Алексей Степанович Хомяков (1804-1860) был не только замечательным поэтом, драматургом и публицистом, но, прежде всего, выдающимся религиозным философом и богословом. Он является родоначальником русской идеи - идеи Соборного спасения во Христе. Появление его на тогдашнем культурном небосклоне было явлением удивительным и почти что невозможным. Образованное общество увлекалось ⌠вольтерьянством■, масонством и западной философией. Хомяков же говорил о Православной Церкви как о единственной хранительнице Истины.

После встречи с Шеллингом (классиком немецкой философии), глубоко его разочаровавшей, он окончательно убедился в том, что между философией и богословием прямая зависимость. Истину нельзя познать, в ней нужно пребывать.

А истина - это Христос и Его Святая Церковь.

Хомяков - светский человек - пишет богословские труды высочайшего уровня. Его смело можно сравнить с Отцами Церкви.

В своей работе ⌠Церковь Одна■ Хомяков осмыслил состояние католицизма и протестантизма и пришел к выводу, что их отпадение от Святой Соборной Апостольской Церкви привело к тому, что их по сути нельзя считать Церквами.

Истину нельзя дробить, нельзя к ней принуждать. В грозном ⌠Повинуйтесь!■, раздающемся из Рима, трудно услышать кроткий глас Спасителя.

В рационалистических трудах западных философов, у которых бытие свелось к мысли, а мысль призналась в бессилии обрести Истину, Хомяков видел самоослепление и бессмысленную игру ума. Отпав от Истины, нельзя обрести ее там, где ее нет. В Соборности Хомяков видел и гносеологию - возможность познания Истины, и онтологию - бытие во всей полноте - в благодатном соединении со Христом.

Хомяков остро переживал плен, в котором находилась Церковь в Синодальный период (священномученик Илларион Троицкий впоследствии скажет о великом грехе Государства перед Церковью.) Для Хомякова идеалом устроения русской жизни был допетровский период, когда главой Церкви был Патриарх. Положение, при котором Церковь была одним из департаментов государства, было аномалией, роковой ошибкой, приведшей Россию к революционной катастрофе.

Хомяков это понимал с юных лет. Он был одним из немногих людей своего круга по-настоящему воцерковленным. Даже будучи в полку, он не пропускал ни одной службы и возможности причаститься. А когда его привезли с братом в Петербург, он был поражен не только европейским видом, но, прежде всего, духом, царящим в столице. Увидев многочисленные статуи языческих божеств, он сказал брату, что если его станут в этом городе заставлять отречься от Христа, то он умрет мучеником...

Любовь Хомякова ко Христу была истинной и горячей. В 17 лет он собирался убежать на войну - освобождать греков от басурман.

Впоследствии, уйдя добровольцем на турецкую войну в 1828 году, он проявит чудеса храбрости и воинской доблести. При этом он был необыкновенно милостивым: никогда не убивал убегающего врага. По словам его командиров, у него была "холодная и доблестная сабля". Он воевал по-рыцарски: только лицом к лицу с врагом.

Это благородство и рыцарство во всех проявлениях были очевидны даже его идейным противникам. Герцен говорил: ⌠Хомяков, подобно западным рыцарям, спал вооруженным, охраняя храм Богородицы■. Он с досадой и горечью признавался, что победить Хомякова в споре невозможно. Хомяков был энциклопедически образован и, в отличие от своих современников, великолепно знал святоотеческую литературу. Он был апологетом и мужественным защитником Православия.

В юные годы, изучая латинский язык, он заметил в папской булле, которую переводил со своим преподавателем - католическим аббатом, орфографическую ошибку. ⌠Как же папа может быть безгрешным, если он пишет с ошибками ?!■, - заявил он обескураженному аббату.

Великий дар Божий видеть во всем суть проявился во всех работах Хомякова.

Он первым кратко и полно сформулировал сущность русской идеи как пребывания в благодатном соборном единении всех людей с целью стяжания Духа Святого и обретения Царства Божия.

Церковь - это свобода во Христе. Мысль о том, что государство не имеет права насильственно заставлять людей веровать, не нравилась очень многим сановным людям. Хомякова даже обвиняли в анархизме.

Чиновникам от Синода трудно было понять, что Церковь - это не учреждение, не внешний авторитет и атрибут власти, а сама Истина - духовный организм, в котором Благодать воплощена в видимой исторической плоти. Церковь не может принуждать к истине, поскольку сама является Истиной. И поэтому Римская церковь не является Церковью. Потому и Русской Православной Церкви необходимо позволить жить в ее естественной и единственно возможной форме - быть свободной от государственной опеки. Свобода во Христе не может быть несвободной. Хомяков верил, что Церковь освободится от синодального плена. К сожалению, это произошло слишком поздно. Патриаршество было для вразумления всех нас восстановлено именно в тот момент, когда рухнуло государство.

Идеи Хомякова не только не утратили своей значимости в нынешнее время, но приобрели удивительную актуальность. Их нужно обстоятельно изучать. Они могут стать великим подспорьем в трудах по возрождению России. Русская идея носит вечный характер, поскольку Соборность - это догмат Православной Церкви. Мы веруем во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, которую, по слову Спасителя, ⌠врата адовы■ никогда не одолеют.

Сейчас, когда разделение в обществе достигло невероятной степени, мы знаем, что единение возможно лишь во Христе, в Соборном евхаристическом единстве.

У нас есть тысячелетний евхаристический опыт, сонм святых и собор новомучеников и исповедников российских. И это дает надежду на избавление от бед и на грядущее возрождение России.