Илья Моисеевич, я буду писать не по порядку, а как помню. И еще раз повторю: это всего лишь мое и только мое очень субъективное мнение.

О главной идее романа я писать не стану, мы ее уже обсудили. Позволю себе лишь одну цитату: "Даже такие люди, как Толстой не могли отказаться от права корить и исправлять ближних". (Л.Шестов "Власть ключей"). И Вы знаете, что Толстой действительно, особенно в последних вещах, только и говорит, как мучило его и мешало ему жить постоянное стремление к праведности и желание чувствовать себя выше и лучше других. Едко-ироничный и, в то же время, печалющийся А.П.Чехов мне ближе обличителя и проповедника Л.Н.Толстого.

То, как Вы обошлись с "совестью", мы тоже обсудили. "...организм для переработки Белых энергий в совесть" - человек - не вызывает у меня ни сочувствия, ни симпатий, как компост для выращивания шампиньонов. И то, что в конце концов "организм" начинает вырабатывать ее самостоятельно, уже не выглядит победой: просто урожай шампиньонов, или лучше - результат, превзошел ожидания хозяина. И даже уже готовый "продукт", человек переплюнувший своих творцов, оказавшийся лучше, чем они предполагали, меня - читателя - не вдохновляет. Вы попытались сорвать покровы с главной тайны мироздания, "опустили" создателей, низвели непознаваемое до вульгарной космической интриги и оставил меня - читателя - наедине с вполне земными, неизобретательными и ничего толком не решающими, но очень "умно" говорящими бэгами (ангелами). Для меня это всего лишь одна из ересей, каких было очень и очень много. Вроде оккультизма, только более незамысловатая. (Но, если Вы сами считаете свой роман всего лишь фантастическим чтивом, какого сейчас много, я забираю свои слова назад.) Я думаю, все дело в Вашей "Новой модели Вселенной" (П.Д.Успенский). Она слишком привязана к научной фантастике, а философская основа слабовата. Но главное то, что Вы довольно грубо (не ювелирно) попытались смешать два вида литературы: беллетристику и философский трактат. По-моему, проводить свои идеи в художественной литературе можно только опосредованно, через события, поступки и размышления героев, а не в лоб и не таким языком.

Илья Моисеевич, в романе очень много автора, т.е., Вас. Особенно там, где Вы устами своих героев (например, разговор Коэна и Пруха) даете моральную оценку современному обществу и отдельным людям, обличаете их. Очень хорошо видно, что Вы - автор - всего лишь пользуетесь случаем, что бы высказать собственную гражданскую позицию (наболело, рвется наружу). Это напоминает диалог телеведущего с гостем программы - разговор на публику, констатация фактов. Возникает ощущение фальши. Я перестаю сопереживать героям, чувствовать себя участником неких событий и ловлю себя на том, что мне хочется отложить книгу. Этих разоблачений и издевок над новыми русскими, думцами и т.д. полно в каждой газете. Причем, теми же словами, с тем же сарказмом и т.д. Вы слишком увлеклись частностями. Пример: "...машин понаделали, а гаражи не строят", - говорит один бэг другому. Они (Вы) могли бы долго перечислять: дороги не ремонтируют , обслуживание населения плохое, в подъездах грязно, в лифтах гадят и т.д. Газета сиюминутна, ее не должно быть в романе, для этого нужно уметь обобщать и вычленять главное.

Да, еще о главном: люди - нелюди. Когда я говорил по телефону, Вы меня не поняли. Я не имел в виду, что человек ни в чем не виноват, что он не отвечает за свои поступки. Это утверждение вытекает из Вашего романа: экспериментальные, пусть и разумные, биороботы действительно не могут отвечать за себя. Тем более, что там поработали черти: "Напортачили они с Первой моделью... Это все Гоун со своей гоп-компанией, сволочь!" С кого же тогда спрос? А заметьте, и Вы - автор, и Ваши герои - спрашивают и очень серьезно спрашивают. Это все равно, что осуждать подгоревший пирог, за которым сам же не досмотрел. Здесь Вы сами себе противоречите.

Еще раз о людях-нелюдях: все попытки поделить человечество на (мягко говоря) достойных и недостойных заканчивались страшно. Сегодня Вы делите, завтра другой поделит, и неизвестно, в какую категорию он отнесет лично Вас. Не человеково это дело - делить и судить. Одно дело, когда художник описывает подлый поступок, другое - когда он топчет своего героя за тот же поступок. Кстати, тем самым он лишает читателя возможности самому дотумкать, что такое хорошо, что такое плохо. Это совершенно разные подходы. Мне ближе живописующие, чем указующие, сострадающие, чем обличающие.

О языке: Илья Моисеевич, у Вас все герои говорят ОДИНАКОВО, в том числе и сам автор. Ваше любимое слово "усек" используют все герои без исключения и Вы тоже. Все они говорят АВТОРСКИМ языком, но для разнообразия, возможно, чувствуя это, Вы вкладываете в их уста словечки вроде: "зенки", "шмон", "вякать" и т.д. Но опять же, ВСЕМ сразу! Иногда кажется, что Вы стесняетесь писать серьезно, боитесь показаться сентиментальным или НЕСОВРЕМЕННЫМ, а может и слишком изысканным (последнее, по-моему, совсем даже неплохо), особенно в любовных сценах. Исключение составляют дворовые уголовнички: Корозубый, Удав и пр. Эти говорят на бедной фене, но как-то неправдободобно. В чем выражается эта фальшь, даже затрудняюсь сказать. Если только повторю известные слова: "не верю". Они у Вас какие-то опереточные. Так неестественно звучит мат из уст тех, кто в обычной жизни не ругается, но в силу обстоятельств вдруг вынужден это делать.

Так же неестественно выглядит диалог (на самом деле монолог) Костолевского с Андреем, когда старичок знакомит молодого человека с Вашей теорией. Реплики Андрея выглядят всего лишь вставками для оживляжа. Опять же - не ювелирно. Но об этом я уже говорил.

Вообще же, язык научно-фантастической части романа, как мне кажется, слабоват, хотя Вы и пытались разбавить его, оживить разными жаргонными словечками. Кстати, из-за подобного смешения стилей (нормальная проза и псевдо-научный суржик) роман разваливается на части. Они плохо стыкуются. И даже "выдумщик Гоун" своими шутками положения не спасает. Возможно, есть смысл пожертвовать частью теории, чтобы "очеловечить" роман. А что-то просто переписать, нормальным языком. Иногда же попадаются просто блестящие куски, тонкие и остроумные замечания. Но в процентном отношении их слишком мало, они не делают погоды.

Ко всему сказаному хочу добавить: Илья Моисеевич, простите за резкие слова, и не обижайтесь, но Вы сами просили откровенно. На неоткровенный ответ я бы не стал тратить времени, а Вам бы он ничего не дал. Правда, я не уверен, что мой сумбурный ответ вообще нужен. Перечитав письмо, я понял, что не нашел нужные и точные слова. А возражений у меня было так много, что для их высказывания понадобилось бы написать рецензию по объему равную Вашему роману.

Я не люблю научной фантастики. Возможно, из-за этого мне Ваш роман и не приглянулся. Что поделать, мне нравится литература другого рода. Но надеюсь, читатель отнесется к Вашему роману более благожелательно.

Желаю успехов!

Проголосуйте за это произведение