|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Повести и романы.
05.VI.2018
Дорога в
никуда
Повесть
Вступление. Мы с Лёнькой
.
Лёнька, мой троюродный брат, был старше меня на 9 лет. После окончания школы он решил поступить в медицинский институт, но это было не так уж легко сделать: желающих было много. Он несколько лет готовился, занимался науками, и в промежутках работал грузчиком при трёх вокзалах. Вообще-то, со здоровьем у него было неважно: худой, бледный, с подозрением на туберкулёз. Грузчики пытались избавиться от него, но он был упрям, и в свободное время «накачивал» своё тощенькое тело. Постепенно нарастали мускулы.
И вот через три года Лёнька поступил в мед. институт, началась учёба. Виделись мы тогда редко, обычно летом на Ленькиной даче (точнее, на даче, построенной его родителями). Он здоровел, занимался боксом, стал чемпионом Москвы среди студентов. Уверенность в нём сквозила. И сила. Наверное, он мог стать известным боксёром, но «перекачал» ноги, началось расширение вен и с боксом пришлось закончить.
А я довольно благополучно учился в школе, хорошо шли у меня математика и физика, а потом черчение. Правда, был я, как в начале и Лёнька, несколько хиленький. Родители считали, что у меня слабое здоровье, и поэтому мне нельзя перенапрягаться и качать мускулы («Надорвёшься, заболеешь!») Я «качался» тайно. Когда мы встречались с Лёнькой, я выслушивал от него наставления, что надо быть сильным, умным и строить карьеру. Надо знакомиться со всеми красивыми девчонками, но ни в коем случае в них не влюбляться! Об этом слове «любовь» надо забыть! Главное: работа, карьера, личное благополучие.
Пришло время, я перешёл в 10 класс, и как раз Лёнька закончил свою учёбу в институте. Однажды мы вдвоём встретились на его даче. Он был немного мрачен, слегка рассеян.
-Ты бутылку, случайно, не принёс? – спросил Лёнька.
-Я? Ты что? Я выпивку не покупаю!
-А, у меня тут осталось…
Он достал слегка початую бутылку водки.
-Сейчас закуску… Хлеб, огурчики солёненькие, колбаска… макароны сварим… Ты знаешь, почему пьём? Меня отправляют отрабатывать после института три года на северный плот судовым врачом. В армию-то меня из-за ног не взяли, но на флоте врачом я хорошо заработаю. Хотя… Друзья у меня здесь остаются и… девчонка… Лялька. Я про неё тебе ничего не рассказывал, но у меня с ней уже всё было… А вот теперь я уеду, а она меня забудет… Но я хорошо её, это самое… Красивая, стройная, студентка…
Мы выпили, немного закусили, потом ещё выпили. И тут я вспомнил:
-Недавно фильм новый посмотрел: «Коллеги». Там трое друзей после окончания твоего же вуза получили направления отработать по три года, кто на северном флоте, кто в деревне. Там было у них много приключений, Интересно!
-Чего там интересного! Вот в южные бы моря...
-Да, махнуть бы в Зурбаган!
-Какой ещё Зурбаган?
-Лёня, ты не читал Грина? «Бегущая по волнам», «Алые паруса»?
-Я читаю более серьёзные книги. Не нужен мне Зурбаган… Давай выпьем! И давай пойдем к продавщице в наш магазин, она мне говорила: «Лентя, приходи ко мне, у меня дочки ядрёные!»
-Какие дочки?? У тебя Лялька!!
-Да я тебя хочу к ним отвести, ну и я заодно пойду!
Мы допили водку и я завалился спать…
-2-
Через несколько дней провожали Лёньку в далёкий путь. Он был довольно мрачен. Его Лялька не пришла: они успели рассориться. Были, в основном, родственники, желали семь футов под килем и попутного ветра. На прощание обнялись… Лёнька ткнул меня кулаком в плечо:
-Расти, развивайся, будь, как я. И не нужен тебе никакой Зурбаган…
Потом переписывались.
Сначала у него было, как в фильме «Коллеги»: несколько месяцев проходил какую-то проверку, выполнял мелкие задания, потом наконец получил направление на корабль, отправлявшийся в Польшу.
…Прошло полтора года.
Лёнька получил отпуск и приехал в Москву, состоялась бурная встреча.
Он заметно возмужал, хвалился, что заработал много денег. Через несколько дней познакомил нас со своей Лялькой. Была она симпатичная, стройная, смешливая и, кажется, много о себе воображала. Заговорили о предстоящей свадьбе.
Свадьбу отгрохали в дорогом ресторане, а через несколько дней Лёньку уже провожали на службу. На прощание он обнял меня и сказал: «Что-то ты мало прибавляешь: тощенький, в институт вечерний поступил, а не в дневной, на работу поступил чертёжником, но зарплата ерундовая. Старайся, жми, суетись. Через полтора года разберусь с тобой, коллега, но не медик! Да, я посмотрел, когда на берегу сидел, фильм «Коллеги», неплохой! Особенно Лановой мне понравился: на меня похож. А ты похож на этого Онуфрия- Онофриева! Ладно, приеду, поговорим»
Глава 1. Наши университеты.
Лёнька плавал, а я трудился на суше. В моём НИИ действительно платили мало, но и работала молодёжь спустя рукава. Правда, я научился быстро и успешно разводить печатные платы (выпускал на плату полную и оптимальную конструкторскую документацию). После этого работы у меня стало непочатый край и я трудился, не разгибая спины. Другие чертёжники надо мной посмеивались, но меня перевели в техники и все прочие засуетились. Но уставал теперь на работе сильно и в институте стали появляться «хвосты». К тому же я пытался ходить на занятия самбо, бегал, играл в футбол, качался с гантелями и гирями.
Лёнька иногда всё-таки писал, рассказывал немного о странах, куда заплывал его корабль. Кажется, с Лялькой у него были проблемы.
Но прошло ещё полтора года, и Лёнька вернулся. Мы через несколько дней встретились вдвоём, выпили «Варны». Я стал расспрашивать о делах и планах.
-Похоже, дура, Лялька меня не дождалась, кого-то здесь подцепила. И всё денег требует, но я её выведу на чистую воду. И буду собирать материал для кандидатской диссертации. Надо делать карьеру!
Рассказал несколько случаев из жизни на севере. Когда в первый год долго ждал отплытия, то от скуки познакомился с несколькими такими же, как он молодыми врачами. Стали вместе выпивать. Однажды выпивка кончилась и пошли искать, где бы ещё купить горячительного. Шли мимо небольшого памятника Ленину, Лёнька стал на пьедестал и натянул на голову вождя свою зимнюю шапку. И тут у памятника остановилась милицейская машина… Молодого врача повезли в отделение.
-Сейчас мы тебе наподдадим, а потом отвезём под следствие и суд. Посидишь в тюряге!
-Что я такого натворил? Шапку с моей головы ветер сдул и прямо на памятник. И зря вы меня бить собрались: я боксёр.
-Хорошо, что предупредил, теперь мы тебя сразу дубинками оприходуем, а будешь выпендриваться, мы тебе ствол дадим понюхать. Да, не забыть бы: на работу телегу пошлём, будешь после этого дворником работать до конца жизни.
-3-
Лёнька испугался:
-Ребята, возьмите все деньги, но только отпустите.
-Да у тебя и денег то всего: кот наплакал. Ладно, поехали к тебе домой, отдашь все деньги, которые у тебя найдем, а потом, может быть и отпустим…
Отпустили, хотя и с трудом…
Когда Лёнька на корабль, наконец, попал, оказалось, что у него будет напарник из ветеранов: одного врача на судне мало, надо двух. Этот второй врач припрятал во врачебном кабинете несколько бутылок водки, а потом стал регулярно их опустошать. Лёнька принимал больных один, правда, моряки, в основном, народ здоровый. Потом врач- напарник (когда водка кончилась) сталь употреблять лекарства, содержащие спирт; он выпил даже валерьянку. Трудная была у Лёньки медицинская служба.
-А теперь ты расскажи, как жил в Москве? Чего добился? Познакомь со своими бабами. Пора нам на нейтральную сторону…
-А Лялька??
-Да ну её…
Глава 2. Время летит.
Чем старше становишься, тем быстрее время летит. Встречались мы с Лёнькой всё реже и реже. Он нашёл себе нужную работу: полторы ставки в хорошей больнице, и ещё почти ставку в поликлинике, но там пришлось служить под чужой фамилией, а то официальная нагрузка получалась выше разрешённой. С Лялькой двигался к разводу, жили отдельно, но денег у Лёньки она пыталась периодически урвать.
У меня было много проблем: в институте хвостов становилось всё больше и больше, на работе двигался вперёд уверенно, а с девушками преследовали неудачи. Если мне кто-то нравился, то я ей- нет. Зато многие чертёжницы мечтали обо мне, но не я о них… Стал беспокоить военкомат.
В конце учебного года настал трагический момент: меня не перевели на третий курс, и мне с трудом удалось добиться разрешения пройти повторный курс обучения на втором курсе. И тут же я получил повестку из военкомата…
Встретился с Лёнькой после долгого перерыва. Он долго прочищал мне мозги за то, что я не мог нормально, без хвостов учиться.
-Ничего, попадёшь в армию, там из тебя сделают человека!
Я пытался возразить ему: сам то он в армии не служил, и не знает что это такое. Потом выпили…
И вот я стою в одних трусах на медицинской армейской комиссии. Признали годным…
Это был период очень сложных отношений с Китайской Народной Республикой. Даже возникали проблемы, когда прибывал в Москву поезд из Пекина. Китайские проводники выходили на перрон, сначала выкрикивали лозунги в честь Мао Цзе Дуна, потом у всех на виду справляли на том же перроне свои естественные потребности и т. д. А на дальнем Востоке разыгрались проблемы вокруг острова Даманский, которые китайцы считали своим. «Не попасть бы туда»- думал я, но…
Со сборного пункта нас повезли на аэродром, погрузили в самолёт, полетели мы в неведомое…
Вот нас выгрузили в Хабаровске, старослужащие стали ходить по рядам новоприбывших и намекать, что мы должны поделиться привезёнными съестными запасами. Справедливости ради надо заметить, что многие привезли с сбой огромные рюкзаки с едой, куревом и т. д. Старослужащие хорошенько подкрепились московскими разносолами.
Нас привезли в казармы артиллерийского полка Волочаевского городка. Старослужащие опять набрались нашей еды и здесь уже сняли с нас более или менее цивильную одежду.
-4-
Потом нам выдали солдатскую форму, иголки, нитки и посадили нас пришивать пагоны и т. д. Сапоги тоже выдали, но пока я немного вздремнул (был же сдвиг во времени в 9 часов!) сапоги мне кто-то из «стариков» подменил на старые, протёртые. Да, первые дни пришлось тяжело, не лезла в горло перловая каша сваренная на свином жиру, и, главное, хотелось спать, спать, спать…
Подразделение наше было учебное, мне предстояло стать командиром тренажёра ПТУРСов. Остров Даманский располагался приблизительно в тридцати километрах от Хабаровска. Нас предупреждали о возможных вооруженных конфликтах.
Я много «качался» на перекладине и брусьях, были на батарее и гири. Состоялся чемпионат полка по вольной борьбе и боксу, я вспомнил свои тренировки в самбо и принял участие. Неожиданно стал чемпионом полка, после чего получил разрешение посещать иногда занятия в спортроте. Там меня заинтересовал неожиданно новый вид борьбы: «русский стиль» Алексея Кадочникова. Но 1 марта 1969 года пришла беда…
Китайцы по льду перешли на Даманский и окопались там в твёрдом заледеневшем снегу. С нашей ближайшей пограничной заставы туда двинулись два взвода бойцов под командованием капитана Стрельникова и сержанта Бабанского. Стрельников запретил бойцам вставлять в автоматы магазины с патронами, опасаясь, что кто-то не выдержит и начнёт стрелять. Капитан надеялся со своими бойцами вытолкнуть китайцев с острова.
Но китайцы предательски открыли огонь и Стрельников с бойцами его взвода были убиты. Взвод Бабанского окопался и сам открыл огонь. К ночи бой прекратился…
Однако китайцы не уходили с острова. Перестрелки шли каждый день. Политбюро ЦК КПСС никак не принимало решения нанести ответный удар. 15 марта несколько установок «Град» нашего полка нанесли страшные удары по Даманскому, потери китайцев были настолько тяжелые, что они немедленно отступили. Военные действия окончились, но нервозная предвоенная обстановка продолжалась несколько лет.
Я продолжал служить, поддерживал спортивную форму, переписывался со своими. Но вот служба подошла к концу. Надо сказать, что сначала я думал об армии, как о потерянном времени, но впоследствии я понял, что там я получил закалку, твёрдость духа, веру в свои силы.
Глава 3. Снова в Москве.
Вот и Москва! Сначала недели две праздновал дембель, встречался с друзьями, родными. С Лёнькой не виделся, он погряз в своей кандидатской, и, как говорили, успев развестись с Лялькой, готовился опять жениться.
Я пошёл восстанавливаться в свой НИИ, уже старшим техником. Восстановился и по месту учёбы. Жизнь завертелась…
Когда перешёл на 4-й курс, меня перевели в инженеры. Сотрудники советовали: теперь постарайся вступить в КПСС, так сделаешь карьеру.
И тут я встретился с Лёнькой. Он долго рассматривал меня, по-моему с неодобрением.
-Как-то ты выглядишь не по- мужски: сколько лет потерял, а институт ещё не окончил, мордашка какая-то детская, хотя говорят с китайцами воевал, одет так себе. Когда взрослым станешь? Всё о своём Зрябагане мечтаешь?
-О Зурбагане…
-Забудь ты об этой ерунде, думай о том, что будет. Вот я диссертацию через полгода защищаю! А ты? Всё с девками в кино и в театр ходишь? На баб переключайся, и ничего им не обещай! Жениться будешь, когда институт закончишь.
-Лёнь, но ты, говорят, уже второй раз жениться будешь. И пополнел ты, и полысел… Что, всё халтуришь, где попало, и в театр сходить не можешь? А в партию вступать не думаешь?
-На хрен мне эта партия нужна, докторскую защищу, большим человеком и так стану.
-5-
Расстались мы довольно холодно.
Я на работе занимался комсомольской деятельностью, чтобы получить рекомендацию в КПСС. Однако, вскоре выяснилось, что только из среды рабочего класса в партию принимали без особых проблем, почти также принимали в КПСС из крестьянства. А вот из служащих приём был ничтожный: в ЦК КПСС считали, что происходит «разбавление» рабоче-крестьянской массы на «гнилую» и ненадёжную интеллигенцию, и партия теряет свою революционность.
Секретарь партбюро напрямую сказал мне:
-Не вздумай подавать заявление о приёме в КПСС, мы всё равно найдём какой-нибудь пункт, по которому тебя принять нельзя. Лучше занимайся своей комсомольской работой, может, когда-то получишь рекомендацию. Не мешай!
Удивляло меня и то, что партийцам, как правило, несколько повышали премии, а также в первую очередь доставались им профсоюзные путёвки и т. д. Постепенно становилось заметным, как коммунистические идеалы вытеснялись материальными устремлениями.
Может, Лёнька был прав и не за чем отвлекаться на различные общественные работы?! Кстати, он защитил кандидатскую диссертацию, получил повышение на работе, женился и у него уже намечался ребёнок.
Глава 4. Ссора.
Я стал основательно задумываться над проблемами мира и социализма ещё тогда, когда СССР ввёл войска в Чехословакию. Хоть и были там потери с обеих сторон, но, к счастью, не такие серьёзные, как в 1956 г. в Венгрии. Я слышал от людей, прошедших Чехословакию, что тамошний рабочий класс всё-таки поддерживал нас, а вот крестьянство и интеллигенция были, в основном, против. Конечно, чехи и словаки помнили и о том, что в годы второй мировой войны они были на стороне Гитлера: определённое количество воинских подразделений воевало против СССР, была оказана фашистам большая помощь фуражом, продуктами, медициной и т. д. Даже сам Адольф Гитлер приезжал в Чехословакию и благодарил за действенную помощь.
Случилось так, что спустя ещё несколько лет, когда я уже был начальником лаборатории, у меня работали два монтажника. Оба 1937 г. р. Они проходили военную службу в Венгрии, и рассказывали о тех страшных событиях в 1956 г. Во второй мировой войне венгры весьма мощно сражались на стороне Гитлера, и также не только воевали, но и помогали немцам едой, оружием и прочим. Конечно, после войны, когда к власти пришёл коммунистический режим, по сторонникам фашистов был нанесён чувствительный удар. Возможно, были перегибы. И когда начались волнения 1956 г. был нанесён ответный удар по коммунистам. По рассказам моих монтажников на каждом дереве или фонарном столбе вешали коммунистов или сочувствующих режиму.
Именно тогда, жена нашего посла в Венгрии Ю. В. Андропова, увидев, творившееся на улицах, потеряла рассудок и не выправилась до самой смерти. СССР ввел большое количество своих войск, были большие потери с обеих сторон. Хорошо, что новый коммунистический руководитель Венгрии Янош Кадар чётко и взвешенно руководил страной.
Я надеялся, что военных и революционных действий не будет и вкалывал в своём НИИ. Но… пришёл Афганистан. Я, конечно, воевать не буду, но вмешательство СССР в дела Афганистана считал поспешным и плохо продуманным. Хотя первоначально даже добровольцы были.
И тут, после большого перерыва случайно встретился с Лёнькой. Он был на подпитии.
-6-
-Я тут отмечаю… сын у меня родился. А недавно защитил диссертацию… А ты чем занимаешься? Всё мечтаешь? Слышал я, диплом ты ещё не защитил? Оболтус!
-Скоро защита. А ты кончай ворчать, расскажи лучше о сыне.
-А что о нём рассказывать?! Выращу из него человека.
-Давай где-нибудь посидим, выпьем…
В то время не так-то легко было найти место, где можно посидеть спокойно и выпить, а заодно немного закусить. Мы находились около Лефортовского парка, который переименовали уже в парк МВО (министерства военного округа). Там недалеко находились три военных академии и, когда мы пришли в «стекляшку», расположенную в парке и стоящую на озерце, связанном с Яузой, то там находилось много военных офицеров. С трудом нашли место за столиком, купили вина, колбаски, сыра.
-Давненько не виделись! Вздрогнули…
Стали делиться мнением о жизни. Лёнька, не смотря на то, что зарабатывал хорошо, и квартирный вопрос был решён, и с новой женой, вроде было всё неплохо, ругался и проклинал кого-то из друзей, знакомых и родственников, чьё поведение ему не нравилось. Я боялся, как бы нас не вывели на улицу, но, приглядевшись к публике, понял, что все находятся в подобном состоянии. Лёнька разнёс и мою неспешную деятельность.
-Всё в комсомоле, дурак, работаешь? В партию хочешь вступить? Идиот, это всё время, зря потерянное. Ничего ты не получишь! А посмотри на это офицерьё! Они, наверняка, после Афгана в академии свои попали, а если бы не воевали, то хрен они что получили бы! Вообще у нас такое творится, хоть революцию опять начинай!
-А ты примешь в ней участие?
-А вот уж, хрен! Я просто хорошо жить хочу, но даже в Москве не купишь нормальный костюм или модные штиблеты! Надоело! Партийный ты огрызок, комсомольская задница!
Мы распили последнее вино, и я предложил идти по домам.
-Нет, выворачивай карманы, ещё возьмём выпивки, выжрем!
Мы с трудом набрали денег на пол-литра портвейна и выпили это, а закуски уже не было. Лёнька разошёлся совсем, стал кричать, что он хороший боксёр и сейчас набьёт кому-нибудь морду, и мне в первую очередь. Я понял, что встреча наша плохо кончится и надо уходить. Обнял Лёньку за плечи и потащил его на выход. Он упёрся:
-Хочу ещё выпить!
-Пойдем отсюда, здесь мой друг рядом живёт, одолжим денег у него (я врал).
Вышли на улицу и двинулись к остановке.
-А где твой друг?
-Хватит, Лёня, домой пора, особенно тебе.
-Ах, ты, гад, обманул!? Коллега, хренов!
Лёнька вдруг ударил меня, целясь в подбородок. Но я хорошо помнил науку русского стиля Кадочникова и ушёл с линии удара. Потом я захватил одежду Лёньки, рванул его на себя и провёл свой любимый прием: зацеп изнутри. Он рухнул, как мешок с мусором и, кажется, даже попал в лужу. Лёнька долго матюгался, потом попытался встать, и это ему не удалось. Я понял, что без моей помощи он не встанет, опять схватил его обеими руками и рванул вверх. С трудом удалось поставить его на ноги. Лёнька опять обрушился на меня с руганью. Мы подошли к трамвайной остановке, он попытался опять меня ударить и попал мне в плечо. Я разозлился:
-Кончай дурака валять, или я тебя изобью. Ты старше меня, стал толстый и если попытаешься драться, я тебе наподдам.
-Вот, гад! Я боксёр, чемпион Москвы!
-Давай лучше расстанемся, сколько времени не виделись и вот теперь дошло до скандала.
-Дуй домой, коллега! Я тебе припомню сегодняшний вечер! А когда ты помрёшь я на твою могилу не приду!
-7-
-Да я первым на твою могилу плюну! Давай уж больше не будем встречаться!
Глава 5. Наши перестройки.
Время шло, мы работали, создавали семьи, рожали детей, разводились и прочее… И уже одолевали скука и хандра, надо было встряхиваться. Перестраиваться. Сначала мы пережили Олимпиаду-80, которая оставила двоякое впечатление. Были и неплохие результаты спортсменов, и отказы приехать к нам из-за событий в Афганистане. Отношение к Афганистану стало меняться постепенно, оттуда приходили похоронки, привозили раненых и инвалидов.
Всё сложнее стало находить для себя нужные вещи, лекарства, пищевые продукты (враг не дремал!) Купить автомобиль мог только или весёлый или находчивый. Правда, до меня дошли слухи, что Лёнька купил себе «Жигулёнок». Было исключительно сложно приобрести дачный участок 6 соток. В этом где-то четверть века назад родители Лёньки преуспели, они приобрели 12 соток и построили там большой утеплённый дом.
Наш вождь, Леонид Ильич Брежнев, стремительно сдавал. Стремительно дряхлели остальные партийные руководители. И уже скончался один из немногих реалистов Политбюро, Алексей Николаевич Косыгин.
Приходилось ждать перемен. И вот к власти пришёл более молодой, перспективный Горбачёв. Но первые шаги его были непонятны. Он приказал почти полностью уничтожить винные виноградники страны, оставив союзные республики без работы. А рабочий люд, вместо того, чтобы повышать производительность труда, выстаивал за водкой, выпуск которой также сократили, огромные очереди.
Открывались многочисленные кооперативы и малые предприятия, которые плодили не какую-то продукцию, а отчётную бумагу. По слухам, Лёнька открыл предприятие, по лечению алкоголиков и зарабатывал дополнительные лёгкие деньги. Лечение, конечно, было, в основном, халтурным.
Я работал заведующим лаборатории РЭА и зарабатывал много, но купить уже было почти нечего, и брали всё, что попадётся: стиральный порошок, детские игрушки китайские, какие-то негодные запчасти и т. д. На работе часто сидели ничего не делая, договора не заключались. Даже в колхозы и на овощные базы никого не посылали и овощи гнили на полях. Неужели будет голод в такой могучей некогда стране? Принимали в качестве помощи американские консервы…
Появился в стране ещё один лидер: Борис Николаевич Ельцин. Но руководство КПСС ему дорогу не давало («Борис, ты не прав!») Однако простой народ был от него в восторге. Тем более, что Борис Николаевич любил принять рюмашечку (как правило, большую) время от времени. Кстати, ко мне теперь по ошибке стали обращатся: «Борис Николаевич!»
Но общего улучшения в стране не было. Казалось, вот-вот наступит катастрофа. И вот Михаил Сергеевич отбыл в Форос набраться сил, для борьбы с Ельциным и иже с ним. А потом- ГКЧП! Но не будем об этом, хотя я в августе 1991 г. выходил на защиту Белого дома. Тогда у меня даже возникла мысль: «Может Лёньку надо было взять с собой, всё-таки боксёр, может быть потребуется постоять за себя». Но потом решил, что он скорее всего не пошёл бы со мной, ведь он давно стал пофигистом.
Победа Ельцина и демократических сил привела к неожиданным результатам. Егор Гайдар отпустил цены, сделал ставку на хозрасчёт и самофинансирование, оставил почти без финансирования российскую армию, закрыл большую часть заводов и фабрик, колхозов и т. д. Я перешёл на работу зам. технического директора фирмы, но налоги съедали почти всю прибыль, и с зарплатой были большие проблемы. До меня доходили слухи, что у Лёньки ситуация жизненная также ухудшалась.
-8-
Потом стало ещё хуже: денег на жизнь вообще не было. Более или менее держались те, кто успел, например, купить за границей компьютеры, а потом с огромной выгодой продать в России за доллары. Я решил временно пристроиться охранником в сильную фирму, где стабильно платили, и в свободное время пытаться подработать в старой.
Глава 6. Новая встреча.
Неожиданно позвонила Лёнькина жена, до этого мы с ней общались всего раза 2-3.
-У Леонида дела совсем плохие. Чтобы защитить докторскую, которую он практически написал, Лёня перешёл в СКЛИФ, там работает руководитель его диссертации, профессор мировой величины. Однако, зарплата там ничтожная, он совсем упал духом. Ты не можешь с ним встретиться, оживить его, подтолкнуть?
Вот это, да! Лёнька упал духом! Впрочем, ему уже 55 лет, при такой жизни ему, конечно, трудно найти высокооплачиваемую работу. А ведь ещё и диссертацию надо защитить.
Мы встретились с ним на вокзале и поехали на его дачу: надо было собрать урожай антоновских яблок. Лёнька грустно улыбался, наверное, он забыл, как мы поругались с ним и даже подрались в последнюю встречу.
-Как у тебя дела? Где работаешь?- спросил он.
- Я пока перешёл охранником работать, там сейчас платят прилично. Получаю полтора миллиона (тогда ещё в миллионах платили). Но инженерной работы практически нет, иногда халтурку получаю.
-Как здорово! Я, кандидат наук, в СКЛИФе получаю всего пятьсот тысяч. Мой руководитель сказал, что его разработки используют даже в США. Посоветовал диссертацию выбросить: это потерянное время.
Когда шли мимо магазина «Продукты», Лёнька сказал:
-Если у тебя есть деньги, возьми бутылку, у меня денег нет.
Я зашёл в магазин, купил водки и мы, наконец, дошли до дачи. Сели, разлили, выпили…
-Ну, что, коллега, помнишь, как хорошо всё начиналось? Я уезжал работать на флот, ты собирался поступать в институт… Девчонки, танцы… Я только что стал чемпионом Москвы по боксу… Ах, чёрт, всё уже выпили, сходи ещё в магазин!
Я принёс ещё бутылку. Как бы Лёнька не разозлился на жизнь, и не полез драться… Нет, у него настроение пошло вверх, пришлось бежать за ещё одной бутылкой. Закусывали антоновкой. Набрали по две корзине яблок, поехали по домам.
Когда я только приехал домой, раздался телефонный звонок, звонила Лёнькина жена.
-Ты что, с ума сошёл, зачем мужа напоил? Он умудрился зайти на рынок и две корзины яблок отдал за бутылку. Не смей больше ему звонить!
Так наступил второй этап разрыва нашей дружбы… Хотя… Нет, пожалуй, это не разрыв, а просто непонимание нынешней жизни, неспособность помочь друг другу.
Прошло с полгода, Лёнька стал мне звонить периодически, жаловался на жизнь. Его звонки напоминали мне бред сумасшедшего: он деградировал и пытался уходить от проблем. Просил, чтобы я нашёл ему работу: но, как я электронщик, мог найти ему, врачу, кандидату наук, место для трудовой деятельности.
Прошло ещё несколько месяцев, и вот позвонила опять его жена и сказала, что Лёньку переводят на инвалидность, у него нашли болезнь Альцгеймера. Я поехал к ним домой…
Лёнька лежал и, кажется, спал. Жена его стала рассказывать:
-Началось это не просто так: года три назад он поехал на дачу, чтобы с крыши сбросить снег, его тогда было много. Но он выпил перед этим и, всё-таки полез на верх. Не удержался и сорвался вниз. Удар был силён: он почувствовал сильную боль в позвоночнике. Долго лежал, кричал, но никто не слышал, дачи зимой были пустыми. Потом всё-таки смог встать и кое-как добрался до Москвы. После этого здоровье уже
-9-
трещало по швам, хотя морально он стал сдавать ещё раньше, после ухода на работу в СКЛИФ. Тогда, когда СССР стал разваливаться.
-А что с докторской диссертацией?
-Да никому не нужны сейчас новые диссертации. К тому же его руководитель, профессор, умер несколько дней назад. Он вообще получал всего 250, а в США уже не было возможности выехать.
-Неужели в России не нужны новые разработки, новые технологии?
-Сейчас премьер- министром стал Евгений Максимович Примаков, он, кажется, хочет переломить ситуацию. Но ведь может его уберут?! А в России уже и дефолт прошёл! Всё направлено против нас, простых людей. Лёня совсем сломался, а тут ещё и болезнь. Не знаю, как ты ещё в таком приличном возрасте работаешь охранником.
Глава 7. Последняя встреча.
Перелом к лучшему всё-таки наступил. Примаков успел ситуацию сдвинуть в лучшую сторону, стали функционировать почти в полную силу часть НИИ, заводов, фабрик и т. д. Я ушёл из охранной фирмы в свой бывший НИИ, заниматься пришлось даже «Панцирями». Правда в зарплате проиграл, но как раз дочь окончила институт и нашла работу художником дизайнером с зарплатой существенно выше моей. Я вспоминал, как несколько лет назад приходилось отправлять её на целый день в институт без денег, а только с проездным билетом, двумя бутербродами и маленьким пакетиком сока. Но почти все её знакомые студентки были в таком же положении. Одна из них вообще приходила голодная и просила: «Подкормите меня, я ещё сегодня не ела!» Подруги делились, чем могли… Пусть Примаков всё-таки ушёл, но ситуация в стране сменилась к лучшему…
Правда к Лёньке это уже не имело отношения: его состояние ухудшалось, он всё время лежал, диссертация лежала на полке. Получал пенсию по инвалидности.
Как-то опять позвонила Лёнькина жена:
-Я его сдала в больницу психо- неврологическую. Пусть там полежит, может лучше ему станет. Там режим не такой строгий, дают погулять в хорошую погоду на улице. И в коридоре гуляют. Кормят, конечно, не очень.
Я пожарил Лёньке котлет, купил фруктов и т. д. Приехал в больницу. Первое, что я увидел, это Лёнька, гуляющий с кем-то по коридору. Когда он подошёл ближе, я вздрогнул и вспомнил старый анекдот: «Челкаш медленно шёл в гору, и его пролетарское происхождение выглядывало из штанов». Мы обнялись…
-Лёнь, ты штаны-то хоть застегни! Что у тебя из ширинки торчит.
-Да у меня там пуговицы оторвались, чёрт с ним, пускай торчит. Здесь всем на это наплевать…
Я показал Лёньке всё съестное, что я привёз, он обрадовался.
-Пойдём, я поем, а то здесь такой чертовщиной кормят, мясо почти нет.
Он сел с удовольствием и стал есть котлеты.
-Потом ещё в обед поем.
Я смотрел на Лёнькин живот: да поправился боксёр! Но в целом выглядел неплохо: чистый, причёсан, футболка красивая. Вот только штаны не застёгиваются.
Тут в палату заглянула молодая женщина из тех, кто лечился, но считался уже почти здоровым.
-Эй, дядя Лёня! Пойдём, я тебя помою!
Я не успел глазом моргнуть, как Лёнька вскочил и пошёл за молоденькой дамочкой. Я присмотрелся к ней, она была из аутистов, но не слишком ярко выраженных. Я встал у приоткрытой двери душевой комнаты и посмотрел внутрь. Там мылись несколько больных, с помощью более или менее выздоравливающих. Женщина скинула с Лёньки одежду, стала быстро его намыливать, потом стала поливать водой.
-10-
Через несколько минут улыбающийся Лёнька сидел в своей палате и ждал, когда будет обед.
-Что, вас всегда так моют? И не пристают?
-Да кому я нужен, мне уже 61 год. И я к тому же сумасшедший. А знаешь, сегодня мне хорошо, и я бы поехал в Зурбаган.
Я обомлел, Лёнька помнил наши давние разговоры! Он ещё хорошо соображал!
-Знаешь, когда стало жить совсем плохо, я вспоминал наши разговоры, думал о твоём Зурбагане. Возможно, ты ещё туда успеешь, но надо спешить. Я даже посмотрел фильм «Бегущая по волнам». Там играла такая красивая актриса (он достал кусочек бумаги и прочитал). Наталья Богунова. Сейчас перестала сниматься. А ты теперь иди домой, а то я сейчас разревусь. Нет больше Зурбагана, коллега! А как там Лановой?
Я вышел, но потом повернулся, Лёнька стоял у двери палаты и улыбался мне. А я почувствовал, как у меня потекли из глаз слёзы…
Заключение.
Через несколько дней Лёнька поскользнулся в душевой и упал, сломав при этом шейку бедра. Ещё через несколько дней он умер… Куда-то не туда мы стремительно уходили в последние годы.
По
смоленской дороге затихли косые дожди,
Над далёкой Канадой холодное солнце встает,
Снова пылью грохочут усталых солдат сапоги,
Очень быстро куда-то трудная жизнь нас ведёт…
Мы зачем-то спешили, бежали, летели вперёд,
И при этом на месте топтались, даже двигались вспять,
Бригантина на всех парусах сквозь волну не пройдёт,
Но бочонок рома мы успели с друзьями принять.
С бригантины сорвали парус, ударив дельфина винтом,
Госпожа удача сигнал письмецом подаёт,
Словно в нОчи луна женщина ждёт под окном,
Будь надёжнее рук кольцо и удача придёт...
Конец.
|
Проголосуйте за это произведение |
Дискуссия по первой части:
