол- дороги задумался: да, Гарри я потерял... Но жизнь продолжается. И я заставил себя усилием воли дойти до такси и ехать домой.

Ира встретила меня спокойно, обняла, поцеловала... Запах водки, конечно, почувствовала... но не сказала на эту тему ни слова... сразу спросила о самочувствии... Как сердце? Я вяло отвечал, в глаза ей старался не смотреть... чувство стыда овладевало мной... Признаться? Рассказать о Гарри? Нет... только не сейчас... Ира проводила меня в кабинет...и я лег на свой кабинетный диван... Почти сразу заснул...

Утром долго размышлял, как вести себя дальше? Не решил...

Глава 5

Утром долго размышлял, как вести себя дальше? Да, собственно, не вести, а как жить дальше?! Ира как будто ни о чем не догадывалась. Да, откуда она могла, что-то знать?! Мне молчать? Совести не хватает... Побрел к жене, опустив повинную голову...

Ира не дала мне открыть рот:

-Андрюша, я вижу, ты пришел для серьезного разговора... А может не надо? Ведь ты же вернулся и, похоже, не собираешься уходить... Ты знаешь, как я люблю тебя, как в тебе нуждается Аленка... Может, отменим этот разговор? Но, если ты все-таки захочешь уйти...

Я мгновенно положил свои пальцы Ирине на губы, и она не закончила фразу... В следующее мгновение она бросилась мне на шею... На своей щеке я чувствовал ее слезы.

-Не рассказывай мне ничего, ничего...- шептала она мне на ухо. А я вспоминал, как почти также меня целовала и обнимала Гарри. Ох, хоть бы сквозь землю провалиться...

...Но время постепенно делало свое дело... С одной стороны я уже успокаивался после встречи с Гарри, однако не исключал, возможности преследования за прежнюю работу... Вот только... с чьей стороны?

Однажды меня опять вызвали по месту бывшей службы. Тот самый начальник отдела опять долго молча рассматривал меня, потом заговорил:

-Послушайте (все-таки на "Вы"!), мои люди долго проверяли вас, но так и не нашли полных доказательств вашего предательства. И я получил приказ: ваше дело закрыть. Разговор наш идет один на один и я хочу сказать: я всё-таки самостоятельно постараюсь добить вас...

-Вы абсолютно уверены, что я взял у предателя деньги и поэтому отпустил его?- Быстро спросил я.

Он открыл рот, но... так и не сказал самого главного и снова "закрыл рот на замок"... Мы несколько минут молчали... Потом он заговорил:

-Ты же прекрасно понимаешь, если разведчик-нелегал начинает стрелять, или хотя бы крушить чужие челюсти кулаками у всех на виду, то он уже не разведчик... Признайся, ты сам нарывался, чтобы тебя арестовали: надоело у нас работать? Зарплату хотел повыше получать, а заодно и показать им, какой ты сильный и рисковый?

Я пошёл ва-банк:

-Ты, наверное, смотрел фильм "ТАСС уполномочен заявить"? Видимо, смешно и нелепо, когда разведчики обсуждают художественные фильмы... Я и то, его успел посмотреть. Там в конце фильма на мосту арестовывают иностранного дипломата, изымавшего секретные документы из тайника. Всё было тихо и достаточно спокойно по фильму. А на самом деле, человек, которого арестовывали, оказал отчаянное сопротивление и вступил в схватку с четырьмя сотрудниками КГБ. Когда его с трудом скрутили, оказалось, что это... женщина. Кажется, она шведка и работала в одном из отделов НАТО, ей, видимо, было лет 45. А ты говоришь: "... крушить чужие челюсти...". Оружие я с собой не носил, но придавить кое-кого мог. Жаль, того не оприходовал, что теперь обо мне литературу пишет... Ты сам пороху не нюхал, теоретик хренов... Сейчас мечтаешь: каких бы ты подвигов натворил, если бы за границей нелегалом поработал?

Лицо моего преследователя посерело:

-Издеваешься? Убирайся вон, сволочь! И... до встречи! До очередной, будущей встречи! Нет, постой... Я тебе кое-что ещё скажу... О своём отце... В гражданскую войну он был насильно мобилизован белыми. Но душой он был за революцию. И отец был патриотом отечества .Он выжил тогда. После гражданской ему удалось, скрыв прискорбный факт биографии, поступить в военное пехотное училище. Он был отличным командиром. Отвоевал всю войну с фашистами и даже с японцами. У него была масса орденов и медалей. Это был светлый человек... Да, он на войне, конечно, вступил в партию. После войны, когда я подрос, он настоял, чтобы я поступил в МГИМО. Пока я учился, он компоссировал мне мозги учениями Маркса, Энгельса, Ленина. А еще, знаешь, он обожал Сталина. Сталин для него навсегда остался великим генералиссимусом. Он заставил меня вступить в партию, когда я еще учился в институте. И я стал убежденным коммунистом. Я готов был отдать жизнь за дело революции и за дело коммунизма. Не удивительно, что мне предложили служить во внешней разведке. И я служил... Потом я узнал, что не таким великим был Ленин, узнал, сколько людей уничтожил в лагерях генералиссимус Сталин, мы потешались над волюнтаристом Хрущевым, рассказывали шепотом анекдоты про Брежнева... Да, а вот Андропова мы не обсуждали... уважали... боялись... Слава Богу, что отец умер в конце семидесятых... В середине восьмидесятых стало ясно, что дело коммунизма провалено, и отцу было бы страшно тяжело присутствовать при развале Союза. А ты, хоть и долго работал во внешней разведке, но толку от тебя было чуть. А меня посылали только в малюсенькие командировки, и я просто не успевал ничего существенного сделать. Но меня бы не купили, как купили много наших. И тебя... Ладно... иди... Но я ещё встречусь с тобой напоследок.

-Ты много лишнего говоришь, тебя ведь здесь пишут.

-Ничего, я тоже скоро буду пенсионером...

Потом я долго "переваривал" этот разговор. Вспоминал его рассказ об отце... Собственно и мой отец был таким же. Да, многое стремительно изменилось после 1985 г. И страна уже другая .Но я горжусь тем, что не предал... Как не предали в свое время Рудольф Абель, Ким Филби, Конон Молодый, Джордж Блейк... Но я вспомнил слишком высокие имена...

Глава 6

"Жить стало лучше, жить стало веселее"... Моя бывшая организация сначала перестала меня трогать, но через несколько недель старого полковника вызвали и предложили иногда опять поработать с молодежью, поделиться с ней опытом. Я хотел отказаться, но: "Вы много работали "там", расскажите будущим разведчикам о жизни своей, о нюансах в работе, обо всех трудностях и т. д." Список конкретных вопросов был определен.

Работа была не постоянная, а временная; так сказать, по мере необходимости... Или: по мере надобности. Но мне было интересно, и я увлеченно вспоминал о том, что происходило со мной совсем недавно. Молодые офицеры внимательно слушали, часто задавали вопросы.

Дома тоже все было нормально: Ира, кажется, поверила, что здоровье мое значительно укрепилось; Аленка успешно училась, ходила уже на свидания. У нас с ней сложились наконец дружеские отношения. Частенько созванивался с Женей, она всё обещала познакомить меня со своим другом.

При расставании с Генриеттой и Робертом, мы определили вероятные возможности наших общений и осторожно пытались наладить возможные контакты. Времена наступили другие: бывшие разведчики могли осторожно выходить из тени. В одном из маленьких своих сообщений Гарри писала, что Роберт мечтает опять встретиться со мной. Она всё рассказала сыну?

...На очередном занятии появился новый офицер. Невысокий, худощавый, движения быстрые, резкие. Глаза мне его не понравились: какие-то колючие, злые (я для себя дал ему кличку Колючий). Во время занятия он всё время смотрел мне в глаза, как будто бы собирался что-то сказать... И в конце концов сказал:

-На Западе вышла книга, где упоминаетесь вы. Один предатель, бывший наш сотрудник, утверждает, что заплатил вам в своё время 10 тыс. долларов, чтобы вы его не убивали.

Я мгновенно понял: он задал вопрос по собственной инициативе, другие ребята смотрели на него с осуждением и даже злостью. Кто-то шикнул на него, и все стали вставать: дескать, на сегодня занятия закончились.

-У нас скоро начнётся физо. Спасибо за очень важную для нас беседу, - сказал старший группы. Остальные тоже начали благодарить. Но задавший провокационный вопрос парень, молчал. И глаза у него действительно злые. Всё-таки я должен ответить ему...

-Я ещё не читал эту книгу. Но могу сказать, что этот человек предатель и трус, к тому же, падкий на деньги. Он ничего не предлагал мне, а только умолял не убивать его. Извините, но от страха он даже обделался. Вообще-то удивительные времена настали: разведчики, много лет работавшие на нелегалке, теперь могут читать о себе художественную литературу.

-А можно узнать, при каких обстоятельствах вас арестовали? -не унимался Колючий.

-Нет! - сказал старший.- Занятие закончилось. Товарищ полковник! Мы сейчас идём на физо, а вы хотите посмотреть, на что способны будущие рыцари плаща и кинжала? Пойдемте с нами!

Я пошёл за молодёжью, занятия были в спортзале. Всё- таки у нас подготовка была мощнее.

Я вспомнил, как в редких спаррингах с Седым, он гонял меня. Тогда, накануне освобождения Гарри, он ночью поднял меня и заставил с полчаса поработать с ним в жёстком спарринге. Когда мы закончили, я ещё спросил его:

-Почему ты такой злой, Седой?

-Я просто хочу, чтобы ты завтра остался жив, - ответил он мне тогда...

Надо сказать, Колючий выглядел убедительнее других. Худенький, чрезвычайно быстрый и резкий, он разгадывал направления атак, блокировал удары и пресекал броски. Кое- что я на его месте делал бы не так... Надо показать, что он не придавил меня своим вопросом и я снова силен и могуч, и нахожусь всё ещё в центре мирового равновесия... Я скинул туфли шагнул на ковёр, подошёл к Колючему.

-Хочу вам кое-что показать...

Где-то получилось, где-то не совсем (конечно, полного спарринга не было; я просто показывал отдельные варианты защиты и нападения)... Колючий был силён... Но в конце концов в его глазах я увидел что-то похожее на уважение. Подошёл тренер:

-Товарищ полковник, я вас не забыл. А вы сильны, слава Богу...

Мы с ветераном тренером обнялись...

Я шёл домой и размышлял: честь сохранена, но посягательства на неё, могут продолжиться. Может всё- таки оставить это обучение молодёжи и уйти на покой? Или пусть остаётся всё, как есть сейчас?

И тут я почувствовал, как защемило сердце...

Глава 7

-Сегодня ты устал, неважно выглядишь, - осторожно сказала Ира.- Может лучше отказаться тебе от работы с молодыми офицерами?

-Возможно. Пришло время только отдыхать, заниматься семьёй и... может быть писать мемуары. Знаешь, когда родители умерли, а меня здесь не было, сестра продала их деревенский дом и земельный участок, часть денег ушло на достойные похороны, немного средств досталось Кате и Женьке. Теперь я здесь, но так и не успел съездить в деревню... Но я помню, как цветёт наш яблоневый сад весной! Красотища невероятная! Давай съездим туда, посмотрим, может, сад не вырубил новый хозяин?

-Обязательно съездим.

...Позвонила Женя.

-Пап! Ты когда вечером свободен? Давай посидим в ресторане, я приглашу с собой своего друга, познакомлю вас.

...Я стоял у ресторана и ждал. Вот показалась знакомая фигура дочери, под руку она держала невысокого мужчину. Я вгляделся внимательно, и сердце моё упало: рядом с Женей шёл Колючий...

Хорошо, что они двигались не торопясь: я успел восстановить дыхание. Но сердце сжимали железные, смертельные щупальца. Надо любой ценой привести себя быстро в порядок: пусть этот проходимец не увидит мою растерянность. И пусть Женя ничего не узнает... Я сразу догадался, что Колючий затеял эту историю со знакомством с Женей, чтобы нанести мне страшный удар... Но погоди же: я боец старой закалки!

Встретились, как ни в чём ни бывало: Колючий улыбался во весь рот и протянул мне твёрдую ладонь, я изобразил на лице величайшую радость, а Женя, которая была не в курсе событий, выглядела совершенно счастливой и немного смущенной.

-Папа, познакомься: это Виктор - мой друг.

Дальше была сцена радостного знакомства будущих родственников... Вот только сердце у меня болело, как в американской тюрьме, когда меня вели к электрическому стулу.

Но в ресторане, после того, как выпили по рюмочке коньяку, я стал успокаиваться. Виктор излучал елей, врал напропалую. Я понял: Колючий не сказал Жене, где и кем он работает. И это была давно продуманная операция по внедрению маленького провокатора в мою семью, чтобы одержать надо мной победу, чтобы принизить меня...

Я собрал в кулак силу воли, и время в ресторане мы провели хорошо. Женя была весела, танцевала много с Виктором, а два раза, медленный танец, со мной. Иногда я ловил на себе настороженный взгляд Колючего: видимо он не исключал возможности скандала с моей стороны. Но я решил, что не буду травмировать Женю. Разберусь с ним один на один.

Когда вышли на улицу, Женя сказала:

-Папа, я тебе позвоню завтра!

-Конечно! Давай, Виктор, теперь с тобой обменяемся визитками.

Глаза его зло сверкнули, он чуть-чуть помедлил, но вручил мне визитку. Я тоже дал ему, свою. Хотя, конечно, я прекрасно понимал: у него уже давно есть номер моего телефона...

Несколько дней я приходил в себя, успокаивал сердце "Анаприлином". Потом как-то позвонил Колючему, но он не ответил. Я стал каждый день по нескольку раз звонить ему, но он молчал. Неужели не понимает: разговор между нами должен состояться.

Несколько раз звонил я Жене, но не решился ничего сказать ей о сущности этого дела: я надеялся, Виктор проявит благородство и уйдёт в тень. А, ничего не подозревавшая Женя была уверена, что мы с Виктором понравились друг другу... Я продолжал ему звонить.

И однажды жених моей дочери ответил...

-Ты, что, Витюша, не понимаешь: нам надо встретиться и поговорить...

-Может, обойдемся без этого, так будет лучше для вас.

-Лучше расставить точки над i...

В конце концов, договорились встретиться в Измайловском парке.

...Вот и встретились. Руки друг другу не подали. Двинулись в глубину Измайловского леса. Он молчал, и я заговорил первым.

-Я всё уже понял, Витя. Ты входил в отдел, начальник которого считал меня предателем, и хотел, чтобы я признался в получении 10 тыс. долларов, и в том, что я предатель. Но я не предатель и денег у американцев я не брал. Тебе всё ясно? Твоего начальника отправили на пенсию, но он приказал тебе напоследок, всё-таки добить меня. И ты срочно решил познакомиться с моей дочерью, и потом продолжить со мной борьбу. Ты ведь не любишь её, и бросишь, как только со мной закончится эпопея. И ты знаешь, что это для меня удар! Но ты не рыцарь... не рыцарь плаща и кинжала. Ты не сотрудник службы внешней разведки, ты скорее мелкий пакостник, подлец...

-Знаешь, папочка, почти все великие наши разведчики имели большие недостатки. Может, только Вильям Фишер допускал мало ошибок, но он всего-то осуществлял связь и отправку оперативных документов в Москву. Правда, после ареста он держался великолепно, и удачно взял себе имя Абель... А Ким Филби и его "пятёрка"? Практически все они были алкоголиками, а двое из них ещё и любовниками... Когда один любовничек оказался на грани ареста, его срочно отправили в Москву, но его "вторая половина" без разрешения отправился за ним и провалил этим Филби и остальных. А Джордж Блейк? 84 человека погубил!

-Эти 84 человека были предателями. Наверное, не всех из них надо было расстреливать, но время тогда было такое... А ты пожалел бы этих 84? Не выдал бы?

-Я разведчик новой формации: плащ и кинжал мне ни к чему! Предателем я бы не стал, не стал бы и алкоголиком, и гомиком... Ты там, папаша, джентльменами не увлекался? Ха-ха!

Я сдержался огромным усилием воли, и не ударил его...

-Я ещё не всё сказал, папулька! Я не буду допускать ошибок, что допускали вы все. Я буду раскусывать предателей. Вспомни Конона Молодого! Как он внедрился, как начал работать! Он бизнесменом удачным стал! И почти ничего не успел сделать! Его выдал поляк- предатель... Нужны были нам эти поляки?! Вспомни, как наши спасали Джорджа Блейка? Тот перелез через тюремную стену, спрыгнул вниз и сильно повредил руку и ногу. А человек, который должен был на машине его подобрать, опоздал на целых 20 минут! Он был алкоголиком и опохмелялся после запоя, а Блейк там лежал у всех на виду! Хорошо, что этот алкан умер потом от цирроза печени, а то я бы сам попросил отправить меня туда, и сломал бы ему шею!

Виктор неожиданно нанёс мне резкий удар кулаком в солнечное сплетение, и дыхание у меня перехватило...

-Извини, папаша, я изучил всё твоё дело, и считаю, что ты предатель. Ну, может быть, где-то ты "там" не всё рассказал и не всех выдал, но рыло твоё в пуху. Я думаю: пусть тебя не посадили сейчас, но я отправил бы всё твоё многочисленным семейством в Сибирь, и заставил бы там поработать, как следует. А тебе пенсию дал бы самую маленькую. И дочери твои пожили бы прекрасно на периферии, ничего бы с ними не случилось, и жёны...

-Зачем ты познакомился с Женей? - прохрипел я с трудом.

-Мой бывший начальник говорил, что ты хитёр, упрям и коварен; и он действительно просил меня "дожать" тебя. Ничего с твоей дочерью не случится: я извинюсь и скажу, что разлюбил её. А остальные подробности расскажешь ей сам...

И он опять ударил меня... Я не привык проигрывать, и даже сейчас, не слишком молодой и здоровый, ему отвечу, но надо уловить нужный момент. И я заговорил:

-Я не собираюсь тебе теперь доказывать, что предателем я не был; твоя дубовая башка этого не поймет. Твой бывший начальник тебя запрограммировал и вдолбил тебе то, чего нет на самом деле. И дочь моя совсем не причастна ко всей этой истории. Забудь обо мне и моей семье.

-Я ничего тебе не буду обещать, буду поступать, как я решу. А дочь твоя... Что я первый, что ли у неё был?! А если забеременела, пусть сделает аборт...

Сейчас или никогда... Я скосил глаза за его спину и указал пальцем левой руки:

-Менты!

Я был так убедителен, что он повернул голову, и я нанес ему удар в подбородок, вложив в него всю силу. Он не успел среагировать и рухнул, как мешок. Глаза у него закатились.

В первый момент я хотел быстро удалиться, но подумал: "Что я боюсь этого сосунка?!" Не мог отказать себе в удовольствии, наклонился и надавал ему пощёчин. Глаза его приоткрылись, он тяжело вздохнул... Я подождал, когда он начал приподниматься, потом опять наклонился, и уже напоследок ударил его в солнечное сплетение:

-Вздумаешь ещё раз появиться на пути моей дочери, я тебя посильнее достану...

Я пошёл дальше, чтобы выйти на шоссе Энтузиастов. Шагов через сто повернулся и посмотрел на Колючего. Он сидел на дорожке и держался за голову... Сегодня я одержал победу, а дальше? Но остались ещё мои друзья из старой гвардии!

Прошёл с километр, впереди был уже слышен звук идущего трамвая. И вдруг сердце опять заболело. Эх, как бы пожить спокойно?! Внуков бы понянчить, увидеть бы опять Генриетту и Роберта... А лекарства, которое дал мне друг уже кончилось...

Что-то тяжело дышать... когда же дойду до шоссе... где же мой валидол? Как шумят деревья... Яблони? Откуда они здесь взялись? Я уже шёл однажды по тропинке, мокрой от дождя и росы, упавшей с молодой травы... И впереди видел я деревянный домик, и людей во дворе его. И яблони, покрытые сплошь белыми цветами, шумели и шумели своими ветвями... Цвет яблони и золото весны...

Спите себе, братцы, все придет опять.

Новые родятся командиры.

Новые солдаты будут получать,

Вечные казенные квартиры...

Булат Окуджава.

КОНЕЦ

Проголосуйте за это произведение

Дискуссия по первой части:

Copyright (c) "Русский переплет" 2004