ТЕРНИСТА ДОРОГА К ЗВЕЗДАМ:
Интервью с
Сергеем БЕДЗЮКОМ.
Уже летавшие космонавты дают интервью очень часто. Чуть реже о своем
житье-бытье рассказывают те, кто готовился к космическим полетам, но по тем или
иным причинам, остался на Земле. А вот у тех, кто был кандидатом в космонавты,
интервью не берут. Оказавшись за пределами отряда, они оказываются обойденными
вниманием журналистов. Хотя и эти люди могут рассказать много интересного. Давайте
нарушим сложившуюся традицию и побеседуем с одним человеком, который стремился
стать космонавтом, но не стал. Не ждите от этого интервью каких-либо откровений,
каких-то сенсаций. Просто давайте познакомимся с человеком, который ощутил на себе
дыхание космоса. Это еще одна страница истории нашей космонавтики. 5 апреля 2000
года моим собеседником стал Сергей Васильевич БЕДЗЮК. Попытка опубликовать данное
интервью в некоторых периодических изданиях успехом не увенчалась. Поэтому я принял
решение опубликовать интервью на страницах энциклопедии. При использовании текста интервью,
ссылка на источник обязательна.
А.Железняков (А.Ж.) Сергей Васильевич, широкому читателю Вы
абсолютно неизвестны, поэтому, чтобы не нарушать последовательность
изложения, давайте начнем с Вашего детства. Откуда Вы родом ? Где учились ?
С.Бедзюк (С.Б.) Я родился в городе Рыбинске на Волге в 1954 году,
после окончания школы поступил в Московский ордена Ленина авиационный институт
имени Серго Орджоникидзе на факультет "Летательные аппараты". Диплом защищал в
НПО ╚Энергия╩, куда и был распределен на работу как молодой специалист.
А.Ж. А когда появились мысли о космосе ? Мечтали об этом в детстве
или тяга появилась уже во время учебы в институте ?
С.Б. В детстве я сначала хотел стать военным моряком, позже
летчиком. Наш Военкомат в тот год не получил заявок из летных училищ, и тогда я
решил поступить в авиационный институт. О том, чтобы стать космонавтом я серьезно
не думал даже в институте.
А.Ж. Между началом Вашей работы в НПО "Энергия" и подачей
заявления в отряд космонавтов прошло шесть дней. Это что же, все молодые
специалисты тут же устремлялись в космонавты или просто так сложились
обстоятельства ?
С.Б. После защиты диплома, по счастливой случайности, я сразу попал
в Летно-испытательную службу НПО ╚Энергия╩, где и находился тогда отряд
космонавтов, а также только что организованный в конце 1976 года сектор методистов
по подготовке космонавтов. Из этого сектора впоследствии вышли многие космонавты
(Муса Манаров, Александр Баландин, Александр Лазуткин, Павел Виноградов, Юрий
Усачев, Сергей Трещев, Михаил Тюрин). Я решил попробовать свой шанс сразу же, как
только поступил на работу, чтобы не тешить себя иллюзиями и подал заявление 12
апреля в День Космонавтики, чем немало удивил всех окружающих. В то время
заявлений в отряд космонавтов приходило из разных мест очень много и от молодых, и
от не совсем молодых людей. Но предпочтение отдавалось работающим в нашей
отрасли, лучше если в НПО Энергия и совсем хорошо если в комплексе, руководимом
тогда А.С.Елисеевым. И уж наверняка посылали на комиссию из Летно-испытательной
службы В.Н.Кубасова, которая входила в этот комплекс. Если конечно анкета
соответствовала. У меня все тогда совпало наилучшим образом. И я был направлен на
комиссию через месяц после рассмотрения документов в соответствующем Главке
Министерства общего машиностроения одновременно с Александром Баландиным.
Эту комиссию мы успешно прошли.
А.Ж. А насколько сложно было пройти медкомиссию ? Сейчас много
написано о тех жестких требованиях, которые были предъявлены к космонавтам
"гагаринского набора" в плане здоровья. А спустя восемнадцать лет требования
были такими же или наступили послабления ?
С.Б. Требования к здоровью кандидатов в космонавты
пересматривались несколько раз со времени первого набора и до сегодняшнего дня в
сторону ╚смягчения╩. В мое время требования были строже, чем сейчас, и комиссию
успешно проходили единицы из сотен. Я помню, что кто-то называл цифру один
кандидат из пятисот человек, которые приходили на комиссию . Сначала проводилось
амбулаторное обследование в течение одного дня, и, если все было удачно, кандидата
направляли на стационарное обследование, которое продолжалось от 30 до 40 дней.
Вообще-то, все это тоже было очень интересно, потому что почти каждый день ты
подвергаешься новым исследованиям и испытаниям, и шаг за шагом приближаешься к
╚финишу╩. Какого-то особенного напряжения сил или нервной энергии, по моим
ощущениям, это не потребовало.
А.Ж. Итак, Вы прошли заключительную медкомиссию и стали
кандидатом в отряд космонавтов. Расскажите поподробнее об этом своем
статусе. И вообще, как все это происходит в "Энергии" ?
С.Б. Да, я оказался тогда самым молодым кандидатом в космонавты,
которых когда либо утверждала Государственная комиссия. Мне было всего 22 года.
Этот статус давал как определенные права, так и обязанности. Самым приятным для
меня было то, что мы были обязаны и имели право поддерживать свое
здоровье и спортивную форму. Это мы делали с превеликим удовольствием под
руководством тренеров из Института медико-биологических проблем. Дважды в год мы
выезжали на спортивные сборы в ╚условия среднегорья╩. Зимой - кататься на горных
лыжах, в сентябре - на общеспортивную подготовку. Болеть и жаловаться на здоровье
не рекомендовалось. Эта установка мне очень пригодилась в дальнейшей жизни.
Будучи кандидатом я также был обязан проходить ежегодное медицинское
обследование в стационаре, подтверждавшее годность. Все кандидаты продолжали
работать на своих прежних рабочих местах. Никакого повышения должности или
зарплаты это не приносило, скорее наоборот: из соображений сохранения
справедливости руководство, как правило, кандидатов не продвигало, поскольку
кандидаты и так уже вытянули счастливый билет. Хотя приобретение статуса
кандидата не объявляли официально на предприятии и у смежников, но очень скоро
все вокруг узнавали об этом. С одной стороны это тешило самолюбие, с другой -
уменьшало право на ошибки, а также давало дополнительные рычаги управления
тобой.
А.Ж. А кто кроме Вас был среди кандидатов ?
С.Б. Вы имеете ввиду кандидатов в НПО Энергия ?
А.Ж. Конечно.
С.Б. Александр Александров, Виктор Савиных, Александр Серебров,
Владимир Соловьев, Муса Манаров, Александр Баландин, Александр Лавейкин,
Александр Хаустов, Геннадий Исаев, Виктор Петренко, Николай Петров, Валерий
Червяков, Александр Кулик и я.
А.Ж. Вот это довольно интересно. Почти половину из перечисленных
Вами мы хорошо знаем. А вот об остальных многие, наверное, слышат впервые.
Признаюсь, что и для меня Вы назвали одну новую фамилия, о котором я ничего
не знал. Не могли бы Вы немного рассказать о своих коллегах ?
С.Б. Каждый из них незаурядная личность, и рассказывать о каждом
можно часами. Рамки нашего интервью слишком тесны для этого. Единственное, что
бы я хотел сказать, что я очень благодарен судьбе, за то, что она свела меня с каждым
из них и, когда я мысленно представляю любого из них, я невольно улыбаюсь. Это
было прекрасное время.
А.Ж. А чем приходилось заниматься, находясь в резерве ?
С.Б. Используя наши знания и опыт инструкторов-методистов по
устройству и управлению системаме транспортного корабля и станции, мы выполняли
функции так называемых экипажей поддержки. В частности, мы обеспечивали
тренировки персонала ЦУПа перед стартом транспортных кораблей. Находясь на
электрических стендах НПО "Энергии", мы отрабатывали программу полета и
╚разыгрывали╩ различные нештатные ситуации, а специалисты ЦУПа должны были
╚выпутываться╩ из них. Мы работали в качестве операторов транспортного корабля
при доработках и проверках технических систем, например, когда отрабатывалась
новая система управления движением корабля "Союз". Мы часто участвовали вместо
основных экипажей в оценке рабочих мест, отработке методик пилотирования, методик
управления системами, действий в различных нештатных и аварийных ситуациях.
Проводили консультации готовяшихся экипажей, по возникающим у них в ходе
тренировок вопросам. Тем самым мы экономили время основных экипажей, а сами
получали необходимый нам в дальнейшем опыт. Нас часто приглашали участвовать
также в различных экспериментах проводимых НПО "Энергия", ИМБП и ИПАН
(Институт психологии Академии наук) в качестве операторов. Это было очень
интересное время. Могу вам сказать, что и оплачивались эти эксперименты довольно
неплохо. Иногда вознаграждение за 6-часовой эксперимент в несколько раз превышало
месячную зарплату инженера. Кроме того, всегда это было очень интересно проверить
и убедиться на что ты способен. Так например, мы с Сашей Лазуткиным и Владимиром
Алексеевым проверяли ╚облегченный╩ вариант снаряжения космонавта после
аварийного спуска в условиях тундры. Приведенная температура была минус 65 С, а
вариант был на самом деле ╚облегченный╩ особенно в плане одежды. Пришлось
╚шить╩ с помощью ножа в этих условиях из парашюта многослойные накидки, а потом
поутру строить иглу (снежную юрту) . Об еде лучше не вспоминать. Вся вода замерзла
мгновенно, а средство для ее разогрева (оттаивания) оказалось с дыркой на дне. Или
эксперимент ╚режим непрерывного бодрствования╩ в ИПАНе . Мы должны были
непрерывно работать в течение 3-4 суток, не смыкая глаз даже на минуту. Поверьте это
действительно так и было, экспериментаторы очень строго блюли ╚чистоту
эксперимента╩.
А.Ж. А как Вы относились и относитесь к тому, что кому-то из друзей
повезло и он стал космонавтом, а Вы так и остались вне этого ряда ?
С.Б. Я искренне радовался за всех моих друзей, кто дошел до конца и
побывал в космосе. Конечно немного завидовал, особенно тем кто позже меня прошел
медицинскую комиссию. Вместе с тем у меня все время жила надежда, что скоро и мне
представиться такой случай. Мне до сих пор иногда сняться сны что я, наконец,
включен в экипаж и стартую, или уже летаю на орбите. В основном, почему-то, я
╚летаю╩ вместе с Сашей Баландиным. Я бы очень не хотел, чтобы у вас сложилось
впечатление о нереализованных космонавтах кандидатах как о неудачниках, потеряных
людях. Это не так. О себе я могу сказать, что и после ухода из НПО моя жизнь была и
есть не менее интересна, чем тогда. Правда, тогда мы были очень молодыми и все, что
с этим связано.
А.Ж. Кроме того, что Вы являлись, скажем так резервным
космонавтом, Вы работали инженером в НПО "Энергия", занимались многими
проблемами подготовки экипажей космических кораблей. А чем именно
пришлось заниматься ?
С.Б. Я работал в отделе методистов, проводил тренировки на
тренажерах и стендах в НПО и в Звездном, ездил с экипажами на занятия в смежные
организации, бывал на Байконуре, работал в ЦУПе в группе проведения бортовых
тренировок экипажей и анализа причин ошибочных действий, занимался научной
работой, участвовал в работе экзаменационных предполетных комиссий для экипажей.
Проводил теоретические занятия по общекосмической подготовке молодых
космонавтов. Кстати я был отвественным за организацию подготовки группы врачей-
космонавтов и группы женщин-космонавтов, а также читал им лекции по основам
космической техники и системам транспортного корабля и станции. В последние годы
работы в НПО я специализировался на внекорабельной деятельности экипажа (выход в
космос). Много работал под водой в гидролаборатории, участвовал в разработке
перспективных проектов, в частности первого прототипа орбитальной станции нового
поколения, трансформированого сегодня в международную космическую станцию.
А.Ж. Инструктируя экипажи, Вы, впоследствии, участвовали и в
управлении полетом многих из них. Вспоминая те годы, когда для советских
людей вся космонавтика была сплошным успехом, можете ли Вы сказать
насколько тогдашние сообщения отличались от истинного положения вещей ?
С.Б. Если признаться, я не обращал внимания на официальные
сообщения в газетах и по радио, поскольку получал реальную информацию раньше,
чем она появлялась в сообщениях. Наверное, что- то не сообщалось, что- то
корректировалось, как всегда. Но в целом какой -либо серьезной дезинформации не
было, для этого просто не было основания. Совершенно точно знаю , что запретили
любые сообщения, связанные с наблюдениями ╚летающих тарелок╩. Но это отдельная
тема.
А.Ж. А почему в 1988 году Вы ушли из "Энергии" ?
С.Б. Когда мне сообщили окончательное решение о том, что мне ╚не
летать╩, я уже защитил диссертацию по инженерной психологии. Наступил ╚кризис
жанра╩. Мои друзья продолжали готовиться и летать. Особенных возможностей для
творческой работы по своему научному направлению я в НПО не видел. Я
принял предложение продолжить научную работу во Всесоюзном Институте по
эксплуатации атомных электростанций во вновь открытой тогда лаборатории
исследований деятельности операторов атомных станций. Тогда, после Чернобыля,
человеческому фактору и в этой отрасли начали придавать большое значение.
А.Ж. Перебравшись из Москвы в Санкт-Петербург, тогда еще
Ленинград, Вы вместе с Александром Николаевичем Баландиным создали
"Центр внедрения достижений космонавтики". И чем же занимался Центр ?
С.Б. В Ленинград я переехал в 1990 году . Это было время серьезных
изменений в сознании людей и в экономике страны. Мы пробовали различные
направления деятельности Центра от постановки комерческих экспериментов на борту
орбитальной станции до изготовления космического питания в тюбиках для сувениров.
Я помню сам закупил тогда несколько бочек клюквы в Карелии, в Москве на
Бюрелевсом заводе нам изготовили приличный объем очень вкусного и полезного
продукта по всем ╚космическим╩ требованиям. Но, к сожалению, отправить в
российскую экспозицию на космической выставке в Японию так и не удалось. Зато
Александр Баландин на протяжении многих лет страдал, храня это все в своем гараже,
к великой радости его гостей. Последний экземляр ╚Клюквы в сахаре╩ я получил у него
дома через восемь лет в 1999 году.
А.Ж. Как Вы оцениваете нынешнее положение дел в российской
космонавтике. Надеетесь на ее возрождение или считаете, что ей уже не
выбраться из той ямы, в которой она оказалась ?
С.Б. Я вообще не считаю, что она находится в яме, ее прошлые и
сегодняшние достижения очевидны для всего мира. Единственная проблема сегодня,
насколько я могу судить √ деньги, финансирование.
А.Ж. Сейчас Вы живете и работаете в Канаде, имеете канадское
гражданство. Как же так произошло, что Вы уехали ?
С.Б. Вы знаете, мне всегда были необходимы какие-либо цели, новые
идеи, мне нравился активный процесс изменения своей жизни. В то время у меня
только что родилась дочь и никаких изменений на ближайшее время у меня не
предвиделось. Я узнал о возможности поехать в Канаду случайно. Это мне показалось
интересным: переехать в другую страну, попробовать что-то новое, и я решил это
сделать. Уезжая, я не знал насколько я останусь в Канаде - на месяц или на годы - я
даже не продал свою квартиру, как это делают все уезжающие. Но, вы знаете, мне
очень понравилась Канада, люди с которыми я здесь познакомился. Я был приятно
удивлен, какие возможности открываются здесь для любого человека независимо от
возраста и образования. Нужно было лишь желание и энергия . И я остался, хотя я не
уверен, что Канада √ последнее мое место жительства. А получение канадского
гражданства здесь естественный процесс после определенного срока пребывания, что
дает дополнительные степени свободы.
А.Ж. А чем сейчас занимаетесь ?
С.Б. Во-первых, в связи с этим вопросом, я хотел бы еще раз
поблагодарить моих друзей Юру Усачева и Наташу Кулешову , которые находились на
тренировках по управлению канадским манипулятором в Монреале в апреле 1998 года
и позвонили мне в Торонто. Вы наверное знаете что канадский манипулятор будет
установлен на международной космической станции и будет сначала ее собирать, а
потом обслуживать. Именно после встречи с Юрой и Наташей в Монреале, я опять
решил попытаться вернуться в реальную космонавтику, но уже здесь. Мне удалось это
сделать. Через год я пришел в Канадское агентство на должность инструктора
экипажей по манипулятору. Эта была для меня абсолютно незнакомая и довольно
сложная техническая система. Пришлось очень много заниматься, примите во
внимание, что все это - на английском языке. Сейчас я провожу тренировки и лекции по
манипулятору для американских астронавтов и для русских космонавтов. Кроме того, я
продолжаю исследования по моей научной специальности √ инженерная психология и
человеческий фактор в деятельности оператора космического манипулятора. Я также
осуществляю координацию рабочих контактов между Канадским и Российским
космическими агентствами и предприятиями космической отрасли России. Я надеюсь,
что результаты недавней нашей поездки в Москву вместе с Директором Офиса
Астронавтов Канадского космического агенства, оправдают мои ожидания. И еще я с
удовольствием встречаю моих друзей, приезжающих в Монреаль.
А.Ж. Ну и последний вопрос, чтобы полностью нарисовать Ваш
портрет. Несколько слов о Вашей жене и детях.
С.Б. Моя жена Ира сейчас преподает русский язык в Канадском
космическом агенстве. Шестилетняя дочь Мария заканчивает первый класс, читает и
пишет на трех языках: русском, английском и французком, ни в пример мне.
А.Ж. Сергей Васильевич, спасибо за интересный рассказ и будем
надеяться что это не последняя наша с Вами встреча.
А.Железняков. Энциклопедия
"Космонавтика". Документы.
С замечаниями, предложениями, дополнениями обращаться
zhelab@robotek.ru
Последнее обновление 11.06.2000.
Copyright (c) "Русский переплет"
