Рассказы
25 января 2014 года

Вечный Жид

Легенда о Вечном Жиде есть символ самых возвышенных чаяний человечества, обречённого вечно блуждать, не зная покоя.

(Ж.Сорель "Размышления о насилии")

На одной из московских улиц раздавали лоскутки материи, на которых крупными буквами были напечатаны имена репрессированных. Лоскутки были с булавками для прикрепления к одежде по аналогии с номерами у заключённых. Кто-то брал, кто-то не брал и хмурился на плакат, прибитый к стене, с призывом убрать Мавзолей с Красной площади. Красивая девушка высоким голосом читала стихи:

Гляди-ка, князь, какая мразь

У стен кремлёвских разлеглась:

На месте казней палача

Лежит паштет из Ильича.

Это как бы обращение Минина к Пожарскому на их памятнике на Красной площади.

Я подошёл, получил лоскуток, и пожилой мужчина из бывших политзаключённых (у него на одежде спереди и сзади был написан номер), мне объяснил, что мероприятие проводит группа, близкая Сергею Адамовичу Ковалёву.

-           Который при штурме Грозного по рации из дворца Дудаева призывал наших солдат сдаваться в плен чеченцам? - спросил я.

-           А за что гибли "наши солдаты", как ты их назвал? - возразил он.

Бывший политзек (или политзеки не бывают "бывшими"?) заговорил о "правах человека", что я парировал ссылкой на не менее знаменитую Новодворскую: что "права человека должны быть не для всех, а только для приличных людей". Когда же собеседник процитировал Ковалёва, что "надо возродить идею космополитизма", я спросил, в чём различие между космополитизмом и интернационализмом? Слово "интернационализм" ему не понравилось, но затем он привёл чей-то афоризм, что "Россия - ледяная пустыня, и по ней гуляет лихой человек", подразумевая под тем человеком меня. Наш спор разрешила милиция, которая стала хватать организаторов акции. Я, чтобы меня тоже не схватили, стал помогать отдирать провокационный плакат от стены, после чего с ощущением стыда пошёл к метро.

В вагоне я успокоился, но прочёл фамилию на лоскутке - и обомлел: ФИО двоюродного дяди! Сражённый усталостью, я задремал на сиденье, думая о дяде и о том, что надо к нему зайти и показать листок: старику будет приятно, что о нём не забывают. У него в доме я видел документ о реабилитации, хотя мне почему-то казалось, что реабилитация непременно должна быть посмертной. Вообще, дядя - бывший актёр, способный на любые шутки.

-           Дорогой племянник! Сынок! - приветствовал меня лысый, круглый, энергичный старичок. - Хорошо, что зашёл. Проверить, не помёр ли? Нет, ещё жив. Как мама себя чувствует? Давно вас обоих не видел.

В дядиной комнате среди стариковского хлама я обратил внимание на картину, висящую на стене: точно такая у нас в доме. Хорошо одетый мужчина склонился над сидящей молодой женщиной, чьё лицо полузакрыто вуалью.

-           Иуда и Фамарь, - объясняет дядя и рассказывает библейскую историю, как Иуда, старший сын Иакова, принял свою невестку за блудницу, и та в итоге забеременела от него:

-           Невестка была не еврейкой, а ханаанеянкой и была вдовой. Когда же выяснилось, что она впала в грех, её хотели казнить (даже сжечь). Однако Фамарь предусмотрительно взяла в залог у Иуды его вещи, и после того, как их предъявила, Иуда понял, что он тоже согрешил, так что женщину оправдали... Библейские притчи имеют, кроме исторического, ещё символическое содержание. Например, раздрай при строительстве вавилонской башни соответствует тому, что люди сегодня поднялись в космос, а не могут договориться между собой на земле. Историю Фамари я бы истолковал таким образом, что евреи оплодотворяют чужой народ, затем в этом раскаиваются ("всякая инициатива наказуема"), но итог может оказаться благоприятным. Ведь от Иуды и Фамари через десять колен родился царь Давид, а ещё через тысячу лет, появился на свет Иосиф, номинальный отец Иисуса Христа. Получается, что Спаситель явился в мир, в котором в Его роду грешили, и оттого освобождение от греха было столь необходимым. Ну, и для женщины, желающей оплодотворения, такое поведение оправдано... Кстати, дедом Давида был сын от Руфи, моавитянки, отчего талмудисты заключили, что "моавитянка - не моавитянин".

"Моавитянка" дядя произнёс со сладкой улыбкой.

-           "Книга Руфи" в Библии - трогательная идиллия. Я её читал с эстрады, - говорит дядя и продолжает: - Антисемиты, вроде Рихарда Вагнера, считают, что уже одна шестнадцатая той крови делает человека евреем, а те все сплошь зловредные разрушители. Но ведь они также созидатели, первооткрыватели, в науке они нобелевские лауреаты, а в общественной жизни способны перевернуть страницу истории, - правда, чтобы затем её вырвать. Например, их роль в создании советского государства и его...

Наверное, хотел сказать "и в его разгроме..."

-           Евреи существуют вне времени и пространства; тысячелетние империи и славные народы гибнут, а они остаются, - продолжает он и объясняет: - Но это антисемитская точка зрения. Или, наоборот, юдофильская, сионистская, так как получается, что в их руках оба конца: первый и последний. Однако где сегодня ханааняне, моавитяне? Где, наконец, римляне? Французская революция хотела возродить образцового римлянина, а дело кончилось эмансипацией евреев.

Дядя засмеялся. Увидев сомнения на моём лице, опять обратился к древней истории:

-           Дело не в названиях, хотя отчасти и в них дело. Пусть названия меняются, но люди-то остаются. Византийцы сперва гордо называли себя "ромеями", то есть "римлянами", и только под турецким игом осознали, что неплохо быть "эллинами". В них себя переименовали, хотя по крови уже ославянились с турецкой, тюркской добавкой.

Я, наконец показываю, с чем пришёл: лоскуток. Рассказываю, как его мне дали, а дядя в ответ на стихи "Гляди-ка, князь" читает пролеткультовца 20-х годов Джэка Альтаузена:

Я предлагаю Минина расплавить,

Пожарского. Зачем им пьедестал?

Довольно нам двух лавочников славить,

Их за прилавками Октябрь застал,

Случайно им мы не свернули шею,

Я знаю, это было бы подстать.

Подумаешь, они спасли Расею!

А может, лучше было не спасать?

Затем показывает фокус: стирает с лоскутка все буквы, кроме одной и объясняет:

-           Букву из иврита в начале века носили на одежде те, кто намеревался уехать в Палестину.

-           И все уехали? - спрашиваю я.

-           Чем больше уезжает, тем больше остаётся, - шутит дядя. Под его искусными пальцами появляются буквы Б, Л и Н.

-           Как ты прочтёшь? - спрашивает он.

Я называю буквы.

-           А что означает? В иврите обозначались только согласные. Б, Л и Н можно прочесть как "Блан" и как "Булан". Тебе эти имена ничего не говорят? Бланк - фамилия матери Ленина, еврейки, а Булан - имя кагана, принявшего в VIII веке в Хазарии иудаизм. Понятна связь?

Я понимаю намёк и отвечаю:

-           Ленин, кажется, не знал о таком своём происхождении.

-           На мой взгляд, имеют значение также хазарские тюркские корни пролетарского вождя. Его бабушка-калмычка - из Астрахани, но это же Итиль, древняя столица Хазарии, разгромленная Святославом. Однако у жителей тех мест должна оставаться генетическая память: вообще, без чего-то такого, передающегося по наследству, невозможна эволюция живого мира. Поэтому хазарский след должен сохраниться у потомков того народа, к которым относится большинство ашкенази, то есть большинство евреев вообще.

Дядя помолчал, затем продолжил:

-           Существует мнение, что государственность на земли восточных славян принесли не "русы",- которые то ли викинги, то ли готы, - а хазары-иудеи. Они первыми обложили славян данью, и князь Владимир, креститель Руси, назывался "каганом": хотя к тому времени с Хазарией уже покончили, но именоваться "каганом" оставалось престижно. Изначально хазары были тюрками-идолопоклонниками, но в VI веке к ним переселилось много иудеев из Персии после подавления восстания маздакитов, одного из коммунистических движений древности. Они проповедовали общность имущества и жён, - ещё платоновская идея. Платон как писал? "Лучшее государство, лучшее правление, лучшие законы - суть те, которые выполняют старинное изречение: у друзей всё общее, и, если можно, общие жёны, общие дети, общие имения". В некоторых христианских сектах такое практиковалось, и евангельский завет "просящему дай" переводили как "просящему отдайся".

Дядя засмеялся.

-           Средневековые коммунисты победили на тридцать лет. Евреи, конечно, участвовали в той революции, нарушив Десятую заповедь "не пожелай жены ближнего, ни дома его, ни поля его, ни раба его, ни рабыни и прочего". Когда же пагубность принципа "всё поделить" проявилась в полной мере и начались репрессии, евреи побежали. Но если сегодня при эмиграции идеализируют Запад, то в VI веке, уходя из Персии, многие несли с собой мечту о легендарной Сафат-реке, которая по субботам не течёт, блюдя закон Моисея. Волшебную реку Иосиф Флавий и Плиний Старший называли Шабат-рекой; она же - Самбатион (Шабатион). Так иногда назывался Днепр. Например, в былине об Алёше Поповиче: "И поехали оне к городу ко Киеву. Не доехавши оне до Сафат-реки, Добрыня Никитич упрашивает свою мать: "Пусти меня, матушка, купатися на Сафат-реку". Реку мечты евреи не нашли, но, поселившись в Хазарии, вскоре захватили власть, после чего царь, каган Булан, ввёл иудаизм.

Дядя снимает скатерть со стола, накидывает её на голову и плечи, и получается талес, молитвенная одежда: белое покрывало с голубой полосой, по краям бахрома, цицит. "Белое - цвет надежды, голубое - неба", - поясняет дядя (такой же флаг у государства Израиль), и ещё дядя сообщает, что византийский император Феофил женился на хазарской принцессе, которую прозвали "Цицит", потому что она ввела моду на бахрому.

-           Император Феофил помогал Хазарии, куда евреи переселялись из Византийской империи в результате гонений. Наконец русский князь Святослав разгромил Хазарию, и в Европу побежали евреи-ашкенази, тюрки по антропологии и иудеи по вероисповедованию. Семитской крови в евреях уменьшилось, нация стала ментальным сообществом. Однако главным итогом евразийского тысячелетия всё же стало уничтожение в ХХ веке Российской империи, а затем СССР.

Я раздумываю над тем, что евреи оплодотворяют чужой народ, превосходящий количественно пусть даже в десять и более раз, после чего его включают в состав своего уникального племени. "А что ожидает русских под демографическим напором азиатов? Уж лучше сделаться "ашкенази..."

-           Значит, разгром России - хазарская месть? Генетическая память? - спрашиваю я

Дядя вместо ответа читает стихотворение Ашера Шварцмана (командовал взводом конной разведки в Красной Армии, погиб в 1919-м году, стихи писал на идише, языке ашкенази):

Уже утихает Самбатион-река

И степной горизонт золотят облака...

Наклонился олень к лучезарной реке,

Чудный город мерещится мне вдалеке.

Дядя прочел стихи, потом подошёл к столику в углу и через минуту повернулся ко мне. Я охнул: вылитый Ленин! Выставив вперёд ленинскую бородку дядя картавым голосом шутит:

-           Ленин бреется. Мимо проходит девочка, спрашивает: "Ты что, дедушка, делаешь?" - "Что делаю? Бреюсь"... - "Ну, и в чём анекдот?" - "Как в чём? Ведь мог бы и полоснуть". И ещё про гуманность вождя. Ленин ест, проходит та же девочка. "Дедушка, дай булочку!" - "Я ттебя, гнида, козявка буржуазная!" А глаза добрые-добрые...

Бывший актёр смеётся ленинским заразительным смехом и объясняет:

-           Современные шутки. Но и при Советской власти шутили. Такой одесский стишок 20-х годов на смерть вождя:

Умер, умер наш Ильич

От болезни "ПАРАЛИЧ".

Вот и нет у нас отца,

Гопца-дритца-ца-ца.

Дядя не смеётся - мне тоже невесело, а он цитирует совсем серьёзное:

-           "Кто не желал вырваться из этой тюрьмы, занимающей четвёртую часть земного шара? Страшная, кровавая, бесчеловечная, наглая. Ненависть, отвращение поселяет к себе. От неё горишь тем разлагающим, отравляющим стыдом, который чувствует сын, встречая свою пьяную мать, кутящую в публичном доме".

-        Герцен? - догадываюсь я.

Дядино молчание - знак согласия. Он разгримировался, снял с плеч скатерть, бросил её на стол, после чего начинает напевать и приплясывать в такт стихам:

Там, где тысячью горбами

Спины выросли под нами,

К танцам воля нас вела!

Мы на спинах гнутых пляшем,

Вольно в нас искусство наше,

И наука весела!×

-           Немецкий поэт, миннезингер ХII века, - поясняет дядя. - Совсем в духе хасидов. Они талмудической учёности противопоставляют молитвенный экстаз. Хасиды способны радостно принять, кажется, даже погром... А тот поэт, рыцарь, участвовал в крестовых походах и, должно быть, в погромах, которые их сопровождали. Без них не обошлись и последние две мировых войны.

Он расправил скатерть на столе, успокоился и повёл меня на кухню. Там из шкафа извлёк пузырёк с чёрной жидкостью, открыл, понюхал, потом чиркнул спичкой, зажёг газ и сказал:

-           Дай мне что-нибудь железное.

Сейчас покажет фокус. Я нахожу в кармане шляпку гвоздя, вещественное доказательство моего позора (помог милиции снять плакат). Фокусник взял железку щипцами, капнул на неё чёрной жидкости и внёс в пламя горелки. На моих глазах железо пожелтело! Дядя охладил его под струёй воды и вручил мне.

-           Золотая пуля, - объяснил он. - В тебя стреляли?

Я слишком потрясён, чтобы возражать.

-           Вы алхимик! - воскликнул я.

-           Мы алхимики в том смысле, что способны всё превращать в золото. Давай мне, какие у тебя есть монеты.

Я высыпаю из кошелька мелочь, и так же, как шляпка гвоздя, монеты оплавляются в огне и желтеют!

-           Ленин писал, что из золота будем делать унитазы; "презренный металл", - приговаривает алхимик.

"Это сон, - думаю я. - А увидеть во сне золото - к несчастью".

-           Да, к несчастью, - читает мои мысли дядя. - Известен миф о Мидасе, который превращал в золото всё, к чему прикасался, что обернулось трагедией, потому что превратилась в золотую болванку даже любимая дочь. О Мидасе также говорили, что у него ослиные уши. Намёк на семитское происхождение? В Третьем Рейхе расовую нечистоту устанавливали, в частности, по ушам. Ты свою золотую пулю храни на память. "Жёлтый знак доблести": в фашистской Германии заставляли носить жёлтую звезду, а в средние века - жёлтый кружок... Думаешь, меня не расстреливали? Потрогай!

Я, как загипнотизированный, трогаю почему-то не его затылок, а свой.

-           Шишки нет? - смеётся дядя. - Пули отскакивают, как от каменной стены? Но казнь не унизительна в сравнении с побоями. Можно лихо скинуть с себя шапку, чтобы почтить собственную смерть, воскликнуть: "Не завязывать глаз!" Тебя уже расстреливали? И пуля расплющилась? Нет, не расстреливали? Значит, будут.

В ужасе от такого предсказания я бегу к двери и вдогонку слышу:

-           Но это укрепит мечту о Самбатион-реке! Носи лоскуток с гордостью, как мы носили свои зэковские номера!

Полный впечатлений, придя домой, я, не раздеваясь, рухнул на постель и заснул. Мне приснилась залитая солнцем узкая пыльная улица в древнем Иерусалиме. Я стучусь в дверь, покрытую старинной резьбой. Мне открывает плешивый старик, похожий на дядю, но худой и медлительный; лысина частично прикрыта чёрной шапочкой-"кипой". На морщинистом, безусом лице губы вздрагивают, будто что-то шепчут.

-           Пришёл? Я ждал тебя, - произносит он скрипучим голосом и ведёт меня по стоптанной каменной лестнице наверх, в полутёмную комнату с занавешенным окном.

-           Хочешь узнать от меня подробности казни Иисуса Галилеянина? - старик выказал такую же прозорливость, как и мой предыдущий собеседник, но взгляд его тёмных глаз враждебен. - Эта история обросла небылицами, которым верят больше, чем подлинным фактам, и я единственный оставшийся свидетель. Помню, ко мне приходил врач по имени Лука, грек. Его интересовала история Иисуса Галилеянина, которого некоторые называют Христом. Греческое слово хριστός есть перевод с нашего древнего משׁיח, маши́ах или арамейского משיחא, меши́ха...

Старик чертит пальцем по столу, за которым мы сидим (на нём лежит скатерть, как у дяди!), и я будто вижу эти буквы.

-           И то, и другое, и третье означает "помазанник", месси́я. Помазанниками называли царей, потому что при поставлении их помазывали елеем. Но ты это всё знаешь... Лука собирался написать об Иисусе послание некоему римлянину Феофилу...

(При этом имени я вспомнил о византийском императоре, женатом на принцессе Цицит.)

-           ...Иисус предсказал погром этого города, что здесь "не останется камня на камне". Так и произошло. Что устроили римляне! Сколько покалечили народа, сколько казнили! Спаслись те, кто сумел бежать прежде, чем началась расправа.

Старик уронил голову на стол, потом прибавил с горечью:

-           Уцелел только мой дом вместе со мной. Он такой же, как в день, в который Его вели на казнь по этой улице, по Via dоlorosa...

-           Он нёс Свой крест, остановился передохнуть, но ты... - начал я, но старик поднял голову и так взглянул на меня, что я умолк.

-           Эта история началась не с Иисуса и даже не с Авраама, когда праотец занёс руку с ножом над горлом своего сына Исака, чтобы принести его в жертву... Всё началось ещё раньше, когда чаша мудрости стала наполняться среди народов, живших на берегах Тигра и Евфрата...

Старик откинул голову, закрыл глаза и продекламировал (в манере дяди-актёра):

-           Золотая чаша висит на серебряной цепочке поколений, раскачивается, выплёскивает накопленное, снова наполняется...

Старик поднял палец вверх, показывая, откуда наполняется чаша, и процитировал из Екклесиаста уже точнее:

-           "Пока не порвётся серебряная цепочка, не расколется золотая чаша, не разобьётся кувшин у источника и не обрушится ворот в колодезь..." Про цепочку и чашу я тебе сказал, а кувшин у источника - женщина, а колодец - земная жизнь.

-           До той поры ты приговорён жить, скитаясь по свету, - говорю я.

Он блеснул на меня глазами, вновь опустил голову и прошептал:

-           Ты всё знаешь. Он нёс крест, на котором Его должны были распять. Симон из Кирены стал помогать. Иисус хотел присесть, отдохнуть возле моего дома, а я сказал: "Иди, иди". На что Он ответил: "И ты иди..."

"Скитаться до Его Второго пришествия. До Страшного Суда..." Старик, возможно, прочёл мою мысль, вытер пот со лба, затем собрался с силами и заговорил с нескрываемой иронией:

-           Что Он проповедовал? Коммунистическую химеру! "Возлюби ближнего, как самого себя!" "Если тебя ударили по правой щеке, подставь левую". Человеку, который собрался похоронить отца, сказал: "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов". Вместо заботы о семье, об отце и матери: "Иди за Мной. Всё, что имеешь, раздай нищим, и получишь сокровище на небесах". "Не заботьтесь о завтрашнем дне: он сам о себе позаботится". Утопия! "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем, кто был никем, тот станет всем", - именно так и даже хуже: "Последние станут первыми". Во время появился Савл из Тарса, назвавшийся Павлом и объявивший себя Его учеником, хотя того галилеянина ни разу не видел. Вот он дельное написал: "Рабы под игом должны повиноваться господам своим со страхом и трепетом, как Христу. Почитать господ своих, достойными всякой чести". Потому что "вся власть - от Бога". О нашем народе Савл-Павел сказал, что его создал Бог в приступе гнева. Оттого мы убили Иисуса-помазанника и всем человекам противимся. Спаситель явился среди нас, таких недостойных, потому что "не здоровым нужен врач, а больным". Он пришёл призвать к покаянию не праведников, а грешных. Неужели наш народ самый грешный и самый больной?

Старик неприязненно посмотрел на меня и вдруг воскликнул с ожесточением:

-           Получается, что мы казнили Его, потому что Его судьба была предсказана пророками! Как и судьба всего нашего народа. Мы будем рассеяны между другими народами, после чего Господь наш соберёт нас, если мы будем слушать Его голос. Читал Второзаконие, тридцатую главу?

Лицо старика потемнело, он опустил глаза.

-           Не мы убили Иисуса, а римляне. Но апостолы решили навести на нас Его кровь, их за это привели в Синедрион и хотели поделом наказать. Потом отпустили, и те огорчились, что за Учителя тогда не удостоились принять бесчестие. Один из них, мытарь Матфей, написал, что будто бы толпа кричала: "Кровь Его на нас и на детях наших!" Так может выкрикнуть один человек. Но десять, несколько десятков - только после репетиции. Не правда ли? Матфей такое написал, чтобы нас преследовали. Чтобы так сохранился наш народ, потому что евреем отчётливее себя ощущаешь, когда рядом антисемит.

Старик снова посмотрел на меня - я смутился.

-           Вот нас и преследуют за то, чего мы не кричали, и за преступление, которого не совершали, - продолжил он с нескрываемой печалью. - Ведь распятие - римская казнь. Евреи никогда ни кого не распинали...

Он насмешливо улыбнулся.

-           А тот галилеянин, который "христос", через сотни и тысячи лет, когда Он на весь мир прославился, неужели бы ходил в церковь и молился бы на Своё изображение и портреты Своей Матери и учеников? Так что пусть Христом Он был, но "христианином..."

Старик изучал меня, глядя глазами в глаза, и, наконец, выдавил из себя заветную мысль:

-           Знаешь римское правило: за одно преступление нельзя наказывать дважды, "nemo debet bis puniri pro uno delicto"? Или покороче: "non bis in idem", то есть "не дважды за одно". Отсюда следует казус, что, если, например, кого-то наказали за несовершённое убийство, то он выходит из тюрьмы и с чистой совестью убивает того, кого он якобы прежде убил: обычно негодяя, который то мнимое преступление подстроил. Слышал о таких историях? И вот важный вывод для нас: если евреев наказали и ещё будут наказывать за то распятие, которого мы не делали, значит, мы теперь имеем право безнаказанно распинать Иисуса Христа!

Старик отрывисто засмеялся, словно закашлялся, потом опять пристально посмотрел на меня и повторил слова, которые его смертельно ранили (хотя определение "смертельно" не подходит, поскольку Вечный Жид не может умереть до окончания веков, до Второго Пришествия Спасителя):

-           "И ты иди..."

Он помолчал, и его заключительные слова были произнесены уже спокойно:

-           Нельзя винить меня, как нельзя обвинять несчастного Иуду, потому что без нас не исполнились бы пророчества. Мы все повязаны одной цепью поколений, на которой всех ведут в одном направлении. Разве ты сам не чувствуешь, что тебя ведут? Как сказал римский философ, "покорных ей судьба ведёт, а непокорных тащит". Мне сказано "иди", и я пошёл. Но не один. Весь наш народ пошёл, побежал. Или ещё не весь разбежался?

Горький смех звучал в моей голове, когда я просыпался. Но смех заглушали крики антиправительственной демонстрации: "Долой!", "Позор!", "Президента в отставку!" и другие лозунги. Полицейские избивали демонстрантов дубинками, раздались выстрелы. Во сне я бежал вместе с толпой, хотя знал, что пуля меня не возьмёт. Проснулся я с головной болью.

-           Поздно пришёл? Где шлялся? - спросила мать, когда я встал. Я не ответил. Оправляя постель, обратил внимание на бахрому по краям покрывала: "цициты".

-           Ты рассказывала мне про дядю, - говорю я матери. - Он еврей?

-           С чего ты взял? Он был актёр, артист, и всё этим сказано.

(Мать в плохом настроении, курит.)

-           А вообще, на свете много таких, которые не евреи, а жиды.

"Это она про меня что ли?" - думаю я и вспоминаю свой сон, а также, что читал о Вечном Скептике, который приговорён вечно странствовать в наказание за то, что не позволил Иисусу Христу отдохнуть на Его крестном пути. С давних пор в Европе появлялись люди, выдававшие себя за него. Под именем Агасфера авантюрист в ХIII веке посетил Армению и беседовал с армянским католикосом, позже разговаривал на всех языках с другими епископами, историками и бургомистрами. В конце ХVI века даже оказался в Москве Ивана Грозного. В XVII веке профессора Кембриджа и Оксфорда экзаменовали Агасфера в знании культуры и географии древней Земли, которую он всю обошёл. В XIX веке его видели в Лондоне, а последний раз - в 1939 году, перед войной, в Париже. Самым знаменитым Агасфером в ХVIII веке был граф Сен-Жермен. Его слуга на вопрос, действительно ли его хозяин беседовал с Христом, скромно ответил: "Извините, но я состою на службе у господина графа всего только триста лет". Сен-Жермен "лечил" драгоценные камни, удаляя из них дефекты, воскрешал умерших детей, однажды на глазах Казановы превратил серебряную монету в золотую (она хранится в музее) и совершал другие удивительные вещи.

Мать заметила лоскуток на моей куртке.

-           Вчера их раздавали, с фамилиями репрессированных, - объясняю я.

-           Ты, конечно, взял и пришпилил.

-           Да. Но там фамилия, имя и отчество дяди. Я после зашёл к нему, чтобы показать.

-           Совсем спятил. Дядя давно умер, расстрелян в 37-м году. За связь с заграницей. Но ведь признание на западе у нас ценится более, чем...

"В самом деле, - вспоминаю я. - И от дяди осталась картина, изображающая мужчину, склонившегося над сидящей молодой женщиной с полузакрытым лицом. Картина, приснившаяся мне в комнате дяди".

-           От него сталась картина "Иуда и Фамарь"? - говорю я.

-           Иуда? Причём тут Иуда? Александр Второй с любовницей. Которая "незнакомка" на картине Крамского: дама в коляске, рядом место свободно, что означает приглашение.

Я не спорю с матерью.

-           Александра Второго убили, - констатирую я несомненный исторический факт.

Мать пожимает плечами:

-           Ну и что тебе в том преступлении? Мало что ли сталинских? Кажется, сегодня только ими и живём. Преувеличиваем число жертв...

"Погромов тоже. Которых ждут-не дождутся", - думаю я.

-           После развала страны деятельность демшизы напоминает анекдот про партизана, который по окончанию войны продолжает пускать поезда под откос, - ворчит мать.

"Тот партизан, возможно, знал, что война закончилась. Война - повод "поплясать на гнутых спинах", - вспоминаю я средневековое стихотворение и также красивую девушку-правозащитницу, призывавшую снести ленинский мавзолей.

Мать вздыхает, затягивается сигаретой. Ей хочется мне сказать: "Женился бы что ли..."

В мою голову на её молчаливый упрёк лезут одесские анекдоты, от которых кисло на душе: "Я в неволе не размножаюсь". Или: "Собралась толпа (вроде той, которая была с плакатом и лоскутками); кто-то интересуется: "Что происходит?" В ответ слышит: "Сами не знаем, но ехать надо".

Кто ж тот "лихой человек, который гуляет по ледяной пустыне России", о котором мне внушал диссидент из окружения С.А.Ковалёва? Это хазарин, - по простонародному "казарин", - отягощённый "генетической памятью"? Оттого патриарх диссидентства Сергей Адамович Ковалёв призывал русских солдат сдаваться чеченцам, поскольку главные враги России - сами русские? Их "поскреби" и найдёшь "казарина"? Но ещё несомненней, что открытое предательство - "измена родине!" - требует большего мужества, чем когда идут под пули по приказу начальства. Кстати, Герцен тоже во время Крымской войны призывал наших солдат переходить на сторону противника (правда, сам жил тогда в Лондоне).

Я достаю из кармана шляпку гвоздя, и во мне поднимается стыд за проявленное малодушие: "прогнулся", помог "ментам"! Однако железка обыкновенная, не жёлтая, и расплющена не о мою твёрдокаменную башку. Я позолотил её своим воображением. Так же в кошельке у меня лежат обычные, а не золотые монеты... После таких размышлений я, наконец, читаю, что написано на злополучном лоскутке, и недоумеваю, потому что на лоскутке отпечатана моя фамилия с именем и отчеством.

-

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

310954  2014-01-26 10:13:58 Куклин - Анохину - Михаил Иванович, мне неловко вам это говорить, но рассказ ваш мне показался сумбурным, вторичным и непоследовательным. Все для вас тут важное сказал гражданин США Климов с той же степенью условной доказуемости, скандально и неуважительно к людям. Но есть и достоинства у рассказа. Сцена на площади очень живая, списана явно с натуры и без лжи. Образ вашего покойного дяди несколько слаб. Самая замечательная деталь его характера это умение превоплощаться внешне. Но разбитый вашими монотонными недоумениями монолог не выглядит достоверным. Актеры существа малодумающие самостоятельно, они цитируют и бегут за вдохновением, играют перед собой и своим собеседником, редко доходя сознанием до обобщений. Отсюда их склонность к интригам и совершением друг другу многочисленных пакостей, которые отнимают массу времени и сил. На анализ нескольких книг Библии у них просто не остается времени. И очсень обидно, что мама у вас получилась схематичной и фактически вашей тенью. То есть получилась биллетристика с антиеврейским уклоном ни литература, ни научный анализ, ни процерковная вещичка, ни атеистическая, - а так душу выплеснули, обиду на своих пронырливых коллег. Обидно. Все то же самое вы могли бы написать на живом материале - на том, что вас действительно волнует. а Так - получилась пропаганда Торы.

Copyright (c) "Русский переплет"