Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

═Иван ЕВСЕЕНКО

═ВРЕМЯ ВОСПОМИНАНИЙ

═Вот и настало время воспоминаний. В молодые годы никому═ из нас не дано

предвидеть══ своих жизненных═ пределов,═ не дано знать, кто═ первым═ уйдет

в мир иной,══ а кому═ придется═ в одиночестве═ печалиться══ и скорбеть

об ушедших друзьях,══ которые,═ возможно,═ были достойны более══ длинной

жизни, чем твоя═ собственная.═ Но коль═ судьба отнеслась к тебе столь

милостиво, то, отложив все═ другие═ дела и═ заботы,══ сядь═ и═ напиши об

ушедших═ все, что ты о них═ знал, что запомнил. За это тебе═ потом

воздастся:═ может, кто-то═ еще более долговечный,═ чем ты,══ и о тебе

вспомнит═ добрым,═ непредвзятым═ словом.

═Воспоминания должны быть═ честными и достоверными.═ Иначе за них═ нечего

и═ браться,══ иначе═ лучше помолчать,═ помня,══ что слово - серебро, а

молчание - все-таки золото.══ По крайней═ мере, за молчание═ ушедшие═ на

тебя никогда═ не обидятся═ и не посетуют.

═В 80-х - 90-х годах я написал═ воспоминания═ о своих деревенских

сверстниках,═ детях войны,═ из черниговского села═ Займища═ и об их

родителях,═ только-только══ переживших Великую Отечественную войну═ и

послевоенную═ разруху.═ Теперь═ же настало время вспомнить о писателях,═ с

которыми═ я так или иначе═ был связан и═ которые во многом определили═ мою

литературную═ судьбу.

═(Из книги "Время воспоминаний")

═Евгения Ивановича Носова═ я вычислил.═ Осенью 1966 года═ после═ службы═ в

армии и═ года═ работы═ в районной═ газете═ литсотрудником═ сельхозотдела

я восстановился═ в Курском═ пединституте,═ куда поступил═ еще до армии в

1966 году. В г. Гвардейске═ Калининградской══ области,═ где═ я проходил

службу,═ а после и работал═ в газете═ "Знамя Ильича",══ и в самом

Калининграде я числился по ранге═ молодых,═ начинающих══ поэтов,══ был

участником═ семинара═ молодых═ литераторов,══ печатался в районных

газетах,═ мечтал═ поступить в Литературный═ институт.═ Подражать мне было

кому:═ туда═ в 1965 году поступил═ самый═ близкий═ тогда мой друг и

армейский═ сослуживец (я служил солдатом, он офицером),═ ныне, к

сожалению, уже═ покойный, поэт═ Юрий═ Николаевич══ Беличенко.

═Само собой═ разумеется, что и в Курске, куда приехал,═ кстати,═ без

особой═ охоты (так═ прикипел══ к Калининграду, к═ Балтийскому═ холодному

морю),═ я═ почитал═ себя за поэта,══ стал захаживать═ в═ курскую

молодежную газету "Молодая═ гвардия"═ со стихами, по большей═ части

верлибрами, до═ сочинения═ которых дошел═ собственным═ своим═ поэтическим

воображением.═══ Пробовал═ я писать (а вернее,═ сочинять)═ и прозу,

коротенькие, на страничку-полторы, притчевые══ рассказы.═ (После они были

опубликованы══ в═ нескольких коллективных сборниках и в отдельной═ моей

книге═ "Солнце над лугом" в Воронеже.)═ Правда, особого══ значения══ своим

прозаическим увлечениям══ я еще═ не придавал,═ был весь═ в поэзии, которая

тогда══ бурлила═ во всех═ литературных═ изданиях, будоражила═ начинающих

поэтов═ шумными,══ скандальными═ именами═ Евгения═ Евтушенко, Андрея

Вознесенского, Роберта Рождественского═ и всех их нынче═ почти забытых

сотоварищей.

═И вот однажды, уже совсем═ поздней осенью,═ я проведал, что в═ Доме

политпросвещения состоится встреча═ курских писателей с читателями.

Пропустить такую встречу я, понятно, не мог. Заявился═ в довольно

просторный═ зал Дома═ политпросвещения задолго═ до начала═ встречи и

занял═ место═ поближе к сцене,══ на которой═ стоял длинный покрытый

красной, как было═ заведено в те времена,══ скатертью═ стол,══ а чуть

поодаль══ стояла═ массивная, крашенная "под дуб" трибуна.

═Никого═ из курских писателей═ я тогда еще не═ знал. Слышал, пожалуй, лишь

имя═ да═ и читал═ в периодике стихи Егора Полянского,═ сокурсника по

Литинституту Евгения═ Евтушенко═ и Роберта═ Рождественского. Мне не было

даже ведомо,═ что совсем недавно в Курске═ жил Валентин═ Овечкин,══ столь

малы были в те годы мои познания в прозе.

═Наконец зал заполнился═ читателями═ до отказа, многие═ стояли даже═ в

проходах═ возле═ двери,═ а на сцене═ появились═ писатели, человек,

кажется, десять,══ заняли═ места═ в президиуме.

═Вечер═ вел═ Александр══ Александрович═ Харитоновский,═ тогдашний

ответственный секретарь Курской писательской организации. Сказав═ краткую

вступительную речь, он стал предоставлять слово для выступления одному за

другим поэтам и прозаикам. Те выходили на трибуну,═ вначале долго и

назидательно говорили о литературе, о ее неразрывной═ связи с жизнью и

лишь после этого принимались читать═ стихи или отрывки из прозаических

произведений. Признаюсь═ честно, никого═ из них я в тот вечер не

запомнил, не выделил для себя, за исключением разве что═ Николая═ Юрьевича

Корнеева, который хищно═ поблескивая в зал стеклянным вставным═ глазом

(следствие тяжелого фронтового═ ранения)══ и заметно картавя,══ прочитал

какие-то очень простые, проникновенные стихи.══ Но разве можно было нас,

молодых поэтов, взять═ тогда простотой═ и проникновением?! Мы были все

погружены в═ глубокомысленные══ верлибры, в═ свободные═ стихи, в

абракадабры Андрея Вознесенского.

═Но вот Александр Александрович═ объявил, что слово предоставляется

писателю Евгению Носову. Имени его я не расслышал══ из-за не стихших═ еще

аплодисментов после═ выступления кого-то═ из поэтов═ и переспросил у своей

соседки, однокурсницы по пединституту, коренной═ курянки:

═- Николай Носов?

═Я имел ввиду детского писателя═ Николая═ Носова,═ автора знаменитой

повести "Витя Малеев═ в школе и дома",═ которая в школьные мои, детские

годы была══ настольной═ книгой═ каждого═ ученика.

═- Нет,═ не═ Николай! - с нескрываемой обидой═ и укором ответила мне

однокурсница. - Это наш Носов,══ Евгений═ Иванович.

═Мне стал неловко═ и совестно, что я по незнанию═ нанес невольную обиду

своей═ однокурснице, которая═ Евгения Ивановича═ знала и законно, как

истинная═ курянка, гордилась═ им. Впрочем,═ не═ знал я тогда══ и того (и

не мог═ предвидеть), что═ имя Николая═ Николаевича Носова, по-своему

хорошего писателя, будет незримой тенью═ висеть═ над Евгением═ Ивановичем

и при═ жизни═ и даже═ по смерти.═ Когда он умрет,═ и курские═ писатели

сообщать об этой тяжелой═ утрате═ на центральное радио═ и═ телевидение,

там их перестроят═ точно═ так же,═ как когда-то═ я переспросил══ свою

однокурсницу: "Николай═ Носов?"═ Актер═ Алексей═ Петренко,═ давний

товарищ═ и почитатель══ таланта═ Евгения═ Ивановича,══ обнаружит у═ себя

на автоответчике сообщение: "Умер писатель Николай Николаевич Носов"

═Но все это случится еще через многие═ и многие═ годы, почти═ через

полвека, а в тот вечер я и помыслить не мог,═ что буду═ знаком═ с Евгением

Ивановичем, что он примет═ в═ моей══ литературной══ судьбе═ самое горячее

участие.

═Пока мы так вот, полушепотом═ переговаривались с однокурсницей, и я

пытался выведать у нее,═ что же═ написал═ этот═ курский═ Носов,══ из

задних рядов═ президиума поднялся═ и широко,═ размашисто═ прошагал═ к

трибуне═ довольно высокий═ человек══ с═ настоящей═ копной══ русых═ густых

волос══ на голове.

═Разложив на трибуне═ несколько листочков, он ничего не стал рассказывать

слушателям═ о литературе, о ее связи с жизнью═ и═ народом,═ а глухо и даже

как-то чуть-чуть═ сердито═ проговорил:

═- Я прочитаю═ отрывок═ из своего═ нового═ рассказа.

═(Много позже═ я узнаю, что═ Евгений═ Иванович не был═ особым═ любителем

выступать═ перед═ читателями. Несколько раз, когда я пытался затащить═ его

в пединститут на встречу со студентами, он говорил═ мне все так же сердито

и глухо: "Пусть книжки читают".)

═Евгений═ Иванович═ надел═ очки,═ пододвинул к себе═ поближе══ настольную

лампу и принялся═ читать. (Теперь═ я знаю, что это═ был отрывок из

рассказа "Храм Афродиты". Вся глухота═ и сердитость в голосе сразу куда-то

исчезли:═ читал он чуть нараспев, но очень внятно и чисто,═ стараясь═ уже

одной только═ интонацией═ подчеркнуть всю красоту═ и неповторимость═ самых

обыкновенных,══ простых русских слов.

═Кое-что в литературе═ я тогда уже понимал, и мне═ прочитанный отрывок

очень═ понравился, и прежде всего именно своей═ простотой═ и

обыкновенностью.═ Он как бы даже═ и не был похож═ на литературу, на

произведение═ искусства, а═ представлял═ собой═ кусочек══ жизни,═ просто и

доходчиво рассказанный═ бывалым═ человеком══ слушателям.

═Очень═ понравился═ мне и сам═ Евгений═ Иванович.══ Все═ в нем═ было

как-то═ основательно и надежно═ сложено:═ лицо═ чуть грубоватое, но

по-мужски красивое,═ открытое;═ движения неторопливые, выверенные, какими

они бывают═ обычно у деревенских, знающих═ цену крестьянскому═ труду да и

себе тоже, мужиков. Особенно поразили меня руки═ Евгения Ивановича:

широкие═ в ладонях и═ длинные══ в пальцах (Виктор═ Астафьев в═ предисловии

к книге═ Е. Носова "Берега" скажет═ о его руке: "как═ лопата").═ Мне

пришла тогда в голову мысль (а теперь я в этом═ уверен вдвойне), что если

представить себе═ собирательный образ русского человека, то он должен быть

именно таким, как Евгений Иванович Носов и внешне, и внутренне:

крестьянская═ основательность, сила, широта и═ открытость души и вместе═ с

тем поразительная какая-то═ застенчивость и стеснительность, которая в

народе зовется совестливостью.

═Когда Евгений═ Иванович закончил читать═ отрывок═ и все так же размашисто

и твердо прошагал в задние ряды═ президиума, я═ не═ менее═ твердо решил,

что обязательно покажу═ ему═ свои рассказы, и как он скажет, так и будет:

писать═ мне их дальше═ или навсегда бросить. Я во всем═ поверил═ ему с

первого этого еще заочного═ с ним знакомства.

═Не помню теперь, где и как раздобыл я адрес═ Евгения═ Ивановича (скорее

всего, наверное,═ в писательской организации),═ и═ однажды══ после

занятий═ в надвигающихся═ уже осенних сумерках пошел искать неведомую мне

улицу═ Ломоносова,══ а на═ ней дом═ номер 35.

═Знающие═ люди═ подсказали мне, что улица эта находится за кинотеатром

имени═ Щепкина.══ Добрался═ я туда═ довольно легко, на трамвае "единице"

или "двойке" (теперь уже═ не помню),══ который═ ходил в сторону Южной

автостанции.═ Когда═ я сошел═ на остановке, то═ вдруг═ с удивлением

обнаружил, что ровно год тому назад, когда═ сразу═ после демобилизации

приехал в Курск,══ чтобы═ предложить прерванную в═ пединституте═ учебу,

я уже══ бродил именно═ в этом районе,══ именно═ по этим═ заселенным

частными домами══ улочкам═ в тщетных надеждах═ снять═ себе квартиру══ или

хотя бы какой-нибудь═ угол.══ Накануне══ выпал первый довольно глубокий

нег,═ но к обеду══ нового дня он══ начал таять,══ под ногами образовалась

настоящая каша. Потом═ вдобавок═ ко всему═ пошел холодный ледяной═ дождь.

Ботинки мои насквозь══ промокли,══ промокло и осеннее═ легонькое

пальтецо,═ подаренное═ мне═ к═ демобилизации заботливой═ старшей сестрой

Тасей. Я вконец истомился, проголодался, озяб,═ а удачи никак не выпадало

- никто не хотел═ пускать═ меня на постой.══ Все комнаты,══ комнатушки═ и

углы уже были═ заняты более расторопными═ и удачливыми═ студентами,

которые═ приехали═ в институт,══ как и положено, в конце═ августа,═ а не в

конце═ ноября. Бог его знает, может быть,══ я стучался═ и в дом к Евгению

Ивановичу, а на соседней, Чеховской═ улице, в дом к будущей моей жене,

Светлане,═ тогда═ еще═ ученице══ одиннадцатого═ класса,══ но и═ они═ меня

не═ приютили═ - не было═ у них свободной комнаты,══ угла═ и даже койки

где-нибудь во времянке. Совсем═ отчаявшись, я═ бросил═ напрасные═ поиски,

переспал══ еще одну ночь в общежитии на улице═ Золотой═══ у бывших своих

однокурсников, которые теперь═ уже заканчивали═ институт,══ продлил

академический отпуск═ еще на год и сбежал═ в г. Гвардейск══ к Юрию

Беличенко.

═В нынешнем═ же году все был═ иначе.══ Я═ приехал на занятия═ загодя,

наверное,═ за неделю══ до первого═ сентября═ и снял══ на═ пару═ с новым

своим═ однокурсником,══ молоденьким деревенским парнем,══ койку═ на кухне

у одной═ молодящейся дамы═ постпенсионного возраста═ с возвышенным и

многозначительным═ именем -═ Клеопатра═ Ильинична. Повезло мне и со

стипендией: в деканате ═вошли в мое положение бывшего солдата═ и

назначили ее в числе═ первоочередников═ (тем более что общежития-то═ не

дали). В общем, жить, учиться, сочинять стихи и═ прозу══ можно было.

═Выпала в этом году═ мне═ удача и с погодой. Стояла═ поздняя,═ но еще

теплая═ золотая═ осень, с частными утренними туманами,══ обволакивающими

весь незнакомый мне пока═ город, речки═ Тускарь и Сейм.══ Улица

Ломоносова═ была по-деревенски═ заросшая═ сливами═ и яблонями═ с

узенькими,═ неприметными═ в этих═ зарослях═ тротуарчиками. Я отважно

нырнул═ в них, словно═ в какое-то═ подземелье, и вскоре отыскал═ дом

Евгения═ Ивановича.══ Он ничем не отличался═ от соседних, стоящих в═ одном

порядке: добротной═ старинной═ постройки═ дом на высоком═ кирпичном

фундаменте, с═ резными═ ставнями и═ наличниками,══ с дощатым

коридором-верандой.═ Во всех═ окнах═ горел свет. Это меня═ обрадовало и

воодушевило:══ значит, хозяева══ дома, можно стучаться.

═Но стучаться мне не довелось. Входная дверь, по-старинному═ высокая,

двухстворчатая, была незапертой. Легонько толкнув ее, я проник═ в коридор,

заставленный самой═ обыкновенной домашней═ утварью,══ какими-то тазиками,

оцинкованными корытами-ночвами═ для стирки═ белья, выварками и кастрюлями.

Возле стены стоял не то мотоцикл, не то мопед (как═ выяснилось после,

принадлежавший═ сыну Евгения═ Ивановича,══ тоже═ Евгению, Жеке, в═ те годы

еще═ школьнику-подростку).══ До этого случая═ мне═ никогда не приходилось

бывать в домах или═ квартирах писателей,═ и мне они представлялись

какими-то═ загадочными, совершенно не похожими═ на жилища═ простых людей,

не═ писателей.═ А тут═ вдруг тазики,═ корыта, кастрюли - совсем как в

моем═ деревенском доме. Это меня═ успокоило, приободрило (а до═ этого

ведь сомневался, робел - идти,═ не идти,═ не идти),══ и я═ уже более

уверенно постучался═ в дверь,═ которая══ вела из═ коридора═ в дом.

Мгновение═ спустя из-за═ двери═ раздался═ женский негромкий голос:

═- Открыто!

═Я потянул ручку на себя (опять с удивлением отметив, что и эта═ дверь

по-деревенски═ незаперта - заходи, кто хочешь)═ и оказался═ в довольно

большой комнате-горнице.══ Вся семья═ Евгения═ Ивановича,══ за

исключением Жени, Жеки (во═ всяком случае, я его═ в═ тот вечер═ не

запомнил),═ была═ в сборе. Вокруг═ телевизора═ сидели═ нестарые═ еще тогда

отец, мать Евгения═ Ивановича, жена Валентина═ Родионовна, малолетняя дочь

Ира.═ Были, кажется, и еще═ какие-то люди, возможно соседи, пришедшие

посмотреть телевизор. В═ те годы═ так вот,═ по-соседски, посмотреть

телевизор (не каждый мог его купить-достать)═ собирались═ целыми семьями,

улицами и в деревне,══ и в городе. Самого же═ Евгения═ Ивановича═ в

горнице═ не было. Я приуныл,══ но все же═ с робкой═ надеждой═ спросил:

═- Евгений═ Иванович дома?

═- Дома, - ответила═ мне,═ на═ минуту═ отрываясь══ от═ телевизора,

Валентина═ Родионовна═ и указала═ на соседнюю═ комнату,═ которая═ была

отделена══ от горницы═ тяжелой══ гобеленовой══ шторой.

═Я с═ замершим═ сердцем═ прошагал══ к ней, не больно═ смело══ отодвинул,

колыхнул══ в сторону═ гобелен══ и увидел═ Евгения═ Ивановича. В домашней

клетчатой═ рубахе═ с широко═ распахнутым воротом═ он сидел═ за старинным

письменным═ столом═ (вот уже поистине══ писательский══ стол: широкий,

массивный, на две═ тумбы, да еще и обитый посередине зеленым сукном) и

что-то писал, несмотря на работающий═ в горнице═ телевизор═ и громкие

переговоры ее═ обитателей.

═Я поздоровался, запинаясь объяснил, кто я, что я и зачем═ явился═ к

Евгению Ивановичу на ночь═ глядя.

═- Садись! - терпеливо выслушал он мои═ заикания═ и указал═ на стул,══ что

стоял═ с торцевой═ стороны═ стола, почти═ впритык с ширмой: - Давай твои

сочинения.

═Я вытащил из студенческого дерматинового портфельчика несколько

листочков,══ отпечатанных на═ портативной═ машинке, ═которая═ по случаю

досталась мне═ в родном═ моем═ селе═ Займище═ на Черниговщине═ (директор

нашей═ школы══ забрал ее списанную, с изношенным═ анкерным колесом, в

РОНО,═ но вернусь═ к жизни═ не смог. Я выпросил═ ее, кое-как

восстановил, и старенькая эта═ машинка═ с мелким,═ едва видимым═ шрифтом

долгие═ годы служила мне, пока,═ уже в писательские свои═ времена,═ я не

обзавелся═ новомодной═ импортно-немецкой "Эрикой").

═Пока Евгений═ Иванович═ читал,═ не делая, между═ прочим, никаких═ пометок

в рукописи, я═ исподтишка,═ но внимательно разглядывал═ его комнату.═ Она,

как и стол, была═ доподлинно═ писательской.═ По крайней═ мере,══ именно

такой═ я представлял═ себе комнату (кабинет!)══ писателя: сплошь

заполненную═ книгами и═ журналами.═ Мне особо запомнились══ высокие

стопки "Нового мира",═ главного тогда журнала═ в стране, где печатался═ и

Евгений Иванович,═ которые возвышались прямо на полу. Впрочем, о

писательском═ своем═ знаменитом═ столе═ Евгений═ Иванович══ много═ позже,

когда переедет═ на улицу═ Блинова, что рядом═ со старым═ зданием курского

драмтеатра, скажет═ однажды═ мне, показывая его ящички═ и тумбы, до отказа

забитые═ рыболовецкими снастями: лесками, блеснами, крючками: "Разве═ это

писательский═ стол?!"

Наконец Евгений Иванович═ оторвался от чтения,═ на═ минуту═ задумался═ и

вынес═ по поводу═ прочитанного свой═ суровый═ приговор:

═- Вообще-то по белому═ пишут═ черным,═ а ты пока пишешь по белому белым.

═Признаться, я тогда═ не очень═ понял═ это замечание═ Евгения═ Ивановича

(очевидно, ему═ не хватало в моих рассказах выразительности, яркости),

стал ожидать, не скажет ли он еще чего по существу прочитанного, не

подчеркнет ли какие-нибудь фразы. Но он ничего═ больше═ не сказал и ничего

не подчеркнул, с первой═ странички уловив, что, собственно, никаких═ фраз

в моих═ рассказах═ почти нет, все они строились из коротеньких

предложений: подлежащее, сказуемое, в лучшем═ случае дополнение. И все же

что-то═ Евгению Ивановичу в рассказах══ глянулось, скорее всего,═ детали

деревенской═ жизни,═ очертания деревенских═ характеров, судьбы═ людей,

недавно переживших войну.

═Сказал═ он совсем═ иное, во многом═ определившее═ мою жизнь,═ в═ Курске,

а в не очень═ отдаленном═ будущем всю жизнь═ вообще:

═- У нас скоро будет совещание══ молодых═ писателей, думаю, тебе

поучаствовать в нем═ не помешает.══ Я сейчас напишу записку═ Саше

(Евгений Иванович имел═ в виду Александра═ Александровича

Харитановского).

═При этом═ он отодвинул на край══ стола густо═ исписанную═ страничку, от

которой я оторвал его непрошеным═ своим вторжением, взял чистую и написал

на ней═ коротенькую записочку-рекомендацию Александру Александровичу.

═Меня поразил почерк Евгения Ивановича: какой-то очень твердый и

основательный,═ легко═ читаемый═ в каждой═ букве═ и каждом слове.

Писательский, в общем, почерк, не то что у меня:═ корявый,═ ломаный,

который═ я сам═ с трудом разбираю.

═На следующий день,═ кое-как отсидев═ положенные три пары═ лекций,

я завился с запиской Евгения Ивановича с Союз писателей,═ который

располагался на третьем этаже═ знаменитого в═ Курске═ "Дома книги".

Александр═ Александрович═ к просьбе Евгения Ивановича═ отнесся

доброжелательно, в═ списки предстоящего совещания молодых═ меня зачислил,

потребовал лишь══ как можно═ скорее═ представить═ рукопись══ стихов═ и

прозы (я сознался═ ему, что═ пишу еще═ и═ стихи).══ Попутно Александр

Александрович сказал,══ что на одном курсе═ со мной═ в пединституте

учится═ его дочь═ Наташа═ и сын═ Николая═ Юрьевича═ Корнеева,═ Вадим,

Вадик.

═К сообщению Александра═ Александровича═ я═ отнесся═ с интересом.

Писательских или═ актерских══ детей═ я до═ этого видел══ лишь в кино. Они

казались мне,══ деревенскому═ жителю,══ тоже═ какими-то особыми,

талантливыми, как и═ их родители, и во всем положительными.═ При

перекличке на лекциях (а их чаще всего делал очень строгий═ и

требовательный, но═ очень═ уважаемый═ студентами преподаватель═ античной

литературы Арон Залманович═ Раскин)═ я высмотрел Наташу═ и Вадима.═ Они

действительно показались мне во многом═ отличимыми═ от других═ студентов,

таких же,═ как я,═ деревенских ребят═ и девчонок.═ Особенно Вадим. На

лекциях══ он всегда═ сидел═ в задних═ рядах и постоянно═ читал какие-то

тайные для меня книги. Наташа══ была═ попроще, но писательское═ свое

происхождение тоже не раз выказывала, знала из современной литературы

много═ чего такого,══ о чем═ я только═ мог догадываться.

═С Вадиком═ и Наташей мы учились в разных группах и близко═ не сошлись,

хотя, казалось бы,═ должны были сойтись: ═они тоже═ пробовали═ писать

стихи (а Наташа так═ еще и критические статьи═ для нашей═ факультетской

газеты "Логос", изданием которой══ руководил═ все тот же Раскин). С

Наташей═ мы несколько═ раз выступали на студенческих, модных тогда

поэтических вечерах,═ а Вадик со своими стихами═ таился,═ нигде═ их не

оглашал и никому═ не═ показывал. Наташа, настолько я знаю, по окончании

института поэтические свои увлечения═ бросила, вышла═ замуж, родила детей,

стала обыкновенной учительницей на═ далеком══ полуострове═ Мангышлак,══ а

Вадик, после══ долгих лет житейской═ маеты все же═ пошел═ по стопам═ отца,

определился═ в поэты═ и═ теперь, мы═ с ним в═ хороших, дружеских

отношениях.

═А у Евгения Ивановича дети совсем не писательские.═══ И Женя══ (теперь,

понятно, Евгений═ Евгеньевич),══ и═ Ира (Ирина═ Евгеньевна) занимаются

своими═ далекими═ от литературы делами. Наверное, и═ правильно.

Писательские династии═ встречаются═ редко, талант сочинительства═ по

наследству не передается. Это у актеров═ мода═ на ═династии, но там═ ведь

можно═ безбедно═ существовать и без сколько-нибудь заметного таланта, на

одном═ ремесле.

═Первое═ для═ меня в Курске совещание молодых писателей запомнилось

надолго. Я там познакомился══ с многими═ коренными курянами, так═ же как и

я пробующими═ себя══ в литературе. Прежде всего═ с Игорем Лободиным,

тогда═ еще═ студентом Литинститута, и═ Михаилом Еськовым, самыми

признанными══ учениками Евгения═ Ивановича,═ на которых══ тот возлагал

большие═ надежды.

═Обсуждение═ моих стихов и прозы═ на семинаре══ прошло в общем-то

благополучно. О стихах хорошие═ слова═ сказал приехавший═ из Белгорода

руководитель══ семинаром поэзии═ Игорь Чернухин, заметил═ их и Николай

Юрьевич═ Корнеев,═ строгий═ и взыскательный знаток═ и═ ценитель═ ═поэзии.

В стихах моих══ и═ вправду была═ некая поэтическая свежесть,═ которая

чуть-чуть выделяла═ из среди═ поэтических проб═ других семинаров.

═Что говорил══ на семинаре══ о моей прозе Евгений═ Иванович,═ я═ сейчас

не помню.═ Но═ хорошо══ помню, что особо═ не ругал, а,═ наоборот, защищал

и поддерживал, когда═ притчевые═ мои═ возвышенные рассказы,═ тоже кое в

чем═ отличимые═ от рассказов═ соседей══ по семинару, кто-либо═ начинал

без особых══ доказательств критиковать.══ Из уст Евгения═ Ивановича я

тогда, в═ общем-то впервые, услышал имена═ В. Белова, В. Астафьева, А.

Яшина и многих других "деревенщиков",═ у которых═ мне, по мнению Евгения

Ивановича,═ надлежало══ хорошо═ и═ основательно учиться.

═К его словам═ и═ напутствиям═ я отнесся серьезно.═ Немедленно пошел═ в

библиотеку и свою, институтскую,══ и в областную имени═ Н. Асеева

("асеевку",═ как═ ее зовут═ в Курске), добыл══ книги═ Белова, Астафьева,

Яшина, не говоря уже о═ книгах самого Евгения═ Ивановича,═ и начал их

запоем═ читать. Раньше══ я═ если═ и═ читал какую══ современную прозу,══ то

в основном══ так называемую "исповедальную": В. Аксенова,══ А. Гладилина,

А. Кузнецова и т. д.═ Жизнь═ в рассказах═ этих═ писателей═ представлялась

романтически далекой, дерзкой, мало в чем похожей═ на знакомую мне═ с

детства═ деревенскую жизнь - тем,═ наверное,══ и привлекала, тем═ и

манила,══ а═ часто и═ заманивала не туда,══ куда нужно, молодые═ умы.

Когда же я═ прочитал рассказы═ Носова, Астафьева и Белова,═ то с

изумлением и═ даже═ какой-то обидой══ подумал: "Да я же все это знаю,

мне все═ это═ известно,══ я сам═ жил═ именно этой═ жизнью."═ Но она мне

казалась мало═ чем═ интересной, обыденной,═ не то что жизнь═ героев

"исповедальной" прозы.═ Мне и в голову═ не приходило, что о ней═ можно

писать столь интересно, ярко,══ а главное, правдиво.

═Открытие═ это и доброжелательные итоги семинара═ меня═ воодушевили, и я с

удвоенной═ энергией═ принялся═ за сочинительство. Правда,══ надлежащих

условий═ у меня для этого═ не═ было: в кухоньке═ у Клеопатры Ильиничны

особо═ не посочиняешь,══ в═ читальном═ зале══ институтской═ библиотеки,

где═ я═ после занятий═ почти безвылазно проводил═ все время,══ тоже═ не

приспособишься -═ всегда полно═ студентов,═ которые═ вечно═ шепчутся,

переговариваются═ друг с другом, шелестят книгами,══ сбивают с═ мысли и

ритма.

═И тогда я начал сочинять═ рассказы═ точно так же, как сочинял═ до этого

(да и продолжал сочинять дальше)═ стихи,═ по дороге═ в институт или просто

гуляя═ по улицам города. Придуманные обрывки фраз и диалогов═ я тут же на

ходу═ записывал═ на каких-нибудь═ клочках═ бумаги,══ чтоб═ после в

читальном═ зале свести═ их воедино. И однажды досочинялся, дозаписывался

до того, что═ пришел не на свидание═ к будущей═ своей═ жене (а ведь время

и место были точно═ назначены), а в институт, бормоча═ про себя какие-то

строчки.═ Ничего путного,═ конечно,══ из такого═ сочинительства═ выйти═ не

могло.══ Коротенькие, больше═ похожие на═ свободные═ стихи-верлибры,

рассказы═ сочинить и запомнить═ еще═ можно было, но сколько-нибудь

объемные═ и раскованные══ в письме - вряд ли.

═Летом, правда, на каникулах в деревне я═ обзавелся═ толстой═ общей

тетрадкой и попробовал══ писать, сидя за столом, по-писательски, как мне

тогда═ мнилось,═ но═ опять-таки, ничего хоть═ в малой══ мере

напоминающего══ рассказы═ из-под═ моего пера не вышло.═ Все было═ путанным

и насквозь подражательным.

═У меня═ хватило══ ума толстую эту,═ в═ коричневом клеенчатом переплете

тетрадку═ Евгению Ивановичу не показать. А то бы он совсем═ во мне

разочаровался═══ и возиться══ со мной═ больше═ не стал бы.

═Но вот осенью,═ когда═ я из кухоньки═ Клеопатры═ Ильиничны═ перебрался в

студенческое═ общежитие на Гоголевской улице,═ меня вдруг═ осенило, и я,

сидя в комнате для подготовки к занятиям,═ за═ три вечера написал рассказ

страниц,═ кажется,═ на десять-двенадцать - "Сено". Мне почудилось, что в

нем что-то есть.═ Я опять═ набрался смелости и нахальства и пошел═ с ним к

Евгению Ивановичу.══ Он рассказ═ прочитал и сказал,══ хотя═ и с

похвалой, но еще более═ сурово и непонятно, чем при первой═ нашей

встрече:

═- Рассказ неплохой, но написан══ троглодитским═ языком!

═В словах этих Евгения Ивановича═ была сущая═ правда. Я и этот рассказ

написал══ все теми═ же коротенькими рваными═ фразами,═ какими══ писал и

притчевые═ свои полурассказы-полустихи.═ Язык═ был поистине троглодитским,

тут лучше═ не скажешь.

═Я сам это═ видел и чувствовал,═ но перейти═ на более═ раскованный══ язык

боялся,══ причем═ по причине довольно═ прозаической.══ У меня не все

ладилось═ с "грамотешкой" (слово тоже Евгения Ивановича).═ Родился я и

вырос═ на Порубежной═ Украине, где═ смешались═ и═ взаимно═ переплелись

три языка,═ три родственных наречия:═ русский,══ украинский и белорусский.

Их звучания переплелись══ и═ у меня═ в голове, и я делал много самых

примитивных═ орфографических ошибок.═ Борясь с невольной═ этой═ своей

бедой,═ я и писал═ коротенькими примитивными фразами, надеялся,══ что в

них═ ошибок═ наделаю═ поменьше.═ Евгению Ивановичу я, ═конечно,═ в этом

не признался, но урок насчет "троглодитского языка"══ запомнил═ на всю

жизнь.

═В пединституте я был неисправимым═ общественным═ активистом,══ членом

комитета══ комсомола,═ ответственным═ за выпуск "Комсомольского

прожектора". (Укороту мне не было, и я постоянно затевал═ на курсе

всякие═ мероприятия. Еще только собираясь к Евгению Ивановичу, я твердо

решил, что непременно═ приглашу══ его на встречу═ со студентами. Спрятав

злополучный═ свой рассказ в портфельчик,══ я и принялся приглашать Евгения

Ивановича═ в пединститут. Он долго отбивался═ от меня,══ произнес

знаменитую свою═ фразу: "Пусть книжки═ читают",═ но в конце концов══ не

смог═ устоять═ против═ моего комсомольско-общественного напора═ и

согласие═ на встречу═ дал.

═На следующий═ день я договорился═ в деканате══ насчет═ самой═ просторной

и═ вместительной═ аудитории, назначил, согласовав══ с═ Евгением

Ивановичем,═ день и час═ встречи,═ вывесил══ зазывное объявление.

═Встречу мы организовали═ по всем═ тогдашним═ непреложным═ правилам.

Верхний═ свет в аудитории═ погасили,══ оставив гореть лишь не больно

яркую══ настольную═ лампу - создали═ интимную обстановку.

═Евгению Ивановичу═ наша придумка, кажется,═ не очень═ понравилась, но он

стерпел ее,══ сел за═ стол═ и опять, не вдаваясь══ в долгие═ разговоры о

литературе, начал читать══ новый свой, еще═ не═ опубликованный рассказ "Во

субботу, день═ ненастный..."

═Рассказ этот довольно объемный,══ и Евгений═ Иванович══ читал═ его часа

полтора═ с коротеньким═ перерывом.══ В конце══ мы принялись═ рассказ

обсуждать. В те годы дело═ без обсуждений и шумных споров,═ да еще в

студенческой═ аудитории, обойтись══ не могло: все шумело и═ клокотало

вокруг,═ литература═ была в самом══ центре═ общественного═ внимания.

═О чем мы тогда говорили и спорили,═ подробно сейчас,═ конечно, уже═ не

вспомнить - почти═ сорок лет прошло.══ Но один═ эпизод═ в═ моей памяти

все же сохранился. Мой однокурсник═ Валера Титаренко,══ тайно═ тоже

пробовавший══ что-то писать,═ спросил═ вдруг═ Евгения Ивановича, не

кажутся═ ли ему═ несколько фраз в конце рассказа═ слишком пафосными?

═- А что, режут слух? - без всякой═ обиды, а, наоборот, с искренним

интересом к замечанию вскинул на Валеру═ взгляд═ Евгений═ Иванович.

═- Режут! - при общем молчании═ подтвердил тот свое═ мнение.

═Евгений Иванович склонился═ над страничкой, про себя перечитал ее и

сказал вполне═ примирительно:

═- Надо подумать.

═Когда═ рассказ "Во субботу, день═ ненастный..." был опубликован, я

излишне═ пафосных этих,═ замеченных дотошным Валерой═ фраз═ в нем не

обнаружил. Да, может, их там и не было═ вовсе - и нам они лишь

почудились══ по юношескому непримиримому══ пристрастию. В рассказе═ на

этом═ месте═ есть сдержанная═ величественная═ фраза: "И только═ сама земля

с высотой═ становилась еще═ шире═ и═ беспредельней".

═Вообще═ Евгений═ Иванович══ и в литературе, и в жизни═ не любил

выспренности, ложной═ красивости, его═ всегда═ привлекали═ простота═ и

естественность. Помню, когда вышла повесть Виктора Астафьева "Пастух и

пастушка",═ он высказал неудовлетворение═ последней═ ее фразой: "Остался

один - посреди═ России". Она═ показалась ему именно излишне═ пафосной,

идущей═ вразрез═ со всей═ повестью.

═После═ этой═ институтской═ встречи══ мы с Евгением═ ═Ивановичем виделись

часть.══ То в Союзе писателей, куда═ я на правах═ начинающего автора

иногда═ заходил, то═ просто где-нибудь на═ улице. Рассказов═ своих я

Евгению Ивановичу═ больше═ не показывал,═ не докучал излишним ученичеством

(да, кажется,══ и показывать было нечего).═ Но вот однажды══ я все же

пришел к нему═ с═ небольшим═ наброском, из которого═ в будущем, уже═ в

Литинституте, у═ меня вышел═ рассказ,══ первоначально═ названный═ "Калина

красная". (О злополучном═ этом═ рассказе,══ который══ теперь называется

"Венец═ терновый",══ я подробно═ написал══ в главе═ воспоминаний,

посвященных═ Василию Шукшину.) Евгений═ Иванович═ прочитал═ его,═ сделал

какие-то замечания, касаемые═ военного времени (а речь═ в рассказе═ шла о

деревенской═ девчонке, ═пережившей═ оккупацию),══ и вдруг═ сказал:

═- Нечего тебе делать тут, в Курске. Поступай в Литинститут.

═О Литинституте я, конечно, мечтал давно. Дважды, еще в Гвардейске,

посылал на конкурс═ стихи, но, увы,═ строгого═ литинститутского конкурса,

отбора═ не проходил. Может,═ и по справедливости. Теперь же дело═ обстояло

иначе.══ Я уже не был═ одинок═ в своих═ попытках═ попасть═ в вожделенный

Литинститут.═ Мне обещали═ поддержку Евгений═ Иванович и Игорь═ Лободин,

который прошел═ точно═ такой═ же путь,═ как и я:══ вначале═ учился═ в

Курском══ пединституте, а потом поступил═ в Литературный═ институт.

═В очередной═ приезд═ Игоря═ в Курск═ мы собрались═ у Евгения═ Ивановича

на консилиум. Было решено═ не предаваться═ больше══ на волю случая,══ а

поступить умно и═ дальновидно: атаковать═ неуступчивую приемную══ комиссию

сразу стихами и прозой. Причем═ не просто═ послать═ их наугад, а показать

писателям и═ поэтам, руководителям═ семинаров══ в Литинституте, которых

хорошо знал и Евгений═ Иванович,═ и Игорь═ Лободин.

═Я опять═ отпечатал на увечной═ портативной═ машинке все═ свои сочинения

и самолично повез═ их в Москву.═ Стихи═ Евгений Иванович═ советовал

показать Дмитрию Ковалеву,═ кажется, даже написал ему какую-то записку.

На Кавалева═ выбор пал не случайно (хотя, зная пристрастия Дмитрия

Михайловича к классически-традиционной═ поэзии,═ предвидеть его отношение

к моим поэтическим исканиям можно было═ заранее).═ Он долгие годы был

связан с Курском, со═ старинным городом Льговом, откуда, если я не

ошибаюсь, была родом его жена,═ считал себя почти═ курянином. Ковалев

принял нас с Игорем═ без особого═ гостеприимства, в коридоре (он тогда

уже═ тяжело и неизлечимо болел и ему явно было не до гостей).═ Но стихи

все же═ принял, уважая═ просьбу Евгения Ивановича.

═Увы,═ ничего═ путного из этого хождения к Дмитрию Ковалеву, как и

следовало ожидать, у нас с Игорем═ не получилось.═ Стихи═ мои он

решительно забраковал,══ просьбу Евгения═ Ивановича═ не уважил.

═Дело, конечно, давнее═ и печальное,═ но к случаю скажу, что═ в═ середине

70-х годов═ Дмитрий═ Михайлович, умирая═ в больнице, читал, как═ мне после

передали, мой рассказ "За тридевять земель",═ опубликованный в "Нашем

современнике".

═Прозаические═ мои пробы═ мы с Игорем понесли═ к Борису═ Васильевичу

Бедному, в семинаре которого═ Игорь и═ учился. Тут счастье═ сопутствовало

мне. Борису Васильевичу═ рассказы═ мои глянулись, он обещал═ написать═ на

них положительную рецензию-рекомендацию, посоветовал лишь поаккуратней, на

машинке ═с большим═ шрифтом═ их отпечатать и послать в приемную комиссию

официальным путем.

═Обо всех дальнейших своих мытарствах о поступлением в Литинститут я

написал в главе, посвященной═ Александру═ Алексеевичу Михайлову, который

в те═ годы был в Литинституте проректором. Здесь же лишь═ повторю эпизод,

связанный═ с Евгением Ивановичем.

═Когда, окрыленный═ удачей, я вернулся в Курск═ и начал собирать

документы для официального═ их представления в приемную

комиссию,═ Евгений Иванович, хорошо знавший═ все тогдашние

литинститутские порядки (студентов из родственных, как считалось,

Литинституту филологических факультетов не принимали), посоветовал мне:

═- Ты не пиши, что═ учишься═ в пединституте, а то они═ и рассматривать

твои сочинения═ не станут, - потом, видя мои сомнения,═ лукаво добавил: -

Ничего, Владимир Ильич тоже═ иногда бородку сбривал.

Увы, сбритая эта бородка далась мне дорого. Сдавать═ экзамены я все-таки

приехал с документами,══ свидетельствовавшими, что я студент пединститута,

а не сотрудник газеты══ и радио,═ как о ом═ написал══ ранее═ в

сопроводительной═ справке, отправляя рукопись═ на конкурс. Из

собеседования меня выгнали, и если бы не защита Сергея Залыгина,

набиравшего тогда семинар═ прозы,═ да не снисхождение═ Александра

Михайлова,═ то в Литинституте мне бы═ не═ учиться.

═После экзаменов═ и зачисления в Литинститут я поехал не домой в родное

свое село═ Займище на═ Черниговщине, чтоб═ обрадовать═ мать поступлением

в новый,═ теперь уже московский═ вуз,═ а в Курск. Во-первых,═ надо было

забрать документы═ из пединститута, с которым═ я расставался навсегда,

во-вторых,═ объясниться═ с будущей═ женой══ перед долгой═ разлукой (я

уезжал в Москву, а ей предстояло еще═ три года═ учиться═ на худграфе),══ и

в-третьих,═ встретиться, конечно,══ с Евгением═ Ивановичем,══ крестным

моим═ отцом═ по вхождению в═ Литинститут.

═Евгений═ Иванович═ терпеливо═ выслушал═ мой довольно═ длинный═ и путаный

рассказ о всех═ осложнениях и перипетиях,═ которые═ мне довелось пережить

при поступлении, поздравил═ с удачным их завершением, потом

заинтересованно спросил:

═- А кто набирает═ семинар?

═- Залыгин, - ответил я.

═- О! - с удовлетворением═ воскликнул═ Евгений═ Иванович. - Это хорошо! Он

сейчас═ на коне!

═Сергей Павлович Залыгин═ тогда═ действительно был "на коне".═ Его роман

"Соленая падь" был выдвинут на соискание═ Государственной премии═ СССР (он

получит ее осенью,══ и мы всем═ семинаром═ будем═ поздравлять Сергея

Павловича═ с этим событием). Руководить═ семинаром═ в Литинституте═ Сергей

Павлович═ стал,═ в общем-то, случайно.═ По совету и═ настоянию

Твардовского он перебрался═ из Новосибирска══ в Москву.═ Формальным

поводом для═ такого══ переезда как раз═ и послужило приглашение══ его на

преподавательскую═ деятельность в Литинституте.

═Признаюсь честно, ко времени═ поступления═ в Литинститут══ я имя═ Сергея

Залыгина, конечно,═ слышал, но, к стыду своему, ни единой═ строчки═ из его

рассказов,══ повестей═ и романов═ не читал.═ Урывками я их начал читать

лишь во время вступительных экзаменов, горячо═ обсуждая прочитанное═ с

моими═ товарищами═ по комнате: Владимиром Шириковым и Геннадием

Касмыниным (оба, к сожалению, давно уже═ покойные). Теперь═ же, услышав

столь═ одобрительный отзыв о Сергее═ Залыгине═ из уст Евгения═ Ивановича,

я лишний раз укрепился в вере, что попадаю═ в Литинституте в крепкие,

надежные═ руки. Евгений═ Иванович═ как бы по эстафете═ передал меня Сергею

Павловичу.

═Учился я в Литинституте трудно, хотя, в общем-то, и успешно. Начиная с

третьего курса═ получал даже Ленинскую, самую═ высокую по═ тем временам

стипендию. Сергей Павлович ко мне благоволил,══ помогал и в литературных,

и в житейских делах, которые═ складывались у меня═ непросто.═ После

первого курса═ я женился, на втором - родился старший сын Ваня,═ а на

четвертом═ и пятом курсах я со всем семейством═ мытарствовал в Москве,

кое-как═ перебивался═ в общежитии Литинститута,═ куда мне═ великодушно

позволили поселиться ректор Владимир Федорович Пименов═ и═ новый

проректор Александр Михайлович Галанов, заменивший Александра Алексеевича

Михайлова. Вдобавок ко всему еще на вступительных экзаменах со мной

приключилась неизлечимая глазная болезнь,═ и мне и по этой═ причине

учиться было крайне трудно.

═В Курск я наезжал часто. Вначале к невесте,═ потом═ к жене, к сыну, к

старому моему еще по Калининграду другу и поэтическому═ наставнику

Евгению Алексеевичу Шанину, который═ по счастливому стечению обстоятельств

поступил учиться═ в аспирантуру═ именно═ в═ Курский пединститут.═ Само

собой разумеется, что каждый раз я заходил к Евгению Ивановичу.═ Рукописей

своих я ему теперь═ уже не показывал (у него и без меня═ было много забот

с начинающими═ авторами-курянами), доверившись═ во всем═ Сергею Павловичу

Залыгину. Показывал я═ Евгению Ивановичу═ и дарил═ лишь═ журналы═ и

коллективные═ сборники═ с первыми═ своими══ публикациями.══ К его═ отзывам

на эти публикации я относился═ очень серьезно. Евгений═ Иванович был, есть

и останется навсегда═ одним из главных═ моих литературных учителей.

═По моему глубокому═ убеждению,═ право на ученичество надо завоевать. Ни

один серьезный═ писатель═ не будет═ возиться═ и чему-либо═ учить человека,

к═ литературному═ труду══ заведомо непригодного.═ Мне представляется,═ что

право на ученичество═ я у Евгения═ Ивановича═ все═ же завоевал.

═Чему же я научился у него? Евгений═ Иванович═ никогда═ не занимался со

мной═ школьническими═ студиями,═ литературным натаскиванием. Он был моим

Учителем в совсем═ ином,═ высоком══ понимании═ этого═ слова.

═Прежде всего Евгений═ Иванович═ научил═ меня серьезному═ отношению к

писательскому делу. Я навсегда запомнил урок, который═ он преподал

однажды мне и Игорю Лободину. Случилось это,═ когда я уже учился на

четвертом курсе, а Игорь═ институт закончил, ═вернулся в Курск и устроился

работать в областную партийную═ газету "Курская правда". В очередной свой

приезд═ в Курск══ я зашел═ к Игорю в редакцию.═ Мы поговорили с ним═ о

том,═ о сем,═ о литинститутских делах,═ которые═ были═ еще═ свежи в памяти

Игоря,═ об общих друзьях, а потом он вдруг═ и предложил:

═- Давай сходим═ к Евгению Ивановичу!

═- Давай, - простодушно согласился я, радуясь═ предстоящей═ встрече с

Евгением Ивановичем.

═Вскладчину мы купили═ бутылку═ водки (в гости все-таки идем) ═и

направились к дому Евгения Ивановича.═ Игорь═ в те годы стоял═ ближе всех

курян к Евгению Ивановичу,═ был вхож═ к нему═ в любое время═ суток.

Валентина Родионовна, увидев Игоря,═ впустила═ нас, хотя, как мне

показалось, без особого═ радушья.

═- Евгений Иванович дома? - спросил Игорь.

═- Дома, - сдержанно ответила она и указала на комнату-кабинет Евгения

Ивановича.

═Мы довольно нахально прошли туда (как же, осчастливили своим приходом -

два молодых таланта,═ ученика!).

═Евгений Иванович ═сидел за столом═ и сосредоточенно═ что-то═ писал на

стандартном листочке.══ Игорь═ с ходу═ пошел═ в наступление:

═- Вот, Ваня приехал,═ решили═ зайти.

═Евгений═ Иванович резко повернулся к нам,═ потом═ еще резче═ бросил═ в

сердцах═ ручку═ и голосом,═ не предвещающим═ ничего═ хорошего, сказал:

═- Вам наплевать (словечко,═ конечно,═ было произнесено═ покрепче),══ что

я═ пишу!═ Приперлись═ в одиннадцать часов!

═Признаться,═ я прямо-таки═ обомлел═ от этих слов и запоздало стал

раскаиваться═ в душе, что согласился═ на предложение═ Игоря пойти к

Евгению Ивановичу══ с утра═ пораньше. Ведь сам══ я в Литинституте дорожил

каждой минутой (особенно═ в так═ называемые "творческие" (дни, когда

занятий═ не было), чтоб сесть за стол и посочинять, поработать.═ И если в

это время═ в соседних комнатах══ или═ в коридоре═ поднимался═ какой-нибудь

шум, излишне═ громкие разговоры,══ я тоже был крайне═ недоволен,═ пытался

унять═ не в меру══ шумливых══ своих═ соседей.═ А тут, словно═ нашло═ на

меня══ какое═ наваждение, я═ обо всем этом═ в предвкушении встречи с

Евгением═ Ивановичем═ забыл и═ пошел на поводу у старшего своего товарища,

на которого═ Евгений═ Иванович═ возлагал══ тогда══ большие═ надежды и

которому═ многое══ прощал.

═Игорь═ и вправду не очень растерялся,══ начал═ бойко══ объясняться с

Евгением═ Ивановичем,══ ссылаясь опять на═ мой═ неожиданный═ приезд в

Курск,═ но потом═ едва ли═ не обиженно═ сказал:

═- Ну, если═ не вовремя, так мы уйдем!

═- Теперь-то═ чего═ уходить, - немного══ отошел═ в своем══ гневе═ Евгений

Иванович.═ - День все равно испорчен.

═Он отодвинул═ в сторону═ недописанный═ листочек,═ спрятал═ ручку═ и

спросил═ уже совсем═ примирительно:

═- Вы же небось═ не пустые═ пришли?

═- Не пустые! - повеселел Игорь.

═- Красное или белое принесли? (Евгений Иванович водку на старинный

русский═ манер══ всегда═ называл "белым вином".)

═- Белое! - ответил Игорь и, чувствуя, что═ гроза миновала, достал из

кармана═ бутылку.

═Евгений═ Иванович═ сходил═ на═ кухню══ за рюмками═ и═ закуской,

пододвинул══ к дивану══ маленький═ журнальный═ столик,══ и мы

расположились вокруг══ него почти═ уже в полном═ согласии. По крайней

мере, беседа у нас потекла мирно, без упреков со стороны═ Евгения

Ивановича,═ хотя я несколько раз и замечал,═ с каким═ сожалением он

поглядывает на письменный═ свой стол, на недописанный═ листочек.

═После этого памятного мне случая,══ наглядного урока я больше═ никогда═ в

жизни не приходил ни к одному═ писателю с утра,═ не звонил ему (если,

разумеется,═ не было═ на то предварительной договоренности).══ Утренние

рабочие═ часы══ для писателя═ священные, вдохновение═ вещь хрупкая,

достаточно═ одного-единого═ неосторожного═ движения═ или звука - и оно

исчезает.══ Завтра═ вдохновение, конечно, вернется,═ но оно будет уже

совсем═ иным,═ и ты напишешь совсем═ иные, может быть,═ во много раз

худшие слова, чем те, которые написал бы сегодня. Нынче по примеру Евгения

Ивановича я и сам═ требую,═ чтобы═ утром═ никто═ меня не тревожил, не

отвлекал ни непрошеными посещениями,═ ни непрошеными звонками.

Писательское дело, впрочем,═ как и любое═ другое творческое═ дело, занятие

не праздное═ и к нему надо относиться серьезно,═ а иногда═ так и жестко.

═Второе,═ чему научил═ меня═ Евгений Иванович, так это═ выбору═ темы для

рассказа или повести. В конце 80-х годов один из курских исследователей

творчества Евгения Ивановича подсчитал,═ что за 22 года работы он написал

всего 22 рассказа. В год по рассказу. Но ни одного "проходного",

случайного рассказа═ или повести у него не было, все═ в самую═ точку, все

о самых═ болевых═ событиях современной═ ему жизни. Из множества═ сюжетов,

которые,═ несомненно, были, рождались в воображении Евгения Ивановича,═ он

безошибочно═ выбирал═ именно тот, который не написать ═было нельзя. Такое

умение═ и такая═ требовательность,══ увы, даны═ не каждому═ писателю.

═К сожалению, по молодости лет и литературной неопытности я не всегда

следовал═ этому═ золотому писательскому правилу и кое-что написал,

наверное, лишнее, необязательное, но с годами, когда уже начал чувствовать

над собой═ дыхание═ времени,═ пример Евгения Ивановича═ все явственней═ и

явственней═ стоит у меня перед глазами. Нельзя и не надо писать то, чего

можно и не написать!

═Перенял я от Евгения Ивановича═ и еще одну═ особенность, хотя, похоже, и

не до конца. Носов был, если можно так сказать, "чистым писателем". Он

практически не оставил после себя никаких═ статей,═ касающихся тех или

иных вопросов литературы или современной ему жизни. (В отличие, например,

от другого моего═ учителя, Сергея Залыгина,═ у которого таких статей

наберется на два тома.) Две статьи Евгения═ Ивановича, появившиеся в конце

80-х годов:═ "На ближней станции═ сойду..." и "Что же мы перестраиваем?"

вовсе никакие═ не статьи,═ а полновесные══ художественные═ произведения.

Главным в творчестве═ Евгения═ Ивановича было - изображение.═ Именно через

художественное══ изображение он высказывал═ все═ свои═ самые══ наболевшие

мысли,══ не доверяясь═ голой,═ быстротечной═ публицистике, ═к которой═ в

советское время═ так призывало всех писателей═ партийное═ да и

литературное═ начальство.

Однажды Евгений═ Иванович══ за эту свою неискоренимую приверженность к

изображению,═ к высокой художественности в каждом═ слове═ даже поплатился.

Шел один из последних при советской═ власти съездов Союза писателей (VI

съезд Союза писателей═ РСФСР, 11-14 декабря 1985 г.).═ Всем, кто

присутствовал═ на нем,═ этот═ съезд запомнился═ тем, что═ делегаты, часто

подстрекаемые═ будущими (апрелевцами", "захлопывали"═ одного═ за другим

выступающих,══ то есть═ поднимали настоящий═ шквал,═ бурю═ аплодисментов,

если в речи═ оратора═ им что-то начинало не нравиться. Первым в буквальном

смысле═ этого═ слова═ согнали═ с трибуны Михаила═ Алексеева, который (и

наверное,══ по праву) много лет подряд открывал писательские съезды═ и

пленумы вдохновенной═ своей═ речью,═ давал им настрой. За═ Михаилом

Алексеевым последовали многие другие═ писатели. Больше всех досталось,

пожалуй, Егору Исаеву.═ Так он и сам был в этом виноват.═ В секретариате

Союза═ писателей═ Егор═ Александрович отвечал═ за поэзию и, разумеется,

стал говорить о ее достоинствах и═ недостатках.═ Оно, может, и═ ничего,

может, зал и смирился═ бы═ со всеми═ достоинствами и недостатками

современной═ поэзии, но где-то на половине═ своего выступления Егор

Исаев,══ зная, как болезненно относятся══ поэты к тому,═ если═ их имя не

будет═ упомянуто═ в речи═ на съезде,═ начал зачитывать бесконечно длинный

список поэтов,═ которые, на его взгляд, в═ отчетный период══ работали

особенно плодотворно. Где-то на одной═ трети поистине═ поминального этого

списка═ в зале══ поднялся══ и с угрожающей═ силой═ стал══ нарастать шквал

аплодисментов.══ Егор Исаев══ держался═ до последнего. Стараясь

перекричать громовым ══своим═ голосом═ этот шквал, он называл фамилию за

фамилией.═ Но все═ тщетно,═ в конце═ концов вынужден═ был═ прервать═ свое

выступление═ и уйти═ с трибуны.

═На следующий день на вечернем══ заседании═ съезда══ было═ предоставлено

слово═ Евгению Ивановичу.══ По первым═ фразам═ его речи═ я понял,═ что

несдобровать и ему. Евгений═ Иванович═ и здесь═ остался══ верен себе,

остался "чистым═ писателем". Заранее══ написанная его речь═ менее═ всего

была похожа═ на═ призывно-публицистическое═ выступление. В каждой своей

фразе Евгений═ Иванович живописал,═ как живописал все═ свои рассказы═ и

повести,═ то есть═ построил═ ее по всем═ правилам═ художественного

произведения.

═До предела═ наэлектризованный═ зал═ не был в состоянии═ воспринять эту

художественную речь. Вначале═ раздались═ не очень═ уверенные═ еще═ хлопки

в задних, "апрелевских"═ рядах,══ потом их подхватили═ и в партере

Колонного зала═ Союзов, где═ съезд проходил. Оглядев колонно-мраморный

зал, я с грустью заметил, как в неистовстве отбивают═ себе руки многие═ из

тех мнящих══ себя писателями═ людей,══ которым Евгений Иванович по чистоте

своего сердца═ и снисхождению помогал выходить═ в эти═ полуписатели.

Перекричать взбунтовавшийся зал (о, русский бунт, бессмысленный и

беспощадный!) Евгений Иванович даже и не подумал. Он молча собрал свои

листочки и ушел═ в задние ряды═ президиума, где═ всегда и занимал═ себе

место во время═ съездов и пленумов.

═В перерыве я подошел═ к Петру Георгиевичу Сальникову, в те годы

ответственному секретарю Курской═ писательской организации и ближайшему

другу Евгения═ Ивановича (ныне тоже уже покойному) и═ встревожено

спросил:

═- Евгений Иванович небось переживает?

═- Его этим не возьмешь! - усмехнулся═ Петр═ Георгиевич.

═И это было═ истинно так. Сила характера у Евгения Ивановича═ была такова,

что подобными═ "бунтами" поколебать его не удавалось никому.

═Вообще Носов и в советские времена, и в постсоветские не очень вписывался

в общий═ писательский строй.═ Его по заслугам вроде бы и═ привечали,

сажали в президиумы, давали═ премии, но он на все эти═ приманки не

поддавался, жил как-то наособицу,═ локтями никого═ не распихивал, к славе

и должностям не рвался. Главным у него═ было - писание. Этому я и учился у

Евгения Ивановича. Должности, награды (заслуженные═ и незаслуженные) - все

проходит,═ остается же только те, что═ удалось═ тебе при жизни═ написать.

Хотелось бы, конечно,═ чтобы,═ как у Евгения Ивановича,═ осталось в живой

читаемой новыми поколениями═ литературе,═ а не только═ в ее истории. Но

это уж кому что народу написано.

═На VI съезде Союза писателей РСФСР не "захлопали", кажется,═ одного

только Валентина Распутина. Но он был═ многоопытным═ оратором. Заранее

писал и потом═ страстно═ произносил речи о насущных, животрепещущих

проблемах жизни,═ поступаясь в них, конечно,══ художественностью.═ Тоже

пример═ великий и поучительный.

═В 1973 году худо-бедно, но многострадальная моя учеба в Литинституте

закончилась. Встал вопрос - что дальше? где обосновываться? как жить? Увы,

ехать мне было═ некуда, никто меня нигде═ с распростертыми объятиями не

ждал. На родину, в Чернигов,═ ехать не имело никакого═ смысла: я никогда

не был═ связан═ с Черниговом, с его═ писателями,══ знал, да и то лишь

понаслышке, два-три имени писателей-земляков. К тому же, будучи

украинцем, я писал═ на русском═ языке,══ а это даже в те крепкие═ еще

советские══ годы на Украине в писательской═ среде═ не особенно

приветствовалось.═ Работать мне в Чернигове═ да и жить с семьей═ было

негде.

═Оставался Курск. Однако═ и там вставали═ все те же═ вопросы:═ жилье и

работа. Родители═ жены жили═ в малюсеньком═ частном доме площадью всего═ в

12 квадратных метров. Меня═ с женой═ и═ сыном═ на═ эту═ площадь вряд ли

могли═ прописать, а без═ прописки═ по тогдашним советским═ законам═ никто

тебя═ ни на какую═ работу не возьмет.═ Да и рассчитывать я мог в лучшем

случае═ на должность литсотрудника═ в какой-нибудь заводской

многотиражке.═ У меня же заниматься газетной═ работой не было ни малейшего

желания (да и умения тоже),═ я ею был сыт еще по Гвардейску.═ Мне

мечталось о жизни═ и работе═ писательской:═ в издательстве═ или═ в

журнале.═ Тем более, что я обрел и некоторый опыт этой работы. Начиная с

третьего курса Литинститута я сотрудничал═ по рекомендации═ и просьбе

Сергея Залыгина с "Нашим современником", писал там внутренние рецензии

на "самотечные"═ рукописи, а потом проходил и преддипломную практику.

Конечно, я с удовольствием пошел бы работать, к примеру,═ столяром.══ Дело

это я немного═ знал,═ был увлечен им и даже═ подрабатывал на четверть

ставки столяром в общежитии═ Литинститута,═ вставлял выломанные ретивыми

поэтами и прозаиками═ замки и выбитые окна. Но все по тем же суровым

советским═ законам═ человека═ с высшим образованием на физическую работу

не брали. Это═ строго преследовалось да, кажется,═ и каралось.

═Многие═ мои товарищи по Литинституту решили═ все эти проблемы═ давно

испытанным и надежным способом.═ По любви или не совсем по любви они

женились (кое-кто═ так даже и по второму разу) на москвичках,═ заимели

сразу и жилплощадь и литературную работу, которой═ в Москве═ было хоть

отбавляй.═ Я же женился═ по любви не на москвичке.

═В общем, начались мои тяжкие послеинститутские═ мытарства. (Более

подробно═ о них в главе "Сергей Залыгин".) Было мне на ту пору уже

тридцать лет - возраст═ не юношеский, пора задумываться о жизни всерьез и

определяться в ней═ основательно...

═Я и задумался. Впрочем, я═ и раньше сложа руки не сидел, прикидывал и так

и этак,═ где бы═ обустроиться. Мне заинтересованно и искренне═ помогали═ в

этом═ и Сергей═ Залыгин, и Сергей═ Викулов, и═ Владимир═ Пименов, и

Александр═ Галанов,═ тогдашний проректор Литинститута, и Владимир

Еременко-старший, который═ в те годы═ работал═ инструктором═ ЦК партии═ и

которого Сергей═ Залыгин══ знал еще═ по Новосибирску.

═В конце═ концов═ именно═ Владимир═ Еременко═ и нашел═ мне═ место

литсотрудника═ в партийной газете══ в городе═ Иваново.═ Я слетал туда на

самолете,═ встретился с главным═ редактором═ газеты,═ человеком,═ как═ мне

показалось,═ очень доброжелательным и чутким (к сожалению,═ фамилии═ его я

не═ запомнил).═ Он пообещал, что═ возьмет══ меня═ в газету для начала═ на

должность выпускающего (что═ это такое, я понятия не═ имел,═ в районной

газете такой═ должности═ не было)═ и предоставит комнату═ в═ общежитии.

Иного выхода══ и пристанища═ у меня═ не было,═ я во всем═ согласился═ с

главным═ редактором, заполнил═ даже "Листок═ по учету═ кадров", но

выпросил═ себе две недели сроку,═ чтобы═ съездить═ в Курск══ за семьей.

═Само собой разумеется, что в Курске я пришел к Евгению Ивановичу, рассказал

ему обо всех своих═ мытарствах═ и о намерении═ ехать═ в Иваново.═ Евгений

Иванович═ внимательно выслушал меня,══ задумался, а потом со всей

откровенностью══ сказал:

═- Езжай-ка ты действительно═ в Иваново, а здесь ты навсегда═ останешься

Ваней.

═Слова═ были═ суровые, но═ Евгений═ Иванович═ хорошо═ знал═ обстановку═ в

Курской══ писательской═ организации══ да и в Курске═ в целом,═ легко

просчитал═ дальнейшую══ мою судьбу: стать═ Иваном═ Ивановичем═ в Курске

мне пришлось бы═ нескоро,═ если═ только═ вообще═ пришлось бы. Я согласился

с ним,══ занял сто═ рублей,═ поскольку══ был═ без гроша в кармане:═ мы

выпили═ по рюмке═ и распрощались, не═ зная,═ когда═ и при каких

обстоятельствах══ нам еще═ случится══ встретиться.

═Но все═ обернулось совсем не так, как═ мы загадывали с Евгением

Ивановичем═ при прощании. И был═ в этом══ повинен в═ первую очередь══ он.

═На следующий день, не помню═ по какому═ случаю,═ я зашел═ в═ писательскую

организацию══ к Михаилу═ Михайловичу Обухову,══ который═ был═ тогда

ответственным═ секретарем. О моем══ намерении═ ехать в═ Иваново═ он,

оказывается, уже знал.═ Накануне══ поздно═ вечером══ ему позвонил

Евгений Иванович══ и рассказал══ обо всем═ этом.

═- Как это так?! - начал═ волноваться══ и даже═ негодовать══ старый

писатель═ и потомственный донской═ казак═ Михаил Михайлович. - Мы тебя

направляли в Литинститут,═ вызывали══ каждый год═ на семинары молодых,

растили,═ можно сказать, а ты═ теперь уезжаешь═ в Иваново!

═- А что же мне═ делать?! - попробовал═ сопротивляться я,══ хотя═ никакой

моей вины══ в таком═ положении═ дел вроде бы и═ не было.

═- А вот что! - еще═ больше══ разволновался═ и распалился═ Михаил

Михайлович. - Мы сейчас══ пойдем═ в═ горисполком═ к Баранову, договоримся

насчет═ квартиры тебе,══ а потом═ поищем═ и работу.═ В Иваново══ мы тебя

не отпустим!

═Кто такой═ Баранов и какой═ властью═ он обладает (кажется, был он то ли

председателем горисполкома, то═ ли одним═ из замов═ председателя,

ведавшего квартирными делами), я═ не знал, но предложением Михаила

Михайловича соблазнился.═ Признаться по правде,═ ехать мне═ в Иваново не

хотелось. Душа═ к нему не лежала:═ город═ показался═ каким-то замшелым,

скучным.══ Курск═ был много═ роднее:══ я═ знал═ его уже более десяти═ лет,

здесь═ жили═ родители═ жены,══ все-таки на первых порах какая-никакая

опора, с голоду и═ холоду═ помереть не дадут.═ Не хотелось мне

расставаться и с Евгением═ Ивановичем.═ ═Вряд ли, думалось мне,═ обрету═ я

в Иваново══ такого══ наставника и учителя. В общем,═ терять в Курске═ мне

было═ что...

═Еще═ немного═ посомневавшись,═ я в конце═ концов дал согласие═ Михаилу

Михайловичу сходить═ на прием══ к всесильному═ этому═ Баранову.

═Михаил Михайлович,═ человек══ неумный,═ горячий,══ повеселел,══ сразу

стал названивать═ куда-то═ по телефону и,═ к моему═ немалому═ удивлению,

быстро договорился══ с Барановым о встрече.

═Горисполком═ находился═ всего в двух минутах══ ходьбы═ от писательской

организации, и═ вскоре═ мы с Михаилом Михайловичем уже сидели═ в приемной

грозного горисполкомовского начальства.═ Дожидаясь,══ пока═ нас вызовут в

кабинет,══ Михаил Михайлович рассказал одну═ поучительную веселую═ байку

(после ее не раз═ передавали═ из уст═ в уста═ курские═ и белгородские

писатели).═ Много═ лет═ тому назад═ именно в этот═ самый═ кабинет,═ именно

к этому═ Баранову═ и точно═ по═ такому же,═ как═ нынче,═ квартирному

вопросу═ он приводил═ Валентина═ Овечкина.═ Знакомясь,═ хозяин кабинета

назвал свою фамилию:

═- Баранов.

═- Овечкин, - ответил Овечкин.

═Хозяин кабинета═ весь побагровел,═ восприняв ответ как оскорбление,

непочтительный розыгрыш, и═ вопрос═ решен не был.

═У меня═ фамилия, к счастью, была═ иная, так что на кое-какую═ удачу═ мы с

Михаилом Михайловичем могли надеяться. Хотя и то надо сказать, что до

Валентина═ Овечкина мне было недосягаемо далеко.

═Едва войдя в кабинет,═ Михаил═ Михайлович═ сразу═ пошел на═ Баранова в

наступление: горячо═ и страстно═ изложил═ нашу═ просьбу,═ делая упор═ на

то, что═ молодым═ талантливым═ писателям надо═ помогать. Я же, по его

словам,═ был, конечно, самым═ талантливым и подающим═ надежды из курских

начинающих══ писателей:═ рассказы═ мои публиковались в центральных

журналах,══ выходили═ в коллективных═ сборниках,═ а сейчас═ в Воронеже, в

Центрально-Черноземном═ книжном══ издательстве,═ готовится к выпуску, уже

отдельная,═ книга.═ Баранов═ выслушал═ нас очень═ внимательно,══ во всем

согласился═ с Михаилом══ Михайловичем,═ что═ молодых надо═ поддерживать и

опекать,══ и пообещал═ решить вопрос═ положительно, в мою пользу.

═Бог ты мой,═ каким═ наивным человеком═ я тогда═ еще был,═ хотя,═ казалось

бы, жизнь меня к тридцати годам уже кое-чему═ и научила. Я поверил Баранову,

и прежде═ всего,═ наверное, потому, что очень уж═ хотел поверить. Это

много позже, уже в Воронеже, не раз и не два встречаясь══ с чиновниками

самых разных уровней,══ я понял,═ что у них══ существует,═ выработалась

годами своеобразная═ форма═ общения═ с назойливыми просителям, которую

можно назвать: "отказ═ обещанием".═ Они выслушают═ вас внимательно,

наобещают═ с три короба,═ обнадежат═ и повелят в конце══ разговора

позвонить через две═ недели. Срок═ две═ недели══ тоже уловка═ и═ хитрость,

на которую, увы, клюют═ многие: вроде бы и не много,═ но и не мало для

решения═ вашего насущного, злободневного вопроса. Убедительности ради они

даже═ дадут вам номер (в советские═ времена)═ тайного, предназначенного

только═ для общения═ начальства═ между═ собой═ телефона-"вертушки",═ а═ в

постсоветские - личного сотового══ "мобильника".══ Вы терпеливо═ ждете две

недели,═ а потом робко═ начинаете═ звонить.══ Но неизменно попадаете═ на

секретаршу, которая═ много══ грознее═ самого══ начальника.═ Она сурово

вам ответит, что он занят,══ что у него совещание, люди,═ или═ что его

буквально две═ минуты═ тому назад══ вызвали══ к более═ высокому

начальству,══ в обком══ партии══ или в облисполком,══ а нынче═ так в

администрацию,═ или═ что═ он в отъезде, в срочной══ и неотложной

командировке═ и будет═ лишь на следующей═ неделе.═ И так далее, и тому

подобное...═ Не═ поможет ни═ "вертушка",═ ни═ "мобильник". "Вертушка"

будет═ переключена═ все на ту же═ секретаршу, а═ "мобильник",══ и того

изобретательней,══ передан═ личному══ шоферу.═ А уж═ с шофером вы и вовсе

ни до═ чего не договоритесь...

═Но всю эту═ чиновничью══ науку══ мне придется═ познать═ много позже,═ а

тогда═ я курскому═ градоначальнику═ крепко═ поверил.═ Посовещавшись дома

с женой,═ я решил, что менять═ шило на мыло, Курск на Иваново, не стоит. С

легким═ сердцем дал я═ отказную телеграмму главному═ редактору═ ивановской

газеты═ и═ вознамерился══ навсегда══ осесть в Курске рядом═ с Евгением

Ивановичем.

═Но, как говорится,══ скоро═ сказка═ сказывается,══ да═ нескоро═ дело

делается.═ Никто никакой квартиры═ или хотя бы комнатенки═ в общежитии мне

давать, конечно же, не═ собирался, не собирался═ особо хлопотать и о моем

трудоустройстве,═ хотя, если бы═ мне подвернулась═ сколько-нибудь

пригодная работа,═ я мог═ бы взять в Литинституте направление═ и═ тогда

уже претендовать═ со временем═ на жилье═ как молодой═ специалист.

═Писательская организация, Михаил Михайлович Обухов, Евгений═ Иванович как

могли═ хлопотали═ обо мне, обращались в разные═ инстанции,═ но═ ничего

из их хлопот не получалось. Долгое время═ никак не мог═ решиться,

казалось бы, столь простой═ и обыкновенный, но для═ меня тогда едва═ ли не

самый═ важный═ вопрос - прописка.═ Несмотря на═ все═ ходатайства═ и

просьбы меня не хотели═ прописывать в дом к собственной жене,═ ссылаясь на

отсутствие там необходимых санитарных═ норм═ жилплощади. На всю жизнь═ я

запомнил начальника паспортного═ стола Ленинского═ района═ города Курска.

В 1962 году, когда═ я только поступил═ в Курский═ пединститут и пришел═ в

паспортный═ стол прописываться═ в общежитие, он был в звании═ старшего

лейтенанта, теперь же, спустя═ одиннадцать лет, дорос до═ майора,

огненно-рыжий,═ располневший и непробиваемый. На все мои═ заявления,

подкрепленные═ ходатайствами из писательской организации, он накладывал

одну и ту же безупречную резолюцию: "Прописать не предоставляется

возможным".══ Вот был═ чиновник, вот был продукт═ советской══ чиновничьей

школы (впрочем,═ сейчас═ есть и═ похлеще)!══ Никак═ к этой═ резолюции═ не

придерешься,═ никак═ и ничем═ ее═ не расшатаешь,═ все═ сказано

определенно═ и═ безоговорочно: "не предоставляется возможным". В 90-е годы

я отдал должок этому чиновнику (он, может и═ до генерала дослужился),

описал его, как умел,══ в романе═ "Забытое время".

И все-таки непробиваемо-зловредного═ майора═ мне удалось победить.

Писатели вышли на начальника областного паспортного══ стола, полковника, и

тот написал═ на моем═ заявлении═ совсем иную═ резолюцию: "Прописать ввиду

исключения". И всего-то!═ А ведь═ от этой═ простой и, в общем-то, не

нарушающей═ никаких══ законов═ и═ уложений═ резолюции═ зависела, да еще

как, судьба═ человека.═ Правда, мой майор═ постарался поначалу и этой

резолюции не заметить и принялся начертать═ рядом═ с ней═ свой,═ так

полюбившийся ему вердикт: "Прописать не предоставляется возможным",

но потом все-таки вынужден═ был подчиниться═ приказу═ своего

непосредственного начальника.

═Прописавшись, я стал искать═ работу═ и═ жилье═ уже более═ настойчиво,

хотя═ порой═ доходил до═ полного═ отчаяния. И Бог его знает, чем бы

закончилось═ это мое═ отчаяние, если═ бы однажды не случился═ у═ нас с

Евгением Ивановичем, казалось бы, совершенно══ обыденный,══ веселый═ даже

разговор. Но он встряхнул меня ═и заставил посмотреть═ на все житейские

беды и невзгоды═ как-то═ совсем по-иному, более просто и═ смиренно.

═Несмотря на все═ сложности положения и бесконечные══ хождения═ по городу

в поисках работы═ и жилья,═ я старался, не═ пропуская ни единого дня,

писать. Душа═ горела, сюжеты в моей═ воспаленной═ голове═ теснили══ один

другого,══ просились═ на бумагу.══ Дома в двенадцатиметровой═ квартире,

в присутствии═ тещи, тестя,══ жены═ и═ трехлетнего сына═══ писать не было

никакой═ возможности, и═ договорился══ с Михаилом══ Михайловичем

Обуховым, что он по утрам будет оставлять мне═ ключ══ от писательской

организации, где═ в это время тихо═ и безлюдно.

═И вот однажды,═ часов, наверное,══ в десять,══ я отрешенно брел,

обдумывая═ очередной═ сюжет, по Красной═ площади города═ Курска.══ На

самом═ подходе═ к═ писательской организации═ мне вдруг нежданно-негаданно

повстречался═ Евгений═ Иванович.══ Шел он совсем═ не так, как я, в═ каждом

его шаге══ чувствовались══ твердость, уверенность и сила.═ Мы

поздоровались.══ Евгений═ Иванович═ глянул═ на меня══ с каким-то особым

вниманием, сразу═ все понял,═ обо всем догадался, но не стал══ бередить

мне душу══ советами и═ наставлениями, я сказал═ удивительно═ просто,

по-товарищески, будто═ мы═ были═ с ним═ ровесники:

═- Давай═ выпьем!

═Заманчиво мне было═ откликнуться на это═ предложение═ Евгения═ Ивановича,

посидеть═ с ним где-нибудь══ в уютном═ кафе══ или в той же писательской

организации,══ где не раз нам с ним═ в кругу═ курских══ писателей

выпивать приходилось.══ Но было утро, святое═ для писателя═ время═ (сам же

Евгений═ Иванович меня этому═ и научил),═ и я отказался:

═- Нет, Евгений═ Иванович,══ работать══ иду.

═- Пусть они═ работают! - весело═ засмеялся, решив, наверное, все-таки

одолеть ═мое═ сопротивление═ Евгений═ Иванович.

═- Кто - они? - не понял═ я его загадки.

═- Евреи, - еще═ сильнее═ рассмеялся═ Евгений═ Иванович. - Они═ все время

работают. А мы будем═ отдыхать.

═Я тоже невольно рассмеялся══ и начал═ уже колебаться в своей═ решимости:

не часто все-таки выпадают═ мне такие минуты, чтоб один═ на один═ посидеть

за столом═ с Евгением═ Ивановичем, побеседовать по душам.═ Ради═ этого,

может,═ стоило бы═ и═ пожертвовать══ одним═ рабочим утром.═ Но настроение

Евгения═ Ивановича═ уже переменилось.═ Он, еще раз глянув на меня,

спросил совсем══ уже иным═ тоном,══ серьезно и озабоченно:

═- А что, если═ задел?

═- Есть, - ответил я, весь во власти═ нового,═ безраздельно владевшего

мной в последние дни сюжета.

═- Ну тогда ═иное дел, - отпустил меня с миром═ Евгений═ Иванович. - Иди

работай!

═Встреча и разговор═ действительно═ самые═ рядовые,═ обыкновенные, но вот

же═ запали═ мне в душу,═ заставили═ как-то по-новому взглянуть═ на

бедственное свое положение, укрепиться в вере,═ что все═ как-нибудь

образуется.══ Взять того же═ Евгения═ Ивановича,═ мало ли═ он натерпелся в

жизни,═ мало═ ли═ настрадался?!══ В семнадцатилетнем═ возрасте═ попал на

войну,═ был тяжело ранен,══ едва-едва остался жив, потом═ долгие годы

мытарствовал в Казахстане да и, вернувшись в═ Курск,═ не═ сразу обрел

нынешнее══ свое независимое══ положение,═ а не одно═ десятилетие за гроши

работал═ художником═ в комсомольской═ газете "Молодая гвардия",═ писал же

лишь урывками,══ по ночам.══ Но все═ прошло,═ обустроилось, и теперь

Евгений═ Иванович══ один═ из лучших писателей═ в России.══ Главное,═ не

терять═ духа, уверенности═ в себе.

═Вскоре═ и вправду жизнь═ моя начала═ как-никак═ налаживаться.═ Нам с

женой═ удалось═ снять на улице═ Пионерской═ донельзя═ заброшенный флигель

с печным═ дымным отоплением, без═ воды═ и всяких прочих удобств.═ Но мы

были═ несказанно рады═ и ему, все-таки═ отдельное жилье, без постоянной

опеки родителей,═ которые,═ конечно же, от нашего нашествия═ уже порядком

устали. Первой═ работу нашла═ жена. Вначале═ она═ устроилась═ в

библиотеку, а спустя═ короткое═ время - уже по═ художественной своей

специальности═ в "Дом═ народного творчества".═ Сына═ нам удалось

определить═ в детский сад.══ Нашлась наконец══ работа и мне. Правда,

несерьезная,═ не по душе═ мне и═ не═ по сердцу, которой═ я тяготился═ и с

которой═ сбежал═ через две═ недели.═ Меня═ взяли═ работать══ в "Дом

культуры"══ курского завода═ "Прибор"═ на должность═ заведующего═ детским

сектором.══ Педагог═ из меня никудышный (я это понял═ еще по═ доармейской

своей═ работе══ учителем═ в сельских школах на Украине),═ ничего в═ этом

детском═ воспитательном═ деле я не═ знал═ и не умел.══ Да и стоило═ ли

заканчивать═ Литературный═ институт,═ чтобы═ заведовать детским сектором,

развлекать ребятишек.═ По крайней мере,═ мне тогда══ так═ думалось, и я

продолжал настойчиво══ искать другое══ применение═ своим══ недюжинным

силам и═ познаниям.

═И наконец мне═ все-таки══ повезло═ всерьез═ и═ надолго.══ Виной тому

стала══ моя редакторша══ в Воронеже══ в Центрально-Черноземном═ книжном

издательстве Инна═ Андреевна═ Сафонова (кстати,══ курянка═ по рождению). В

издательстве═ у меня тогда уже═ складывалась═ первая═ книга═ прозы.══ Я

часто звонил═ по этому══ поводу═ Инне Андреевне,═ с которой═ познакомился

еще год═ тому назад,══ когда прилетел═ из Москвы══ в Воронеж═ для

переговоров по поводу══ издания═ книги. Во═ время═ одного══ из═ телефонных

собеседований═ Инна═ Андреевна═ и сказала═ мне,══ что в═ журнале "Подъем"

ищут заведующего═ отделом═ прозы. Упустить этого══ случая я не мог, тут же

позвонил═ Сергею Павловичу═ Залыгину,══ тот Владимиру═ Еременко,═ Еременко

- заведующему отделом═ культуры═ Воронежского обкома партии═ Евгению

Алексеевичу═ Тимофееву. Из Литинститута в обком═ партии═ да, кажется, и

главному редактору журнала═ Виктору Михайловичу═ Попову позвонил

проректор═ Александр══ Михайлович Галанов.

═Виктор═ Михайлович═ Попов,═ который═ только-только сменил═ на должности

главного═ редактора═ Федора═ Сергеевича Волохова, меня, понятно, не знал,

не знал═ его, к═ сожалению,═ и я.══ Но зато меня хорошо знал═ заместитель

главного редактора═ Александр═ Иванович Гридчин. Мы═ с ним═ едва ли не

ежегодно═ встречались в Курске══ на совещаниях молодых═ писателей.═ Он мою

кандидатуру═ поддержал (спасибо ему за это═ великое!),══ и вот с декабря

1973 года, взяв═ направление═ в Литинституте, перебрался в Воронеж.

═Меня там ожидали тоже═ немалые═ проблемы═ и с жильем, и с детским садом

для сына, и с работой═ для жены. Но главное - появилась═ у меня работа по

прямой═ моей═ специальности, по сердцу, душе═ и по возможностям,═ хотя═ и

невыносимо═ трудная═ для тяжелобольных моих глаз.══ Но тут═ уж надо═ было

терпеть...

═Начав═ жить и работать в Воронеже,══ я связей═ своих═ с Курском═ и

Евгением Ивановичем═ не потерял. Переписывались мы с ним═ крайне══ редко,

за все═ тридцать═ лет, может,═ и обменялись══ всего══ десятком═ писем. А

вот по телефону═ переговаривались═ очень часто. У нас даже установился

своеобразный═ ритуал,═ с которого══ всегда═ начинался═ разговор. Я звонил

Евгению═ Ивановичу═ в Курск,══ и как только═ он брал трубку,══ всегда

говорил═ одно и то═ же:

═- Здравствуйте, Евгений═ Иванович!══ Иван═ Евсеенко - Воронеж!

═- Здравствуй,═ Иван Евсеенко - Воронеж, - так же неизменно отвечал и

Евгений═ Иванович.

═И начиналась═ у нас задушевная, порой так и длинная беседа. Чаще═ всего,

разумеется, она касалась дел═ литературных. Евгений═ Иванович был членом

редколлегии журнала═ "Подъем", и═ хотя═ столь деятельного участия═ в ее

работе, как, скажем,══ в работе═ редколлегии "Нашего современника",══ не

принимал, но и не═ сторонился ее. Я иногда═ посылал═ ему рукописи══ для

прочтения.══ Рецензий на них, правда,═ не требовал, обходился═══ одним

устным═ разговором,══ спрашивал его═ мнение══ о курских,══ знакомых══ мне

и═ пока незнакомых литераторах.═ Суждения═ Евгения═ Ивановича═ были

откровенными и честными. Иногда═ он без всяких обиняков═ мог сказать═ о

каком-нибудь начинающем═ малоталантливом═ авторе,═ который══ донельзя

надоел══ своими═ претензиями и ему═ в Курске,═ и нам в редакции:

═- Гони═ ты═ его,═ прохиндея!

═А иногда, наоборот, с жаром═ и немалой═ заинтересованностью рекомендовал

мне поистине═ талантливого, подающего большие═ надежды══ молодого

писателя:

═- Парень вроде бы═ стоящий,═ надо поддержать!

═И как-то═ так всегда═ получалось, что тот начинающий, чрезмерно═ мнящий

о себе автор, которого══ Евгений══ Иванович══ нелицеприятно═ обозвал

"прохиндеем",══ таковым и оказывался.══ Не успеешь═ вернуть ему═ далекую

от совершенства рукопись (как правило,══ с довольно═ обстоятельным

разбором),══ как он тут же═ строчит на тебя═ жалобу-донос═ в обком

партии,═ а то и куда повыше.══ А тот молодой писатель,═ которого Евгений

Иванович═ советовал═ поддержать, был═ действительно человеком талантливым,

стоящим.══ Не одного и не двух═ таких══ писателей═ мы с Евгением

Ивановичем══ общими═ усилиями══ вывели в═ люди,══ помогли═ с первыми,

определяющими═ всю их дальнейшую судьбу══ публикациями.═ Даст Бог, нам на

том свете═ за это воздастся.

═Общение наше с Евгением═ Ивановичем в те годы═ одними═ только

телефонными══ разговорами,═ понятно,═ не ограничивалось.══ Время от

времени═ я наезжал══ в Курск:══ то по каким-нибудь неотложным делам═ к

родителям═ жены, то на ежегодные,═ проводимые═ чаще всего в декабре

совещания молодых писателей. Теперь уже═ руководителем═ семинара═ прозы.

═Курские эти совещания молодых писателей я помню═ до сих пор. Были они

одновременно и деловыми, взыскательными, и веселыми, праздничными.═ Куряне

умели создавать═ на совещаниях поистине═ дружескую,═ товарищескую

атмосферу. Объединяющей══ фигурой═ и во время семинарских занятий═ и

вечером, во время дружеских застолий, был═ всегда Евгений═ Иванович.══ При

обсуждении рукописей он проявлял себя человеком удивительно тактичным и

доброжелательным. Даже═ в самом, казалось бы, безнадежном рассказе═ умел

найти═ что-нибудь хорошее, по-писательски восхититься═ удачной══ фразой, а

то и одним-единым словом═ и таким═ образом═ поддержать автора, которого и

его товарищи по семинару,═ и мы, менее═ опытные,═ чем Евгений═ Иванович,

руководители,═ раскритиковали в пух и прах.═ Жаль, что у меня═ тогда═ не

хватило═ ума (да и, увы,═ глаз),═ чтоб═ записать все═ суждения ═и мысли

Евгения═ Ивановича, его основательно-мастерские═ разборы═ произведений

молодых писателей.

В товарищеских застольях,═ в дружеских пирушках Евгений Иванович тоже был

душой═ всей компании. Он любил эти═ застолья, любил═ посидеть в кругу

друзей,═ уже одним═ только═ своим═ присутствием═ превращая любое═ сидение

в праздник.

═В застолье, в выпивке═ разные═ встречаются═ люди. Одни, не успев═ выпить

рюмку-другую, начинают═ стенать,═ плакаться═ в жилетку;═ другие, наоборот,

буянят,═ затевают скандалы, а то и драки.══ Но есть═ и третьи,═ подлинно

русские═ люди,═ которые══ сходятся═ с друзьями══ за столом═ для

задушевной═ беседы,══ для═ праздника. Именно═ таким═ и был═ Евгений

Иванович.

═В общении с людьми═ он всегда держался══ с достоинством, выказывая к

собеседнику═ уважение и какой-то═ природный,═ редкостный такт. Но

несколько раз мне доводилось видеть═ Евгения═ Ивановича═ во гневе,══ и тут

сила его подлинно русского═ характера═ проявлялась═ особенно═ зримо,══ и

не дай Бог было═ попасться ему═ под руку во время═ этого══ гнева.

(Впрочем, отходил Евгений═ Иванович═ тоже быстро.)

═Весной═ 1973 года═ в преддверии═ государственных экзаменов══ в

Литинституте═ я приехал═ по очередной═ какой-то своей надобности═ в Курск,

как всегда, зашел в писательскую организацию, в "конторку" (так ее любовно

называли═ курские═ писатели═ из окружения═ Евгения═ Ивановича) и

неожиданно═ нарвался═ на праздник. У Евгения═ Ивановича═ как раз вышла в

Москве═ в издательстве═ "Советская Россия"═ большая книга (кажется,═ в нее

были═ включены═ все написанные═ к тому═ времени══ Евгением═ Ивановичем

рассказы═ и повести) "Шумит луговая овсяница".══ Евгению Ивановичу

только-только══ прислали═ авторские═ экземпляры, и он по этому поводу

решил устроить═ праздник.═ (Теперь подобные═ застолья-праздники

называются═ нерусским,═ царапающим═ и оскорбляющим═ слух словом

- презентация.)

═Народу═ набралось═ не так уж чтоб═ и много,═ но человек═ десять═ было:

Николай═ Юрьевич Корнеев,═ Михаил Еськов, Игорь Лободин,═ я, грешный, еще

кто-то═ из курских писателей.══ Возникли═ два═ художника, по-видимому

близко знакомые═ Евгению Ивановичу по временам его работы═ тоже

художником в газете═ "Молодая═ гвардия".══ Пока═ женщины,═ секретарь и

бухгалтерша, хлопотали над столом, Евгений═ Иванович══ принялся

подписывать═ всем и═ вручать книги.═ Он неподдельно радовался═ выходу

этой, впервые═ в его жизни══ столь объемной═ книги, ему═ очень нравилось,

как она оформлена, в═ уголке══ солнышко,═ а под ним═ в обрамлении═ луговых

цветов и трав═ героиня═ рассказа══ "Варька". Чуть-чуть══ смущало═ Евгения

Ивановича═ лишь то, что обложка═ книги═ была беленькой.

═- Мараться будет при чтении, - несколько раз искренне═ сокрушался он,═ но

тут же═ и успокаивал═ себя: - А═ и ладно, пусть марается,═ лишь бы

читалась.

═Подписал═ Евгений═ Иванович══ книгу═ и мне.══ Вспомнил═ вдруг мое,

запавшее, видимо, ему в душу "Сено": "Спасибо══ тебе═ за═ "Сено",═ на

которое══ легко═ ложиться, да жестко спать". Как мне было не радоваться

такой═ надписи, такой═ оценке Евгением═ Ивановичем═ первых моих, в

общем-то еще только═ пробных рассказов. Я и радовался,═ предвкушая,═ как,

вернувшись в Москву,═ буду читать и перечитывать══ дареную книгу Евгения

Ивановича, честолюбивого загадывать, что, может быть,═ и мне═ когда-нибудь

удастся написать═ хотя═ бы один такой рассказ,═ как у Евгения═ Ивановича.

═Подарил Евгений═ Иванович книги═ и своим друзьям-художникам.

Они благодарили его, с повышенным, профессиональным интересом═ обсуждали

оформление, то соглашаясь,═ то не соглашаясь с Евгением═ Ивановичем, что

белая═ ее обложка при чтении═ будет слишком═ "мараться".

═Стол═ к тому времени был уже готов,══ все дружно═ начали═ поздравлять

Евгения Ивановича с выходом═ книги,══ выпили═ и по одной═ рюмке,═ и по

другой, и по третьей.══ В общем, праздник разгорелся,══ и ничто не

предвещало, что он может═ закончиться═ скандалом.═ Но вдруг один из

художников, не так уж чтоб и═ сильно захмелевший,═ хотя═ уже═ и не

трезвый, горделиво═ сказал═ Евгению Ивановичу:

═- А ведь это я тебе подсказал═ сюжет═ рассказа═ "Белый гусь".

═- Да?! - поднялся во весь свой немалый═ рост над столом═ Евгений

Иванович.

═Художника этот громовой═ вопрос-восклицание не остановил,═ он начал

воспаляться еще═ сильней,══ вспоминать═ какой-то═ случай про гуся,

свидетелем═ которого═ он якобы═ был и после═ пересказал═ все═ Евгению

Ивановичу.

═Так ли это было═ на самом═ деле═ или не так,═ я не знаю,═ но Евгений

Иванович═ вдруг═ выхватил═ из рук═ художника═ только═ что подписанную

книгу, вырвал из нее титульный═ лист с дарственным автографом,═ широко

распахнул в окне══ форточку══ и со всего═ размаха═ выбросил в нее═ книгу.

То-то был подарок═ кому-то═ из проходивших по центральной═ в Курске улице

имени══ Ленина═ читателей. Он свалился═ ему в буквальном смысле═ этого

слова на голову.

═Застолье, праздник были═ испорчены═ бесповоротно. Художники═ стыдливо

ушли из "конторки",═ мы тоже═ в ней═ долго═ не задержались.═ Настроение═ у

Евгения Ивановича да и у всех═ нас уже═ было далеко не праздничным. Увы,

Евгений Иванович был═ не═ первым и далеко, наверное,═ не последним

писателем,═ к честно заслуженному признанию которого══ хотели

прислониться═ люди═ завистливые и, как правило,══ малоталантливые. Сколько

я после═ видел подобных "доброжелателей"═ и в Воронеже, и в Москве, и во

многих══ других═ городах России.══ Они═ крутились вокруг Троепольского,

Шукшина,══ Распутина, Белова, рассказывали всякие═ байки о том, как═ они

что-то═ советовали им, что-то═ подсказывали (а то, глядишь,═ и чуть ли не

писали за них). Поступать══ с такими═ людьми и надо══ только═ так, как

поступил═ Евгений Иванович в Курске, иначе═ с ними═ не═ справишься.

═За сорок═ без малого═ лет знакомства══ с Евгением Ивановичем══ случилась

однажды═ и у нас═ с ним══ небольшая размолвка, а═ вернее,

недоразумение, в котором, в общем-то, не были═ повинны ни он, ни я. Летом

1974 года═ в издательстве═ "Современник"═ готовилась══ к═ изданию в Москве

первая═ моя книга═ "Бревенчатый═ дом" (вообще-то она═ должна была

называться "Бревенчатый═ низенький дом", но мой═ редактор Сергей═ Суша,

будучи═ сам поэтом, то ли не помнил,═ то ли позабыл, что═ это═ строчка═ из

стихотворения Николая═ Рубцова:

═Где буря полночным набегом

Поля заметает═ кругом,

═Стоял═ запорошенный═ снегом

═Бревенчатый═ низенький═ дом.

═Он настоял на том,═ чтобы═ и═ книга, и═ рассказ, давший═ ей название,

вышли под заглавием "Бревенчатый дом".═ Мне до сих пор═ жалко рубцовской

строчки).

═Книга издавалась═ в серии═ "Первая книга═ в столице",═══ и по замыслу в

ней═ должно было═ быть═ предисловие, напутствие кого-нибудь═ из известных

писателей. К первой═ моей книге,═ к тому═ времени══ уже══ вышедшей═ в

Воронеже,═ написал коротенькое═ предисловие═ Сергей═ Павлович═ Залыгин.

Теперь же сам═ Бог═ велел═ обратиться═ мне═ за предисловием══ к Евгению

Ивановичу (к═ кому═ же было еще═ и═ обращаться?!),═ хотя═ я и знал, как он

не═ любит═ писать═ всякие═ статьи-предисловия. К несчастью,═ мысль═ о

включении═ моей рукописи═ в серию "Первая книга═ в столице"═ созрела═ в

издательстве═ слишком поздно, когда═ ее уже═ надо было═ сдавать в набор.

Я позвонил═ в Курск Евгению Ивановичу, но Валентина═ Родионовна══ сказала,

что он в═ отъезде,══ гостит у сестры══ в Волгограде, рыбачит там.

Телефона у сестры═ Евгения═ Ивановича═ в Волгограде не═ было, да═ если═ бы

он и был, я, скорее всего,═ не решился═ бы звонить═ Евгению Ивановичу. Он

в кои═ веки вырвался═ к сестре,═ отдыхает,═ рыбачит,═ а тут═ я═ со своими

просьбами,══ предисловием. Суровый═ урок══ Евгения Ивановича══ об

отношении═ к писателям, к их времени═ и труду я не забыл.

═А Сергей═ Суша,══ между тем, все═ торопил═ и торопил═ меня═ с

предисловием,═══ все═ названивал═ и═ названивал══ по═ телефону:═ сдача

книги══ в набор═ была═ под угрозой═ срыва.══ Без предисловия══ она могла

выпасть═ из серии═ "Первая книга═ в столице"═ и даже══ из плана══ издания

на 1975 г. А═ ведь от выхода═ этой книги══ во многом зависело═ мое

вступление═ в Союз═ писателей,═ а значит,══ и вся дальнейшая═ судьба.

═И тогда═ я вдруг═ вспомнил,═ что весной═ 1974 года, когда══ я

вознамерился вступать в Союз═ писателей═ с одной-единой═ книжечкой

"Начинается осень"═ и несколькими══ публикациями в журналах и

коллективных сборниках (более═ подробно о довольно драматическом═ моем

вступлении в Союз писателей══ в главе═ (Сергей═ Залыгин", я═ обращался за

рекомендацией═ к Евгению Ивановичу. Он═ мне═ ее дал,═ написал═ странички

полторы (а больше═ и не требовалось)══ о великих══ достоинствах моей

прозы, поручился за меня.

═Я извлек эту рекомендацию,═ прочитал═ ее прямо═ по телефону Суше.═ Тот

загорелся═ моей══ мыслью и═ идеей═ поставить═ эту═ рекомендацию вместо

предисловия, велел═ немедленно═ прислать═ ее в издательство,══ сократив

лишь последнюю═ фразу═ о том, что═ Евгений═ Иванович═ рекомендует══ меня в

Союз═ писателей.═ Во имя═ спасения══ книги═ я═ на тяжкое═ это преступление

пошел,══ слова о рекомендации═══ сократил═ и═ послал полторы═ странички

текста═ в Москву,══ решив,═ что после с Евгением Ивановичем как-нибудь

объяснюсь,═ вряд ли уж он сильно будет═ серчать═ за такой═ подлог -

текст-то его,══ ни слова в нем не поправлено, за═ исключением═ концовки.

═В общем, книга была═ спасена,══ запущена═ в производство══ и вышла══ в

начале═ 1975 года.

═Евгений═ Иванович══ действительно на меня══ особо═ не═ рассердился,═ но

все же сказал═ с огорчением:

═- Что ж ты так, я бы═ написал═ что и═ получше.

═Теперь═ мне жаль, что это "получше"══ не состоялось.══ Все-таки

предисловие═ и рекомендация═ жанры разные...

═Завершилось возникшее═ между нами═ с Евгением Ивановичем═ недоразумение

весной 1975 года, когда═══ я уже с═ двумя═ книгами,═ вышедшими═ в Воронеже

и═ в Москве,══ начал═ собирать документы для═ вступления═ в═ Союз

писателей.═ Набравшись смелости, я опять═ позвонил═ Евгению Ивановичу

насчет═ рекомендации. Он, не помня═ обиды,══ пообещал═ дать ее мне.══ Но

повторно══ сочинять ничего не стал, а прислал листочек═ всего═ с двумя

фразами: "Я писал предисловие к книге═ Ивана═ Евсеенко "Бревенчатый дом",

которая═ вышла в издательстве "Современник".═ Пусть это предисловие и

послужит══ моей═ рекомендацией═ для его══ приема в Союз═ писателей═ СССР".

═К коротенькой═ записке Евгения Ивановича══ писателя═ и в Воронеже, и в

Москве в Приемной═ комиссии═ СП РСФСР══ отнеслись══ с полным═ доверием. В

Союз═ писателей══ меня═ приняли══ с первого═══ захода,═ без сколько-нибудь

серьезных осложнений,══ которые═ в те═ строгие годы с═ другими

претендентами═ на писательское═ звание, увы,═ случались══ сплошь и═ рядом.

═За все остальные═ годы═ общения═ Евгений═ Иванович═ ни разу═ о давнем

нашем недоразумении═ не вспомнил.══ Человек═ он был деликатный,═ тонкий═ и

хорошо═ понимал,══ что досадный═ тот случай═ и без напоминаний с его

стороны═ саднит═ мне душу.

═Из всех═ встреч с Евгением═ Ивановичем═ в═ 70-80-е годы═ больше═ других

запомнились мне═ три-четыре, в которых сила═ и широта═ характера═ Евгения

Ивановича═ проявились особенно═ ярко.

═Ранней═ апрельской═ весной═ 1975 года═ опять═ по каким-то своим семейным

надобностям═ приехал══ я═ из Воронежа═ в Курск. Погостив день═ или═ два═ у

родителей═ жены,═ я═ собрался═ в обратную дорогу═ и замыслил себе

подробный═ план возвращения. Поезд═ мой "Киев-Воронеж" проходил через

Курск══ рано утром,═ часов═ в пять-шесть, и═ я решил, чтоб не будоражить

среди ночи══ тестя═ с тещей,═ уйти накануне═ вечером═ из дому,═ навестить

Евгения═ Ивановича, потом товарища═ моего и═ поэтического наставника═ по

пединституту Женю Шанина,══ который жил неподалеку от Евгения═ Ивановича

возле═ Северной═ автостанции на улице═ Никитинской, а═ от Шанина══ в

час-два ночи═ уехать═ на вокзал══ да там и дождаться═ поезда.

═Но═ к═ Жене═ Шанину я в тот вечер не═ попал.══ Все═ получилось совсем

по-другому,══ неожиданно для меня и═ памятно═ по сей день.

═Когда═ я постучался в дом к Евгению Ивановичу,══ и Валентина═ Родионовна

с небольшой══ задержкой══ открыла═ дверь,══ я сразу═ почувствовал═ и

догадался,═ что в доме═ какой-то══ праздник,══ шумное══ многолюдье═ за

столом. Вся вешалка была заполонена═ разномастной═ и разновеликой одежкой,

осенне-весенними═ пальто,══ плащами,══ шляпами и═ фуражками, а из

комнаты-кабинета Евгения Ивановича═ доносились══ довольно громкие

возбужденные═ голоса,══ и прежде всего═ трубный═ верховодящий═ всеми

голос═ Евгения═ Ивановича.

═Валентина Родионовна═ опять-таки не без═ заминки═ провела═ меня═ в

кабинет - там уже═ и так была полным-полна═ коробочка:═ Миша Еськов, Игорь

Лободин, Ваня═ Зиборов, Виктор Филин,═ курский═ не в меру говорливый═ и

суетный═ журналист из═ тех, которые═ всю═ жизнь хотят стать писателями,

что-то (как правило одно и то же)══ пишут═ долгими годами,═ да так═ и не

напишут, все═ некогда═ за журналистской══ текучкой,═ неизменной═ почти

ежедневной══ выпивкой, а чаще═ всего══ просто═ за отсутствием серьезного

писательского таланта. Может, был═ кто-то и еще,═ теперь уже за давностью

лет и не упомню. Но и не провести══ меня,══ нечаянного═ ночного гостя,═ к

Евгению Ивановичу Валентина Родионовна не могла, доброе═ его отношение═ ко

мне знала.

═Как часто═ это и бывает═ в застолье,═ когда═ вся изначальная компания

уже заметно══ притомилась,══ появление══ нового,══ свежего══ человека

оживляет всех соратников,══ придает им новые силы. Меня═ встретили

громкими дружными возгласами, которые══ возвеличились еще больше, когда═ я

достал══ из портфеля═ бутылку═ водки -═ свою застольную долю.═ Евгений

Иванович на правах══ хозяина,══ принимая══ эту═ мою долю,══ весело

объяснил═ по какому══ случаю торжество,═ праздник:

═- Щуку обмываем!

═- Какую щуку! - вначале ничего не понял я.

═- Да вот, - не без законной═ рыбацкой═ гордости═ продолжил свое пояснение

═Евгений═ Иванович, - три═ года гонялся═ я за═ одной щукой═ в озере═ и

наконец═ изловил.═ Теперь═ уху══ из нее едим. Садись ═за стол!

═Мне тут же было освобождено место, налита всклень миска горячей══ еще

ухи,═ налита и рюмка.══ Компания═ взбодрилась, и все пошло по новому

кругу.═ Я поздравил Евгения═ Ивановича═ с удачным═ уловом, быстро

включился═ в общую,══ прерванную моим══ появлением беседу, и═ вскоре

стал полноправным═ членом═ компании.═ Настолько полноправным,══ что мне

стало казаться, будто бы═ и я был с Евгением═ Ивановичем══ на знаменитой

рыбалке,══ гонялся═ вместе с ним за щукой. (Я, к несчастью своему,══ а

может,═ наоборот,═ к великому═ счастью,══ не рыбак и не═ охотник,══ и═ от

этого═ мечтания═ мои были═ особенно═ возвышенными и вожделенными.)

Рассказ═ Евгения Ивановича═ о рыбалке и злополучной═ щуке, не дававшейся

ему═ три года,═ как═ после оказалось, я ═слушал═ столь внимательно═ не

зря. Вернувшись домой,═ я написал рассказ═ "По щучьему

велению",═ который═ был═ опубликован═ в журнале═ "Наш современник", много

раз потом═ издавался══ в моих книгах. А в Болгарии даже═ вышел══ сборник

моих═ рассказов под названием "По щучьему велению".═ На болгарском═ языке

это звучит так: "По═ заповед ша щуката", то есть═ по заповедям═ щуки.

Судя по всему,══ нет у братьев-болгар══ веселой═ такой═ сказки-присказки:

═По щучьему═ велению,

═По моему═ хотению...

═Засиделись мы═ за столом далеко══ за полночь.══ Валентина═ Родионовна═ и

раз и═ два намекала═ нам, что═ пора═ бы═ и честь знать,═ но мы,

увлеченные══ беседой,══ старались═ ее намеков══ не замечать.══ Наконец

Евгений═ Иванович══ сам прервал застолье,═ вошел═ в═ положение═ Валентины

Родионовны, которой═ завтра═ рано утром══ подниматься на работу, а═ мы,

народ вольный,══ можем═ бражничать═ хоть до═ рассвета.

═Шумной, веселой толпой мы начали═ выбираться из квартиры.═ Евгений

Иванович неожиданно вызвался нас═ проводить, подышать свежим апрельским

воздухом. Он облачился в какую-то случайную,═ рыбацкую одежду (кажется,

даже телогрейку), и мы, к немалой, наверное, радости Валентины Родионовны,

выбрались на улицу.

═Пора было расставаться,═ давать═ обязательные в таких случаях═ клятвы на

верность═ и дружбу,═ благодарить гостеприимного═ хозяина═ за приют и

обильное═ угощение. Но не тут-то было! Мы уже завелись,═ разгорячились, и

расставаться никому═ не═ хотелось:═ не все═ еще═ было высказано, не все

обещания и клятвы дадены. Сойдясь тесным═ кружком═ у подъезда, не на

шутку, должно быть, пугая посреди ночи заспанных жильцов дома,═ мы

продолжали свой═ застольный═ гомон. И вдруг Миша Еськов сказал:

═- Давайте пойдем ко мне═ в морг,═ дадим═ сторожу рубль,═ он нас впустит.

У меня═ там═ есть═ спирт, и мы еще═ маленько═ посидим.

═Миша, к тому═ времени уже═ кандидат═ медицинских наук,══ преподаватель

мединститута,═ работал в═ скорбной═ должности══ областного

патологоанатома.

═Предложение его мы с восторгом═ и без всяких═ возражений═ приняли.═ На

что только не═ пойдет═ русский═ человек,══ да еще═ пишущий,══ сочиняющий,

в═ веселом═ расположении духа.═ В морг так в морг!

═Находилось═ это таинственное заведение совсем═ неподалеку═ от дома

Евгения═ Ивановича,══ всего═ в четверти часа═ ходьбы,═ по другую═ сторону

площади═ Перекальского, в невысоком═ двухэтажном зданьице. Сторож Мишу,

Михаила Николаевича,═ своего══ непосредственного и,═ судя по всему,═ не

больно строго═ начальника,══ признал.═ Мы в складчину═ вручили ему

договорной═ рубль, да, кажется,═ и много больше═ рубля. Сторож═ отпер

дверь═ и великодушно═ впустил═ развеселую═ нашу, живей═ живого══ компанию

под═ мрачные═ своды═ морга.═ Шагнули═ мы туда довольно смело,═ один лишь

Виктор Филин═ на пороге══ как-то═ суетливо═ замешкался═ и даже══ как бы

попятился назад.══ Миша═ подбодрил═ его:

═- Да не бойся═ ты, сегодня тут никого нет!

═Миша═ имел в виду,═ что нынешней═ ночью══ в морге══ нет умершего

человека,══ покойника, и опасаться ═нам нечего.══ Филин повеселел═ и

бойчее═ других═ устремился══ по узенькому══ коридору═ в холл.══ Мы

потянулись═ за═ ним,═ но Миша остановил нас,═ словно══ каких══ заштатных

экскурсантов══ в кунсткамере,═ возле высоких══ стеклянных══ сосудов,

которые═ в═ великом множествен стояли═ на полках══ вдоль══ стенок═══ холла

и══ в═ которых═ в═ формалине покоились══ части═ бренного═ человеческого

тела.

═- Вот, - подвел нас═ Миша══ к═ одному═ из сосудов, - это═ желудок

алкоголика. У═ вас у все точно такие.

═- Так уж и═ такие, -═ не═ согласился══ с ним═ Евгений═ Иванович.

═- Такие, такие! - стоял═ на═ своем═ Миша. - А═ может, и═ похуже!═ Пить

вредно!

═Мы с полным═ вниманием═ выслушали═ его врачебные═ наставления,══ но

все-таки приняли══ сторону═ Евгения═ Ивановича═ и═ до═ конца══ Мише не

поверили,═ что═ желудки═ у нас такие═ вот═ сморщенные═ и темно-коричневые.

Это═ все от формалина, сообща решили мы, а═ у нас желудки═ пока═ что

светленькие, чистые.═ По крайней═ мере, живые,═ хотя почти═ у всех

тронутые══ то язвой,═ то═ гастритом.

═Завершив═ нравоучительную, антиалкогольную═ лекцию, Миша═ завел нас═ в

маленькую═ свою═ ординаторскую комнатку. Она была═ уютной,═ чисто

прибранной═ и никак═ не вязалась═ со столь══ мрачным══ заведением, в

котором мы сейчас═ находились.══ Посередине══ комнаты═ в окружении

полдесятка стульев══ стоял длинный═ полированный═ стол,══ на подоконнике

возвышались в═ кадках и глиняных горшках цветы,═ а окно было задернуто

беленькой══ больничной═ занавеской.

═Миша достал спирт,═ стаканы═ и медицинские═ мензурки, какую-то═ случайную

закуску:═ печенье, конфеты. Я выложил из портфеля═ бутерброды, заботливо

и щедро═ организованные═ мне в дорогу═ тещей. В общем,═ жить и═ пировать

можно было,═ даже═ с нашими═ сморщенными═ коричнево-красными═ желудками

алкоголиков.

═Миша═ принялся═ колдовать над спиртом,═ разливать его по стаканам и

мензуркам, кому чистый,═ а кому (по желанию)═ разбавленный═ водой.══ Пока

же═ он занимался═ этим сугубо медицинским делом,══ Евгений═ Иванович

как-то подозрительно═ посматривал на Мишу и вдруг══ спросил его═ с той

заинтересованностью,══ с какой═ пациент══ спрашивает доктора,══ желая

выведать═ у него врачебную тайну:

═- А чего═ это прошлый раз, когда═ мы═ с тобой═ здесь═ бражничали, у меня

после═ целый═ день губы══ вязало?═ От спирта,═ что ли?

═- А ты═ помнишь (Миша с Евгением═ Ивановичем, несмотря на разницу в

возрасте в десять═ лет, был на "ты", хотя═ и называл его всегда

почтительно - Евгений═ Иванович),═ чем мы с тобой═ тогда═ закусывали?

═- Чем? - переспросил его═ Евгений═ Иванович,══ действительно, наверное

запамятовав столь═ мелкие═ детали их с Мишей═ дружеской═ вечеринки.

═- А вон, погляди! - указал Миша на один из цветков, на═ разлапистый

колючий═ столетник,═ многие══ ветки═ которого═ были обломаны.

═- Надо же! - от души═ рассмеялся, все═ припоминая,═ Евгений═ Иванович. -

Допились══ мы с тобой до столетника!

═Оно, и правда,═ от души═ посмеяться, а═ еще больше═ удивиться тут было

чему.═ Ни в одной═ стране, ни в одной державе══ нельзя═ представить себе

такого,═ чтоб два писателя пили среди═ ночи═ в морге чистый медицинский

спирт и закусывали═ столетником.═ Это только в России═ и возможно,═ да с

такими═ писателями, как═ Евгений═ Иванович. Сто лет бы ему═ жить и

здравствовать═ от такой═ выпивки═ и от такой═ закуски.

═Разговоры═ под спирт и бутерброды моей═ тещи потекли═ у нас ни в чем═ не

суетные,═ серьезные, о вечном и непреходящем, как и положено их вести═ в

столь═ несуетном, последнем═ для каждого═ человека═ учреждении...

═Но всему приходит═ конец.═ Пришел конец,═ исчерпался═ весь═ до═ донышка

в пузатенькой═ колбочке═ спирт,══ исчерпала══ себя и заметно укороченная

апрельская══ ночь -═ пора было расходиться═ окончательно.

═Мы сердечно═ поблагодарили═ сторожа═ за великодушие═ и═ мужскую

солидарность и═ начали═ прощаться═ уже безвозвратно, каждый═ думая

горькую думу о том,═ как теперь═ в предрассветную══ глухую пору

добираться═ домой═ и как в этом доме═ встретят═ припозднившегося═ гуляку.

Мне, пожалуй, было═ легче═ всех: я в законной отлучке, в гостях у тестя═ с

тещей,═ дома в Воронеже═ меня ждут лишь завтра═ (вернее, уже═ сегодня)

часам═ к двенадцати═ дня,═ главное, не опоздать на поезд.

═Но и на этот раз═ расстаться═ нам еще═ не удалось,═ хотя никаких═ сил ни

у кого на долгое═ прощание═ и не было. Евгений═ Иванович, застегивая═ на

зябком══ апрельском═ ветру куртку-телогрейку, вдруг сказал:

═- Где-то═ здесь═ неподалеку═ живет Михаил Козловский. Он хворает, давайте

зайдем,══ проведаем. А ты, Миша, заодно═ и поглядишь, что═ там у него за

хворь!

═Михаила Исидоровича Козловского, в те годы═ одного из старейших курских

писателей,═ мы все═ хорошо══ знали,═ не раз═ встречались═ с ним═ на

совещаниях молодых,═ на═ всевозможных заседаниях и═ собраниях и просто

так═ в писательской организации, в "конторке".

═Все загорелись═ этой═ новой,══ счастливой═ мыслью Евгения Ивановича

проведать старшего═ своего, захворавшего═ товарища. Никто══ особенно═ не

смутился,══ что сейчас═ уже═ четыре═ часа ночи, что═ Михаил═ Исидорович

(тем более, если═ хворает) спит,══ досыпает═ самые══ сладкие утренние

часы.══ В писательской═ развеселой══ жизни═ тогда═ и не то еще бывало:

если загорятся═ на встречу, на застолье,═ мертвого поднимут с постели, не

то что хворого.

═Евгений═ Иванович═ поднял возле крылечка═ какую-то палку,═ вооружился ею,

словно посохом,══ и мы,═ напоминая═ в ночи═ крепких в вере и деяниях

апостолов, направились к гряде пятиэтажных домов-хрущевок,══ которые

действительно стояли неподалеку═ в затылок═ друг другу.

═Но тут неожиданно обнаружилось,═ что никто═ из нас═ доподлинного адреса

Михаила═ Исидоровича═ не знает.═ Евгений═ Иванович,═ Миша═ Еськов═ и Игорь

Лободин═ несколько═ раз═ гостевали═ у него и раньше,══ но помнили═ лишь,

что он живет═ в одном═ из этих домов,══ в первом,═ угловом подъезде═ на

четвертом═ или на пятом═ этаже.

═- Ничего! - успокоил нас Евгений═ Иванович. - Найдем!

═И мы начали искать. Поднимаясь═ на четвертый═ или пятый═ этаж дома,

Евгений═ Иванович═ ═стучал в предполагаемую квартиру═ Козловского палкой

и═ громовым═ голосом══ спрашивал:

═- Здесь═ живет═ Михаил═ Козловский?!

═Можно себе представить,═ что испытывали═ разбуженные═ среди ночи этими

громом и молнией═ насмерть═ перепуганные жильцы. Через минуту-другую из-за

двери раздавался робкий, чаще всего почему-то женский═ голос:

═- Нет, не═ здесь.

═- Ну извините! - отвечал Евгений═ Иванович,══ и мы шли дальше.

═Собственно, громовой═ голос═ и напор Евгения═ Ивановича и спасал нас═ в

апостольских неурочных поисках. Случись═ так вот среди ночи═ постучать в

дверь к незнакомым людям кому-нибудь═ из нас, то все могло═ закончиться

печально и непредсказуемо. Глядишь, проснулся═ бы и хозяин═ квартиры══ и

вышел к нам с фомкой═ в руках,═ или спустил бы на непрошеных гостей

кобеля.═ А вот с Евгением═ Ивановичем такого═ произойти═ не могло: там, за

дверью, как будто сразу чувствовали,═ что стучится═ к ним человек

незлобивый═ и═ намерениями═ самыми═ добрыми - ищет край═ как нужного ему в

ночи человека.═ Со всяким может═ такое═ произойти...

═Квартиру═ Михаила═ Исидоровича═ мы отыскали═ с третьего или═ четвертого

захода. Открыл нам дверь сам═ Михаил Исидорович, судя по всему,═ легко

признав голос═ Евгения Ивановича. Шумной, незатихающей═ гурьбой═ мы

ввалились в его маленькую═ квартиру-хрущевку, заполонили═ ее сразу═ едва

ли не всю. Евгений Иванович, ставя в угол свой═ посох,═ объяснил Михаилу

Исидоровичу═ причину══ нашего═ ночного═ вторжения:

═- Проведать тебя пришли. Говорят, хвораешь.

═- Да есть маленько, - признался Михаил═ Исидорович═ и кинулся искать

какую-нибудь домашнюю одежонку, а то ведь═ до этого так и стоял перед нами

в одних═ только длинных,══ до колен, "семейных", как принято═ их было

тогда называть, трусах.══ Был он не больно═ высокого═ роста, плотно

сбитый, коренастый, с пепельно-рыжими, донельзя═ прокуренными усами.

Глядя═ на него,══ никак нельзя было═ поверить, что он═ чем-то,═ притом,

кажется,══ и═ опасно, болеет.

На наш шум и громкие═ разговоры выглянула в коридор═ и жена Михаила

Исидоровича, поздоровалась и как бы═ даже══ и не удивилась столь

неожиданному═ визиту═ и проведованию больного═ Михаила═ Исидоровича

(может, приучена была)═ и тут═ же начала накрывать═ на кухоньке═ стол.

═Появилось откуда-то вино, и мы тесно═ сгрудились вокруг═ кухонного

круглого стола.═ Михаил Исидорович принялся рассказывать от своей═ хвори,

правда, в основном,═ кажется, Мише═ Еськову,═ врачу,═ кандидату

медицинских═ наук.═ Миша═ слушал═ его═ внимательно, как и═ подобает

слушать═ доктору═ пациента, даже что-то═ записывал в записную книжечку.

Потом═ твердо═ пообещал═ связать═ Михаила Исидоровича с нужными ему,

лучшими═ в городе врачами,══ ненавязчиво═ успокоил,═ что болезнь══ его не

так уж и опасна.══ Успокаивал Михаила═ Исидоровича и Евгений═ Иванович.

Чокаясь с ним рюмкой═ вина, говорил громогласно и═ твердо:

═- Ничего, выдюжишь! Гляди, какой═ казак!

═Михаил Исидорович═ действительно═ повеселел, раз и другой═ незаметно

подкрутил═ рыжие═ свои казацкие═ усы и, было видно, неподдельно рад

нашему═ ночному═ визиту.═ Рядом═ с нами,═ молодыми и здоровыми, он и себя

почувствовал если не совсем═ здоровым,═ то уж, по крайней═ мере, и═ не

окончательно,═ безнадежно═ больным.

═Расстались мы с═ Михаилом═ Исидоровичем часа через полтора, когда═ на

улице═ уже═ забрезжил рассвет.══ Он═ проводил═ нас═ в бодром═ состоянии

духа,═ привычно═ посасывая, кажется, первую самую═ сладкую для

курильщиков папиросу, пригласил═ заходить═ еще. Мы дружно пообещали, да и

чего было не пообещать,═ когда принял═ он нас═ так радушно,══ с вином и

хорошей═ закуской.

═Но═ как только═ мы оказались═ на улице, Евгений═ Иванович═ сразу

встревожено спросил Мишу:

═- Что там у него?

═Миша минуту══ помолчал,═ а потом═ честно═ ответил:

═- Плохи═ у него дела. Я,═ конечно,══ сделаю все, что═ можно, но, думаю,

жить Михаилу═ Исидоровичу═ осталось недолго.

═Теперь замолчал и═ Евгений═ Иванович: не верить Мише у него═ не было

никаких═ оснований.══ В лечебных делах Мише,══ который══ добровольно

выполнял роль═ личного═ врача═ Евгения═ Ивановича,══ он привык═ верить

безоговорочно. Замолчали и мы,═ как-то в единый═ миг все══ протрезвев.

Никто═ из нас не═ ожидал,══ что═ веселое══ наше гуляние═ по веселому

рыбацкому══ случаю═ закончится═ таким═ вот печальным═ разговором.

═Долгого прощания═ у нас теперь═ не получилось.══ Торопливо пожав друг

другу руки,══ мы разошлись═ кто куда:═ одни на трамвайные═ и троллейбусные

остановки,══ другие,═ кутаясь═ в плащи══ и пальто═ от морозного еще

ветерка,═ ═отправились по домам══ пешком,══ третьи══ стали ловить

попутные══ машины═ и такси.══ Мы остались═ с Евгением═ Ивановичем═ вдвоем.

Нам было═ по дороге:══ мне на остановку═ возле драмтеатра,══ а ему домой

в переулок═ Блинова.══ Евгений══ Иванович══ шел, ══тяжелее прежнего

опираясь═ на палку-посох, несколько═ раз пробовал,══ уже заочно,══ не

соглашаться с Мишей══ насчет══ Михаила═ Исидоровича, мол, тот вон какой

мужик═ крепкий да и нестарый═ еще, выдюжит, но особой═ уверенности═ в его

словах═ не═ слышалось.

═Так мы и расстались с Евгением═ Ивановичем.══ Он утомленно пошел══ вниз

по переулку,══ а я, поймав═ какую-то машину, умчался на вокзал - до отхода

поезда══ оставались считанные═ минуты.

═Мина в своих═ предсказаниях оказался═ прав. Михаил Исидорович═ Козловский

умер всего═ через═ несколько═ недель,══ в начале═ мая, и═ его, наверное,

возили для═ подтверждения═ окончательного вердикта о причинах═ смерти═ в

невысокое══ двухэтажное═ зданьице, в котором══ мы═ так счастливо

бражничали и которое ═по ночам═ не больно═ зорко охраняет добродушный,

сговорчивый═ сторож...

═Евгений═ Иванович и сам хворал═ в те годы═ часто. Позвоню ему═ иной аз по

какому-нибудь неотложному писательскому делу,═ он хрипит═ в трубку:

═- Хвораю, простыл═ на рыбалке.

═Или чуть═ пободрее,══ с легкой═ даже насмешкой══ над самим собой═ и над

своей болезнью:

═- Брюхо болит.

═Брюхо это, застарелая, может, еще и фронтовая═ язва══ не давали═ ему

покоя,═ то и дело══ обостряясь,═ отрывая═ от работы. Сколько раз заставал

я его за рабочим столом с грелкой на животе,═ с целым═ сонмом═ таблеток

под рукой. Но не═ сдавался - писал.

═А однажды═ увидел═ я Евгения═ Ивановича═ и совсем уж в тяжелом

состоянии. Приехав═ в Курск, я позвонил ему═ и договорился о встрече. О

своей═ болезни,═ недомогании═ он не сказал ни слова,═ но Миша Еськов═ и

Володя Детков, заменивший═ к тому времени═ на посту═ ответственного

секретаря═ Курской═ писательской организации═ Петра═ Георгиевича

Сальникова, предупредили═ меня:

═- Хворает.

═Я уже═ и засомневался было: идти не идти. Евгению═ Ивановичу,═ поди, не

до меня.═ От встречи и свидания он не отказался═ лишь из деликатности.

Но Миша═ с Володей═ тоже вызвались═ проведать Евгения═ Ивановича,═ отвлечь

его от═ невеселых═ мыслей.

═Наскоро сговорившись и забежав═ в магазин (хворает не═ хворает) а без

бутылки идти в═ гости вроде бы не годится - беседа не получится), мы

отправились═ к Евгению Ивановичу.

═Он встретил нас═ на ногах,═ но чувствовалось, что ему действительно

невесело. ═На книжном стеллаже россыпью═ лежали═ лекарства═ и стояла

коробка═ детской═ смеси "Малыш" - единственное, что мог Евгений Иванович

есть во время═ очередного и, судя по всему, жестокого═ обострения язвы.

Мы же святотатственно выставили═ на журнальный═ столик водку,══ выложили

закуску,═ стали хлопотать над ней, налил по рюмке,═ впервые═ за долгие

годы знакомства обнеся Евгения═ Ивановича. Володя Детков═ тоже стерег

какую-то свою болезнь,══ был не питок, он всегда носил с собой══ в кармане

наперсток═ и при любом═ застолье с вызовом═ подставлял его под булькающее

горлышко бутылки, но когда со всеми═ предосторожностями тамады═ пытался

наполнять непомерную═ эту емкость,═ то вдруг═ выяснялось,═ что наперсток

вдобавок ко всему═ еще═ и без═ дна. В общем,═ расправляться═ с бутылкой

предстояло═ нам вдвоем═ с Мишей═ Еськовым.══ Мы с Божьей══ помощью и

приступили к ней. Выпили═ и по═ одной рюмке, и по другой, и ладились уже

к третьей. Евгений═ Иванович══ зверем,═ заточенным в клетку, метался

вдоль═ книжных ═стеллажей,══ то и дело══ поглядывая══ на наши рюмки и

бутылку.══ Это ведь надо═ понимать,══ какая═ мука═ смертная═ человеку,

любящему застолье, дружескую беседу за праздничным столом,═ оставаться

лишь сторонним═ наблюдателем.

═И он не выдержал этой ═муки и этого═ издевательства. Когда мы с Мишей

наполнили═ по третьей═ рюмке, Евгений═ Иванович вдруг═ остановил═ свое

метание,═ застыл═ перед нашим столиком═ и сказал:

═- Себе выпить, что ли?

═Миша сразу встрепенулся, отставил свою рюмку═ в сторону и со всей

врачебной═ строгостью напустился на Евгения Ивановича:

═- Ну и залетишь в больницу!

═Евгений Иванович посмотрел═ на него═ сверху вниз, окинул вожделенным

взглядом нашу скатерть-самобранку и, как бы испытывая═ Мишу на прочность,

произнес═ вполне═ философски:

═- Конечно, залечу, но две недели мои - погуляю!

═Миша встревожился═ еще больше: видно, подобные═ случаи с Евгением

Ивановичем═ бывали,═ когда он, чтобы не портить праздничное настроение

гостям,═ присоединялся═ к застолью,═ несмотря на боли и запреты═ врачей.

═Но на этот раз он пить, конечно, не стал,═ и не═ столько потому,═ что

подчинился строгим увещеваниям Миши,═ сколько═ сам по себе:═ меру

дозволенного он всегда знал.

═Вообще, с═ врачами у Евгения Ивановича, насколько я имел возможность

наблюдать,═ были свои особые отношения. Может быть, еще═ со времен

фронтовых госпиталей он до конца им не доверял, а доверял больше═ своему

глубоко═ внутреннему какому-то чутью,══ как доверяют ему═ звери,

безошибочно находя в природе═ необходимые для лечения═ травы и коренья.═ И

много раз оказывался═ прав. Я в этом тоже═ имел═ возможность═ убедиться.

═В конце 80-х годов настигла Евгения═ Ивановича совсем уж неожиданная

болезнь.══ Вдруг как бы ни с того ни с сего (похоже,═ опять-таки

где-нибудь═ простыл или═ сказались фронтовые═ ранения)═ воспалилась

паутинная оболочка мозга.═ Скорые на расправу═ врачи тут же вознамерились

делать ему сложную═ какую-то операцию.══ Евгений═ Иванович═ не дался.

Согласился═ лишь═ лечь на обследование в больницу, вначале в Курске, а

потом и в Москве,═ в научно-исследовательский ("хитрый",═ по его же

словам) институт, куда═ устроился с трудом.

═Мне случилось в те дня быть в Москве, и я навестил Евгения═ Ивановича,

отыскав═ этот "хитрый" институт где-то в конце═ Ленинградского проспекта.

Евгений═ Иванович═ вышел ко мне═ с журналом═ в руках (кажется, с "Нашим

современником"), который═ намеревался, наверное, почитать в одиночестве

на свежем═ воздухе после встречи со мной. Мы заняли═ местечко ═на лавочке

в тени деревьев,══ тесно окружавших═ главный═ лечебный═ корпус.══ В ответ

на мой═ обеспокоенный═ вопрос о здоровье Евгений═ Иванович═ со

свойственной ему прямотой═ сказал:

═- Лезть в голову═ я им не дам! Еще дураком═ сделают!

═Потом,═ отвлекаясь от═ собственной═ болезни,══ начал рассказывать об

институте,═ о его порядках и пациентах,══ за которыми,══ судя по всему, с

пристрастным,═ писательским вниманием наблюдал:

═- Тут в основном═ большие и═ малые начальники лежат, генералы. Спасаются

от инсультов и инфарктов,═ упреждают их.═ Тикать мне отсюда═ надо.

═И вскоре действительно "утек", лезть в голову не дал, подлечился, спасся

под наблюдением все того же═ Миши Еськова═ обычными лекарствами,══ а еще

больше═ утробной═ своей,═ нутряною силою.═ Бог═ пошел ему навстречу,

миловал...

═Евгений Иванович═ во всем был человеком═ нутряным,══ природным. Его легко

представить занятым══ каким-нибудь совсем иным, не писательским, делом:

он мог быть крестьянином, рабочим, рыбаком. Главное, чтоб это дело было

связано с природой, с живой═ человеческой жизнью. Природу он любил

самозабвенно, знал═ все ее тонкости и немалые хитрости.

В Курске═ я много раз слышал,═ что свои═ познания═ природы═ Евгений

Иванович═ начал═ еще═ в ранней═ юности, ══перерисовав═ однажды═ все

иллюстрации═ из знаменитой книги═ Брема "Жизнь животных". Я верил этому,

но одновременно как бы и сомневался: слишком═ уж═ громадный═ да и

неподъемный труд для═ молодого═ парня,══ живущего═ то в деревне═ у деда,

то в пригородной═ слободе у отца с матерью.

═Но мне═ посчастливилось воочию══ убедиться,══ что это так,══ что с Бремом

Евгений═ Иванович══ знаком═ не понаслышке.══ Однажды,═ еще во время

учебы═ в Литинституте, я застал═ в доме у═ Евгения═ Ивановича═ Ваню

Зиборова, начинающего═ тогда поэта,═ учителя-биолога═ по образованию,

которого═ тот искренне═ любил и═ опекал (впоследствии Евгений Иванович

напишет о Ване═ Зиборове прекрасный очерк═ "Нос"═ с подзаголовком "Из

опыта художественной═ рецензии═ на стихи══ поэта и друга═ Ивана

Зиборова"). Ваня,═ наверное, тоже═ не раз слышал═ рассказы═ об увлечении

Евгения═ Ивановича Бремом═ и вот решил═ тайно проверить, так это или нет.

Затеяв разговор о чем-то══ совсем═ постороннем,═ он далекими,═ обходными

тропами══ подобрался к Брему и вроде бы невзначай спросил Евгения

Ивановича о каком-то животном═ из семейства ракообразных, сможет═ ли он

его нарисовать.

═- Это═ запросто, - засмеялся═ в ответ Евгений═ Иванович, должно быть,

легко разгадав═ Ванину хитрость.

═Он взял═ чистый листочек═ бумаги═ и остро и далеко═ заточенным, как это

делают═ только художники,═ карандашом═ в считанные═ минуты изобразил

требуемое═ Ваней═ ракообразное═ чудовище.

═Ваня═ не нашел═ в рисунке═ никаких═ изъянов, все═ было точно и

достоверно.══ Но он═ не═ успокоился═ и начал═ прямо-таки═ терзать Евгения

Ивановича═ новыми═ заданиями и проверками.═ Я тоже═ включился═ в это

испытание═ и попросил Евгения Ивановича═ нарисовать══ ведомого, как═ я

возомнил, только═ мне одному═ речного═ обитателя, которого═ в наших местах

зовут "ошбиткою".═ Но Евгений═ Иванович══ и с моим заданием═ справился на

удивление легко,═ обитатель этот, ручейник, ему был хорошо известен и,

конечно же, не по одному═ только═ Брему.

═Минут двадцать═ мы терзали═ Евгения Ивановича своими══ заковыристыми

вопросами,═ но ни на═ чем не смогли═ его подловить. С завидной═ легкостью

и даже с удовольствием он рисовал═ на листочках═ одно животное за другим

и в конце═ концов═ посрамил двух настырных Иванов.

═Никакого академического образования у Евгения Ивановича═ не было.═ Он

закончил всего лишь═ десятилетку (вернулся═ в старшие═ классы═ уже после

тяжелого═ ранения,═ и учительница просила═ его о единственном, чтобы он во

время переменок═ не курил, не подавал═ дурной═ пример═ малолетним═ своим

одноклассникам) да ВЛК, Высшие═ литературные═ курсы══ при Союзе писателей.

Не Бог весть какая учеба.═ Но он был═ человеком глубоко═ образованным, всю

жизнь═ добирал, дополнял═ недостаток═ этой═ учебы═ чтением═ книг по

литературе,═ истории,══ искусству═ и другим,═ казалось бы, столько

необязательным для него═ областям═ человеческих знаний.══ Самообразование

от академического,═ часто насильственного образования отличается тем, что

человек═ читает книги,═ учится не для═ того,═ чтобы══ сдать══ зачеты═ или

экзамены (что, увы, случается сплошь и рядом),═══ а для══ самого═ себя.

Евгений Иванович═ так и образовывался, не═ подгоняемый══ никаким

экзаменами, зачетами, придирчивыми профессорами. Я не раз имел

возможность═ на совещаниях молодых══ писателей и просто═ в частных беседах

убедиться═ в глубине═ и основательности═ его познаний. По любому═ вопросу

человеческой═ жизни═ Евгений═ Иванович══ имел свое, незаемное═ мнение═ и

часто═ удивлял и═ посрамлял нас, имеющих═ по одному,══ а то и по два

высших образования,══ этими══ своими═ суждениями.

═Устоять══ перед его═ познаниями,═ перед═ мощью══ его═ характера═ было

трудно═ не только══ в ученых═ спорах,═ но и в самых═ обыкновенных

житейских делах.══ Характеру не научишься,═ характер дается═ человеку от

Бога и воспитания,══ выковывается══ в детские и юношеские годы теми

обстоятельствами, в которых═ живет человек.

═Евгению═ Ивановичу═ много было дано и от Бога, и от воспитания.══ Диву

иногда═ приходилось даваться,══ как он умел═ себя вести, как═ умел

поставить с людьми даже═ очень далекими═ ему по воспитанию══ и образу

жизни.

═В начале 70-х═ годов══ случилось═ мне один раз═ ехать═ вместе══ с

Евгением Ивановичем из Курска═ в Москву.═ Нагруженный═ увесистой сумкой

со съестными припасами,══ дарами═ тещи,══ я зашел═ поздним═ вечером══ к

Евгению Ивановичу.═ И вдруг══ обнаружилось,═ что он тоже═ собирается в

дорогу══ на какой-то очередной═ Пленум═ Союза писателей. Вместе с ним

ладились══ в поездку═ Игорь Лободин═ и курский═ писатель,═ в те годы

ответственный═ секретарь══ писательской═ организации, Виктор═ Макарович

Малыгин.═ До═ недавнего══ времени═ Виктор Макарович═ был собкором "Правды"

по Курской═ области═ и мог,═ как═ говорил Евгений═ Иванович,══ открывать

дверь сапогом═ в приемную══ первого секретаря═ обкома═ партии.═ Однажды

во времена═ его собкорства══ я простодушно═ спросил═ Виктора═ Макаровича в

застолье:

═- Как это так═ получается,═ что мы═ все пьяны,══ а вы ни в одном глазу?

═Виктор Макарович═ хитро══ посмотрел на меня,═ потом══ затянулся══ дорогой

сигаретой, всегда═ вставленной═ в длинный═ костяной═ мундштук,══ и

ответил:

═- А мне═ должность не═ позволяет быть═ пьяным.

═Вот═ были═ люди, вот было═ воспитание - должность═ им не позволяла быть

пьяным.═ Нынче═ такой═ человеческий══ материал═ перевелся.

═На═ пленум═ Евгений═ Иванович, Виктор═ Макарович═ и Игорь═ собирались по

тревоге, узнав═ о нем,══ кажется,═ только═ накануне.══ Но тревога не

тревога, а═ по рюмочке,══ посошок,══ стремянную и закурганную═ мы под

зорким═ присмотром═ Виктора═ Макаровича══ все же выпили═ и стали═ ладиться

в дорогу══ где-то уже после полуночи.══ Валентина═ Родионовна, провожая

нас, сокрушенно═ сказала═ Евгению Ивановичу══ у порога:

═- Что ж ты, Женя,═ едешь всего═ с пятьюдесятью рублями═ в кармане?

═В спешке═ Евгений═ Иванович,══ судя по всему, не успел снять денег══ со

сберкнижки,═ которые═ у него═ хотя═ и не═ очень густо, но═ все же в те

времена═ водились.══ Замечанием═ Валентины═ Родионовны═ Евгений═ Иванович

ничуть не обеспокоился и,══ утешая═ ее, сказал═ с улыбкой:

═- Ничего, Сережа Викулов══ даст.═ Я после══ отработаю.══ Гляди,═ какие

руки.

═При этом═ он вытянул═ перед ней═ громадные═ свои═ (как лопаты!)═ руки,

которыми══ сподручней══ было держать косу, лопату,═ вилы, чем ручку═ и

карандаш.═ Впрочем,══ и писательскую ручку═ он держал═ в них на редкость

основательно. Сомневаться не приходилось, что Сергей Викулов, главный

редактор "Нашего═ современника"══ из журнальных своих══ средств денег

Евгению Ивановичу даст,══ и что он после с лихвой═ их отработает.

═В поезд, идущий═ откуда-то═ с юга,═ с причерноморских курортов, мы сели

поздно ночью,═ во втором,═ а то, может,═ и в третьем часу.═ Места нам

достались══ в плацкартном══ вагоне,══ причем не самые═ лучше, верхние═ и

боковые═ полки.══ Виктор═ Макарович,═══ привыкший═ ездить в более

роскошных══ вагонах,═ всерьез══ посокрушался═ этому,══ а мы═ втроем═ так

и не очень:══ по-студенчески,══ по-фронтовому═ взобрались на верхние═ и

боковые═ полки═ да═ и перемоглись там до═ утра.

═Проснулись мы уже═ на подъезде═ к Москве.══ И вдруг═ обнаружилось,═ что в

одном═ отсеке═ с нами═ едут,═ возвращаясь, должно быть,═ с курортов,══ с

бархатного,═ особо═ чтимого═ у═ курортников═ сезона, две московские

излишне═ интеллигентного══ вида═ дамы.═ Мы с Игорем══ как бы даже═ и

заробели, стали═ вести═ себя чинно и═ благовоспитанно.══ Виктор Макарович,

старый дамский═ угодник,═ тоже в грязь═ лицом══ не═ ударил,═ но всем

обхождении с дамами═ выказывая джентльменское,══ собкоровское═ свое

воспитание.═ Один═ лишь═ Евгений═ Иванович══ повел себя═ совсем══ какую-то

по-иному.══ Излишне══ интеллигентных дам═ он нисколько═ не заробел,══ а

наоборот,══ едва═ спустившись с верхней══ полки,══ заставил их самих

робеть и═ тушеваться.═ В вагонной═ тесноте══ при его громадной═ фигуре

развернуться было══ негде,══ и Евгений═ Иванович,══ надевая═ рубаху,═ по

неосторожности═ оторвал одну верхнюю пуговицу.══ Глянув═ на дам, он тут же

рубаху══ снял,═ протянул══ ее═ им и═ с веселой═ улыбкой,═ как будто══ с

этими═ расфуфыренными══ дамами═ был знаком══ сто лет, попросил:

═- Ну-ка, девочки,══ пришейте═ мне пуговицу.

═К нашему немалому═ удивлению "девочки"═ безропотно═ приняли═ его рубаху

и бросились искать══ нитку-иголку,══ чтоб поскорее═ пришить злополучную

эту═ пуговицу.══ Евгений═ Иванович, готовясь══ умываться,══ стянул═ с себя

и майку, по-дорожному набросил на шею══ полотенце═ и═ терпеливо═ ждал, ни

о чем═ больше═ не заговаривая с дамами,══ у которых,══ кажется,═══ и руки

подрагивали от его напора═ и мужского, сурового ожидания. Изредка Евгений

Иванович══ поворачивался к нам,═ уже═ готовящим═ завтрак из моих домашних

припасов═ и какую-никакую опохмелку (предусмотрительный═ и знающий═ толк

в этом═ деле═ Игорь══ сохранил от═ проводов══ две═ крохотные═ бутылочки

- "соточки") и,═ когда═ поворачивался,═══ я видел═ на его спинке

страшный,══ идущий от поясницы до лопатки (вырвавший даже часть этой

лопатки) шрам. Я и раньше═ знал о тяжелом══ ранении Евгения═ Ивановича,

но шрам его, шириной,═ наверное в ладонь,══ видел впервые═ и не мог═ не

ужаснуться ему:══ как═ сумел═ выжить═ человек,═ всего══ восемнадцатилетний

тогда═ парень, с═ таким ранением,═ с═ таким═ увечьем,══ ведь═ пронесись

осколок══ всего══ несколькими══ миллиметрами══ ниже - (и он перебил═ бы

позвоночник, а═ с═ перебитым══ позвоночником═ какой═ из солдата═ жилец. Но

Бог, видимо,═ и тут был уже на стороне═ Евгения═ Ивановича.═ Миловал

его, сохранил═ в живых.

═Шрам Евгения═ Ивановича═ заметили═ и═ дамы, ═суетно пришивавшие

пуговицу,══ побледнели═ лицами,══ теряя══ излишне═ интеллигентный═ свой

кураж═ и прямо══ на глазах превращаясь в обыкновенных русских═ женщин,═ в

сострадательных баб.

═Перехватив═ их взгляды, Евгений═ Иванович═ догадался,══ что═ смущает═ дам

своим═ видом,═ поспешно надел майку,══ но она═ шрама═ полностью не

скрывала, и он требовательно потянулся═ за рубахой.

═Облачившись после═ умывания═ в нее, Евгений═ Иванович═ опять повеселел,

принял из рук═ Игоря═ рюмочку и соленый═ огурец, добытый из моей══ банки,

но пить и закусывать═ сразу не стал,═ а, заметив на столе═ у дам пачку

печенья (хлебушком═ или каким-никаким═ печеньем══ мы с вечера═ запастись

не удосужились),══ вдруг═ опять═ по-свойски═ спросил:

═- Дайте за ухом помазать!

═"Девочки"══ услужливо═ засуетились и протянули═ нам всю пачку

хрустяще-нежного═ дорогого═ печенья.═ На всю═ пачку═ мы, понятно,══ не

позарились,══ а, подражая═ галантному═ Виктору═ Макаровичу, взяли═ всего

по одному═ ломтику,══ действительно за═ ухом═ помазать.

═Конечно,═ после═ такого благородства═ со стороны═ дам нам надо═ было бы

объединиться═ столами,══ принять═ своих благодетельниц в долю,═ налить═ и

им хоть по капельке═ опохмелочной═ водки,══ но делиться═ было нечем,

каждому═ досталось═ всего═ по пятьдесят граммов, и мы, нарушая═ весь

политес,══ обошлись═ с дамами═ по-мужски жестоко - выпили═ водку══ в

тесной══ своей═ компании.═ Впрочем,══ совсем уж без═ внимания══ их не

оставили. И снова═ всему══ виной был═ Евгений═ Иванович.═ Когда═ водка

была выпита,═ дарованное═ дамами═ воздушно-нежное═ печенье от одного

только нашего═ дыхания═ растаяло═ во рту,═ Евгений═ Иванович вдруг═ добыл

из банки═ два самых═ сочных,═ упруго-крепких═ огурца,═ пахнущих

чесноком-укропом,═ вишнево-смородиновым листом,═ хреном,═ и═ с веселой

улыбкой══ протянул═ их дамам:

═ - Возьмите от нашего стола. У вас в Москве, поди, таких нет. Глядите,

какие ядреные!

═Дамы, к тому времени уже как бы вышедшие из-под власти Евгения Ивановича,

заново обрели гордо-независимый свой, почти враждебный к нам московский

вид. К огурцам они не притронулись и, кажется, даже не поблагодарили

Евгения Ивановича за столь щедрый земной и огородный подарок.

═Он ничуть этому не смутился, как будто именно такого поведения от

случайных наших попутчиц и ожидал. До самой Москвы он ни разу их больше не

затронул, потерял к ним всякий интерес,═ безошибочно почуяв в них людей

для себя чужих, посторонних. Дамы,═ похоже, даже обиделись на Евгения

Ивановича за такое невнимание (при их неотразимой красоте и повышенном

интеллекте оно было, наверное, оскорбительным) и, как только поезд стал

подходить к Курскому вокзалу, поспешили на выход, толкая впереди себя

кожаные набитые всяким скарбом чемоданы заядлых курортниц и путешественниц.

═Два действительно ядреных, источающих, казалось, все живые запахи земли

огурца сиротливо остались лежать на столике. Евгений Иванович, уже в

пальто и шляпе, несколько раз с участием посмотрел на них, а потом вдруг

взял со стола забытую дамами бумажную салфетку, аккуратно завернул в нее

огурцы и спрятал в карман.

═ - Ладно, - тая в себе какие-то горькие чувства, сказал он, - с ребятами,

с Витькой (он имел в виду Виктора Петровича Астафьева, с которым крепко

тогда, по-фронтовому дружил) закусим, не пропадать же добру.

═ Это тоже было в его═ характере. К добру, к делу рук и ума человеческого он

относился всегда с завидным бережением, не позволял себе, несмотря на всю

широту души, никакого расточительства. Может, от этого и проза его столь

бережливая на слова, столь емкая, хотя внешне вроде бы и неброская,

стеснительная даже.

═В 70-80-е годы книги Евгения Ивановича в Воронеже, в

Центрально-Черноземном книжном издательстве выходили часто, но сам он в

Воронеже на моей памяти появлялся, кажется, всего один-два раза.

Редактором его неизменно была Тамара Тимофеевна Давыденко, и она лишний

раз не тревожила Евгения Ивановича по издательским, иной раз так и мелким

делам, как это любят делать и почитают за свою обязанность другие

редакторы, справлялась без его участия.

═Мне запомнился приезд Евгения Ивановича в Воронеж в 1981 году на Пленум

Союза писателей РСФСР, посвященный работе с молодыми писателями. Евгений

Иванович появился на нем не один, а привез с собой нескольких курских

молодых писателей, в литературной да и просто житейской═ судьбе которых

принимал самое деятельное участие. Были среди них и═ Миша Еськов с Володей

Детковым.

═Для меня приезд Евгения Ивановича в Воронеж оказался как нельзя кстати. В

это время в Москве в издательстве "Молодая гвардия" готовилась к изданию

моя книга "Крик коростеля". Пробивался я в═ это издательство, несмотря

даже на настойчивую помощь Сергея Павловича Залыгина (он вызвался написать

внутреннюю рецензию на мою рукопись, что делал тогда уже редко), очень

трудно. Едва ли не главным препятствием на моем пути встала заведующая

отделом прозы издательства Зоя Николаевна Яхонтова. Чудилось мне, что у

нее были какие-то свои сложные отношения с Залыгиным, и она встречала его

учеников в издательстве далеко не с распростертыми объятиями.

═ Зоя Николаевна тоже приехала в Воронеже в составе московской делегации,

возглавляемой Сергеем Михалковым. Она представляла издательство "Молодая

гвардия" и, очевидно, предполагала в ходе пленума отыскать среди молодых

писателей, приглашенных в Воронеж со всей России, перспективных авторов. Я

тогда тоже числился еще по рангу молодых писателей, так называемых

"сорокалетних", и мог рассчитывать с ее стороны на какое-никакое внимание.

Но, зная, что относится она ко мне несколько настороженно, я

самостоятельно подходить к ней не решался, хотя от этого "подхода" вполне

могла зависеть судьба моей книги.

═Евгению же Ивановичу о своих мытарствах в "Молодой гвардии" я рассказал.

Он тут же вызвался помочь мне и вечером в гостинице, оставив в стороне все

другие беседы и знакомства, сказал:

═- Пошли к Зое Николаевне.

═Мы купили в буфете бутылку коньяка (не идти же в гости с пустыми руками!)

и втроем, Евгений Иванович, Миша Еськов и я, постучались в номер к

неприступной Зое Николаевне.

═Но это для нас с Мишей она была неприступной, а с Евгением Ивановичем,

чувствовалось, была давно знакома и относилась к нему с большим уважением и

пиететом.

═Не успели мы расположить на журнальном столике снедь, налить по первой

рюмке, как Евгений Иванович тут же со всей своей мощью пошел на приступ

несговорчивой Зои Николаевны:

═- Ты погляди, каких я авторов тебе привел! У вас в Москве таких нет! (Я

невольно вспомнил огурцы моей тещи - в Москве подобных тоже найти было

нельзя.)

═С каждым словом Евгения Ивановича (а он нахвалился нас с Мишей сверх

всякой меры, забыв все свои прежние строгости к нам) Зоя Николаевна все

больше оттаивала, светлела взглядом и в конце концов дала обещание

самолично прочитать наши с Мишей рукописи (у него тоже в "Молодой гвардии"

лежал сборник рассказов).

═ И слово свое сдержала. Книги наши с Мишей в "Молодой гвардии" вышли в

очень удачно, с любовью оформленной серии молодых авторов. (У меня, правда,

с большими цензурными осложнениями).

═Завершался пленум после многодневных заседаний, работы по секциям,

выступлений перед читателями традиционным банкетом.

═ Вел банкет в присутствии высоких московских гостей секретарь Воронежского

обкома партии по идеологии Вячеслав Иванович Зарубин. Как и было принято

в те времена, первый тост он провозгласил за Коммунистическую партию

Советского Союза.

═ Публика, дружно-недружно, но поднялась (ритуал есть ритуал), чокнулась

бокалами, и только один Евгений Иванович,═ занявший место напротив меня

чуть наискосок, как бы не расслышал тоста и остался сидеть. Володя Детков

толкнул его под локоть и не без ехидства сказал:

═- Вставайте, слышите, за что пьем!

═И тут Евгений Иванович удивил и меня, и многих других, окружавших его

гостей, вполне серьезно и даже чуть-чуть сердито ответил на Володины

подталкивания:

═- Я на бюллетене!

═Он действительно чувствовал себя не очень хорошо и приехал на пленум с

целлофановым пакетом, полным всевозможных лекарств. Но дело было, конечно,

не в бюллетене и не в болезни, а в том, что всякой фальши, всякого

заискивания и лизоблюдства он терпеть не мог. А на банкете

демонстрировалось как раз именно это, и Евгений Иванович остался сидеть

(кстати, он был беспартийный и вроде бы как даже и не совсем обязан был

подниматься по такому сугубо партийному тосту).

═Обратил ли на это самовольство Евгения Ивановича внимание Михалков или

наш, молодой тогда, только-только занявший высокую идеологическую

должность секретарь обкома, я не знаю, но Евгений Иванович не поддался

общему в те годы для всех нас умопомрачительству, чему нельзя было не

удивиться.

═Не подчинился он и другим обязательным нормам поведения в официальных

застольях. После здравицы в честь КПСС тосты пошли повольней, попроще, и

наконец воронежский писатель Николай Тихонович Коноплин, который пришел

на банкет с дамой сердца,═ торжественно предложил выпить за женщин.

═Мужская часть публики, уже маленько и захмелевшая, с завидным рвением

вскочила с насиженных мест, и лишь Евгений Иванович опять остался сидеть,

угрюмо склонившись к столу.

═- Ну, начинается Европа, - буркнул он про себя, и сколько его ни

тормошили Володя Детков с Мишей Еськовым, с места так и не стронулся.

═Но самое трудное и неожиданное во всем застолье было еще впереди.

═Гавриил Николаевич Троепольский на правах старейшего и самого знаменитого

(главного) в Воронеже писателя сидел в президиуме рядом с Михалковым и

секретарем обкома. Выпить Гавриил Николаевич любил, делал всегда это

мастерски и с большим вдохновением, любил, выпив, и, покрасоваться на

честном народе, тут уж слова из песни не выкинешь. И вот, улучив удобную

для себя минуту, Гавриил Николаевич громогласно провозгласил:

═- А теперь я предлагаю выпить за моего лучшего друга Александра

Солженицына!

═Зал встревоженно и помертвело замолчал. Шел 1981 год, самое

антисолженицынское время. Одно только упоминание его имени устно или

письменно считалось едва ли не преступлением. Гавриил Николаевич не мог

этого не знать, но вот же, красуясь перед начальством, и партийным, и

литературным, имя это произнес. Вольно или невольно, но получилась

провокация. Гавриил Николаевич и сам это почувствовал и лукаво вывернулся

из щекотливого положения.

═- Я так и знал, - вроде бы как похвалил он собравшихся, - что никто не

выпьет.

═Получилась провокация вдвойне. Провозгласив свой фарисейский тост,

Гавриил Николаевич испытывал собравшихся писателей, есть ли среди них

почитатели Александра Исаевича Солженицына, теперь же скопом зачислял их

всех во враги ему.

═Евгений Иванович никак не откликнулся на эти провокации Гавриила

Николаевича, но я видел, с какой горечью и неодобрением он покачал

головой. Гавриила Николаевича Евгений Иванович высоко почитал, считал его

своим учителем по части "деревенской" прозы, и вдруг такое разочарование.

═Не знаю, случился ли какой разговор между Гавриилом Николаевичем и

Евгением Ивановичем после банкета по этому печальному поводу, но точно

знаю, что к Гавриилу Николаевичу Евгений Иванович во многом охладел.

═Застольное это происшествие на памятном том пленуме в Воронеже,

провокационно-велеречивые слова Гавриила Николаевича через десять лет

вдруг возымели свои последствия. Александр Солженицын, возвращаясь из

эмиграции в Россию, приехал и в Воронеж. Не мог не приехать. Во-первых,

действия многих его произведений происходят в окрестностях Воронежа и

Тамбова (взять хотя бы рассказ "Случай на станции Кочетовка"), а

во-вторых, Солженицын своим приездом хотел выразить признательность

Владимиру Гордейчеву, который в 1968 году, будучи ответственным секретарем

Воронежской писательской организации, послал поздравительную телеграмму

Солженицыну в связи с его пятидесятилетием. В те годы на такой поступок

решались немногие. Почти все они пострадали от бдительных партийных

властей. Гордейчев был освобожден от должности ответственного секретаря,

объявлен ему также был выговор по партийной линии. (Хорошо зная Гордейчева

в 70-90-х годах, я осмелюсь высказать предположение, что поступок свой он

совершил, может быть, и не совсем осознанно, иначе бы вел себя во время

партийных разбирательств несколько═ иначе. Но это разговор особый,

требующий тщательного документального исследования.)

═На встрече Солженицына с читателями Воронежа, которую вел Гордейчев, я

присутствовал. Признаться по правде, она произвела на меня удручающее

впечатление. Открывая встречу, Солженицын предложил всем желающим

подняться на сцену к микрофону и рассказать о самом наболевшем для себя, о

том, что происходит в нынешней России. Желание для вчерашнего изгнанника

вполне объяснимое, но за двадцать лет, которые он провел вне России, она

стала совсем иной. Россия научилась молчать и таить свои сокровенные думы

глубоко в сердце. На сцену же в основной своей массе ринулись люди

"сорные", неуравновешенные, а часто так и просто больные. Они устраивали

возле микрофона настоящие свалки, и Солженицыну приходилось несколько раз

разнимать неуемных спорщиков. Пожалуй, дельно, как того и хотел

Солженицын, выступили лишь воронежские писатели Евгений Новичихин и Виктор

Будаков да одна сельская учительница, которая с горечью рассказала, что

нынче творится в русских школах.

═ Присутствовал на встрече и Гавриил Николаевич Троепольский, но до конца

не досидел, ушел, тоже (как после говорил) удрученный всем увиденным и

услышанным. Но на следующий день он, взяв себе в провожатые воронежского

писателя Виктора Михайловича Попова, не выдержал и пошел в гостиницу к

Солженицыну, чуть выспренно говоря,═ что они когда-то вместе с ним под

опекой Александра Трифоновича Твардовского "начинали" "Новый мир", и

теперь надо бы встретиться со старым товарищем.

═Но тут случилось самое неожиданное. Солженицын Троепольского не принял.

Видно, "старому товарищу" все же рассказали о том провокационном тосте на

Пленуме СП РСФСР, который проводился в Воронеже (скорее всего, Владимир

Гордейчев и рассказал), и он Троепольскому его не простил.

═А Евгений Иванович за книгу "Фанфары и колокола" совместно с другим

курским писателем (к тому времени, к сожалению, давно уже покойным),

Константином Воробьевым, был удостоен солженицынской премии.

═В 80-90-е годы много было у меня еще встреч с Евгением Ивановичем и в

Курске, и в Москве, многие часы наговорено по телефону. Время настало

переломное, разорительное - поговорить было о чем, было о чем и

попечалиться.

═Последняя наша встреча с Евгением Ивановичем состоялась летом 1993 года.

Вдруг тяжело и, увы, уже неизлечимо заболела моя давно овдовевшая теща,

которую мы с женой забрали из Курска в Воронеж. Старшие сестры жены

поспешно стали продавать тещину однокомнатную квартиру,═ которую я

когда-то при участии курских писателей и помогал ей получить взамен

сносимого под новое строительство домика на Чеховской улице.

═Жена осталась при больной матери в Воронеже, а я поехал на скорбные эти

торги в Курск. Пока оформлялись документы каким-то ловким разбитным

кооператором, покупавшим квартиру, я, добыв бутылку коньяку, который

только-только начал появляться═ в магазинах после безумно-разорительной

антиалкогольной кампании Горбачева, пошел к Евгению Ивановичу. Затворились

мы с ним в кабинете и стали печалиться о жизни. Для начала Евгений

Иванович сказал:

═- Жаль, выпить с тобой не могу, гипертонический криз.

═Выглядел он действительно неважно, сидел на стуле одутловатый какой-то,

нахохлившийся.

═ Я словам Евгения Ивановича о том, что выпить по рюмочке он сегодня со

мной не может, не очень и огорчился. Сам ни душой, ни телом тоже

нисколько не был расположен к застолью: целый месяц бессонно провели мы с

женой, поочередно сменяя друг друга, в больнице, возле пораженной

инсультом тещи. Измучились, извелись донельзя, а впереди предстояло еще

неведомо сколько (после окажется, что целых полтора года) бессонных и

тяжких бдений возле нее дома. Какое там застолье, какой коньяк: захватил

я его больше по привычке, на всякий случай, в надежде, что, может,

встречу у Евгения Ивановича знакомых курских писателей - тогда вроде бы

без бутылки и нельзя.

═Но Евгений Иванович был один. Тяжело откинувшись на спинку стула, он и

вправду стал печалиться, рассказывать о своей жизни:

═- Раньше книги у меня выходили, так и копейка водилась. А теперь сижу на

одной пенсии. Напечатали в "Москве" рассказ, прислали гонорар двести тысяч

(тогда счет деньгам шел уже на сотни тысяч, а впереди будут и миллионы).

Далеко на них не разгонишься!

═Я, в свою очередь, принялся рассказывать Евгению Ивановичу, по какому

невеселому случаю оказался в Курске.

═- Эхо худо, - вздохнул он, потом немного помолчал, еще больше тяжелая

всем телом, и добавил: - Ну, значит, больше ты в Курск приезжать не

будешь.

═- Почему же?! - попробовал сопротивляться я. - Может, на какое совещание

молодых позовете - приеду.

═- Да какие там сейчас совещания! - устало махнул он рукой. -

Отсовещались. Не появишься ты здесь больше.

═И ведь как в воду глядел. За девять лет до печального дня его кончины я в

Курске действительно так и не появился. Не было к тому никакого случая.

Совещания молодых, семинары курские писатели, может, и проводили, но

обходились уже своими силами, без московских и воронежских гостей, которые

в прежние годы приезжали туда непременно: ведь в самом Курске не имелось

ни журнала, ни издательства, и начинающим авторам без помощи и участия

воронежцев и москвичей выйти к читателям было трудно.

═Как бы сам собою возник у нас с Евгением Ивановичем еще один непростой

разговор. Как раз в эти я узнал, что Евгений Иванович вышел из состава

редакционной коллегии журнала "Наш современник", в которой он состоял

бессменно, наверное, четверть века. Набравшись смелости, я и спросил

Евгения Ивановича о причинах ухода из "Нашего современника".

═Он немного опять помедлил, а потом вдруг,═ может, и чуть лукаво, но не

скрывая своего явного огорчения нынешним положением дел в "Нашем

современнике", сказал:

═- А они теперь там только тем и занимаются, что борются с евреями. А я

бороться не хочу.═ И среди них есть хорошие ребята. Возьми хоть того же

Баскевича.

═Исаака Зельмановича Баскевича я хорошо знал по Курскому пединституту. Он

читал у нас лекции по русской советской литературе, не раз встречался я с

ним и в Курской писательской организации. Крымский еврей, до войны он

учился в знаменитом ИФЛИ и чуть не пострадал, осмелившись однажды задать

кому-то из высоких литературных═ начальников вопрос: "А можно ли

критиковать писателей-орденоносцев?" (Тогда как раз некоторые писатели, в

том числе, кажется, и А. Т. Твардовский, были награждены орденами). Во

время войны Баскевич был тяжело ранен в область гортани, говорил с большим

трудом, пользуясь по этой причине во время чтения лекций микрофоном.

Студенты - народ жестокий, прозвали его "мальчиком с серебряным горлом",

но искренне уважали и за хорошие, содержательные лекции, и за боевое

прошлое.

═Исаак Зельманович много писал о Евгении Ивановиче, в том числе и в

журнале "Подъем", ценил его талант. Бороться Евгению Ивановичу с ним

действительно было незачем.

═Разные писатели в те годы по-разному, наверное, оценивали тогда такую вот

непростую позицию по злополучному еврейскому вопросу. Но Евгений Иванович

был человеком независимым═ и всегда поступал так, как считал нужным, чего

бы это ему ни стоило.═ К сожалению, не все тогда поняли и приняли его

позицию, и она отзовется ему и по смерти.

═ Уже перед самым расставанием решился я задать Евгению Ивановичу и еще

один нелегкий вопрос. Касался он Виктора Петровича Астафьева и его романа

"Прокляты и убиты", начальные главы которого только-только появились в

"Новом═ мире".═ Я пробовал главы эти читать, но дойдя до скабрезных слов

(в обыденной жизни Виктор Петрович любил ими побаловаться), до излишне

натуралистических сцен, отложил в сторону. Душа такого изображения войны и

такого языка не принимала. Теперь же мне предоставлялась редкая

возможность проверить свои (быть может, и ложные) впечатления о романе

Астафьев в разговоре с Евгением Ивановичем. Я знал, что он и Виктор

Петрович еще со времен совместной учебы на ВЛК крепко, по-братски дружат,

что Виктор Петрович ни единого своего рассказа, повести или романа не

отдает в печать без предварительного прочтения их Евгением Ивановичем. Так

безоговорочно он доверял ему, его художественному вкусу и его правдивой,

без всяких ухищрений оценке.

═Выслушав мой вопрос и кое-какие сбивчивые впечатления от начальных глав

романа Астафьева, Евгений Иванович на несколько мгновений задумался, глядя

куда-то в окошко, потом принялся выстукивать пальцами по столешнице

нервно-тревожную дробь, наконец вздохнул и сказал, плохо скрывая свои

огорчения:

- Да присылал он мне его. Я написал: "Не то, Витя!"

═Это суровое носовское "Не то, Витя!", думается мне, много сильней и

глубже бессчетного количества статей, посвященных роману Виктора Астафьева

"Прокляты и убиты". Евгений Иванович, сам прошедший фронтовыми дорогами от

Курска до Мазурских болот на северо-востоке Польши, такого изображения и

такого понимания войны принять не мог. На том они и разошлись с Виктором

Петровичем. Прежде война их нерасторжимо связывала почти в единое целое, а

теперь развела по разные стороны: Носова на жертвенно-светлую, победную,

Астафьева - на кроваво-темную, грязную, с бессмысленными жертвами,

предательствами, человеческой низостью, откуда великая Победа

проглядывалась с трудом. Так они и умерли по разные стороны этой войны и

этой Победы. Лучше всего о непримиримо разном понимании войны Носовым и

Астафьевым говорят уже сами названия заглавных их вещей о войне: у Носова

"Красное вино победы"; "Усвятские шлемоносцы", у Астафьева - "Прокляты и

убиты".

═Расстались мы с Евгением Ивановичем в тот день уже в сумерках, крепко

пожали друг другу руки, я с надеждой, что все-таки еще не раз и не два нам

доведется встретиться, а он, похоже, остался при своем мнении - в Курске я

вряд ли появляюсь.

═Но как бы там ни было, а связи с Евгением Ивановичем и после этой

прощальной встречи мы окончательно не потеряли. У нас был для взаимного

общения телефон. Звонил я Евгению Ивановичу теперь, может, даже и чаще,

чем в прежние годы. И просто так, по велению души, и по разным

литературно-журнальным делам. Под всевозможными предлогами мы старались

публиковать в журнале его рассказы: и старые, хорошо уже известные

читателям, и новые, только-только написанные. Правда, гонорары и у нас в

"Подъеме" тоже были совсем мизерными, ничтожными. Я волей-неволей

извинялся перед Евгением Ивановичем за это (хотя от нас, "подъемовцев",

гонорар ни в коей мере уже и не зависел). Евгений Иванович во всем понимал

меня и весело громыхал в трубку:

═- Ну все равно в мой же карман, а не из него!

═На том мы с ним и сходились.

═Болел, недомогал в эти годы Евгений Иванович часто, случалось, даже

леживал опять в больницах, но всегда выбирался из них победителем. Возраст

у него был, конечно,═ уже немолодой, но еще и не опасный, не предельный -

чуть больше семидесяти...

═Но вот в начале июня 2002 года встревоженный Володя Детков позвонил мне в

журнал и известил:

═- Евгений Иванович в больнице. Прободение язвы.

═Я принял это известие с тревогой, но все же постарался отогнать═ от себя

невеселые мысли и приободрить Володю:

═- Даст Бог, выкарабкается.

═- Мы тоже надеемся, - отозвался Володя, но особой твердости в его голосе

я не услышал.

═С этой минуты мы стали с Володей перезваниваться ежедневно. Иногда в

голосе и в словах Володи действительно появлялась надежда, что Евгений

Иванович все-таки выдюжит, придет в себя после тяжелой операции и спустя

две-три недели будет лишь посмеиваться над ней.

═ Но он, увы, не выдюжил. Всякой человеческой силе и всякой человеческой

жизни есть предел. Поздно вечером 12 июня в ельцинско-вымученный "День

независимости России" как раз перед подложным и нисколько═ не

торжественным салютом Володя позвонил мне и упавшим голосом сказал:

═- Все закончилось. Похороны четырнадцатого.

═Сердце у меня похолонуло и упало в ледяные какие-то невозвратные глубины.

Все же я до последней минуты надеялся, что Евгений Иванович болезнь свою

поборет. И тем тяжелее было известие из Курска.

═Собравшись с силами, я стал обзванивать воронежских писателей, созывать их

в дорогу, чтобы по-товарищески,═ по-братски проводить старого своего

товарища, а для многих учителя, в последний скорбный путь. Вначале

воронежские мои собратья загорелись, принялись настойчиво звонить по

начальству, просить для поездки в Курск на похороны машину. Но просьбы их

оказались напрасными - машину нам так и не дали. Да и трудно было на это

рассчитывать: вряд ли кто в высоких начальственных кабинетах слышал имя

Евгения Носова, знал истинную цену его рассказам и повестям.

═Впрочем, можно было обойтись и без начальства. У многих писателей имелись

свои собственные машины, у некоторых так даже и иномарки. Ехать от Воронежа

до Курска всего двести пятьдесят километров.═ Сложиться на бензин

воронежские писатели, несмотря на нынешнее их бедственное положение,

все-таки, наверное, смогли бы. Но никто не решился пожертвовать своей

машиной (и отечественной, и иноземной), своим драгоценным временем. А

ведь многие из этих владельцев машин почитали себя друзьями Евгения

Ивановича, многие были обязаны ему выходом своих книг, выступлением в Союз

писателей. Но что поделаешь - память человеческая коротка...

═ Закончилось все тем, что, захватив скорбный венок-корзинку с надписью:

"Евгению Ивановичу Носову от редакции журнала "Подъем",═ я в ночь с 13-го

на 14-е июня в полном одиночестве и тоске поехал в Курск поездом. Утешался

я лишь мыслью, что вот доберусь до Курска, и одиночество мое закончится.

Уж из═ Москвы, из журналов "Наш современник", "Москва", из Правления Союза

писателей России, куда и я, и Володя Детков с первых дней болезни Евгения

Ивановича не раз звонили, обязательно приедут писатели, друзья его,

редакторы, литературное начальство. Не могут не приехать!

═В заранее заказанную Володей Детковым гостиницу я добрался в третьем часу

ночи. Поселяясь в нее, украдкой заглянул в список званных на похороны, и,

к моему утешению, там действительно значилось много известных, громких

фамилий.

═ Но каково же было мое удивление и непонимание, когда, кое-как переборов

остаток ночи, пришел═ я в курский "Дом офицеров", где организовывалась

так называемая "гражданская панихида", и не обнаружил там ни единого из

обладателей этих громких фамилий и начальственных титулов. Из Москвы

приехал по зову сердца лишь актер Алексей Петренко с женой, давний

почитатель таланта Евгения Ивановича. Он не раз читал его рассказы на

радио и телевидении, да, кажется, и играл в некоторых фильмах,

поставленных по мотивам этих рассказов. И вот все бросил и поспешил на

похороны своего друга и любимого писателя, как и полагается всякому

православному человеку. Из окрестных городов═ Центрального Черноземья,

кроме меня, приехал лишь ответственный секретарь Белгородской писательской

организации Владимир Молчанов. Вот и все гости-плакальщики.

═Хоронили Евгения Ивановича на государственном, если можно так сказать,

уровне. Прибыл губернатор и другое высокое областное начальство,

произнесли необходимые речи, постояли с красными повязками на рукавах у

гроба покойного. Нам с Мишей Еськовым и Володей Детковым тоже выпала эта

горькая участь стоять у гроба своего учителя, из-под крыла которого мы и

вылетели, каждый со своей высотой полета, в литературу.

═За эти девять лет, что я не видел Евгения Ивановича, он внешне заметно

изменился: погрузнел, густые его, прежде русые волосы поседели почти до

полной белизны, появились усы, тоже седые, будто покрытые изморозью. Но

внутренне ничего в нем не изменилось. И по смерти, в гробу Евгений

Иванович лежал все так же основательно и твердо, словно говоря остающимся

жить,═ что все предназначенное в жизни ему он выполнил сполна, нигде не

покривив душою.

═На похороны пришло много курян: ветераны войны, фронтовые друзья и

побратимы Евгения Ивановича, студенты и преподаватели вузов, читатели и

почитатели его таланта.═ Скорбная процессия стала подниматься по крутому

взгорку вокруг "Дома офицеров" к Красной площади, к главному в Курске

Знаменскому собору (я его═ в студенческие годы помнил кинотеатром

"Октябрь" с двумя залами: красным и зеленым), а оттуда, погрузившись на

многочисленные автобусы и машины, отправилась к мемориальному курскому

кладбищу, где находят последний свой приют редкие теперь уже участники

Курской битвы.

═Место Евгению Ивановичу досталось под высоким раскидистым кленом

неподалеку от ограды и еще ближе к могиле другого великого курянина

Константина Воробьева, останки которого земляки вывезли из недружелюбной

теперь Литвы, где он воевал и долгие годы жил.

═Совместно пожить в родном городе Евгению Носову и Константину Воробьеву

не довелось (не пустили туда опального Воробьева бдительные партийные

власти), но по смерти они оказались рядом,═ почти изголовье к изголовью,

всего через узенькую мощенную каменно-цементными плитами тропинку. То-то

теперь наговорятся и набеседуются вдоволь за все упущенные годы, тут теперь

их и "Фанфары и колокола" (так═ по справедливости была названа их

последняя совместная книга, за которую они и получили премию Солженицына,

Евгений Иванович еще при жизни, а Константин Дмитриевич посмертно).

═ Настали самые тяжкие минуты прощания, последние речи и последние слова.

Пока выступало большое областное начальство, мы с Алексеем Петренко отошли

чуть в сторону и оказались под высоким растущим у ограды дубом. И вдруг я

услышал, как где-то на вершине его поет неизбывную свою песню, заходится в

щебетанье и клекоте соловей. Я легонько толкнул Петренко и указал на

вершину дуба:

═- Слышите?

═- Слышу, - ответил Петренко, человек очень набожний и религиозный. -

Оплакивает.

═И это было истинно так: плакал, оплакивал курский соловей великого своего

собрата, тоже соловья и волшебника русского слова.

═Под пение соловья мы и простились с Евгением Ивановичем. Я поцеловал его

в холодный открытый лоб и как бы услышал последние его напутственные

слова:

═- Теперь уж сам, как сможешь...

═Соловей затих лишь в те мгновения, когда═ к гробу и могиле подошли с

молитвою священники, чтоб свершить по христианскому православному обряду

все таинство похорон. Перед молитвой соловей замолк и до самого конца

погребения не издал больше ни единого щебета.═ Бог есть и над ним, и

серенькая эта выплакавшая вместе с нами все горе пташка скорбно затаилась

на вершине векового дуба.

═ После похорон, как и водится, были поминки. Вначале официальные в

каком-то кафе с присутствием начальства, опять со скорбными, но

какими-то правильно-заученными речами.═ Потом курские писатели, устав от

этих речей, да, чувствовалось, и от бдительного начальства, перебрались в

новую писательскую "конторку", в дом, известный любому курянину под

названием "шестерки", поскольку находится он по адресу: Красная площадь,

дом N 6. За время разрухи и захвата (по большей части все тем же

партийным, но перелицевавшимся начальством) движимой и недвижимой

собственности прежние, более уютные и просторные, "конторки" у писателей

забрали, и теперь они теснились в двух едва ли не полуподвальных

комнатенках (через год-полтора позарятся и на них - переполовинят).

═ В недавно только обжитой новой этой "конторке" мы посидели уже своим

писательским кругом, помянули Евгения Ивановича, попечалились о нем,

повспоминали его живого и еще всего несколько дней тому назад, казалось,

вечного. Я сидел рядом с Таней Горбулиной, из нового поколения писателей

самой верной и преданной ученицей Евгения Ивановича, на которую он

возлагал большие надежды. Увы, оплакивая тогда Евгения Ивановича, я и

представить себе не мог, что сижу рядом с Таней, в писательской судьбе

которой тоже принимал посильное участие, напечатал в "Подъеме" несколько ее

повестей и два романа, в последний раз.═ Всего через год после смерти

Евгения Ивановича она уйдет из жизни добровольно, словно не найдя в себе

сил жить в одиночестве без строгого своего учителя и наставника.

═Совсем уже к вечеру в надвигающихся сумерках поехали мы с Володей

Детковым в дом к Евгению Ивановичу, где собрались на поминки его

домочадцы, Алексей Петренко с женой да еще несколько самых близких к

Евгению Ивановичу людей.

═Валентина Родионовна, тяжело больная, ни в "Доме офицеров", ни на

кладбище не присутствовала, сил на это у нее уже не было.═ Всю скорбную

похоронно-прощальную тяжесть там несли дети Евгения Ивановича, Женя и Ира.

При первом взгляде на Женю, с которым мы тоже не виделись очень давно, я

поразился, как удивительно он похож на отца и лицом, и несуетной манерой

держаться, терпеть так скоро, всего в две недели свалившееся на него горе.

Он сам уже был немолод, с заметной проседью в волосах, года три как дед.

Теперь же в замкнутом пространстве дома, в окружении родни, детей и

внуков, схожесть эта Жени (Жеки) с отцом еще больше бросалась в глаза.

Минутами мне казалось, что вот он, Евгений Иванович,═ сидит чуть наискосок

от меня возле компьютера и научает на нем работать неугомонного внука

Тему, который по малолетству своему не запомнит, конечно, ни тяжкого этого

дня, ни прадеда Женю. Но и в его облике, и в его крови видится и бьется

носовское неуемное начало, и кто знает, что получится из мальчишки в

будущем - вдруг носовское это творческое начало даст о себе знать в

каком-нибудь новом великом деле: литературе, художестве или в каком ином,

мало ли на земле великих дел. Дай-то Бог...

═Когда я зашел в комнату к Валентине Родионовне, она с трудом поднялась с

дивана, признала меня, и мы несколько минут поговорили с ней о Евгении

Ивановиче. К поминальному столу она тоже не вышла - не до того ей было.

═А мы за этим столом посидели часа два, совсем уже тесным кружком,

рассказали друг другу о самых памятных встречах с Евгением Ивановичем.

Правнук же его был весел и беспечен, носился по комнате, перебирался из

рук на руки. Когда кому-то пришла в голову счастливая мысль

сфотографироваться всем поминальным нашим столом, мне тоже довелось

подержать на руках юркого этого мальчишку, правнука и наследника всей

великой славы и великой жизни Евгения Ивановича. Ему нести и беречь эту

славу долгие годы и десятилетия, чтоб после передать своим детям, внукам и

правнукам. Славы Евгения Ивановича хватит на них всех...

═Поезд мой в Воронеж уходил, как и десять, и двадцать, и тридцать лет тому

назад, рано утром. Часов до четырех я опять кое-как перемогся в

гостинице, а потом заботами Володи Деткова шофер дежурной какой-то по

администрации машины отвез меня на вокзал. Впервые возвращался я из

Курска, не чувствуя у себя за спиной охранный взгляд и напутствия Евгения

Ивановича. Теперь там была только его могила под раскидистым высоким

кленом, на котором,═ наверное, каждую весну будет петь курский неугомонный

соловей. Тем мне теперь и приходилось утешиться...

═Вот, казалось бы, и весь мой рассказ о Евгении Ивановиче Носове, с

которым судьба счастливо свела меня почти сорок лет тому назад, когда мне

было всего двадцать три года, и горько развела, когда я сам уже клонюсь к

закату, когда подвожу (хотелось бы думать, что еще не последние) итоги

своей жизни. Но нежданно-негаданно возник эпилог к этому рассказу.

═Ровно через месяц после смерти Евгения Ивановича 12 июля (как раз на

Петров день) 2002 года в Белгороде проводился ставший уже традиционным

праздником "Прохоровское поле". Заведен он при неутомимой поддержке

белгородского губернатора Евгения Степановича Савченко в память о великом

танковом сражении, побоище на знаменитом Прохоровском поле, которое по

справедливости называют "третьим ратным полем России", имея в виду, что

два первых - Куликово поле и Бородинское.

═ На праздник из Москвы и других городов России приехало во главе с

Председателем Правления Союза писателей России Валерием Ганичевым десятка

три писателей всех рангов и достоинств. Приглашены были и воронежские

писатели, в том числе и я. Требовать машину в областном управлении

культуры, кстати, никто на этот раз не стал: соли на обычный рейсовый

автобус и доехали без особых приключений, хотя путь и не близкий - шесть с

половиной часов по июльской нестерпимой жаре.

═В Белгороде на пятачке возле гостиницы перед самым отъездом на

Прохоровское поле я подошел к главному редактору "Нашего современника"

Станиславу Куняеву и задал ему горький свой, все эти дни мучивший меня

вопрос:

═- Что ж на похороны Носова никто из "Нашего современника" не приехал?!

═Станислав Куняев, человек горячий, открытый, ответил почти мгновенно, как

будто этот ответ═ был у него заготовлен заранее:

═- А он вышел из редколлегии в самый трудный для меня момент!

═- Так он же вышел живой, а теперь мертвый! - разгорячился и я, живо

вспомнив, почему, по какой причине Евгений Иванович вышел из редколлегии

"Нашего современника" в далеком 1993 году.

═Понять обиду Станислава Куняева на Евгения Ивановича, наверное, можно. Но

в пылу═ этой своей обиды он забыл, запамятовал, что примерно в те же

начальные девяностые годы Носов вышел и из редколлегии "Литературной

газеты", которая придерживалась по многим животрепещущим литературным и

общественным вопросам совсем противоположного направления, чем "Наш

современник". Остался Евгений Иванович в редколлегии лишь нашего

воронежского журнала "Подъем", тогда почти гибнущего. И остался, может

быть, именно потому, что по всем этим животрепещущим, острым вопросам мы

старались придерживаться мнения взвешенного; во всяком случае, из

крайности в крайность не бросались.

═ Разговор наш с Куняевым, может быть, и продолжился бы до обретения

какой-никакой истины. Но в это время к нам подошел смоленский поэт Виктор

Смирнов, давний автор и "Нашего современника", и "Подъема", и, не слыша

предыдущей нашей перепалки с Куняевым,═ простодушно спросил его:

═ - А почему Василий Иванович Белов вышел из редколлегии "Нашего

современника"?

═Ответ Станислава Куняева и мою реакцию на него, пока жив и сам Куняев, и

Белов, и я, грешный, думаю, оглашать не надо. Скажу лишь одно: горько мне

стало от этого разговора почти так же, как и во время одинокого стояния у

гроба Евгения Ивановича.

═На самом Прохоровском поле, когда отзвучали возле знаменитой Звонницы,

которую возвел в центре этого поля скульптор Вячеслав Клыков (тоже курянин

по рождению), я подошел к Валерию Ганичеву и задал ему все тот же свой

назойливый, не дающий мне покоя вопрос:

═- Почему из Союза писателей никто не приехал на похороны Носова?

═Ганичев ответил вполне дипломатично, обтекаемо, без куняевской горячности

и прямоты:

═- Меня не было в это═ время в Москве.

═Наверное, это так - не было Ганичева в дни похорон Носова в Москве, но

были другие Секретари и сотрудники Правления Союза писателей России, и уж

кто-нибудь из них да мог бы приехать в═ Курск на похороны Лауреаты

Государственной премии РСФСР, Героя Социалистического труда, героя войны!

Нет, никто не приехал и даже не позаботился о том, чтобы в средствах

массовой информации прошло извещение о его смерти, чтоб не спутали там

Евгения Ивановича и по кончине с Николаем Николаевичем Носовым, автором

"Вити Малеева в школе и дома".

═Спустя года полтора узнал я и о том, почему никто из руководства журнала

"Москва", где в последние годы в основном печатался Евгений Иванович,

тоже не приехал в Курск, чтоб отдать последнюю дань уважения своему

автору. Оказывается, руководство это слишком обиделось на Евгения

Ивановича за то, что он при вручении ему премии Солженицына в речи своей

не упомянул журнал "Москва". Бог ты мой, какая смертная, непереносимая

обида!═ Почти сродни той, когда писатели и поэты обижались на докладчика,

выступавшего с отчетом на очередном съезде или пленуме Союза писателей,

если их имена в отчете по каким-то причинам не звучали.

═ Нет, определенно, что-то случилось с нами, православными русскими

людьми! Возвращаясь от неистового своего комсомольско-партийного атеизма

к вере, мы любим к месту и не к месту повторять христианские заповеди,

произносить пламенные речи на Всемирном русском народном соборе в

присутствии Патриарха и других высоких иерархов православной церкви, но

как только доходит до дела - сразу забываем все эти заповеди, впадаем в

грех еще более тяжкий, чем в атеистические свои времена. А Бог, между тем,

все видит, все заносит на скрижали истории. Многие наши имена сотрутся в

памяти потомков, предадутся забвению, а имя Евгения Носова будет жить

долго, пока шумит на русских равнинах луговая овсяница, пока поет,

заливается щебетом до остановки и разрыва сердца в лесах и рощах курский

сладкоголосый соловей...

═22.02.2004 г.

═Прощеное воскресенье.

═г. Воронеж.

═Друг мой Ваня!

═Нигде тебя не сыщешь... Послал твою повестушку в "Наш современник". (Речь

идет о моей повести "Радоница". - И. Е.) Потом был на редколлегии и

предлагал ее поставить в майский номер. Повесть прочитали Марченко (зав.

отделом) и Богданов. (Вячеслав Марченко в те годы зав. отделом прозы;

Альберт Богданов - зам. главного редактора. - И. Е.). У них есть

кое-какие замечания. Хотел тебя разыскать, чтобы ты быстренько поправил

текст. Это надо бы сделать срочно, поскольку уже и теперь повесть

опаздывает в 5-й номер, и был на редколлегии разговор поставить ее в 6-й,

посвященный 30-летию начала войны. Но при условии, если она будет доведена

до кондиции. Приехавши домой, я послал еще письмо Л. Фролову, отв.

секретарю журнала, с тем чтобы они разыскали тебя. Не знаю,═ нашли ли...

Вот по этому поводу и беспокоюсь: хорошая возможность опубликовать вещь, а

ты где-то пропадаешь, не заходишь. По пустякам можешь меня и не

беспокоить, но когда дело - то, брат, тут церемонии излишни. Если, паче

чаяния, повестушка все же не пройдет в "Н. С.", то я бы ее срочно переслал

в "Подъем". Но для этого надо, чтобы ты сам следил за ее судьбой и не

терял времени. Я же со своей стороны буду стараться, чтобы ее напечатали в

"Н.С.". Если ты уже был у Викулова, то не ленись и быстро сообщи о

результатах.

═А теперь личная просьба: будешь ехать в Курск, заскочи в магазин

"Спорттовары", что на Горькой улице, ближе к Белорусскому вокзалу, ну ты

знаешь, и купи мне два мотка лески. Там есть темно-зеленая (не на

катушках, а просто в мотках), возьми только ее, больше никакую, сечения

0,3 мм. Я не успел купить, замотался.

═Обнимаю. Н о с о в.

═17.03.1971 г.

═(Здесь и далее даты проставлены по штемпелям на конвертах. - И. Е.)

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═Письмо твое получил. В Москве я не задержался: 7-го вечером уже уехал.

Разговаривал с Котомкиным по поводу той Егоровской писанины. (Речь идет о

письме курского поэта Егора Полянского секретарю Правления Союза писателей

РСФСР по организационным вопросам Котомкину. - И. Е.) ═Я ее читал:

меня он не упоминает, но в═ общем облил грязью организацию. Пишет, что

молодые обходят отделение стороной. Ну да ладно, дело его совести.

═Говорил о тебе с Сергеем Орловым. Не хочешь ли ты побывать на Тульском

семинаре, который состоится 28 октября? Из Курска будут Лободин, Трошин,

Саша Васильев. Если есть желание, то зайди на Софийку (Софийская

набережная, где находился тогда Союз писателей РСФСР. - И. Е.) к

Орлову и предложил ему рукописи. Скажи, что ты по рекомендации Носова.

Кстати, воспользуешься случаем и поговоришь с ним о своем житье-бытье.

Может, он сумеет как-либо тебе помочь с женой. Он дядька хороший.

═Ну всего тебе доброго.

═Н о с о в.

═11.10.1971 г.

═*═════ *═════ *

═Ваня!

═Письмо твое насчет═ рассказа Еськов получил. (Речь идет о рассказе

Михаила Еськова "Петька вернулся". И. Е.) Он немного подзадержался с

отправкой потому, что пришлось перелопачивать все заново, потом

перепечатывать. Рассказ сейчас выглядит стройнее. А вообще вещь хорошая,

сильная. Врезочку к нему я подошлю через пару дней.═ Ага? Как работается?

═ С приветом

═30.03.1974 г.

═Е. Н о с о в.

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═Деньги и книжечку получил - спасибо! (Речь идет о моей первой книге

"Начинается осень". - И. Е.) Ты оформлением не доволен, а мне

показалось ничего, какая-то она вся свежая, чистая, юная - книжка-то, и

обложка соответствует чистоте и свежести содержания написанного.

Поздравляю тебя! Если тебе потребуется моя рекомендация, то я с большим

удовольствием дам тебе оную, будучи совершенно уверен, что с таким хорошим

дебютом тебе не станут чинить препятствий.

═9 июня уезжаю в Иркутск на семинар, пробуду там до конца месяца.

Относительно Козловского - самому мне читать роман некогда - тьма

рукописей по Иркутскому семинару. Но я попросил, чтобы Малыгин поручил

кому-нибудь. Ну пока, пиши.

═16.04.1974 г.

═Твой Е. Н о с о в.

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═Посылаю тебе стихи Вани Зиборова. Вообще-то очень оказывается его

оторванность от "Большой земли", золотухинская глубинка. Он прислал мне

кучу рукописных стихов. Много хороших зачинов,═ находок, бьет в них

чувство, но почти все, как яблоко червем, подпорчены отдельными

несделанными строчками. Я его вызывал к себе, вместе доводили, и вот это,

что посылаю,═ наиболее приемлемое.

═Если бы вы дали всю эту подборочку (право, она выглядит теперь неплохо

даже для столичного журнала!), то это было бы большой поддержкой парню. Ну

да ты и сам все понимаешь. А то ведь варится в собственному соку и никуда

дальше районной газеты не может побиться.

═Теперь к тебе еще одна просьба.

═Был я в Красноярске, познакомился с редактором издательства Виктором

Ермаковым. Очень славный душевный парень, без одной руки. Руку в детстве

оторвало миной. Фанатически любит литературу, сам немного пописывает.

Закончил он Харьковский библиотечный институт и с тех пор книги стали его

жизнью. Родом он с Кубани,═ но отец его - выходец из Воронежской губернии.

Так вот он просит меня <B>разузнать место,<B> где родился отец (отец сам

уже умер). В каких-то бумажках он разыскал вот такую запись, которая будто

бы означает место рождения отца: Верхнеховский р-н (Верхнехавский. -

И.Е.),═ Плесовацкий с/с, с. Сергеевка".<B> Но я что-то не слыхал

про такой р-н. Может, был когда раньше? Сделай милость, наведи справки. В

облисполкоме есть справочник всех сел и сельсоветов. Такой же, видимо,

есть и на почте. Уж с. Сергеевка наверняка точно. С этой Сергеевки надо и

начинать. Может оказаться, что их в области несколько. Тогда надо смотреть

по сельсоветам (которые, увы, тоже могут менять названия, исчезать,

объединяться). Учти и то, что это село, эта местность могла отойти в

подчинение к другой области - соседней. Словом, постарайся расковать, если

это не очень обременительно. Возможно, что в написании района

"Верхнеховский" вкралась орфографическая или даже смысловая ошибка. Не

было ли в Воронежской области, скажем, Верхнехоперского р-на? Ведь

Верхнехоперский очень созвучно с Верхнеховским.

══ Обнимаю

═17.07.1974 г.

═Твой Н о с о в.

═Ваня, привет!

═Извини, что немного задержал врезку: приболел малость, сегодня только

поднялся и вот написал... Не опоздал ли? Как у тебя дела, как можется,

работается? Есть хорошая подборка стихов Вани Зиборова. Могу поручиться:

хорошая! Напиши, прислать ли?

1974 г.

═Н о с о в.

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═Высылаю рекомендацию. Думаю, что все будет нормально. Куда они денутся.

Недавно вернулся из Сибири. Был на Байкале, Ангаре, потом ездил с

Астафьевым в его деревеньку под Красноярском. Повидал много интересного. Я

ведь впервые в тех местах. Но подробнее при встрече. Накопилось много

всяких текущих дел. Вот разбираюсь. Стихи Зиборова подошло на днях, сразу

не доходят руки. А тут скоро улечу на Волгу, в Волгоград - в порядке

отпуска. Если не помешает холера. Говорят, что в тех местах опять нелады.

═Своего пока ничего не пишу. Все некогда. Как у тебя дела?

═10.07.1974 г.

═Обнимаю

═твой Н о с о в.

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═На тебе рекомендацию. Как видишь, пришлось выкручиваться. Ну да ладно,

все это ерунда. Думаю, что у тебя будет все хорошо. Разве что в Воронеже

накидают шаров, поскольку ты уже успел обзавестись врагами. Но это

неизбежно, если сидишь в журнале. Да и не только в журнале. Напиши мне,

как с Политовым. Бывая у тещи, не забывай и меня.

30.05.1975 г.

═Обнимаю

═твой Н о с о в.

═*════ *════ *

═Дорогой Ваня!

═Рад, что ты проскочил воронежские сети. Думаю, все прочее пройдет без

волнений. Словом, заранее поздравляю.

═Возвращаю дневник. (О рукописи какого автора идет речь, сейчас, к

сожалению, не помню. - И. Е.) Мне он не очень показался. Мало в нем

истинно дневникового. Больше сочинительства. Дневник - ведь вещь

сокровенная, для себя. Там - мысли, мысли, чувства, факты. А тут все

рассчитано на читателя. Не верю я этому дневнику. А что за автор? Кто? Не

из газетчиков ли? Если из газетчиков, то тут толковать нечего... Чего хошь

насочиняют.

═ Твой Н о с о в.

═О Политове чуть попозже, ладно? (Виктор Политов - волгоградский писатель.

- И. Е.)

═70-е годы.

═*═══ *═══ *

═Ваня!

═Это - та самая повесть, о которой я говорил тебе. Почитай, пожалуйста: в

ней много прекрасных, истинно поэтических глав и страниц, написана она со

знанием дела (автор ряд лет рыбачил на Дону в колхозных бригадах), а

главное - с каким взволнованным сыновьим чувством к родной стороне. Право,

после Шолохова я ничего не читал подобного о Доне, хотя это, разумеется, и

не "Тихий Дон". Для "Подъема" эта вещь имеет то касательство, что Воронеж

ведь тоже донской город. (Речь идет о повести Виктора Политова "У

затухающих костров", которая впоследствии была опубликована в журнале

"Подъем". - И. Е.)

═70-е годы.

═C приветом

═Е. Н о с о в.

═*═══ *═══ *

═Дорогой Ваня!

═Возвращаю тебе "сатиру". (Речь идет о повести воронежского литератора Г.

Ланкина. - И. Е.). Что касается обещанной повести М. Голубкова из

Перми, то я ему написал, чтобы он выслал ее прямо на твое имя, так что

днями получишь. Сам он по профессии лесоустроитель, много ездит по Союзу,

и сама повесть сделана на крепкой жизненной основе. И не велика по размеру

- около пяти листов. Словом, вещь интересная по сюжету, с хорошо

сделанными типами, но совершенно свободная от цензурных притязаний.

═ 1978 г.

═C приветом

═Н о с о в.

═*════ * ════*

═Дорогой Ваня!

═Посылаю тебе повестушку "По совместительству" М. Голубкова из Перми (ты

уже имел с ним дело). Пишет он сочно, интересно. Да и по содержанию вещица

актуальна, хотя по теме и не особенно нова: о браконьерах с

добропорядочной репутацией.

═Во всяком случае, прочтут ее искушенные читатели с интересом и

сочувствием. Можно ее снабдить рубричкой "Проза молодых" (если таковая у

вас еще не заведена). Такая рубричка полезна и молодым авторам, и журналу,

который потом, при случае, может сказать, что он, выполняя определенные

решения, работает с молодыми. Словом, посмотри, пожалуйста, возможно, чем

приглянется повесть.

═У нас, в Курске, все по-прежнему, за исключением того, что Игорь Лободин

из-за водки потерял работу и всякую репутацию у═ высокого начальства и

вынужден пока уехать на Орловщину.

═Обнимаю, твой Н о с о в.

═За книжечку═ - спасибо. Выглядит она отлично, вполне солидно по сравнению

с твоими прежними. Надеюсь, недалеко теперь и до однотомничка, при

условии, если напишешь какую-нибудь повестушку покрупнее.

═03.05.1978 г.

═*═════ *═════ *

═Дорогой Иван!

═Надо бы как-то напечатать эту рецензию в "Подъеме". Во-первых, она сама

по себе написана неплохо, вполне квалифицированно. Но есть и более

глубинные причины в моей просьбе. Сам знаешь, в каком бедственном

(моральном и денежном) положении находится И. Лободин. Возможно,

публикация этой его работы как-то взбодрит автора, настроит на творческий

лад. Парень талантливый, а гибнет на глазах...

═И второе: печатный отзыв на книжку очень нужен А. Шитикову при вступлении

в СП. А книжка хорошая, заметная и, думаю, Шитикову уже пришла пора

проститься в Союз.

═Журнал оказал бы большую поддержку обоим этим ребятам, напечатав

рецензию. Передай эту мою настоятельную просьбу Виктору Попову. А заодно и

мой большой привет.

═Твой Е. Н о с о в.

═Р.S. Было приятно видеть тебя по ЦТ.

═25.09.1979 г.

═*════ *════ *

═Дорогой Ив. Ив.

═Получил из Новомосковска Тульской обл. от Вяч. Кузнецова письмецо, в

котором он жалуется на свою писательскую судьбу. Пишет, что ему уже 43

года, а имеет лишь тоненькую книжечку. Что касается более основательной

книжки, то либо какие-то нелады с планом (изд. "Современник"), либо нет,

якобы, бумаги (Тульское изд-во). Словом, типичная судьба провинциала, о

чем я говорил на Секретариат в Воронеже. Между прочим, пишет, что и в

"Подъеме" лежит повесть "Годы старшего брата", но журнал молчит, ничего

не говорит автору.

═Я Кузнецова знаю давно, читал и эту повесть. Парень он талантливый,

своеобразный по письму и очень честный. Отсюда и все его трудности, что

правдив. Повесть же эта очень мне понравилась, она как-то обезоруживает

своей простотой и искренностью. И хотя тема (военное и послевоенное

детство) не нова, у Кузнецова она звучит по-своему, ни на кого не похоже.

Вспомни хотя бы, как мать упрашивала мальчишку зарезать теленка...

═Я думаю, что эту вещицу стоило бы напечатать. А для начала хотя бы

ответить что-то автору. Если эта повесть не подойдет, запросите что-то

другое, у него много хороших, тонких рассказов. Вообще хорошо бы завязать

с ним творческую дружбу. Он крайне нуждается в такой поддержке еще и

потому, что является инвалидом 2-й группы, живет трудно, на жалкую пенсию,

а у него еще и семья. Так что парня надо бы как-то приветить. Весь свет

для него в окошке, что занятие литературой, которую фанатически любит и

которая пока приносит ему больше огорчений, нежели радостей.

═ Обнимаю

═Е. Н о с о в.

═А Фролову (Фролов Леонид Анатольевич - директор издательства

"Современник". И.Е.) я напишу особо. Кузнецов - автор "Н.

Современника" и участник одного из его семинаров. Но изд-во "Современник"

обанкротилось и выплюнуло его рукопись, как и многие другие. А теперь

пришел Фролов, и надо начинать все сначала. Да, но время-то упущено...

═16.01.1982 г.

═ Дорогой Ив. Ив.!

═Посылаю, о чем договаривались по телефону. Материал вычитан и поправлен,

где надо. Он лишь немногими строчками разнится от публикации в

"Литературке", да и то не принципиальными. Просто в данном виде стыковки

лучше, естественнее. Ну и кое-какие абзацы, убранные лишь по причине

нехватки места, я восстановил ради читабельности и гармонии текста. Так,

например, на стр. 15 вернул лирическую картину Курщины, ее холмов, не без

сожалению убранную редакторами "Литературки". А без этой картины текст

суше.

═Дорогой Ваня! Поскольку рукопись, наверное, будет перепечатываться, то

возможны описки и ошибки по вине машинистки. Поэтому попрошу гранки

прислать непременно. Дело в том, что материал находится под пристальным

вниманием, в том числе и начальства, и я бы не хотел, чтобы в нем

оказались досадные неточности, за которые могут ухватиться. (Речь идет о

публикации в журнале "Подъем" очерка Е. Носова "На дальней станции

сойду..." N 1.═ 1985 г. - И.Е.)

═Будешь ли на Пленуме?

═Привет Вите Попову.

═Обнимаю

═Е. Н о с о в.

═80-е годы.

═*═══ *═══ *

═Дорогой Ваня!

═Я послушала твоего совета и в двух местах восстановил небольшие

сокращения. Они для цензуры непринципиальны, но для гармоничности текста

кое-что дополняют. И потом - авторское самолюбие - с ним тоже надо

считаться. А то как получается: ты пишешь - пишешь, пупок рвешь, а

редактор, попивши кофе, достает "паркер", щелкает этак стержнем и

вычеркивает написанное, будто ножом режет по живому. Больно ведь, как он

не понимает!

═С Новым годом!

═Обнимаю

═твой Е. Н о с о в.

═Скажи Вите Попову, чтобы на тебя не дулся: грех. А кроме того, пусть

возьмет Петю Сальникова в редколлегию. А то несправедливо: Петя - самый

авторитетный секретарь в зоне, но не член редколлегии. А кроме того, он

член редсовета "Современника" и ЦЧО-изд-ва, читает массу рукописей и в том

его еще одна польза для журнала.

═80-е годы.

═*════ * ════*

═Дорогой Ваня!

═Спасибо за письмо, было приятно получить его═ от тебя. Ныне письма -

почти роскошь. В сущности, это последний способ общения, который тоже

иссякает.═ Уже стало правилом, что почтовый ящик гремит гулкой железной

пустотой.═ Прежде бывало удивительно, если в течение дня не было

какого-либо письма.═ Теперь удивляешься, если находишь конвертик.

═Вообще-то регулярно, но и то не более двух писем в год, пишет только

Астафьев. Все остальные пишут случайно. Но и переписка с Астафьевым тотчас

оборвалась бы, если бы я касался политики. Я избегаю этих проблем, ни в

чем его не упрекаю, не вступаю в дискуссии. Мне кажется, ныне он очень

одинок в литературной среде, с теми же, кто теперь его подбадривает и даже

подкармливает, он не способен строить серьезные отношения.

═Отношение мое к собственному юбилею вытекает из общей линии моего

нынешнего поведения. Ну, прежде всего, я вышел из всех редколлегий, лично

сам покинул Секретариат (чтобы там оставаться - надо входить в какие-то

политические компании и затевать интрижки), дома у себя не стал ходить на

наши писательские собрания. В результате в Москве не был более 4 лет,

некуда и не к кому ехать, потихоньку угасла связь с писательским миром и

его страстями, а в Курске это привело к тому, что ко мне перестали ходить

и даже звонить.

═Определенную роль сыграло то обстоятельство, что мне нельзя больше пить,

сразу же подскакивает артериальное давление и потом долго держится на

опасном уровне. Вот это-то и заставило меня избегать писательские собрания

и всякие поездки, в результате чего прекратились и визиты прежних

приятелей, которые продолжают кучковаться вокруг бутылки.

═Когда воздушный шар, теряя подъемность, начинает задевать землю,

приходится в качестве балласта выбрасывать давние привычки и даже самих

собутыльников.

═В результате всех этих причин я и не пошел на развертывание Юбилея, как

это делал прежде, и только побывал на скромном приеме у начальства,

которое никогда меня прежде не видело и ради любопытства выставило

маленько коньяку и апельсинов.

═Дорогой Ваня! Ты меня совсем растрогал, добиваясь от моего завхоза

чистоты украинской мовы. У меня есть сборник на укр. языке, переведенный в

самом стольном Киеве, и можно было взять соответствующие места оттуда...

Но этот завхоз волен говорить на любой русско-украинской гремучей смеси,

как говорят в Воронеже и пограничном Курске. Кстати,═ переводил мне слова

на укр. Миша Колосов. (Речь идет о рассказе Е. Носова "Красное вино

победы", который был опубликован в журнале "Подъем" к 50-летию Победы.

И. Е.)

═Высылаю паспортные параметры: серия IV-ЖТ, номер 515578, выдан 23 окт. 79

г. 79 г. отделом внутренних дел Ленинского р-на г. Курска. Это не предмет,

как содрать с писателя шкуру. А вот заботу о том, как ее уберечь, проявил

журнал "Воин", где у меня идут кое-какие материалы.═ Для того, чтобы

оградить от всяческих вычетов, редакция запросила не паспортные данные, а

данные удостоверения инвалида ВОВ. А что же, на вас такое не

распространяется? Нет, в самом деле: с инвалидов тоже дерут налог? Раньше,

при Советах, не брали, имели совесть.

═Как всегда, не оставил места для весенних поздравлений.

═Обнимаю - Е. Н о с о в.

═На всякий случай посылаю данные: Удостоверение инвалида Вел.═ Отеч. войны

II-й группы, серия I-A, N 758526, Ленинский отдел соцобеспечения г.

Курска, 15 февр. 89 г. А вдруг сработает, и тогда тебе не надо будет

запрашивать письмом. Должно сработать,═ в год 50-летия! (50 лет Победы в

Великой Отечественной войне. - И. Е.). Просто этим никто не

занимается.

═27.04.1995 г.

═Передайте, пожалуйста, автору, что главный недостаток его повести

состоит в том, что она зиждется на весьма сомнительном пафосе: нельзя же

все отрицать, подвергать осмеянию, ничего не утверждая, не предлагая! Это

противоречит принципам искусства и литературы в частности. Памятуя о том,

что литература имеет статус обобщения, невольно приходишь к мысли, что, по

мнению автора, в таком прогнившем состоянии, из такого вот скопища

дурачья, ученых пустоцветов и карьеристов состоит вся наша наука в целом.

А это уж слишком.

═Второй ошибкой повести является то, что она исключительно построена на

парадоксальных ракурсах и положениях. Автор наивно полагает, что чем

больше═ будет смехотворных сцен и ситуаций, тем он ближе к цели. Но пока

все эти комические трюки носят лишь внешний, поверхностный характер и

являются авторской самоцелью. Число этих трюков можно увеличить, например,

к тем нелепым сценам,═ когда в одном случае некто из персонажей застревает

в бочке, а другой повисает на лестнице, можно дописать, как кто-либо

заклинивает слуховое окно,═ или пробирается на крышу внутри печной трубы,

но и после этого повесть останется одномерной и несостоятельной по своей

ложной направленности.

═В этом смысле она напоминает лишь кривое зеркало, преднамеренно

удлиняющее носы и увеличивающее уши ради одного только смеха.

═Поскольку в повести нет борьбы идей, нет противоборства, без чего нельзя

представить ни одного подлинного коллектива, даже если в нем главенствуют

рутинеры и псевдоученые, то читается она, несмотря на все авторские

старания смешить, без особого интереса. Во всяком случае я одолел ее с

превеликим усилием, будто ел однообразную перловую кашу. Во мне она не

вызывала сопричастности, сопереживания или, наоборот, гнева, что

обязательно для любого произведения. И это не моя вина, а вина автора.

═Но автор может возразить, что есть же примеры, когда сатирическое

произведение полностью строилось на осмеянии и отрицании. Например,

творчество Салтыкова-Щедрина.

═Да, я согласен. Но отрицание Щедрина - это не отрицание частностей, а

полное отрицание тогдашнего общественного строя.

═Вот почему опубликование повести Г. Ланкина не произвело бы никакого

иного впечатления у читателя, кроме недоумения и ощущения какой-то

неправды.

═ Пусть автор поверит в мое объективное прочтение рукописи, поскольку я

лично его не знаю и, следовательно, не могу испытывать к нему каких бы то

ни было антипатий и предвзятостей. Судил я о ней исключительно по

профессиональному кодексу.

═70-е годы.

═Е. Н о с о в.

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мёртвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зёрнышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сёл до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города всё же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мёртвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).