Эти тексты однозначно ассоциируются со всем тем, что звучит со сцены КВНа. Плохо ли это само по себе? Нет, само по себе это не плохо и не хорошо… не хорошо это с точки зрения критика-графомана (и литературного критика также). Сцепленные в один длинный состав шуточки и хохмочки способны вызвать улыбку, но бессильны задержаться в памяти (куда уж там - в душе) более пары минут.

Не знаю, как вы, другие читатели сих произведений, но я при анализе текстов обычно стараюсь ограничиться вещами, которые можно отнести (иногда с определенной натяжкой) к известным уже жанрам. Остальные (жанры и произведения) я игнорирую как интересные (возможно) для чтения, но не для критики. Так вот, КВН-овские тексты для такой критики не годятся. Почему, например, к мемуаристике не следует подходить с мерками обычной литературной критики? - Там действуют совсем иные законы: там вымысел можно воспринимать не как художественный, а скорее как злонамеренный. Так и тут: сборники анекдотов не образуют в совокупности целого произведения, не могут рассматриваться как рассказ или повесть. (Немного резко? Ну, нечего, потом я скажу пару слов о положительном - в утешение)

Что мы видим в "Балладе…"? Автор… простите, критик попал в психушку, в лапы гиппократовых слуг, и рассказал там свою историю болезни. Проистекает ли из этого сюжет? Не знаю, я этого так и не понял. По-моему текст состоит из завязки (она же развязка), куска статьи "Роль критики в литературном процессе" и изложения сопутствующих обстоятельств.

Тема "Психиатры и их психи" широко представлена в современной русской словесности (шире, чем хотелось бы). Чтобы заново не начинать перечислений, скажу кратко: у представившего нам нового автора Леонида Каганова эта тема решена не в пример лучше.

Для знакомства с эти рассказом нужно вооружиться терпением. Надежда умирает…

Опишу-ка я кратко свои ощущения по поводу. На строчках "второй квартал план…" у меня возникло впечатление, что рассказ (нет повесть - нет рассказ - не спорте: не повесть и не рассказ!) опоздал лет на десять.

Прослеживая до боли знакомый античный сюжет, я все ждал его необычной свежей реализации. Нет, - решил я, - до Шекспира не дотягивает. Нужно иметь немалый талант, чтобы из старого сюжета, почти не изменяя его основного узора, сделать новое произведение. "Пятый подвиг…" выше сборника анекдотов не поднялся. В этом я убедился окончательно после дикого колобка и редкой птицы с середины Днепра.

Текст "Пятого подвига…" крайне беден образами. Эврисфей нарисован по грубому трафарету "Сов. Отв. Работник", а образа Геракла вообще не обнаружился при вскрытии.

Какой-то тайно проживающий в глубинах моей души чертик все подстрекал спросить у автора что-нибудь каверзное: "А какова сверхидея повести?", но он заснул крепким сном, не добравшись до окончания текста.