Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

═"...МОЖНО ТЕПЕРЬ

═ЖИТЬ И НАДЕЯТЬСЯ"

═(Михаил Пришвин: последние годы. 1941-1954)

═Война застала Пришвиных═ под Старой Рузой, где недалеко от полюбившейся

им Малеевки супруги купили═ домик.═ Однако пожить в нем суждено не было:

война уничтожила. Фадеев, к которому═ пришел Пришвин═ на прием═ месяц

спустя после начала войны, предлагал писателю═ уехать в эвакуацию в

Нальчик═ вместе═ с заслуженными пожилыми═ людьми (Нестеровым, Москвиным,

Качаловым),══ но═ Михаил Михайлович проявил неизменно-независимый характер

и вместе с Валерией Дмитриевной═ отправился в свое возлюбленное

Берендеево царство═ под Переславль-Залесский: сначала═ в деревню

Заозерье, но та оказалась слишком═ далеко расположенной от магистральной

дороги,══ и Пришвин, которого═ еще в тридцатые годы стало═ общим местом

упрекать в равнодушии═ к общественным делам (а он писал в═ Дневнике: "Я

должен быть на страже═ времени,══ без чувства своей═ современности

невозможно оставаться═ писателем,══ писатель - это═ стрелочник

времени..."), перебрался в менее═ живописную,══ изуродованную советскими

временами деревню Усолье,══ которая═ когда-то была очень красива,══ а

теперь в ней "был отвратительный хаос:═ люди═ вырубили══ прекрасный лес═ у

реки, и лесная речка,═ такая раньше грациозная в своих излучинах,═ стала

распутной и наглой".

═Это место имело для Пришвина очень важное значение. Может быть,═ не менее

важное, чем Край непуганых птиц в прошлом или деревня Дунино в будущем.

"Берендеево царство - это реальный мир═ человека, весь мир,═ вся

вселенная,═ как мы с тобой. Это мир людей равных,═ который═ носит в себе,

в своей═ сокровенности═ каждый═ мобилизованный═ воин, несмотря на то, что

он убивает═ другого. Это мир Бедного Евгения, который бросил═ Медному

всаднику═ сокровенное "мы"...══ Это мир поэзии,═ ожидающей═ себе защиты

и оправдания═ временем".

═В рассказе═ о любви Пришвина═ к Валерии═ Дмитриевне═ я уже говорил═ о

том, что в сороковом══ году═ Пришвин═ в известном смысле изменил не

столько своей бывшей══ жене Ефросинье═ Павловне и их общему═ трудному

прошлому, тут измены═ никакой═ не было═ и не могло быть, ибо давно═ не

было и═ любви,═ но волшебному═ и реальному═ Берендееву═ царству═ с его

суровыми житейскими заповедями. Вот почему, привезя══ в эти края═ Валерию

Дмитриевну, писатель═ совершал═ очень важное═ символическое действие. То

было, пользуясь пришвинскими═ же словами, возвращение блудного сына к

Дому, к одному из важнейших═ истоков и топонимов═ его творчества. В Усолье

судьба═ писателя развивалась═ именно по тому сценарию,═ который

предполагала его жена:═ они должны═ были жизнью═ оправдать свою любовь, и

неслучайно Пришвин навал═ Усолье "пустыней", подразумевая под этим "жизнь

личности═ в противоположность жизни светской".

═"Мало-помалу═ пришел в себя═ и понял,═ как неразумно я вел себя в Москве,

впитывал злобу═ времени.═ Пора с этой═ ориентировкой═ в политике

совершенно покончить.═ Существует целый═ великий═ мир независимых

ценностей, которые═ мой долг═ открывать людям всеми доступными═ мне

средствами.═ Не нужно для этого куда-то ездить, над их принимать к сердцу,

жить ими и действовать. Надо расстаться с червивой═ средой и дальше расти.

Пусть зима скоро═ наступит, около═ зимы, как теперь глубокой═ осенью,

бывает чистое время".

═Этим чистым временем оказалась═ для Пришвина═ вся война═ или, по меньшей

мере,═ усольская ссылка. Там, в Усолье, Пришвин═ написал═ о Валерии

Дмитриевне и своей═ к ней любви═ строки,═ которые═ стоили, пожалуй, ═всей

любовной═ повести "Мы с тобой"═ и которые═ вообще═ доказывают

невероятную глубину═ в постижении═ Пришвиным═ сущностей и умение═ эту

глубину удивительно поэтически═ передать.

═"Всматриваюсь в образ Ляли и понимаю ее как═ соблазнившую═ меня Еву,

и все грехопадение и сама Ева представляются═ мне не такими, как═ это

воспринято в Библии. Рай, мне представляется, был═ тем "рай", что═ в нем

времени совсем не было,══ и Адам═ был═ благодаря этому══ существом

бессмертным. Возможно, что он тоже, как и мы теперь, умирал и, как мы,

возрождался, но он жил вне сознания времени,═ как живет теперь птичка и

любое животное. Быть может, в раю случалось, что во время купания

какой-нибудь райский крокодил═ хватал Адама за ногу═ и увлекал в недра

райских вод, или тигр уносил═ его в тропики,══ как котенка. Быть может,

рай оглашался═ на миг пронзительным криком. Но что из этого?══ Щебечет═ же

радостно═ ласточка у нас на сучке═ в то время,═ как другая═ пищит в когтях

ястреба. Рай был именно═ тем и рай,═ что в нем═ не было═ страшного нам

сознания═ времени═ или смерти.═ Там было в раю точно так же,═ как было═ в

природе у меня до встречи моей═ с Лялей,═ я жил как все в природе,═ не

обращая на смерть═ никакого═ внимания,═ каждое═ радостное═ мгновение в

природе═ принималось══ мною как вечность.═ И пусть═ это мгновение

обрывалось криком═ уносимого═ крокодилом═ или тигром═ какого-нибудь Адама

-═ все равно, после крика═ наступало вечное═ мгновение и плюсом

соединялось с другим,═ и так плюс на плюс, одна вечность══ на другую,══ и

это-то и было райское═ состояние═ первого═ человека,══ не имевшего

сознания времени. Я теперь очень═ хорошо═ понимаю═ состав яблока,

поднесенного мне═ от древа═ познания═ добра и зла Лялей:═ змеиная

ядовитость его состояла═ в том, что═ вкусивший═ этого═ яда начинал

тяготиться═ покоем═ райского═ бытия,═ ему становилось скучно═ пребывать

не только со своими═ сожителями в раю, но и с тем веществом,═ в которое

заключен═ его пришедший══ от яда═ в движение═ Божественный═ Дух.═ В этом

состоянии═ родилось═ в нем сознание═ времени и смерти, которую рано═ ли,

поздно ли он должен═ преодолеть.═ Я так понимаю праматерь нашу Еву по

опыту═ собственного═ грехопадения:═ Ляля═ извлекла меня из

райского пребывания основной═ чертой своего духовного существа:

подвижностью═ духа и отвращением к пребыванию, к быту.═ Все ее

столкновения с людьми именно═ происходят═ от необходимости═ равняться═ с

ними в медленном движении. И всех женихов═ своих и мужей═ она не бросала,

но они═ сами просто═ не поспевали═ за ней.═ Я же, вкусив═ яду,══ с такой

стремительностью═ понесся из рая,═ что не отстаю.═ Мы с ней═ понеслись

с такой скоростью,═ что мне думается, обогнали все то время,══ в котором

двигался и движется═ родовой═ строй═ Ветхого завета.═ Он и сейчас идет на

наших глазах, движется═ внизу, как бесконечный═ поток повозок═ Израиля в

пустыне,═ но только═ по их медленному═ ходу мы чувствуем еще═ быстроту

нашего полета,═ мы еще сравниваем══ их и себя: мы═ еще во времени.══ Но

рано ли, поздно ли - мы должны═ их обогнать, и тогда времени═ в нашем

полете═ не будет, как все равно исчезает═ ручей,═ когда═ он приходит в

океан.

═И когда я теперь в этом═ страшном═ полете и, может быть, самом═ грешном,

всматриваюсь═ в черты древней матери,═ породившей═ в мире движенье══ и

время,═ я вижу═ в новом═ свете лицо моей═ подруги:═ она давно мне мать:

эта же═ Ева, соблазнившая меня когда-то═ яблоком═ познания═ добра и зла,

теперь уже не жена-соблазнительница, а мать,═ родившая═ меня на борьбу со

временем═ и смертью.

═Я смотрю═ на нее, больную,═ на подушке, и знаю,═ физически═ чувствую, что

она не умрет.═ И пусть даже ее и похоронят, я знаю,═ для меня это не

будет та страшная═ смерть,═ перед которой═ трепещет все живое.═ Для меня

эта═ смерть═ будет последней═ повозкой═ бесконечной═ цепи повозок

Израиля, медленно движущейся══ в пустыне═ в═ страну══ обетованную.═ Эта

смерть═ будет моим окончательным═ освобождением, - после═ того времени

больше═ не будет".

═Я не решусь комментировать═ эти строки.══ Опровергают═ они или

подтверждают мои предположения о "прелестной"═ сущности═ пришвинской

любви, они все равно прекрасны, печальны и глубоки.══ Читая их,

невозможно═ не поверить в реальность существования═ тех самых

неоскорбляемых родников═ человеческой═ души, из которых═ пробивается

творческая══ энергия═ писателя. И библейские образы═ здесь совсем

неслучайны.══ Пришвин═ очень много читал в это время. Достоевского,

Тютчева, Бунина, но═ более всего -═ Библию,═ которую═ они нашли с Валерией

Дмитриевной══ в старом═ дровяном═ сарае,═ и на шестьдесят═ девятом═ году

жизни Пришвин══ впервые══ прочел ее═ целиком. Это═ чтение═ очень сильно

повлияло═ на его творчество══ и ход мыслей, и он видел, что теперь, в дни

величайших народных бедствий,═ в нем открывается═ новое:

═"Мне═ кажется,═ что я сейчас══ нахожусь═ накануне══ того же═ выхода═ из

нравственного═ заключения,═ которым было мне путешествие в край непуганных

птиц. С таким же чувством═ благоговения, как тогда═ в природу, я═ теперь

направляюсь к человеку,═ и первый отрезок═ жизни возьму═ его═ в себя и к

этому══ ничтожному═ серпику═ жизни═ приставлю═ дополнительный - всего

человека. Так и начну═ свой═ новый═ круг═ жизни".

═Война═ вела═ Пришвина══ к переоценкам═ всей его жизни, в особенности

советского═ периода,══ и вспоминая, какую обиду испытал═ писатель,═ когда

ему дали не тот═ орден═ в 1939 году,═ с чувством═ искренней══ радости

читаешь═ в Дневнике═ сорок═ второго года:

═"Часто мне кажется, будто═ в составе═ власти, определявшей═ положение

писателя═ в Союзе, находились люди, понимавшие══ меня лучше,═ чем я сам.

Мне кажется,═ что, например,══ кто-то═ не пустил меня к Сталину, когда я

пришел к нему═ в своем═ неразумии,═ и так много-много всего═ наберется. Я

действительно не был═ достойным═ человеком, каким меня делали.══ Еще мне

кажется всегда, что деятели═ советского общества═ силою вещей═ вынуждены

говорить═ и делать совсем не то,═ что понимают они про себя═ разумным═ и

нравственным═ и что это═ делает их═ всех между═ собой═ врагами,

стерегущими ═падение друг друга. И вот═ в этом необходимом══ состоянии═ им

нужно было отводить свои души═ в тайную═ сторону═ любви,══ правды,

милосердия. Вот эта═ потребность их и берегла═ меня, и═ я просидел все 25

лет═ соввласти, как═ "отрок═ в пещи огненной".

═Пришвинская душа,═ как, видимо,══ и всякая человеческая душа,

оказалась, несмотря═ на банальность═ этого═ сравнения,═ похожей═ на речку,

которую можно═ и изуродовать, вроде той, что текла═ возле Усолья,══ и

загрязнить страстями,═ и наполнить обидами, ═но которая═ обладает

способностью со временем,══ с течением═ самоочищаться. Вот это

самоочищение и происходило═ с писателем═ во время═ войны.══ Сказалась ли

оторванность═ от литературной среды, от суетных мыслей, чтение═ духовной

литературы,══ более═ глубокое═ и ровное═ общение с Валерией═ Дмитриевной,

но в годы═ войны мы сталкиваемся═ с совершенно иным,═ просветленным и

смиренным══ и не ищущим счастья═ человеком:

═"Падает══ снег на мою душу, и═ я═ молюсь══ об одном,═ чтобы═ дождаться

весны═ и прихода═ мысли в понимание═ пережитого═ конца══ в оправдание

погибших и нас═ уцелевших".

═Историческое══ сознание═ Пришвина,═ и без того═ очень глубокое,

вертикальное, охватывающее события═ в их развитии, с корнями и

последствиями,═ становилось═ в эти годы══ все более и более историчным и

метафизическим,═ в том числе и по такому важному═ и не раз менявшемуся

на протяжении═ его творческого═ пути понятию,═ как народ:

═"Только теперь начинаю понимать, что этот народ═ не есть═ какой-то

видимый═ народ,═ а сокровенный══ в нас самих═ подземный, закрытыми

тяжелыми═ пластами══ земли═ огонь, и═ что не только═ русские═ люди,═ как

Пушкин, Достоевский, Толстой, а общий═ всему═ человеку═ на земле огонь,

свидетельствующий═ о человеке,═ продолжающем начатое═ без него═ творчество

мира.══ Только═ и чувствуя, и зная в себе═ самом═ этот огонь,═ можно

теперь═ жить и надеяться".

═В 1943 год═ Пришвину═ исполнялось 70 лет,══ и этот год был═ отмечен

несколькими радостными══ для него═ событиями.═ Неожиданно═ вышла

забракованная перед войной "Лесная капель",═ а═ к юбилею═ писатель═ был

награжден орденом═ Красного знамени.

═Юбилейный вечер═ состоялся═ не в феврале, а 3 мая, на нем присутствовали

А. Твардовский,═ С. Михалков,═ С. Маршак,═ А. Фадеев, К. Федин, К. Тренев,

был также═ Н. Семашко, от═ ЦК партии А. М. Еголин (про которого══ Шолохов

в ту пору, когда═ Пришвину═ накануне войны═ было отказано в издании

"Лесной капели",═ написал: "он═ человек образованный, литературовед"),

были═ Л. Сейфуллина и Н. Ассев.

═И все же признание═ заслуг Пришвина═ перед советской═ культурой═ не

означало приятия═ со стороны═ государства всего,═ что он писал. Скорее

наоборот, чем дальше, тем труднее═ пробивались,═ а по большей части не

пробивались к читателю его новые═ вещи, и,═ в первую очередь, это

относится═ ко второму═ после "Мирской══ чащи" обращению Пришвина к высшим

руководителям═ страны за право напечататься и ко второму═ поражению в

прямом═ диалоге═ с Кремлем.

═По═ старинному═ совпадению══ речь шла═ о повести, которую═ Пришвин═ одно

время так и═ хотел═ назвать "Мирская чаша",══ по-видимому═ старую "Мирскую

чашу",═ посвященную══ 1919 году, навсегда═ похоронив,══ но позднее

назвал═ иначе - "Повесть═ нашего═ времени",══ сменив══ по ходу═ работы над

новым произведением═ еще несколько═ названий.

═Эта повесть не просто═ одно из самых═ неизвестных═ и пронзительных

произведений писателя, но своего рода реакция выздоравливающего организма

рецидивы═ серебряновекового модерна,═ своеобразное покаяние═ писателя,

трудно сказать, осознанное или нет, но главное достоинство═ ее -

удивительное смирение, и,═ перефразируя известное═ высказывание

Достоевского,══ я бы сказал, что это и есть та книга,═ которой═ Пришвин

мог бы═ оправдаться перед Богом.

═"Повесть═ нашего времени" - очень странная книга.═ Если кому-нибудь

вздумается═ судить по ней═ о жизни военной деревни,═ то лучше═ взять,

например, Федора Абрамова,═ Валентина Распутина, Евгения Носова═ или

позднего═ Василия Белова.══ В ней═ уходят═ на фронт═ солдаты,═ но не

погибают, а═ чудесным образом спасаются и возвращаются═ домой,═ в ней

женщины получают═ похоронки,═ довольно легко═ выходят══ заново═ замуж,══ а

потом к ним возвращаются прежние═ мужья:═ бытовое═ страдание,═ тяжкий

труд, голод -═ все═ это приглушено,═ и можно было бы═ сказать,═ что

описание═ военной деревни═ так же приблизительно═ и условно, как═ описание

лагеря в "Осударевой══ дороге".═ Но странную тайну══ прячет═ в себе

искусство: то, что в иных случаях═ оборачивается═ ложью,══ пусть даже

и назовут это притчей═ или сказкой, в других звучит высшей═ правдой.

═Быть может, секрет══ этой вещи в том, что здесь═ впервые═ Пришвин

выбрал в роли повествователя не себя, не всезнающего и мудрого═ художника,

которого═ условный═ Бог наделил особенными правами,═ но самого обычного

человека ("мне же...═ хотелось самому сделаться писателем, но не для

славы,═ а вот как Нестор был - летописцем, соединяющим═ поколения людей",

- признается рассказчик), и, хотя не до конца═ эту═ ному выдержал,═ новое

измерение═ осветило военную═ повесть удивительным светом.

═"Не из книг, друзья мои,═ беру слова, а как голыши═ собираю с дороги и

точу их собственным опытом жизни.══ И если═ мне скажут теперь,══ что

неверно о ком-нибудь высказываю,═ то я беру судью своего за рукав═ и

привожу к тому,═ о ком говорил: "Вот он".═ А если это вещь, то укажу и на

вещь: "Вот она лежит".

═Эта повесть откровенно религиозна и даже церковна,═ в ней═ Пришвин не

столько═ предъявляет счет, сколько кается, примиряется═ с Церковью,══ с

церковными людьми,═ примиряется с русским народом,══ и оказывается, что

"неколебимый ни войнами, ни революциями"═ старик═ Гаврила Алексеевич

Староверов, еще═ вчера═ мертвый═ в повести "Мы с тобой",═ становится даже

против воли═ убирающего═ его с исторической сцены═ и осуждающего за

неподвижность автора выразителем подлинного═ духовного══ начала. Сцена

переписи населения═ из "Повести нашего времени"══ свидетельствует о

высочайшем достоинстве═ подлинной══ русской литературы тех лет,═ плотью

от плоти которой═ она явилась:

═"Вспоминается мне то время, когда нас всех застала перепись в доме

Гаврилы Алексеевича, в саду его. Хозяин═ только что═ нарезал меду, и все

уселись═ под яблонями═ за стол пить чай с медом.═ Не помню,═ по какому

случаю Гаврила сказал:

═- В наших переславских властях вечности═ нет.

═Ах,═ вот и вспомнил:═ разговор═ о "вечности"══ начался от Мирона

Ивановича - он спросил, где бы теперь═ ему для своего═ улья вощину

купить. И тут оказалось,═ что в том доме,═ где продавали вощину, теперь

сберкасса═ и что сберкасса═ эта═ за год уже шесть раз переезжала. Услыхав,

что касса шесть раз переехала и опять выгнала общество пчеловодства.

Гаврила Алексеевич тут-то и высказал свою твердую мысль, что у

переславских властей═ вечности нет.═ Тогда-то озорной═ мальчишка Алешка и

выпалил:

═- Ни в чем вечности нет!

═- Как ни в чем, - вспылил Гаврила, - а Бог?

═И только-только Гаврила стал краснеть,═ чтобы разразиться гневом

праведным и═ схватить озорника за ухо,═ вдруг к нам в сад и входят

девушки-переписчицы,═ и все, кого═ они захватили тут в саду, немедленно

должны были═ заполнить анкеты═ всесоюзной переписи населения.

═Тогда-то вот Алеша, взяв═ у девушки свой лист,══ покосился═ злодейски на

Гаврилу, и в графе "исповедание" написал: неверующий.

"На-ка, вот выкуси!" - такое было у мальчишки выражение,═ когда он

передавал═ свой лист Гавриле. И тогда роли переменились: старик═ только

было═ хотел═ схватить мальчишку за ухо,═ и вдруг═ тот как бы═ сам ухватил

его.

Сердце мое стеснилось от жалости: лицо старика в серебряной═ бороде, нежное,

с легким румянцем, как у ребенка, всегда ясное, покойное, вдруг стало

белым как снег,═ исказилось страданьем.

═- Алеша, - сказала он, вставая, голосом═ притворно ласковым, - возьми с

собой лист и зайди на минутку в дом.

═Вскоре,═ смотрим, оба спускаются назад с лесенки.═ Гаврила радостный,

а у Алеши глаза опущены и по щекам размазаны слезы. Спокойно собрав все

наши листы, Гаврила отдал их девушкам-переписчицам, и мы пили чай и об

этом ничего между═ собой═ не говорили.

═Только уже после смерти Гаврилы однажды═ у Алеши═ развязался язык, и мне

одному═ с глазу на глаз═ он признался: Гаврила═ заставил его вычеркнуть из

анкеты═ слово "неверующий". И как заставил!═ Когда═ они пришли в дом,

старик═ посадил Алешу═ за стол,═ положил═ перед ним анкету, сам же

опустился═ перед Алешей - озорником, мальчиком - на колени и с рыданиями

умолял его:

═- Алешенька, не губи свою душу!═ Нельзя,═ милый мой, написать о себе, что

неверующий!═ От этого потом═ уже не откажешься, и═ это уже═ навсегда, на

вечность,═ пойдет. На коленях═ тебя прошу, зачеркни!

═Страшна вечность была═ Алеше, но страшнее═ вечности был ему═ этот═ седой

старик═ перед ним на коленях.

═И он зачеркнул".

═Пришвин написал═ не просто═ об искании Бога═ и богоборчестве, чем никого

в двадцатом веке было не удивить, но═ об обретении Бога, о знании═ о Нем с

детства═ и стоянии на своем,═ о русских══ мальчиках, идущих═ разными

путями═ правды и═ истины══ в жизнь, о любви,═ о всемирном═ дьяволе в

образе войны,══ о сиротской═ зиме═ тысяча═ девятьсот═ сорок═ четвертого

года, о русских женщинах,══ выносящих══ всю тяжесть═ войны. Повесть по

большому счету═ очень сыра, незавершенна, непрописана, но в этой

необработанности═ таится═ удивительное═ обаяние═ и глубочайший смысл.

═Удивительно не то, что═ издательская═ судьба произведения═ была

несчастливой, удивительно, что═ Пришвину═ ее простили и не стали

заводить═ на него никакого дела. На что надеялся Михаил Михайлович, когда

в апреле═ 1944 года═ сдал═ новую═ вещь в редакции "Знамени",═ пусть и

сопроводив═ ее письмом,═ в котором══ объяснял═ значение═ религиозных

символов═ и главной═ идеей═ назвал идею "не страданья", а═ состраданья,

как источника любви и возмездия", "чтобы═ против ожесточения═ нравов,

порождаемого войной,═ выставить творчески организующую═ силу═ любви",═ как

мог он через неделю══ после этого═ идти в Кремль═ к Калинину ("Собрались

как на пожар,═ прибыли ровно═ в 2.20 и пробыли у═ Калинина 40 минут)═ и

рассчитывать══ на благосклонный══ приговор?

═Почему══ месяц═ спустя,══ когда состоялась═ вторая═ встреча═ в Кремле,

записал:═ "ни═ малейшего волнения═ не чувствую за судьбу повести", -

хотя═ волноваться═ можно было═ и за собственную судьбу;═ наконец, почему

всесоюзный═ староста═ отказал═ в публикации═ в мягкой═ форме, -═ вопросов

сколько═ угодно, а═ ответ═ один:

═"Это христианская═ повесть, и вот почему она встретила══ такой нехороший

прием". И тут уж точно═ Бог был═ за него!

═В конце═ войны,═ потерпев═ неудачу═ еще═ с одним═ рассказом, неунывающий

Пришвин═ решил принять═ участие в объявленной═ Детгизом══ конкурсе на

лучшую══ книгу═ для═ детей. Так благодаря стечению обстоятельств═ была

написана "Кладовая═ солнца" - самая═ известная,═ самая═ прекрасная═ и

совершенная═ пришвинская повесть,══ названная══ им "сказкой-былью",═ по

сравнению с которой═ тускнеет другой══ кристалл═ писателя,═ его

возлюбленный "Жень-шень",═ как меркнет -═ да простит═ меня читатель══ за

столь банальное═ сравнение - экзотическая══ красота══ субтропиков═ перед

нашей═ средней═ полосой.

═Объяснить, в чем обаяние═ этой═ вещи,═ очень трудно,═ что есть признак

истинно великого═ произведения.═ Может быть,══ в точно═ найденном═ тоне,

ритме═ фразы,═ начиная══ с самой═ первой═ ("В одном селе,═ возле═ Блудова

болота, в районе города═ Переславля-Залесского, осиротели двое детей"),═ и

этот ритм,═ выдержанный на протяжении всего текста,═ оказался важен, в

прекрасно═ очерченных детских характерах, за которыми═ угадываются вечные

типы мужчины и женщины,═ в удивительной═ лаконичности, той самой═ не

свойственной═ Пришвину скупости, экономности изобразительных средств, о

чем говорил═ когда-то═ в своей══ критической═ статье о "Неодетой весне"

Андрей Платонов, стройности,═ легкости═ и некой═ завершенности═ как═ в

классицизме - единстве места и═ времени, ведь действие═ повести,═ не

считая предыстории═ героев,═ происходит═ в течение═ одного дня и в одном

месте.

═А вернее═ всего, сплав═ этих черт и удивительное═ чувство меры, гармонии

привели к тому,═ что "Кладовая═ солнца"═ читается и, сколько будет

существовать русский═ язык,═ будет═ читаться═ на одном═ дыхании и детьми,

и взрослыми.

═Новая повесть была написана═ всего за месяц, после нее не осталось

никаких═ лесов,═ черновиков и разноречивых═ вариантов,══ она легко,═ безо

всяких усилий выросла в душе═ Пришвина, как награда═ за четырехлетний

военный═ пост,═ так же легко═ встала на полку═ русской классики и

заслуженно принесла ее автору первую премию на том самом конкурсе, ради

которого создавалась, огорчив лишь одним═ серьезным цензурным

вмешательством: в очень важной для писателя фразе "правда есть правда

вековечной═ суровой═ борьбы═ людей за любовь" слово "любовь" было заменено

на═ "справедливость".

═Пришвин работал═ в приподнятом═ настроении═ духа,═ и радость═ победы═ в

войне, радость═ труда═ мешалась в душе с радостью Пасхи,═ пришедшейся в

1945 году на май. В тесной═ толпе возле═ храма Иоанна Война (войти внутрь

возможности не было), стоял не так давно еще не признавший═ церковных

службы═ и противопоставлявший═ им свои зеленые═ леса писатель, в

пасхальной═ радости видел он корни победы - "Нет,═ не только одним

холодным расчетом═ была создана═ победа:══ корни═ победы надо искать

здесь,═ в этой радости═ сомкнутых═ дыханий -═ и с этой═ точки зрения

глядел теперь на═ пройденный═ страной путь".

═Казалось, теперь═ страна выйдет на свободу, все прощено, цена уплачена, в

душе Пришвина═ произошел═ окончательный,═ очистительный══ переворот,

однако Дневник═ свидетельствовал═ о новом общественном похолодании:

═"Слушали═ доклад═ Тихонова═ о современной литературе. Доклад был цинично

спокойной═ передачей══ духа ЦК.═ В отношении религии═ были приведены

слова═ Ленина═ о том, что заигрывание═ с боженькой═ всегда═ приводит═ к

мерзости. Вообще оратор дал понять, что═ победа - это═ стена,═ через

которую не перепрыгнешь:═ писать - пиши, но не дерзай═ писать о том,═ что

за стеной.═ Но в═ начале революции═ меня вывели из круга══ охотничьи

рассказы. Теперь выведут═ детские".

═Но все оказалось гораздо═ сложнее, и силы писателя═ ушли═ в последние

годы═ отнюдь═ не на детские вещи...

═Этим же летом Пришвин написал:

═"Моя идея всего советского═ времени - это преодоление══ всего личного в

оценке══ современности. Душу══ воротит══ от жизни,═ но не оттого═══ ли

воротит ее, что жизнь не такая, как тебе лично═ хочется?"═ И запись эта

имела═ прямое отношение и к "Осударевой дороге",═ работу над которой

продолжил писатель═ в 1945 году═ сразу═ после═ "Кладовой═ солнца".

═Таким образом, случайно написанная═ сказка-быль══ оказалась лишь

временным явлением, отдохновением на трудном═ пути писателя к созданию

романа.═ И═ снова топил, уводил под воду его═ этот══ безумный,

помрачающий═ ум и душу═ замысел. Снова бился он в тисках═ между

индивидуальным и общественным,═ все более убеждаясь в высшей, едва ли не

божественной правоте═ содеянного большевиками дела,══ и беря═ на себя

роль═ защищать═ не столько их противников═ или пострадавших═ от них людей,

сколько их самих══ и находить оправдание═ большевизму═ как историческому

и метаисторическому═ явлению. Это была для него,═ во все═ времена

остававшегося искренним═ человеком, невероятно сложная и нравственно, и

интеллектуально задача:

═"Трудность═ создания "Падуна"═ заключается в том, что я хочу создать

"ведущую"═ вещь,═ в которой═ я честно═ отстаиваю═ наш коммунизм против

индивидуализма".

═Победа═ Советского Союза═ в Великой═ Отечественной═ войне═ заставила

Пришвина═ не только═ окончательно═ встать на сторону большевиков, но и

признать═ их историческую═ полноту во всем объеме,═ отпустить═ им, если

угодно,═ исторические грехи═ предыдущих лет, начиная с революции

семнадцатого года═ и кончая═ репрессиями══ тридцатых,══ и выдать власть

имущим═ своего рода═ индульгенцию,═ объявив══ о прекращении войны

мужиков═ и большевиков═ и слиянии═ большевиков═ с народом:

═"После═ разгрома═ немцев какое может быть сомнение═ в правоте═ Ленина, и

наше дело, художников, взлететь═ над фактами═ и вообразить══ или

дать образы══ существующего.

═Русский═ народ═ победил═ Гитлера, сделал══ большевиков═ своим═ орудием

в═ борьбе,══ и так большевики═ стали народом".

═Теперь в свете═ победы═ Пришвин═ был склонен═ рассматривать русскую

революцию,═ о которой═ оставил столько══ горьких══ строк══ в период ее

свершения, "как═ заслуженное, жестокое, необходимое═ возмездие═ и вместе с

тем суровую школу для═ грядущего возрождения═ России".

═Однако в те давнопрошедшие═ времена оказалось, что своим романом═ Пришвин

- редкий случай - не угодил никому: ни врагам, ни друзьям. "Осударева

дорога"═ напечатана не была═ и не была═ понята немногочисленными читателями

в рукописи, оказавшись, таким образом, "бестактной"═ с точки зрения

отсутствия как такта, так и тактики.

═Удары посыпались не с одной, а со всех сторон. Еще когда═ в начале═ 1947

года═ писателю предложили выступить с чтением новой═ вещи в Литературном

музее, он "чувствовал,═ что все они опасаются, не примажусь═ ли я к

большевикам". Еще определеннее═ было тогдашнее суждение о романе Валерии

Дмитриевны, которая, как известно,══ хлебнула из гулаговского═ чана: "Ляля

вчера высказала═ мысль, что роман мой затянулся═ на столько лет и поглотил

меня, потому что была порочность═ в его замысле:═ порочность чувства

примирения",══ на что "дерзнувший без Вергилия═ странствовать по аду"

писатель очень справедливо ответил, что дело═ здесь было не в порочности,

но в легкомыслии: "Я хотел═ найти═ доброе══ в нашем советском

правительстве".

═И все же═ Пришвин═ сделал═ одну═ очень важную═ вещь,═ хотя и═ понимал ее

невозможность═ в смысле═ публикации═ - изменил эпиграф═ и тем самым

отчасти═ сдвинул всю коммунистическую══ концепцию══ романа: "Аще сниду во

ад, и Ты тамо еси" (этот эпиграф не будет опубликован,═ но пусть будет как

веха в душе)".

═Властям и без этого,═ отсутствовавшего═ и подразумеваемого═ эпиграфа,

взятого═ писателем═ из 138-го═ псалма══ царя Давида,═ мало не показалось,

и судьбу неопубликованного эпиграфа разделил весь роман. Правители═ наши

предпочитали о Беломор-канале══ не вспоминать,═ времена═ перековок══ давно

миновали═ и факт═ использования в СССР══ принудительного труда более═ не

афишировался,══ ибо бросал тень═ на светлое═ здание═ коммунистического

будущего,══ и оттого═ можно только═ гадать, какая═ наступила на улице

правды растерянность,═ если не паника:══ куда бежать - в КГБ═ или═ в ЦК,

размышляли═ сотрудники═ редакции,══ когда осенью 1948 года═ писатель

отвез в "Октябрь"══ свое новое═ произведение,══ идея которого "зрела 65

лет", то есть со дня═ бегства═ в "Азию".

═Пришвин═ понимал, что там,═ наверху,═ хотели═ переписать══ историю,

забыть═ которую═ он был═ не в силах и═ силился═ оправдать, найти

разрешение═ и═ выход. "Допускаю,═ что нынешние═ правящие══ коммунисты

могут быть смущены═ моим романом══ и спросить: как же это так вышло, что

принудительный труд,═ укрываемое═ и переживаемое═ преступление, может

стать предметом═ восхищения═ поэта и...",═ он═ соглашался заменить мотив

принуждения═ вербовкой, но все равно это═ было давно никому не нужно, и

так получилось, что не в охотничьих═ и не═ в детских═ рассказах,═ а на

самом что ни на есть злободневном═ романе═ с общественным пафосом,═ к чему

призывала его когда-то═ настырная═ рапповская═ критика, разошлись

старейший писатель, мечтавший═ послужить═ своему народу, своему

государству,═ настоящему социализму═ и будущему коммунизму, и государство

в лице══ его литературных═ чиновников.

═Это может показаться поразительным, но в поздний период═ жизни, когда

Пришвин═ "всем═ сердцем,═ всем телом═ и всем сознанием"═ находился ближе,

чем когда═ бы то ни было, к═ власти,══ и подобно═ герою "Корабельной

чащи"═ Мануйле═ почти целиком═ со своим путиком═ был готов══ вступить в

большой═ советский═ колхоз,═ издательская судьба═ его произведений

складывалась особенно тяжело.══ И дело касалось не только═ "Осударевой

дороги".══ В послевоенные годы═ Пришвин,═ как═ и официальная советская

идеология, проповедовал грядущий коммунизм - только понимание═ коммунизма

было у писателя и Центрального Комитета═ партии слишком═ различным и

оттого═ весьма ревностным.══ Всякие═ попытки═ монополизации светлого

будущего═ вызывали═ у обеих═ сторон══ жгучее═ чувство неравного

соперничества, и═ беда═ Пришвина,══ с точки зрения═ властей,═ оказались

в том, что старейший мастер не за свое═ дело взялся, как не═ за свое дело

взялся═ в "Батуме"═ Михаил Булгаков.═ Советская система═ отличалась══ во

все═ времена, а при позднем Сталине особенно,══ строгой═ иерархичностью,

и нарушение этой═ иерархии, пусть даже с самыми═ благими═ намерениями,

каралось строже и═ большее═ любой═ аполитичности══ и бегства в Берендеево

царство.

═Пришвин═ вторгся═ не на свою═ территорию,═ и, рассуждая═ практически, это

было тем более═ странно,═ что подобный═ результат был очевиден═ уже в

начале═ его второго═ обращения═ к изначально обреченному═ замыслу "Царя

природы".═ Но дело═ не═ в том, чтобы═ с позиций нашего "свободного"

времени ерничать═ и насмешничать над старым═ и очень═ совестливым

человеком, который до конца══ дней═ пребывал═ в добровольном══ плену

коммунистических═ иллюзий,═ но═ в отличие═ от многих══ других "пленников"

не пытался═ извлечь из этого══ положения═ никаких══ личных═ выгод,═ а лишь

больно ударялся и страдал══ и не мог═ несмотря на свою гордость══ и

сознание══ собственной═ значимости═══ подняться══ над литературной

средой,══ как и сорок═ лет назад,══ но в единственном горячем═ протесте

пишущего═ эти═ строки═ против══ любого "евангелия коммунизма",══ впервые

провозглашенного на долгом══ пришвинском═ пути═ главой═ секты "Начало

века"═ Павлом═ Михайловичем═ Легкобытовым═ и невольно отозвавшимся══ в

душе любопытствующего═ сталкера═ сорок═ лет спустя.

═Проблема═ "Осударевой═ дороги"═ и ее лесов═ состояла═ не в кажущемся

сталинизме или═ консерватизме══ писателя,══ не в конфоризме═ и сервилизме,

как утверждали иные═ из пришвинских недоброжелателей (1),══ но в том,═ что

"Начало века", -═ как секта═ и как историческая эпоха -═ бродили══ и никак

не могли═ перебродить в нем═ до самого═ конца.

═"Я надеюсь══ так написать, чтобы═ сказка══ моя складывалась при свете

современности.══ Стараюсь═ фонарик═ свой зажигать═ современностью,═ и

первый вопрос══ современности - это═ что "ты" больше "я", - писал═ Пришвин

про один═ из последних вариантов═ своего романа, помня или не помня,═ что

последние═ слова═ есть ни что иное═ как прямая══ цитата═ из поучений

другого═ и еще═ более═ отвратительного его═ старого══ хлыстовского

знакомца═ А. Г.═ Щетинина, и═ именно этим заклинанием тот превращал

свободных людей═ в рабов.

═"- Я убедился, что ты более═ чем я, - сказал═ пророк, - и отдался в

рабство═ этому═ скверному,═ но мудрому═ человеку.══ Он принял═ меня, он

убил меня, и я, убитый им,═ воскрес для новой═ жизни.══ Вот и вы,

интеллигенты,═ должны═ так умереть и воскреснете с нами".

Однако, говоря слишком═ много═ о лесах к роману, об истории═ его создания

и его контексте,═ мы ничего══ не═ говорили═ о том тексте,═ из-за которого

было сломано═ столько══ копий и который═ в конце═ концов══ был предъявлен

читающий публике═ по воле автора в первой═ его редакции.

═Ахматова назвала "Доктора Живаго" гениальной═ неудачей. "Осудареву

дорогу"═ при всей═ ее невезучести гениальной═ не назовешь══ ни с какой

точки зрения.═ Скорее═ наоборот, этот роман═ оставляет впечатление

беспомощности═ и болезненного═ провала. Собственно, при чтении ее не очень

даже══ и понимаешь, к чему был весь этот═ многолетний═ сыр-бор═ о бедном

Евгении═ и Медном═ Всаднике,═ если в романе═ первого═ (Евгения)═ попросту

нет, а есть═ галерея═ угодивших═ на строительство канала═ уголовников═ и

масса неизвестно за что═ попавших═ тысяч═ жителей═ земли,══ о которых

ничего не говорится (не═ считая разве═ что щемящего══ абзаца,

посвященного степнякам -═ и тут сразу═ вспоминается═ "Черный═ араб": "Они

привыкли═ жить в степях═ на═ седле и, тюкая═ топорами, мечтой уносились

туда на своих══ маленьких══ конях и были там═ возле══ своих юрт══ в стадах

бесчисленных баранов═ и верблюдов,══ пили кумыс═ у младшей ═жены,═ ели

баранину в юрте старшей жены, подумывали о третьей жене, а═ деревья

валились═ по-своему, и степная природа═ брала верх═ над лесной═ наукой"),

а что касается═ второго (Медного═ Всадника),═ то в его роли выступает

вовсе не грозный, не величественный, а какой-то═ ходульный═ начальник

строительства Сутулов,═ который═ имеет═ власть═ принять и "бросить в лес

тысячу═ человек" или командовать операцией═ по ликвидации прорыва══ воды

во время═ весеннего═ разлива, отправляя эту тысячу═ на гибель═ в ледяную

воду, но по большому═ счету═ настолько весь═ выдуман и неестествен, что

вызывает═ недоумение, неловкость и жалость, а между тем Пришвин-то

стремился - страшно вымолвить - к тому,═ что "Сутулов - это Максим

Максимыч══ в форме═ чекиста".

═Столь же недостоверен═ образ и главного героя - Зуйка. Формально═ юноше

семнадцать лет, но психические реакции═ у него как у двенадцатилетнего, в

лучшем случае, мальчика (не зря в одном═ месте═ автор называет═ его

маленьким человечком), этакого═ недоросля, только без═ Митрофанушкинова

здравомыслия и уж тем более═ без скромного обаяния═ Митроши из═ "Кладовой

солнца", хотя═ и тут замысел у Пришвина был═ очень интересен -

"обрисовать═ дикую══ застенчивость, староверскую особенную═ гордость

("аристократический демократизм")".═ Немногим лучше═ смотрится══ и Марья

Моревна в ее новой═ редакции - комиссарша═ Мария Уланова - с любовной

предысторией (он полюбила═ человека, который═ оказался алкоголиком и тем

самым═ предал их общее дело) и водевильным,══ почти что фельетонным

решением этой═ истории (приехавший═ к ней═ возлюбленный═ в ее отсутствие

понюхал═ не закрытый═ в авральной═ спешке═ одеколон, да═ так и выпил весь

флакон),═ хотя═ именно═ ей отдал Пришвин═ очень═ дорогую ему═ мысль═ о

том, что═ "между тем, затопленным миром, и новым есть какая-то связь,═ и

ей хотелось═ это драгоценное═ в прошлом══ взять с собой═ в новый═ мир и не

дать ему═ совсем══ затонуть".

═Гораздо═ предпочтительнее═ выглядят сами представители═ затопляемого мира

- староверы (особенно хороша═ история═ с банным═ веником,══ который

погубил Выгорецию,═ или перекликающийся с идеями═ Сергея═ Булгакова═ о

двух образах Апокалипсиса спор Марьи Мироновны══ с табашниками: "свет

кончается"═ у нее и "свет начинается"═ у них),═ и все═ же эти образы,

написанные═ как бы изнутри, включая══ и "мирскую няню"═ Марию Мироновну,

существенно уступают══ описаниям карельских жителей в═ первых═ пришвинских

книгах,═ когда автор══ выступал══ смиренным═ наблюдателем═ и очеркистом.

═Собственно из людей по-настоящему═ великолепен в этом романе═ оказался

только старый═ бродяга═ Куприяныч,═ еще одно═ авторское═ альтер эго, он же

пузатый═ и круглый волшебник═ Берендей, который при поступлении═ в лагерь

обещал хорошо═ трудиться═ на строительстве, но просил Уланову═ не

записывать его═ в учетную═ книгу,══ спас сотню═ человек═ от гибели,═ щедро

и коварно подарив═ авторство═ этого═ спасения═ глупому Зуйку,═ и соблазнил

неразумное═ дите совершить побег в лес,═ в царство бесчеловечности, туда,

где нет принуждения═ и власти, где все цари, а═ затем весенним утром═ -

описание═ которого напоминает═ финал "Кащеевой═ цепи" - обратился═ в

гугуя,═ оставив═ мальчика═ один на один═ с пробуждающейся природой.

Страницы═ этого═ бегства были по-пришвински═ хороши, а═ образ Берендея

создавал своеобразный═ двойной═ фокус и отбрасывал═ спасительную══ лесную

тень на безжалостный═ "новый═ свет",══ предвосхищая═ тем самым══ тему

будущей "Корабельной══ чащи" и "Зеркала человека".

═И все же, хотя, по общему═ мнению,═ книга═ не получила═ большого

признания даже самых искренних поклонников пришвинского творчества,

отмахиваться от нее не стоит. Если═ верно,═ что каждое═ произведение

нужно судить по тем законам,═ которые═ установлены═ для него═ самим

автором, то упреки в малохудожественности и схематизме просто

бессмысленны.

═Дело в том, что "Осударева═ дорога" - один из самых идеологических,

идеологизированных романов во всей русской литературе.═ Психология,

пластичность, поступки героев, их конфликты, язык, мысли, чувства - все

здесь в ущерб художеству═ подчинено═ идеям,══ носителями которых

оказываются═ персонажи,═ и эти идеи заботили автора больше═ всего. Только

идей столпилось═ так много,═ что роман оказался═ буквально перегружен ими

и утонул═ под их тяжестью,═ как плавучий═ остров-ковчег,═ на котором

странствовал═ по весеннему══ разливу Зуек с живностью.═ Пришвин═ попытался

вложить в эти двести пятьдесят═ страниц═ все, о чем═ передумал═ за без

мало═ восемьдесят лет жизни.═ Кажется═ странным,═ что легконогий ═странник

с ясными и зоркими═ глазами═ вместо═ сердца,═ как окрестила его═ когда-то

Гиппиус,═ вообще═ мог за═ подобную интеллектуальную═ и требующую

огромного═ нервного══ напряжения═ затею══ взяться,═ но═ тем не менее

именно═ это и═ произошло.

═Он пытался═ спасти═ этот замысел, объявив свое произведение сначала

"педагогической═ поэмой на материале═ строительства═ Беломорского

канала", а потом═ сказкой,═ как когда-то объявлял все написанное═ прежде

очерками,══ но в результате в который раз написал ═книгу═ не о

строительстве═ канала и не о погибшем мире староверов, но о самом═ себе,

и одновременно с этим═ себе═ противоречившую книгу,═ которая═ так же и

даже еще больше═ обессмысливала═ его биографию, как обессмысливала ее не

помогшая═ теперь═ дружба══ со ставскими═ и═ панферовыми в конце

тридцатых годов.

═Судьба Зуйка - это═ проекция═ всей пришвинской жизни:═ конфликт═ со

Старшими, обида,═ уход в лес, трагедия═ и счастье═ одинокой═ жизни,

чудодейственное спасение и возвращение к людям - все это═ зеркало

человека, но только═ очень сильно выгнутое, искривленное, пусть даже

сказочное, отображающее═ все в упрощенном виде. Пришвин шел═ на═ эту

адаптацию══ сознательно, он приносил══ всю сложность своего пути в жертву

читателю,═ не желая═ повторения═ обеих легших═ мертвым грузом в═ его

архиве═ "Мирских чаш), и═ старался═ написать вещь═ совершенно легальную,

проходную и доступную, но как художник совершил насилие═ даже не над своим

романом,═ его героями, их прообразами и═ самой═ действительностью -═ но,

что было для него═ страшнее всего,═ над самим═ собой,═ он оволил себя,═ и

вот этого═ произвола═ художественное слово, художественная правда═ ему не

простили и отозвались фальшью.

═Но...═ но в то же время это очень важная,═ неслучайная и знаковая═ книга.

Несмотря═ на свою художественную несостоятельность, этот одновременно

горький═ и═ неизбежный═ этап═ пришвинской судьбы, этап почти что венечный,

замыкающий═ его творческий путь и его личное, им самим признанное

поражение═ в истории русской литературы и в истории нашей═ общественной

мысли,═ пришвинский═ "сказочный═ роман"═ занимает═ поистине выдающееся

место.

═Заслуга автора "Осударевой═ дороги" оказалась═ не в том посредственном

тексте,═ который═ он в конце═ концов══ породил,═ и даже не в сопутствующих

чрезвычайно противоречивых═ и дремучих══ человеческих лесах,═ где

заблудилась в назидание═ всем его═ последователям═ душа русского

государственника, а в том, что═ Пришвин первый в русской═ литературе

назвал Великую Тему. Обозначил ее.═ Дал понять, что никуда══ от этой═ Темы

не уйти,═ не забыть,═ не перешагнуть,═ не перескочить═ и не объехать, как

не смог══ избежать ее он, и литература═ к этой═ теме═ вернется. Пусть не

удалось ему ее решить, но он═ открыл═ дорогу другому.

═Это не есть тема Пришвин и═ Пушкин, не═ "Осударева дорога" и "Медный

всадник" - вещи между собою не═ связанные.══ Подлинную "Осудареву дорогу"

написал, подлинную проблему═ "Осударевой═ дороги" - проблему═ уничтожения

русского и не только русского народа большевиками, идею,══ которую Пришвин

вложил в уста "конюшни", отбросов зековского═ мира - "Не канал цель

легавых, а═ ненависть к свободному, как они, человеку",══ а от уголовников

она перекинулась══ и мужикам - "даже привычнее═ к трудной═ земляной

работе═ смоленские═ грабари═ начали═ склоняться═ к тому,═ что канал - это

придумка,═ это предлог, чтобы═ замучить и покончить═ с человеком

свободным... - Канал это═ фикция", - так вот тему эту═ раскрыл,═ решил и

ответил Пришвину═ и как художник═ и как гражданин═ через═ два десятка лет

после мучительного пришвинского труда═ Александр═ Солженицын══ в

потаенном═ труде - "Архипелаг ГУЛАГе", и═ особенно═ очевидно этот ответ

обнаружился в главах, касавшихся══ строительства═ Беломор-канала.

═Однако═ удивительна═ не только═ эта═ все же═ очевидная═ связь. "Осударева

дорога"═ странным═ образом═ перекликается═ с еще одним═ замечательным

произведением русской═ литературы═ второй═ половины═ XX века.

═"- Мы запрем═ ваш падун.

═- Падун запереть?

═- Запрем падун. Вода подымется, и озеро═ станет глубоким, и по нем

пойдут морские═ корабли.

═- Сколько дней═ в году, - сказал Мироныч, - столько на озере═ островов, и

на них всех есть пожни, есть нивы, деревни, люди живут. Что вы с людьми

делать будете?

═- Мы за большое дело взялись: лес рубят - щепки летят. Но все-таки мы не

бросим═ этих людей.═ В три раза═ разольется═ озеро,═ старые острова будут

залиты,═ новые═ объявятся,═ и новые═ станут берега,═ и старые═ звери

придут═ напиться═ новой═ воды.═ Вот мы═ туда═ с островов и переселим

людей".

═Я не думаю,═ что Валентин Распутин диалогически обращался к "Осударевой

дороге",═ когда═ писал "Прощание с Матерой",═ да и вообще не уверен в том,

что он эту книгу═ читал (так же═ как═ не уверен, что═ читал═ ее═ Александр

Солженицын),═ но все же и тему гибели старого мира,══ его затопленная, и

плача по этому═ миру═ первым наметил Пришвин, и даже старуха,═ остающаяся

вопреки═ всему═ на острове═ дожидаться═ конца═ света и готовая в этих

водах погибнуть, была═ сначала═ написана,══ пусть═ весьма═ поверхностно и

условно - Пришвиным.

═"Перед нею была освещенная═ верхним═ огоньком═ широкая═ и опрятная

лестница, вся устланная═ новыми чистыми половичками-дорожками. На

маленьких═ лестничных окнах══ висели═ белоснежные занавески, убранные

вверху═ разноцветными бумажными═ цветами.══ Так убирают═ у староверов

лестницы═ только═ перед самыми═ большими праздниками или в ожидании

редкого,═ самого желанного гостя,═ и в особенности,═ когда в доме свадьба

или ждут жениха".

═Так мыла═ перед затоплением═ Матеры═ свою избу═ и старуха Дарья...

Наконец, и═ в "Осударевой═ дороге"═ подвергается разграблению (правда,

вроде бы с благими═ целями - спасти═ плотину══ во время═ аврала)═ старое

кладбище.

═Быть может, здесь тоже сказалась прозорливость, невольно пророчество,

выразившееся═ не только в тематических совпадениях и идейном═ расхождении

Пришвина с более═ поздними трудами═ русских═ писателей, но и═ вообще═ в

выдающемся умении Михаила═ Михайловича═ видеть в настоящем═ ростки

будущего, опережать свое время,═ о чем═ писал Вадим Валерьянович═ Кожинов

применительно═ к своему главному═ пришвинскому═ тезису:══ идее═ обручение

человека с природой══ в художественном мире═ писателя.

═Только вот с иными═ обручениями все оказалось гораздо сложнее...

═Несмотря на неудачи и горькие═ разочарования в литературных делах было в

жизни Пришвина═ в последние его годы═ то, что смягчало удары═ и приносило

ему небывалое утешение.

═"Мой дом над рекой Москвой - это чудо. Он сделан═ до последнего═ гвоздя

из денег,═ полученных за сказки═ мои или сны. Это не дом, а талант мой,

возвращенный═ к своему═ источнику.

═Дом моего таланта - это природа. Талант═ мой вышел из природы,═ и слово

оделось в дом. Да, это чудо - мой дом!"

═Так писал Пришвин о своем последнем═ доме в Дунине - живописной

подмосковной═ деревеньке на правом берегу Москвы-реки в нескольких

километрах══ к востоку═ от Звенигорода.

═Деревянный═ дом на высоком══ фундаменте═ с просторной, обхватывающей

его по периметру═ террасой,═ был окружен═ большим═ участком══ земли,═ где

Пришвины посадили лесные══ деревья,═ фруктовый═ сад, кусты═ смородины,

цветы и луговые═ травы.═ А вокруг═ усадьбы═ тянулись═ смешанные═ леса,══ и

новый═ хозяин═ дунинской═ усадьбы проводил в них долгие═ часы.══ Сил у

него было уже не так много,═ и он уезжал═ в лес на машине,══ там работал,

делал═ дневниковые записи,═ фотографировал,═ и на столе═ у него лежал

вычерченный им план леса═ с отметками═ тех мест,═ где "водятся═ белые

грибы".

═Пришвин очень любил═ и═ в вынужденной разлуке═ тосковал═ по своим

"пенатам". Когда═ в последний═ год жизни он не мог из-за═ весенней

сырости, холодов═ и═ плохого══ самочувствия═ в нем жить,═ как обычно═ в

мае, и сначала поселился═ по соседству в "Поречье", сколько═ же радости

доставило ему перейти═ из санатория═ в Дом!

═В Дунине часто бывали гости. Из писателей - Федин и═ Всеволод Иванов.═ А,

Яшин и В. Казин, В. Боков═ и Ксения═ Некрасова. О последней,═ однажды

внезапно═ появившейся ══на пороге═ их дома. Пришвин═ записал: "Была

поэтесса═ Ксения Некрасова, невзрачная, нелепая,═ необразованная,

неумеющая,═ но умная═ и почти═ что мудрая.═ У Ксении═ Некрасовой, у

самого═ Розанова,═ и у Хлебникова,══ и у многих═ таких души═ на месте═ не

сидят,══ как у всех людей,══ а сорваны с места═ и парят в красоте".

═Давно умерли писатели его поколения и даже те, кто были моложе -

Новиков-Прибой, Толстой, Шишков,═ Тренев, Вересаев,══ которого══ яростно

критиковал Пришвин═ за книгу "Пушкин в жизни", и═ казалось═ Пришвину, что

эти═ смерти не случайны, что люди═ эти,══ как Блок, умерли от отсутствия

воздуха.

═Умирали и бывшие его знакомые по литературным═ салонам══ начала══ века,

которых═ давно═ разделила═ с ним граница═ времен и государства:

Мережковский, Гиппиус, Бердяев,══ Карташов.══ Ему и самому═══ осталось

жить не так═ уж много,═ и наступала пора═ подводить итоги═ прожитым

годам,══ охватывать их одним═ взглядом,═ пытаться понять,═ сведя воедино

начала и концы, и═ именно══ к пониманию жизни═ своей═ в ее совокупности,

цельности═ с корнями и побегами═ относится═ следующая═ необыкновенно

глубокая запись═ из Дневника, и═ любопытно═ посмотреть,═ как теперь

расставлял Пришвин═ акценты═ жизненного═ пути:

═"Есть в человеке═ как бы═ роковая═ испуганность жизнью,══ принижающая,

утупляющая═ веру в себя.═ Она давила═ душу═ и моей═ матери,

жизнерадостной═ женщины.══ Вдруг появлялось══ у нее═ в глазах что-то

темное,══ и лицо══ становилось симпатичным.═ Я понимаю теперь══ это как

страх перед той роковой══ обреченностью═ человека.══ Вот это чувство

передалось══ и мне,═ и оттого любовь моя первая была попыткой═ безумного

скачка══ за пределы═ этой══ как бы родовой═ необходимости.══ Этот═ прыжок

доказал═ мне самому,══ что я обречен быть═ привязанным к колу родовой

необходимости.══ Так я═ и жил 30 лет,══ как═ и мать═ моя═ тоже 30 лет

работала═ "на банк"═ и═ как живет огромная═ масса═ испуганных людей.

Встретив Лялю,═ я опять сделал══ прыжок═ и удержался там═ на какой-то

высоте.═ И вот почему═ часто прихожу═ к Ляле═ с прежней═ мерой═ вещей═ в

мире обреченности. И,═ меряя, узнаю,═ что все═ у меня══ не сходится, и

моя══ женщина══ выходит из всяких══ мерок.═ А в конце═ концов══ я нахожу

сам себя═ в мире═ иных измерений═ и догадываюсь,═ что это и есть та самая

любовь, о чем═ я мечтал и чего не досталось мне ни от отца, рано умершего,

ни от матери,═ работавшей═ как мужчина "на банк",══ ни от жены, взятой═ от

испуга и не верил в себя,═ ни от детей, обманутых═ моей══ славой,

избалованных ею и, ═значит,═ тоже по-иному отстраненных от личных

возможностей, тоже испуганных".

═Это очень важная═ с точки═ зрения "самопознания" мысль. Пришвин═ мог

сколько═ угодно══ писать о простых,═ хороших людях, которые спасли

Корабельную чащу или построили══ канал по завету═ царя═ Петра,═ мог писать

о себе - "начинаю понимать═ себя как русского═ простейшего══ человека,

имеющего способность══ сказать══ своим людям, что прекрасна на свете и та

малая доля═ жизни, какая досталась себе", он стремился══ сам быть "как все

хорошие═ люди",══ но даже═ наличие═ подобного═ стремления═ было

неслучайным, оно═ говорило о разъединенности═ Пришвина═ от большинства

людей,═ и в самой═ последней═ глубине═ души писатель═ видел роковую

непреступную═ черту,═ которая отделяла══ его о т них,═ творца═ от

не-творцов,═ смевшего от испуганных.

В конце жизни Пришвин, подобно Толстому, над судьбой═ которого

непрерывно размышлял,═ стремился═ к опрощению:

═"Сам по себе я не писатель, не ученый, не═ мудрец═ какой-нибудь══ и не

сверхчеловек, а такой же, как и все человек══ простой (...)

═Я не отказываюсь══ и от своего═ писательства: я, конечно,═ писатель,

человек знатный,═ и всего себя на это истратил,═ кое-чего достиг,

заслужил. Но это писательство не было у меня идолом,═ а одним═ из средств

понимания жизни. В существе же своем я самый═ простой человек, страстно

ищущий═ на своем═ пути друга,═ чтобы═ хоть в дороге═ высказать ему все,

что лежит на душе и давит ее.══ Выскажешь и вдруг станет много═ легче,

как будто═ понял, что я не один═ такой урод═ на свете═ живу, что всякий

настоящий═ простой═ человек меня поймет. (...)

═Каждый из нас добирается до своего заключенного простого═ человека

своим собственным путем и так "находит себя".

═Конечно, таким другом═ стала═ ему Валерия Дмитриевна,═ но и эта═ любовь

не столько═ объединяла, сколько═ разъединяла его с миром,═ и слова -

"Постепенно═ вхожу═ с годами═ в тот самый══ основной═ поток,══ в котором

мчится все человечество. Это какой-то общий═ для всех══ живущих═ на земле

поток сходства═ и различия" - оставались═ словами.

═Я не знаю, как написать об этом═ так, чтобы═ написанное═ не прозвучало

как осуждение═ автором своего героя - но быть сможет,═ в своем═ поведении

Пришвин═ был прав:═ его внутренний КПД был выше, чем у═ нормального,

обычного═ человека,═ он был═ действительно человеком═ иных возможностей,

иных миров,═ иного зрения═ и═ слуха,══ и он физически не мог═ в этот общий

поток войти.═ В═ нем мерцала гениальность, пусть не до такой═ степени,

чтобы═ ее═ не чувствовать, ею═ не стесняться и жить с ней═ свободно,

печально и легко, как жили═ Пушкин,═ или Грибоедов, или даже═ Розанов. В

очень важной клеточке своего существа он не то что бы═ презирал и

недооценивал═ большинство "испуганных", обреченных на обыденную жизнь,

на прозябание═ людей,══ окружавших его в советской═ действительности, но,

ощущая себя выше, снисходил до них.

═Пришвину выпало═ жить в эпоху, когда═ реальная жизнь═ писателя

отличалась═ так сильно от жизни его читателей, как никогда═ не случалось

в прошлые времена.═ Он не мог этого не═ видеть.══ В том же Дунине═ Пришвин

был═ фактически барином,══ пусть даже и жалующимся на бедность (не было

денег построить забор), но что это были за жалобы═ по сравнению═ с

тяготами послевоенной жизни большинства═ советских людей!═ Наследие

"святых" русских народников - чувство вины, угрызение═ совести перед

простым народом, провинциальная жалость═ к безлошадным -═ все было им

изведано═ в молодости, прожито и пережито, обсмеяно и отвергнуто, и

положение владельца═ советской═ усадьбы═ казалось═ совершенно═ отличным

от дореволюционного владения:

═"Очень═ чувствуя, и это═ уже давно,═ что упрек═ наследственный═ за личное

имущество═ сейчас═ исчез.═ В наследованных═ липах в Хрущеве══ этот упрек

был (от народа), в═ липах нынешних═ в═ Дунине══ этого═ упрека═ не

существует.═ На этой почве══ безупречного бытия═ и вырастает══ новая

интеллигенция".

═В разоренной═ войной,═ подъяремной, голодающей═ стране═ с ее униженным,

загнанным═ в колхозы═ народом вся эта "безупречность"═ звучала═ утопично,

но со времен Хрущева (деревни, не═ вождя) изменилась не только

историческая обстановка, но═ еще больше - мироощущение═ Пришвина.══ Это

изменение═ могло═ сказываться═ на вещах вроде бы не столь══ уж существенных

с точки═ зрения═ вечности═ или даже творческого поведения.═ Но Пришвин

принимал как должное═ то, что принадлежит═ к писательской═ элите, может

отдыхать в Барвихе,══ лечиться═ в Кремлевской больнице═ и═ пользоваться

недоступными═ простым смертным благами; ═он общался═ с крупными

музыкантами,═ учеными и даже партийными работниками, и эта═ новая

близость═ к власти заставляла его по-другому на нее═ взглянуть:

═"К преимуществам партийных людей═ мы уже привыкли, мы═ все поняли теперь,

как им трудно═ работать и что если бы не они, так пришлось бы═ нам самим

нести═ то самое,═ что они═ несут═ на себе".

═Это не значит, что критическое═ отношение══ к "реальному═ социализму"═ у

Пришвина══ полностью═ исчезло.══ Очень болезненно переживал═ он═ не только

за свои═ литературные═ мытарства,═ но и за═ своего══ опального══ соседа П.

Л. Капицу,═ за разгром═ биологической науки и═ торжество "бандита═ от

науки", как называл══ он сам Т. Лысенко.═ В 1950 году═ Пришвин══ отказался

подписать Стокгольмское══ воззвание за мир,══ ибо подобная═ безликая

форма═ борьбы═ за мир ему претила,═ и снова,══ как в тридцатые годы, не

хотелось быть голосом═ в общем═ хоре.

═В эти═ годы он сформулировал свою═ идею искусства═ как образа═ поведения.

Он писал об этом═ чрезвычайно много, прибегая══ к самым различным

понятиям═ и аналогиям:

═"Есть у всякого настоящего творца═ свое творческое поведение═ в жизни -

своя правда, а красота приходит сама. И живой пример этому для всего

мира был Лев Толстой: он искал слово═ в правде, а красота═ в них потом

находилась и определялась сама".

═Он снова писал═ о природе, так создавалась книга═ "Глаза═ земли" -

проникнутая═ единым стилем═ лирическая═ эпопея, о которой Б. Пастернак

писал в═ неопубликованном письме, процитированным Валерией═ Дмитриевной: "Я

стал их читать и поражался, насколько афоризм или═ выдержка,═ превращенные

в изречение, могут═ много═ выразить, почти заменяя═ целые═ книги".

═"Я - писатель, который═ пишет свои книги═ как завещание═ о душе═ своей

грядущим поколениям,═ чтобы ему самому═ непонятное═ они═ бы поняли и

усвоили═ себе на пользу".

═И все-таки несмотря на эту═ веру в будущего читателя,═ который═ однажды

догонит и═ поймет его, было═ в поздней═ философии═ Пришвина═ что-то

небывало (любимое═ его слова в конце═ жизни - Небывалое)

грустное... Он═ видел окружающий═ мир распавшимся══ на составные═ части,

некогда═ принадлежавшие ныне═ падшему═ великому═ существу,═ и части эти

теперь находились в состоянии войны═ друг против друга, и,═ перефразируя

известное═ выражение, можно═ сказать:═ эта война═ проходила═ через═ его

сердце.══ Тогда═ природа начинала══ казаться══ ему свободной, а

человеческий разум═ принужденным, и задача═ человеческого═ общества

виделась═ писателю═ в "преображении═ во времени, то есть движении═ всех

частей к воссоединению и═ возрождению".

═"В конце═ жизни═ Михаил═ Михайлович═ ушел в═ философское═ созерцание

мира", - вспоминала══ и сестра═ А. М. Коноплянцева═ М. М. Введенская,

посетившая друга═ своих детских лет в═ Дунине═ в 1953 году.═ При всем

углублении═ в философию жизни с литературой Пришвин═ не расставался═ и

снова═ и снова═ пытался═ пробиться к читателю.══ К другу.══ И не только

к будущему, но и к настоящему.

═После неудачи с "Осударевой═ дорогой", когда═ были отвергнуты═ все новые

варианты═ романа. Пришвин взялся═ за новую═ крупную работу.

═"Ущемленность═ от "Нового═ Света"═ проходит, ее смывает радость═ нового

замысла лесной═ повести.═ Сколько═ лет я был в плену═ у "Осударевой

дороги"!

═Так начиналась═ работа═ над последним пришвинским произведением -

повестью-сказкой "Корабельная═ чаща". После нее не осталось═ таких могучих

параллельных═ или зеркальных лесов, как после "Осударевой═ дороги", но

сохранились наброски,═ показывающие, что первоначальный замысел═ повести,

относящийся═ к 1949 году, был гораздо═ интереснее═ ее заключительного

воплощения. Основываясь на впечатлениях дунинской═ жизни,═ наблюдая за

судьбами женщин окрестных деревень. Пришвин хотел написать═ своего═ рода

деревенскую прозу, "бытовой роман"═ и═ показать═ новые═ отношения═ между

людьми,═ столкновение═ старой═ и═ современной═ морали.

═Однако═ после поездки на охоту═ в переславль-залесские края, в замысел

повести неожиданно═ вторглись воспоминания:═ относящиеся к середине

тридцатых годов,═ когда═ Пришвин═ путешествовал═ по Пинеге═ и═ написал

"Берендееву═ чащу", которой═ остался═ не вполне доволен.═ И вот теперь

две идеи, старая и новая,══ наложились, столкнулись═ в его работе, как две

морали═ в первоначальном замысле, и═ привели═ к тому, что "женский

вопрос"═ оказался═ задвинут, и окончательный═ сюжет "романа без женщин",

как═ полемически называл его в Дневнике═ Пришвин,═ возвращаясь═ к идее,

высказанной═ им еще в полемике═ с Б. Пильняком═ и═ Н. Никитиным══ в═ 1922

году, завис═ в воздухе,══ а поступки═ героев══ оказались═ совершенно не

мотивированными и идеи═ опять═ перевешивали═ художественность.

═"Корабельная чаща"═ была═ итогом══ долгого═ пришвинского═ пути═ в

искусстве═ и═ в жизни═ не только потому, что оказалась═ менее═ внутренне

противоречивой, чем "Осударева дорога",══ но потому═ что в ней══ писатель

окончательно вставал═ на сторону══ победившего═ большевизма и в этой

победе═ видел одну-единственную══ историческую══ правду, именно═ таким

образом═ разрешив мучившую его═ проблему═ Евгения═ и Медного всадника.

═Размышляя═ о переменах в собственном сознании и сознании "своего

класса", от═ которого═ он, впрочем, давно отрекся,═ Пришвин писал:

═"Наш═ старый русский═ интеллигент══ приходит═ к новым═ убеждениям не

потому, что у себя═ хорошо,══ а потому, что там,═ куда═ он с детства═ с

верой═ смотрел,═ стало плохо,══ и не потому═ плохо,═ что там есть нечего,

а═ что нечем═ стало═ там дышать.

═Итак, делать нечего, я - коммунист,══ и как все мы:══ солдат═ красной

армии, выступающий══ на бой за мир".

═Несмотря═ на не слишком═ даже завуалированную═ полемичность этой═ записи,

она все же отражала скорее═ истинное═ мировоззрение══ позднего Пришвина,

нежели═ очередную маску на лице═ Берендея.

═"Корабельная чаща"══ и есть═ самое═ советское,══ самое═ идеологически

выдержанное,═ самое═ "правильное"══ произведение═ Пришвина,══ обходившее в

се острые углы══ своего времени═ и сочетавшее русский═ советский

патриотизм═ с идеей═ мессианской:

═"На═ развернутом═ листке═ был напечатан═ портрет═ Белинского,══ и

Веселкин прочитал под ним═ его знаменитые═ слова══ о том, что мы - русские

- призваны═ сказать всему═ миру новое═ слово, подать═ новую мысль".

═Однако═ последний роман═ оказался══ все же═ гораздо═ сложнее,═ чем это

может на первый═ взгляд═ показаться,═ и, подобно═ тому как "Осударева

дорога"══ может быть═ понята═ в контексте═ ее лесов, "Корабельную чащу"

надо читать через призму лирической книги "Глаза═ земли". Свой путь от

отрицания═ коммунизма═ к его утверждению осознавался═ Пришвиным═ как

переход══ из царства═ тени к царству света, и образом такого═ перехода

служила═ еще═ одна "героиня" "Корабельной чащи" - Васина елочка,

небольшое, но очень═ старое═ хвойное═ деревце,═ которое═ росло═ в тени

других═ деревьев═ и по═ этой═ причине══ не смогло вырасти,══ а лишь

наращивало═ годовые══ кольца и потом,═ освобожденное═ из плена,═ долго

болело═ на свету,═ так что глядя на него═ Василий═ Веселкин размышлял:

═"Если даже═ простая═ елка═ столько лет должна болеть и перестраивать

теневые═ хвоинки на солнечные, то что же должен был преодолеть══ русский

человек,══ переделываясь,══ чтобы══ вынести═ такой═ великий═ и страшный

свет".

═Казалось бы, здесь═ содержался ответ,═ своего═ рода═ "указующий══ перст"

ко всей═ изломанной═ судьбе═ Пришвина на его путях от индивидуализма══ к

марксизму,═ и дальше═ к декаденству,═ и дальше, дальше - перескакивая

через Розанова,═ Мережковского, Ремизова,═ Блока,═ Горького, Бунина, через

православие══ и Тургенева,══ через Белинского и═ Чернышевского - к═ новому

пониманию═ коммунизма═ и═ к коммунистическому══ храму,═ от═ "я - чающий

евангелия революции,═ но разве═ Маркс═ - Евангелие?"═ до нынешнего

Евангелия═ коммунизма, от насмешливого═ и горького "товарищи православные"

в═ 1917 году ("В этой фразе═ "Товарищи, мы═ православные"══ соединилось

столь разнородное, будто═ между═ теми и═ другими═ кто-то═ поставил═ знак

сложения: товарищи + православные, а результат сложения - ярость

гориллы")═ до вполне═ серьезного═ сочетания этих понятий в начале

пятидесятых,═ и "Корабельная чаща" - это окончательная═ перемена═ курса

от═ "свободы" к "правде", от тени═ к свету:═ от Евгения═ к Медному

всаднику, и все-таки не все было столь просто═ и═ здесь, в конце═ его

пути:

═"Все═ стремится═ к свету,══ но если═ бы всем═ сразу═ свет,═ жизни═ бы не

было:═ облака═ облегают═ тенью своей═ солнечный═ свет, так и люди

прикрывают друг друга═ тенью своей, она от нас═ самых,═ мы ею защищаем

детей═ своих═ от непосильного света.

═Тепло═ нам или═ холодно - какое═ дело солнцу═ до нас,═ оно жарит и жарит,

не считаясь═ с жизнью══ нашей нисколько.═ Это земля═ повертывается═ к

солнцу то и другой стороной, укрывая нас═ своими═ тенями...═ Тени,═ тени

земной мы═ обязаны═ жизнью,═ но так═ устроена═ жизнь,═ что все живое

тянется к свету".

═Этими словами═ завершалась═ лирическая═ книга "Глаза земли",══ в

известном смысле═ этим завершался═ и Пришвин, и следующие═ три строки

отражают безо всякого═ упрощения═ и искажения═ весь драматизм═ его

многолетнего духовного пути:

═"Свет - это═ пра-феномен═ солнца. Тень - пра-феномен земли.

═Я - встреча═ света и тени═ и разрешение их борьбы: я - путешественник═ на

своей═ дороге═ между светом и тенью".

═Издательская═ судьба "Корабельной═ чащи"══ была═ счастливее, чем

"Осударевой дороги", но тоже нелегкой. Новую повесть-сказку═ собрался

печатать "Новый мир",═ во главе═ которого═ в 1950 году═ встал═ А. Т.

Твардовский.

═"На вопрос Л. по телефону Твардовскому, не очень═ ли забит═ журнал,

найдется ли скоро═ место для═ "Слова правды", он ответил: "Журнал,

конечно, забит, но если церковь полна,══ для городничего потеснятся, и

место═ всегда═ найдется".═ Умный мужик,═ а между═ тем поэт═ настоящий, из

тех, о ком═ Пушкин сказал:═ "Поэтами═ родятся очень немногие".

═Но два месяца спустя:

═"Л. была в "Новом мире" у Твардовского, "Слово правды", оказалось,

требует переработки.

═...Я бы, - сказал Твардовский, - напечатал Пришвина: пусть. Пришвин

отвечает═ сам за себя. Но время═ очень тяжелое, спустят всех собак на

него, а я его люблю,═ мне═ его жаль..." (Ср. с более поздним резким

отзывом А. Т. Твардовского═ о Пришвине, который═ приводит в своем

Дневнике═ сотрудник "Нового мира"═ А. Кондратович: "Я честно═ признаюсь,

что не люблю Пришвина,═ хотя природу он, конечно, знал.══ Но он был

плохой, злой═ человек.══ И людей═ он═ не═ любил. Он мог написать

прекрасно, красиво,═ и вы могли═ увидеть,═ как по засыпанному черемуховым

цветом═ озеру плывет═ лодка═ и за ней═ остается голубой след.═ Но никакого

отношения к человеку═ не имеет. А когда═ он писал о людях,═ а не

вальдшнепах и собаках,═ то люди═ у него совсем═ не получались. Все

выдуманное,═ воображенное. И философ═ был никакой, хотя очень любил

философствовать. И хорошо═ опишет прогретый═ летним══ солнцем,══ отдающий

запахом══ муравьиного спирта,══ смолы══ муравейник, хорошо все опишет, но

вдруг═ скажет: "Это как китайцы" - о муравьях,══ и чувствуешь, глупо до

невообразимости".)

═"Хотел═ отказаться═ от переработки и уйти═ от всей этой═ "литературы"

вроде═ Пастернака, в═ подполье или принять все,═ как опалу,══ и воевать из

своего угла,══ как воинственный═ Капица".

═"Нашел выход═ из тупика═ литературного:══ вернусь к агрономии,══ как Фет

вернулся═ в свое═ хозяйство на двадцать лет. Буду═ прочищать дорожки,═ а

когда нечего═ есть будет,══ стану═ за коровой═ ходить.══ Всем буду

заниматься, только останусь═ на воле".

═Но сил═ переносить подобные═ удары═ было все меньше:

═"На душе, однако, лежит═ густой═ туман,══ никуда═ ничего не видно,═ ни

назад,═ ни═ вперед,═ везде═ Кащеева═ цепь".

═И как═ знать,═ не получи═ Твардовский═ известия о смертельном

заболевании═ Пришвина══ осенью══ пятьдесят═ третьего года═ и не бойся он

своим отказом═ взять═ грех на душу═ и добить═ старого писателя, быть

может, "Корабельная чаща" так и═ не увидела═ бы света в "Новом мире"...

Но в любом═ случае═ Пришвин═ подержать═ в руках═ эти номера══ не успел.

═Для чего живет человек?═ На этот простой вопрос═ можно дать десятки

ответов.═ Но один═ из них,═ быть может═ самый глубокий, гласит - чтобы

умереть.

═С конца═ сороковых═ годов═ Пришвин═ начал все═ чаще и чаще задумываться

о смерти.═ Боялся ли он ее?

═"Смерти никогда═ бояться не надо (...)══ боязнь═ эта═ свойственна

молодости и═ она значит только,═ что жить═ еще═ хочется.

═Мне═ сейчас═ еще очень═ хочется═ жить, и═ я еще боюсь═ своего═ конца,═ но

характер этой═ боязни═ стал какой-то═ иной.═ То был страх═ безотчетный═ и

глубокий,══ как умирают═ весной,══ теперь, осенью, я═ знаю,═ что умирать

нужно, что без этого не обойдешься (...)"

═Надо было приводить в порядок═ земные═ дела.

═5 февраля 1953 года═ Пришвин═ отметил══ свое восьмидесятилетие.═ Был

морозные═ солнечный день. Вечером═ праздновали юбилей═ в Союзе═ писателей,

и на═ празднике═ выступал═ сам═ виновник══ торжества.═ И хотя═ ему не

присвоили никаких══ наград═ и не было═ никаких══ официальных торжеств,═ ни

именитых гостей по сравнению с═ прошлым═ юбилеем,══ хотя═ с точки зрения

советской══ колоды═ Пришвин был═ уже═ отыгранной═ картой,══ да и вообще

февраль 1953 года═ с его делом врачей-отравителей, вновь═ вспыхнувшей

подозрительностью═══ и полной═ неопределенностью был не самым══ удачным

временем для чествований и торжеств,═ тем не менее═ все было, насколько

это возможно, хорошо═ и все были счастливы. Все, кроме═ Валерии

Дмитриевны. Так случилось, что═ в эти тревожные═ дни она═ узнала═ о

неизлечимой═ болезни мужа. Любящая═ женщина была так═ раздавлена═ этим,

что═ юбиляру показалось═ в какой-то миг: непоправимое══ может случиться с

ней.

═А между тем ровно═ через месяц══ после пришвинского восьмидесятилетия

умерли═ в один день сразу═ два человека,══ на чьих═ похоронах═ он не был,

но чьи имена═ часто═ и в очень противоречивом══ освещении═ встречались на

страницах Дневника писателя: Ефросинья═ Павловна═ Пришвина═ (Смогалева)═ и

Иосиф═ Виссарионович Сталин (Джугашвили).

═Три дня═ спустя══ Пришвин═ написал═ в своей══ последней══ тетрадке,═ и

трудно═ сказать,══ к кому═ из новопреставленных эта═ запись═ относится:

═"8 марта. Воскресенье. Морозно (около - 15)═ и солнечно. За эти═ дни

работа═ выпала═ из рук".

═"10 марта.═ Вопрос═ стал о необходимости═ немедленно составить══ решение

о своих══ рукописях══ на случай═ моей═ смерти.═ Начну══ завтра с юриста".

═Пришвин═ не боялся══ смерти, но "человек══ христианской═ природы",═ а

несмотря ни на что он оставался таковым══ до конца═ дней,══ он остро

видел:══ к смерти═ не готово═ само═ атеистическое═ общество,═ и это

смущало══ его.

═Прошла═ его последняя весна══ света═ и весна═ воды,══ прошло═ лето,

которое═ он опять═ провел в Дунине,══ работая над окончанием (Кащеевой

цепи",═ которую теперь Пришвин═ хотел═ утопить═ в своей═ автобиографии,═ и

эти новые═ главы══ даже═ по самому═ гамбургскому══ счету═ оказались══ очень

удачными.

═Лето выдалось══ теплое═ и═ покойное,══ в свой═ черед══ наступила══ и

прошла═ золотая═ осень═ и бабье══ лето,══ он по-прежнему═ отмечал в

Дневнике══ все милые═ его═ сердцу═ приметы═ готовящейся══ к зиме природы -

царствующих══ в тишине═ петухов, о падающие══ листья на деревьях,═ слышал

"доносящийся══ с высот══ серого═ неба крик═ и курлыкание══ улетающих

журавлей",═ но уже═ не═ ходил по лесам, а смотрел═ на них из окна══ или

"по-черепашьему"══ гулял══ по липовой═ аллее в саду.

═Мысли══ его были═ печальны.

═"...Что-то═ плохое и безнадежное, безрадостное═ совершается во все═ мире,

и на это═ непонятное══ "что-то"══ отвечает═ не разум,══ а чувство.

═Листья═ стекают, одни прямо═ внизу═ и ложатся, как удобрительный═ пласт,

другие═ пережидают═ на═ крыше,══ располагаясь═══ листик══ возле листика,

третьи═ улетают,══ табунясь═ вместе═ с═ маленькими══ перелетными

птичками.

═Мне кажется о себе,═ что я тоже═ какой-то лист,═ стремящийся избежать

общего═ уплотнения═ внизу в удобрительную массу, и═ мало того!═ смешаться

с птицами и═ улететь═══ без крыльев,═ прямо по ветру".

═Так прошел═ в деревне═ последний═ его═ октябрь, в конце месяца═ Пришвин

навсегда═ уехал из Дунина и сам вел машину, должно быть тоже в последний

раз в жизни,══ а 2 ноября══ отправился═ в Барвиху. Однако пробыл в

санатории ЦК═ всего неделю. Узнав о смертельном диагнозе,═ писателя

распорядились отправить из санатория (хотели сделать═ это сразу же,═ боясь

оставить═ его в Барвихе на═ ноябрьские праздники, чтобы═ он случайно не умер

и не испортил другим отдыхающим торжества, но Валерия Дмитриевна

упросила несколько═ дней подождать).

═10 ноября═ из Барвихи═ его перевезли в Кремлевскую больницу.═ В эти же

дни Валерия═ Дмитриевна═ сообщила═ мужу о восторженном приеме═ его романа

(блестящие═ отзывы от Замошкина и Федина)═ и о решении══ публиковать══ его

с самыми═ незначительными═ поправками - требовалось только═ решить, какое

оставить название (и в который═ раз было═ принято═ решение═ в пользу

художественности, хотя═ Пришвин═ и сожалел,═ что у читателя "Корабельной

чащи"═ будет═ отнят "указующий═ перст" "Слова правды". Сама же она═ была

занята═ иным - настаивала═ на операции,══ но врачи, и═ в том числе такие

известные, как═ Бакулев и═ Родионов, делать═ операцию восьмидесятилетнему

пациенту═ отказались.═ Последняя надежда═ была на знаменитого хирурга,

который, по иронии судьбы, носил═ фамилию Розанов.═ Он осмотрел═ больного,

сказал═ ему, что дело идет на поправку,══ велел═ пить сухое═ белое═ вино и

есть все, что захочется, и отправил═ домой═ - умирать.

═Там же, в больнице, перед выпиской состоялся разговор Пришвина═ со

старухой нянькой - быть может, один из самых═ важных═ разговоров в его

жизни:

═"Вчера нянька-старуха пришла со мной═ прощаться,══ и как-то само собой

зашла═ речь о том, как лучше═ устроить себя, когда═ умрешь, - в землю или

сжигаться.

- Вы-то как, Михаил Михайлович?

═- Я в землю, конечно, милая бабушка.

═- А из чего в землю?

═- Как из чего? В земле лежат все мои родные, и отец, и мать, сестры,

братья, многие═ друзья.

═Чувствую,═ старуха моя захлебывается от радости.

═- А еще, - говорю, - мне кажется, что с земли можно выбраться═ и на небо,

если же═ сожгут, то и полетишь в трубу═ прямо══ к чертям.

═Боже мой! Какая═ радость═ загорелась у старухи от моих слов! И это была

не прежняя радость═ контрреволюционной═ кулацкой═ злобы, а═ чистейший

фольклор или спокойный огонь═ на месте═ прошедшей═ борьбы".

═Бог с ней, с кулацкой злобой, которую═ выкинули═ из Дневников,

опубликованных═ в восьмом томе 1986 года, но оставили в шестом═ томе

1957-го вот оно, движение времени и═ степени═ дозволенного! - главное, что

в этом═ диалоге странным образом═ высветилось══ прощение═ Пришвину═ от

всех "церковных животных"═ начиная═ с безмысленной═ Аксиньи...

═Его перевезли═ домой,═ и там он провел последние недели. Приходили

друзья - Капицы,═ Родионов, балерина═ Лепешинская,═ с которой═ Пришвин

познакомился═ в Кремлевской═ больнице, куда она попала══ после того, как

сломала ногу прямо═ во время═ спектакля. Незадолго═ до Нового═ года

принесли ему прекрасно изданную книгу "Весна═ света".

═Смертельно больной═ Пришвин узнал о смерти Бунина.═ Об этом═ эпизоде

рассказывается в мемуарах═ Каманина:

═"Я - не знаю уж, как это вышло, - спросил═ у Валерии Дмитриевны, читала

ли она═ сообщение, что в Париже умер Иван═ Бунин.═ Спросил═ очень тихо,═ и

так же тихо она ответила, что нет,═ не читала, ей не до газет теперь. И

тут Михаил Михайлович, хоть═ и не смотрел на нас и═ слух═ у него давно уже

сдал,═ сделал═ шаг═ ко мне.

═- Что, что ты сказал?

═Я молчал,═ потерявшись,═ но он запрокинул голову,═ с невыразимой тоской

несколько раз повторил:

═- Бунин умер...═ Бунин умер!..═ А-а!.. В Париже, в чужой земле. Бунин

умер, а-а!"

═Пришвин пережил═ его на два месяца...

═Перед самой═ смертью,═ по свидетельству═ Валерии Дмитриевны, бывшей═ с

ним до самого последнего═ вздоха.═ Михаил═ Михайлович═ сильно═ затосковал.

═"А, может быть, это просто мелкие бесы..."

═Он чувствовал, что должен═ замереть, до тех пор,═ пока не пропоет петух,

и обязательно этого═ часа дождаться. Но дожить═ до новой "весны света"═ ее

первооткрывателю суждено не было.═ "Лежу и ничем не могу═ возразить".

Пожалуй,═ первый раз за всю свою жизнь...

═Но самая последняя═ запись в его великом═ Дневнике═ оказалась радостной,

как если бы ему все-таки═ удалось подстрелить и посолить свое возлюбленное

счастье:

═"Деньки сегодня═ и вчера (на солнце - 15)═ играю чудесно,═ те самые

деньки хорошие, когда═ вдруг═ опомнишься═ и почувствуешь══ себя

здоровым".

(1) Самая резкая и не самая справедливая оценка принадлежит замечательному

писателю Олегу Волкову: "Думаю, что никто из перемалываемых тогда═ в

жерновах ГУЛАГа не вспомнит═ без омерзения═ книги,═ брошюры и статьи,

славившие "перековку трудом". И тот же Пришвин,══ опубликовавший

"Государеву дорогу", одной═ этой═ лакейской стряпней═ перечеркнул═ свою

репутацию честного═ писателя-гуманиста, славившего═ жизнь!"

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мёртвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зёрнышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сёл до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города всё же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мёртвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).