|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Проэзия
12 ноября
2012 года
Маленькое
наблюдение
Все вы разные. Ох, разные. Да,
разные.
Куда мы едем? Зачем вы уезжаете?
Зачем я возвращаюсь?
Днем, утром, вечером вы садитесь
завтракать: яички, помидоры, курочку поглодали, вспотевший сервелат
разделили и
пьете водочку, льете пиво. А я и сам не прочь к вам подсесть,
но...
"Простите, далеко ли
вагон-ресторан"?" - очки запотевшие, не видно глаз. "Еще четыре
перехода"
- (откуда я знаю?). Бывает ли глубокий выдох? Тяжелый вдох. Запотевшие очки
удаляются в сторону туалета.
Я счастлив ехать с вами, такие
непохожие, индивидуумы - умы индивидуальные. Завели разговор о том, десятом
-
разном.
"Покурим?" - Рустэм
улыбается,
хочет угостить - тогда идем, покурим.
До тамбура несколько купе. Их
надо
преодолеть. Многие обособлены люденепроницаемой
простынею, слышно посапывание, храп. Мальчик
басисто
слезоточит. "Взрослый, а ревешь" - сострадая немного матери, реагируют
попутчики. "Съешь" - настаивает мама. "Ува-ва-у..." - все громче, с
надрывом слышится в ответ.
Голая пятка, согнутая в локте
рука
удерживает голову. Здесь властвуют вино, хорошее настроение и открытое
сердце.
Романтик Джо Дассен им напевает по радио,
исполнение
походной песни успешно глушит его нежное
грассирование.
"Где был? Откуда едешь?" -
спрашивает кто-то с третьей и самой верхней полки. Снизу отвечают
восторженно,
благодарно - желанный вопрос. "По римской дороге - говорит - прошли чернореченский каньон, вышли к Передовому, село такое. Ну, скажу тебе, Передовое,
- купили банку
консервов...
"Так ты идешь?" - торопит
Рустэм. У себя дома, в Осетии, Рустэм был автомехаником, теперь едет в
Москву. "Конечно"
- отвечаю ему.
В следующем купе удары чайных
стаканов, запотевшие очки (свежий бланш под глазом) ушли не далеко и с
кем-то
уже целуются и выпивают за понимание и мировую любовь. Их грузный приятель,
филолог по образованию, тяжело дышит и не может поддержать тост, а
сердобольная
бабушка вливает ему в глотку козье молоко: "От всего помогает милок, от
всего
родимый" - приговаривает.
Бабушка и "милок" друг друга
понимать отказались и, коллапсически бледное лицо
филолога стало украшаться брызгами и струйками не переработанного молока;
сотрясается жабо страдальца и Белла Магомедовна, проводник вагона, дает
команду
остановить поезд и вызвать скорую, мотивировала же свой приказ диагнозом:
"Тепловой
удар случился". После этого
инцидента
филолог одумался и виновато просидел оставшуюся часть поездки у окошечка,
иногда что-то бормоча о пропавших деньгах.
Мальчик перекинулся мостиком
через
проход - от одной подножки к другой - висит этаким канатом над пропастью,
забавляется. С улыбкой, шутя, робко, удивленно, равнодушно, но
останавливаются
пассажиры, не надолго задерживаются и, согнувшись, одолевают препятствие.
Алые
губы мальчишки смеются от удовольствия, весело блестят голубые глаза.
Малышка
девочка принимается щекотать мостик, он дрожит, извивается и падает. Быстро
сменив удачную роль, свергнутый, он пытается догнать нарушитель такой
затейливой игры.
А дальше: закутанный в простыню
человек тешит себя надеждой сохранить прохладу; с верхней полки свисает
растрепанная косичка, мама ласково прибирает ее рукой и крепит заколкой; там
сели завтракать, в последнем купе не вновь пьют и какая-то дама, оградившись
пеленой духов, увлеклась детективом. Мне не видно кто автор, верно
Маринина.
"Иду, иду Рустэм" - Рустэм
едет
в Москву с молодой женой и грудным ребенком, ему очень нравится показывать
фотографию собственного автомобиля.
Переполненная курилка, обнаженные
торсы плавают в сигаретном дыму. К разбитому окну выстроилась очередь, все
невероятно возбуждены жарой, выпитым, близостью цели; пахнет
морем.
Среди общего гама Рустэм
предлагает
купить "Опель". "Довоенный" - говорит - "да как новенький. Приедем
я
тебе покажу".
У окна кого-то толкнули. Не
удержав
равновесия, он разорвал соседу легкие треники и
рухнул на Рустэма. Рустэм ухватился за выступающий из толпы мускул,
рельефного
пассажира выволокли к мусорному ящику и стали давить. Замелькали сандалии и
резиновые шлепки. Дернули стоп-кран, в вагоне послышались крики падающих с
полок людей.
Все вы разные. Ох, разные. Да,
разные.
Куда мы едем? Зачем вы уезжаете?
Зачем я возвращаюсь?
|
Проголосуйте за это произведение |
Рад за филологию. Потому что очередной опус Антона Бутузова, кроме того, что по-прежнему слабо соотносится с художественной литературой, вопиюще противоречит еще и русской грамматике. Не могу считать метафорой выражение "вечером вы садитесь завтракать", это не смешно и не замысловато. "В следующем купе удары чайных стаканов"? Что это - эти стаканы бьют или ими чокаются? Или ими гвозди забивают? По-каковски это? "Сотрясается жабо страдальца и Белла Магомедовна, проводник вагона, дает команду остановить поезд и вызвать скорую"... После слова "страдальца", юноша, надо (уж извините филолога!) ставить ЗАПЯТУЮ. Такую филологическую запятую...Иначе "Белла Магомедовна" у вас также будет "сотрясаться", вместе с "жабо". "В последнем купе не вновь пьют и какая-то дама, оградившись пеленой духов, увлеклась детективом"...Что происходит в этом месте - вообще непонятно: пьют или не пьют. И запятая...Катастрофически отсутствует запятая....Ну хоть где -нибудь!!!! А уж история про мальчика, делающего мостик в проходе, а потом - падающего...Это полный мрак, потому что если он упал со второй полки, то скорее всего стал инвалидом. Но тогда откуда в нем такая резвость после падения? Если же мы наблюдаем пресловутый мостик на первом уровне, то тогда почему проходящие пассажиры "согнувшись, одолевают препятствие"? Уж извините за дотошность, но на такой крошечный текст такое огромное количество грамматических, синтаксических и стилистических ошибок...Два балла, юноша...По двенадцатибалльной системе. Об искусстве, простите, говорить не приходится
|
Рад за филологию. Потому что очередной опус Антона Бутузова, кроме того, что по-прежнему слабо соотносится с художественной литературой, вопиюще противоречит еще и русской грамматике. Не могу считать метафорой выражение "вечером вы садитесь завтракать", это не смешно и не замысловато. "В следующем купе удары чайных стаканов"? Что это - эти стаканы бьют или ими чокаются? Или ими гвозди забивают? По-каковски это? "Сотрясается жабо страдальца и Белла Магомедовна, проводник вагона, дает команду остановить поезд и вызвать скорую"... После слова "страдальца", юноша, надо (уж извините филолога!) ставить ЗАПЯТУЮ. Такую филологическую запятую...Иначе "Белла Магомедовна" у вас также будет "сотрясаться", вместе с "жабо". "В последнем купе не вновь пьют и какая-то дама, оградившись пеленой духов, увлеклась детективом"...Что происходит в этом месте - вообще непонятно: пьют или не пьют. И запятая...Катастрофически отсутствует запятая....Ну хоть где -нибудь!!!! А уж история про мальчика, делающего мостик в проходе, а потом - падающего...Это полный мрак, потому что если он упал со второй полки, то скорее всего стал инвалидом. Но тогда откуда в нем такая резвость после падения? Если же мы наблюдаем пресловутый мостик на первом уровне, то тогда почему проходящие пассажиры "согнувшись, одолевают препятствие"? Уж извините за дотошность, но на такой крошечный текст такое огромное количество грамматических, синтаксических и стилистических ошибок...Два балла, юноша...По двенадцатибалльной системе. Об искусстве, простите, говорить не приходится
|
Александр Леонидович. Я послал вам тут письмо с текстом запрошенной вами зарисовки о Серддюченко, но материал вернулся с сообщением, что адрес неправильный. Потомсу выслал его липунову. Материал это выставлен на РП. Если подойдет - публикуйте, взяв его отсюда. Если нет, то сообщите об этом. К сожалению, большего написать не следует. То, о чем мы говорили между собйо, касается лишь нас самих и не подлжеит огласке. мой низкий поклон его жене и сыну. Валерий
|
Спасибо, Валерий Васильевич, я, конечно, прочёл и скопировал. Пока не знаю, где, как и в каком формате это всё будет. Но очень надеюсь, что будет
|
|
|
Пригляделся я к нему повнимательнее. Ну что сказать...Москвич по месту рождения. Это как-то сразу в глаза бросается, правда? Стиль общения такой - мааасковский. Неоконченное высшее. Гуманитарное. Тоже о многом говорит. О роде занятий даже не спрашиваю. Вероятно, что-нибудь творческое, требующее знания УК стран бывшего СССР. И самое главное. Большой мальчик-то, оказывается. Возраста Исуса Христа достиг. А что еще достиг? А вот что: 22063 знака в творческом активе. То есть - 12 машинописных страниц. Это много. Это даёт все основания крыть матом всех, кто посмел кривое слово сказать. А то как же? Писатель. Творец. Демиург. Мало в детстве пороли, вот в чём беда
|
Александр Леонидович, я с вами не согласен. ВМ прав - писать о постороннем следует нам на других кнопках, не сердя при этом Бутузова. Это -мое упущение, то бишь вина все-таки моя, а не наша. Автор, тем более новый. наичнающий, с нетерпение6м ожидает реакции на его социнение - а тут два старика болтают на его кнопке о своем, к неум отношени я не имеющее. Это для литератора звучит оскорбительно. Я не читал, что он написал, как прокоментировал нас, но могу предположить, что текст был нелицеприятный. Что ж, заслужили... Даже если его текст пришелся по вкусу аргошке. Нельзя обижатьься на обиженного человека. Так я считаю. Тем более, обиженного нами. Давайте прочитаем его текст - и выскажем свое мнение. искренее, без затаенногй обиды. Договорились?
|
Прочитал, как и обещал. Добротная зарисовка,эдакий этюд карандашом на белой бумаге. Живо, ясно и даже \ярко. Мне мне личнро помешали лишь ваши лирические отступления, да еще в виде повторов в столь коротком тексте. И еще... Я помню советские поезда, как места общения, открытых разговоров и признаний попутчиков, которфые ясно понимали, что никогда больше не встрет\ятся, а тут - кажддый сам по себе, каждый в собственной скорлупе, как в танке. Потому и естественно падение главного персонажа, а потом и всей кучси. Очень сромволично. Попробуйте абстрагиварться от текста и сделать на этой теме с.жет для мультика. Зазвучит философски. А пока... пока зарисовка у пути.
|
