Сергей Есенин. Яр
Изд: С.Есенина "Избранное" Текст подготовил Борис Трошкин (Home Page www.chat.ru/~troshkinb)
Сергей Есенин
ЯР
повесть*
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
| По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щелкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу. |
| Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла. |
| Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, взрывая снег, побежали к межам. |
| По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями тропыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши. |
| Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли. |
| - Волки, - качнулась высокая тень в подлунье. |
| - Да, - с шумом кашлянули притулившиеся голоса. |
| В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона... |
| Ваньчок на сторожке пел песни. Он сватал у Филиппа сестру Лимпиаду и, подвыпивши, бахвалился своей мошной. |
| На пиленом столе в граненом графине шипела сивуха. |
| Филипп, опоражнивая стакан, прислонял к носу хлеб и, понюхав, пихал за поросшие, как мшаниной, скулы. На крыльце залаяла собака, и по скользкому катнику заскрипели полозья. |
| - Кабы не лес крали, - ухватился за висевшее на стенке ружье Филипп и, стукнув дверью, нахлобучил лосиную шапку. |
| В запотевшие щеки дунуло ветром. |
| Забрякавшая щеколда скользнула по двери и с инистым визгом стукнула о пробой. |
| - Кто едет? - процедил его охрипший голос. |
| - Овсянники, - кратко ответили за возами. |
| - То-то! |
| К кружевеющему крыльцу подбег бородатый старик и, замахав кнутовищем, указал на дорогу. |
| - В чапыжнике, - глухо крякнул он, догоняя сивого мерина. |
| Филипп вышел на дорогу и упал ухом на мятущие порошни. В ухо, как вата, втыкался пуховитый налет. |
| - Идут, - позвенел он ружьем по выбоине и, не затворив крыльца, вбежал в избу. |
| Ваньчок дремал над пустым стаканом. На пол капал огуречный сок и сливался с жилкой пролитого из махотки молока. |
| - Эй, Фанас, - дернул его Филипп за казинетовую поддевку. - Волки пришли на свадьбу. |
| - Никакой свадьбы не будет, - забурукал Ваньчок. - Без приданого бери да свадьбу играй. |
| Филипп, засмехнувши, вынул из запечья старую берданку и засыпал порохом. |
| - Волки, говорю на яру. |
| - Ась? - заспанно заерзал Ваньчок и растянулся на лавке. |
| Над божницей горевшая лампадка заморгала от шумовитого храпа. Филипп накинул кожух и, опоясав пороховницу, заложил в карман паклю. |
| - Чукан, Чукан! - кликнул он свернувшуюся под крыльцом собаку и вынул, громыхая бадьей, прицепленный к притолоке нацепник. Собака, зачуяв порох, ерзала у ног и виляла хвостом. |
| Отворил дверь и забрызгал теплыми валенками по снегу. |
| Чукан, кусая ошейник, скулил и царапался в пострявшее в проходе ведро. |
| Филипп свернул на бурелом и, минуя коряжник около чапыги, притулился в яме, вывороченной корнями упавшей сосны. |
| По лещуге, шурша, проскользнул матерый вожак. В коряжнике хряснули сучья, и в мути месяца закружились распыленные перья. |
| Курок щелкнул в наскребанную селитру, и кверху с дымом взвился вожак и веснянка-волчиха. |
| К дохнувшей хмелем крови, фыркая, подбежал огузлый самец. |
| Филипп поднял было приклад, но пожалел наскреб. |
| В застывшей сини клубилась снежная сыворотка. Месяц в облаке качался как на подвесках. Самец потянул в себя изморозь и, поджав хвост, сплетаясь с корягами, нырнул в чащу. |
| Вскинул берданку и поплелся домой. С помятого кожуха падал пристывший снег. |
| Оследил кругом для приметы место и вывел пальцем ружье. |
| На снегу мутнела медвежья перебежка; след вел за чапыгу. |
| Вынул нож и с взведенным курком, скорчившись, пополз, приклоняясь к земле. |
| Околь бурыги, посыпаясь белой пылью, валялся черно-рыжий пестун. |
| По спине пробежала радостью волнующая дрожь, коленки опустились и задели за валежник. |
| Медведь, косолапо повернувшись на левую лопатку, глухо рыкнул и, взрыв копну снега, пустился бежать. |
| "Упустил", - мелькнуло в одурманенной голове, и, кидая бивший в щеки чапыжник, он помчался ему наперескок. |
| Клубоватой дерюгой на снегу застыли серые следы. Медведь, как бы догадавшись, повернул в левую сторону. |
| На левой стороне по еланке вспорхнули куропатки, он тряхнул головой и шарахнулся назад, но грянул выстрел, и Филипп, споткнувшись, упал на кочку. |
| "Упустил-таки", - заколола его проснувшаяся мысль. |
| С окровавленной головой медведь упал ничком и опять быстро поднялся. |
| Грянули один за другим еще два выстрела, и тяжелая туша, выпятив язык, задрыгала ногами. |
| Из кустов, в коротком шубейном пиджаке, с откинутой на затылок папахой, вынырнул высокого роста незнакомец. |
| Филипп поднял скочившую шапку и робко отодвинул кусты. |
| Незнакомец удивленно окинул его глазами и застыл в ожидающем молчанье. |
| Филипп откинул бараний ворот. |
| - Откулева? |
| - С Чухлинки. |
| - Далеконько забрел. |
| - Да. |
| Над носом медведя сверкнул нож, и Филипп, склонившись на ружье, с жалостью моргал суженными глазами. |
| - Я ведь гнал-то. |
| - Ты? |
| - Я... |
| Тяжелый вздох сдул с ворота налет паутинок. Под захряслыми валенками зажевал снег. |
| - Коли гнал, поделимся. |
| Филипп молчал и с грустной улыбкой нахлобучивал шапку. |
| - Скидывай кожух-то? |
| - Я хотел тебе сказать - не замай. |
| - А что? |
| - Тут недалече моя сторожка. Я волков только тудылича бил. |
| Незнакомец весело закачал головою. |
| - Так ты, значит, беги за салазками. |
| - Сейчас сбегаю. |
| Филипп запахнул кожух и, взяв наперевес ружье, обернулся на коченелого пестуна. |
| - А как тебя зовут-то? |
| - Карев, - тихо ответил, запихивая за пояс нож. |
| Филипп вошел в хату, и в лицо ему пахнуло теплом. Он снял голицы и скинул ружье. |
| Под иконами ворочался Ваньчок и, охая, опускал под стол голову. |
| - Блюешь?.. |
| - Брр.. - задрыгал ногами Ваньчок и, приподнявшись, выпучил посовелые глаза. - Похмели меня... |
| - Вставай... проветришься... |
| Приподнявшись, шаркнул ногами и упал головою в помойную лохань. |
| Филипп, поджав живот, катался, сдавленный смехом, по кровати и, дергая себя за бороду, хотел остановиться. |
| Ваньчок барахтался и, прислонясь к притолоке, стирал подолом рубахи прилипшие к бороде и усам высевки. |
| Прикусив губу, Филипп развязал кушак и, скинув кожух, напялил полушубок. |
| - Медведя убили... |
| - Самдели? |
| - Без смеха. |
| Посовелые глаза заиграли волчьим огоньком, но прихлынувший к голове хмель погасил их. |
| - Ты идешь? |
| - Иду... |
| - И я пойду. |
| Подковылял к полатям и вытащил свою шубу. |
| - Пойдем... подсобишь. |
| Ваньчок нахлобучил шапку и подошел к окну; на окне, прикрытая стаканом, синела недопитая бутыль. |
| - Там выпьем. |
| Шаги разбудили уснувшего Чукана, и он опять завыл, скребя в подворотню, и грыз ошейник; с губ его кружевом сучилась пена. |
| Карев сидел на остывшей туше и, вынув кисет, свертывал из махорки папиросу. С коряжника дул ветер и звенел верхушками отточенных елей. |
| С поникших берез падали, обкалываясь, сосульки и шуршали по обморози. |
| Месяц, застыв на заходе, стирался в мутное пятно и бросал сероватые тени. |
| По снегу, крадучись на кровь, проползла росомаха, но почуяла порох, свернулась клубком и, взрывая снег, покатилась, обеленная в чапыгу и растаяла в мути. По катнику заскрипели полозья, и сквозь леденелые стволы осинника показались Ваньчок и Филипп. |
| - Ух какой! - протянул, покачиваясь, Ваньчок и, падая, старался ухватиться за куст. - Ну и лопатки! |
| - Ты лучше встань, чем мерить лопатки-то, - заговорил Филипп, - да угости пришляка тепленьким. |
| - А разве есть? |
| - Есть. |
| Ваньчок подполз к Кареву и вынул бутыль. |
| - Валяй прям из горлышка. |
| Тушу взвалили на салазки и закрепили тяжем. |
| Ваньчок, растянувшись, спал у куста и бредил о приданом. |
| - Волков я тоже думаю взвалить. |
| - А где они? |
| - Недалече. |
| В протычинах взвенивал коловшийся под валенками лед. |
| Филипп взял матерого вожака, а Карев закинул за спину веснянку. |
| С лещуги с посвистом поднялись глухари и кольцом упали в осинник. |
| - Пугаются, - крякнул Филипп и скинул ношу на салазки. |
| Крученый тяж повернулся концом под грядку. |
| - Эй, вставай, - крикнул он над ухом Ваньчка и потянул его за обвеянный холодом рукав. |
| - Не встану, - кричал Ваньчок и, ежась, подбирал под себя опустившиеся лыками ноги. |
| Ветер тропыхал корявый можжевельник и сыпал обдернутой мшаниной в потянутые изморозью промоины. |
| В небе туманно повис черемуховый цвет, и поблекший месяц нырял за косогором расколовшейся половинкой. |
| Филипп и Карев взяли подцепки, и полозья заскрипели по катнику. |
| Щеки горели, за шеями таял засыпавшийся снег и колол растянутые плечи холодом. |
| Под валенками, как ржаной помол, хрустел мягкий нанос; на салазках, верхом на медведе, укрывши голову под молодую волчиху, качался уснувший Ваньчок. |
ГЛАВА ВТОРАЯ
| Анисим Карев загадал женить сына Костю на золовке своей племянницы. |
| Парню щелкнул двадцать шестой год, дома не хватало батрачки, да и жена Анисима жаловалась на то, что ей одной скучно и довериться некому. |
| На Преображенье сосватали, а на Покров сыграли свадьбу. |
| Свадьба вышла в дождливую погоду; по селу, как кулага, сопела грязь и голубели лужи. |
| После обедни к попу подъехала запряженная в колымагу пара сиваков. Дымовитые гривы тряхнули обвешенными лентами, и из головней вылез подвыпивший дружко. |
| Он вытащил из-под сена вязку кренделей, с прижаренной верхушкой лушник и с четвертью вина окорок ветчины. Из сеней выбег попов работник, помог ему нести и ввел в сдвохлую от телячьей вони кухню. |
| Из горницы, с завязанным на голове пучком, вышел поп, вынул берестяную табакерку и запустил щепоть в расхлябанную ноздрю. |
| - Чи-их! - фыркнуло около печки, и с кособокой скамьи полетела куча пыли. |
| - К твоей милости, - низко свесился дружко. |
| - Зубок привез? |
| - Привез. |
| Поп глянул на сочную, только вынутую из рассола ветчину и ткнул в красниковую любовину пальцем. |
| - Хорошая. |
| Вошла кухарка и, схватив за горлышко четверть, понесла к открытому подполью. |
| - Расколешь! - заботливо поддерживая донышко, крикнул работник. |
| - Небось, - выпятив отвислую грудь, ответила кухарка и, подоткнув подол, с оголенными икрами полезла в подпол. |
| - Смачная! - лукаво мигнул работнику дружко и обернулся к попу: - Так ты, батюшка, не мешкай. |
| В заслюделую дверь, спотыкаясь на пороге, ввалились грузной походкой дьячок и дьякон. |
| - На колымагу! - замахал рукою дружко. - Выходит сейчас. |
| - На колымагу так на колымагу, - крякнул дьякон и, подбирая засусленный подрясник, повернул обратно. |
| - Есть, - щелкнул дьячок под салазки. |
| - Опосля, опосля, - зашептал дружко. |
| - Чего опосля?.. |
| С взбитой набок отерханной шапкой и обгрызанным по запяткам халатом, завернув в ворот редкую белую бороденку, вышел поп. |
| - Едем. |
| Дьякон сидел на подостланной соломе и, свесив ноги, кшикал облепивших колымагу кур. |
| Куры, с кудахтаньем и хлопая крыльями, падали наземь, а сердитый огнеперый петух, нахохлившись, кричал на дьякона и топорщил клювом. |
| - Ишь ты какой сурьезный, - говорил шепелявя дьякон, - в засычку все норовишь, не хуже попа нашего, того и гляди в космы вцепишься. |
| Батюшка облокотился на дьячка и сел подле дьякона. |
| - Ты больно широко раздвинулся, - заметил он ему. |
| Дьякон сполз совсем на грядку, прицепил за дышло ноги и мысленно ругался: "Как петух, черт сивый!" |
| - Эй , матушка! - крикнул дружко на коренного , но колесо зацепило за вбитый кол. -Н-но, дьявол! - рванул он крепко вожжи, и лошади, кидая грязь, забрякали подковами. |
| - А ты, пожалуй, нарочно уселся так, - обернулся поп опять к дьякону, - грязь-то вся мне в лицо норовит. |
| - Это, батюшка, бог шельму карает, - огрызнулся дьякон, но, повернувшись на грядке, полетел кубарем в грязь. |
| - Тпру, тпру! - кричал взбудораженный дружко и хлестанул остановившихся лошадей кнутовищем. |
| Лошади рванули, но уже не останавливались. |
| Подъехав к крыльцу, дружко суматошно ссадил хохотавшего с дьячком попа и повернул за дьяконом. |
| Дьякон, склонясь над лужей, замывал грязный подрясник. |
| - Не тпрукай, дурак, когда лошади встали, - искоса поглядел на растерявшегося дружка и сел на взбитую солому. |
| Молодых вывели с иконами и рассадили по телегам. Жених поехал с попом, а невеста - с крестной матерью. |
| Впереди, обвязанные накрест рушниками, скакали верховые, а позади с придаными сундуками гремели несправленные дроги. |
| Перед церковью на дорогу выбежала толпа мужиков и, протянув на весу жердь, загородила дорогу. |
| Сваха вынесла четверть с водкой и, наливая бражный стакан, приговаривала: |
| - Пей, гусь, да пути не мочи. |
| Выпившие мужики оттащили жердь в канаву и с криком стали бросать вверх шапки. |
| Дьячок сидел с дьяконом и косился - как сваха, не заткнув пробки, болтала пузырившееся вино. |
| Из калитки церковной ограды вышел сторож, и отодвигая засов, отворил ворота. Поп слез и, подведя жениха к невесте, сжал их правые руки. |
| Около налоя краснел расстеленный полушалок и коптело пламя налепок. |
| Не в охоту Косте было жениться, да не хотелось огорчать отца. |
| По селу давненько шушукали, что он присватался к вдове-соседке. |
| Слухи огорчали мать, а обозленный отец называл его ерником. |
| - Жениться - перемениться, - говорил Анисиму уважительный кум. - Я сам смолоду олахарь был. |
| Молодайка оказалась приглядная; после загула свекровь показала ей все свое имущество и отдала сарайные ключи. |
| Костя как-то мало смотрел на жену. Он только узнал, что ходившие о невесте слухи оправдались. |
| До замужества Анна спуталась со своим работником. |
| Сперва в утайку заговаривали, что она ходит к нему на сеновал, а потом говор пошел чуть не открыто. |
| Костя ничего не сказал жене. Не захотелось опечалить мать и укорить отца, да и потом ему самое Анну сделалось жалко. Слабая такая, в одной сорочке стояла она перед ним. На длинные ресницы падали густые каштановые волосы, а в голубых глазах светилась затаенная боль. |
| Вечерами Костя от скуки ходил с ребятами на улицу и играл на тальянке. Отец ворчал, а жена кротко открывала ему дверь. |
| В безмолвной кротости есть зачатки бури, которая загорается слабым пламенем и свивается в огненное половодье. |
| Анна полюбила Костю, но любовь эта скоро погасла и перешла в женскую ласку; она не упрекала его за то, что он пропадал ночами, и даже иногда сама посылала. |
| Там, где отперты двери и где нет засовов, воры не воруют. |
| Но бывает так, что постучится запоздалый путник и, пригретый, забывает, что он пришел на минуту, и остается навсегда. |
| Анисим вздумал арендовать у соседнего помещика землю. Денег у него не было, но он думал сперва занять, а потом перевернуться на обмолоте. |
| На рождество пришел к нему из деревни Кудашева молодой парень, годов двадцати, и согласился на найм. |
| Костя пропал где-то целую неделю на охоте, и от знакомых стрелков о нем не было слуху. |
| Анна с батраком ходила в ригу, и в два цепа молотили овес. |
| Парень ударял резко, колос перебивался пополам, а зерна с визгом впивались в разбросанную солому. |
| После хрестца он вынимал баночку и, завернув накосо бумажку, насыпал в нее, как опилки, чистую полукрупку. |
| Анна любовалась на его вихрастые кудри, и она чувствовала, как мягко бы щекотали его пуховитые усы губы. |
| Парень тоже засматривал ей в глаза и, улыбаясь, стряхивал пепел. |
| - Ну, давай, Степан, еще хрестец обмолотим говорила она и, закинув за подмышки зарукавник, развязывала снопы. |
| Незаметно они сблизились. Садились рядышком и говорили, сколько можно вымолотить из копны. |
| Степан иногда хватал ее за груди и, щекоча, валил на солому. Она не отпихивала его. Ей было приятно, как загрубелые и скользкие от цепа руки катились по ее телу. |
| Однажды, когда Костя вернулся и уехал на базар, он повалил ее в чан и горячими губами коснулся щеки. |
| Она обняла его за голову, и пальцы ее утонули в мягких кудрях... |
| Вечером на масленицу Костя ушел в корогод и запевал с бабами песни; Анна вышла в сени, а Степан, почистив кирпичом уздечку, перевязал поводья и вынес в клеть. |
| На улице громко рассыпались прибаски, и слышно, как под окнами хрустел снег. Анисим с бабкой уехал к куму в гости, а оставшийся саврасый жевал в кошелке овес. |
| Анна, кутаясь в шаль, стояла, склонясь грудью на перила крыльца. |
| Степан повесил уздечку и вышел на крыльцо. Он неслышно подокрался и закрыл ладонями ей глаза. |
| Анна обернулась и отвела руки. |
| - Пойдем, - покраснев, как бы выплеснула она слово и закрылась рукавом... |
| В избу вошел с веселой улыбкой Костя. |
| Степан, побледнев, выбежал в сени, а Анна, рыдая, закопала судорожно вздрагивающие губы в подушку. |
| Костя сел на лавку и закачал ногами; теперь еще ясней показалось ему все. |
| Он обернулся к окну и, поманув стоявшего у ветлы Степана, вышел в сени. |
| - Ничего, Степан, не бойся, - подошел он к нему и умильно потрепал за подбородок, - ты парень хороший... |
| Степан недоверчиво вздрагивал. Ему казалось, что ласкающие его руки ищут место для намыленной петли. |
| - Я ничего, Степан... стариков только опасайся... ты, может быть, думаешь - я сержусь? Нет!.. Оденься и пойдем посидим в шинке. |
| Степан вошел в избу и, не глядя на Анну, вытащил у нее из-под головы нанковый казакин. |
| Нахлобучил стогом барашковую шапку и хлопнул дверью. |
| Вечером за ужином Анна видела, как Костя весело перемаргивался с Степаном. На душе у нее сделалось легче, и она опять почувствовала, что любит только одного Костю. |
| Заметил Анисим, что Костя что-то тоскует, и жене сказал. Мать заботливо пытала, уж не с женой ли, мол, вышел разлад, но Костя, только махнув рукой, грустно улыбался. |
| Он как-то особенно нежен стал к жене. |
| На прощеный день она ходила на реку за водой и, поскользнувшись на льду, упала в конурку. |
| Домой ее привезли на санях, сарафан был скороблен ледяным застывом. |
| Ночью с ней сделался жар, он мочил ее красный полушалок и прикладывал к голове. |
| Анна брала его руку и прижимала к губам. Ей легко было, когда он склонялся к ней и слушал, как билось ее сердце. |
| - Ничего, - говорил он спокойно и ласково. - Завтра к вечеру все как рукой снимет. |
| Анна смотрела, и из глаз ее капали слезы. |
| На первой неделе поста Костя причастился и стал собираться на охоту. |
| В кошель он воткнул кожаные сапоги, онучи, пороховницу и сухарей, а Анна сунула ему рушник. |
| Достал висевший на гвоздике у бруса обмотанный паутиной картуз и завязал рушником. |
| Опешила, но спросить не посмела. После чая он сел под иконы и позвал отца с матерью. |
| Анна присела с краю. |
| - Благословите меня, - сказал он, нагнувши голову, и подпер локтем бледное красивое лицо. |
| Отец достал с божницы икону Миколы Чудотворца. Костя вылез и упал ему в ноги. В глазах его колыхалась мутная грусть. |
| Связав пожитки, передернул кошель за плечи и нахлобучил шапку. |
| - К страстной вертайся, - сказал отец и, взяв клин, начал справлять топорище. |
| Перекрестился, обнял мать и вышел с Анной наружу. Дул ветер, играла поземка, и снег звенел. |
| Костя взял Анну за руку и зашагал по кустарниковому подгорью. |
| Анна шла, наклонив голову, и захлестывала от ветра каратайку. |
| У озера, где начинался лес, остановился и встряхнул кошелем. |
| Хвои шумели. |
| - Ну, прощай, Анна! - проговорил тихо и коротко. - Не обижай стариков. - Немного задумался и гладил ее щеку. - Совсем я... |
| Анна хотела крикнуть и броситься ему на шею, но, глянув сквозь брызгавшие слезы, увидела, что он был уж на другом конце оврага. |
| - Костя! - гаркнула она. - Вернись! |
| - Ись... - ответило в стихшем овраге эхо. |
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
| - Очухайся! - кричал Филипп, снимая с Ваньчка шубу. |
| Ваньчок, опустив руки, ослаб, как лыко. |
| Гасница прыгающим отсветом выводила на белой печи тень повисшего на потолке крюка. За печурками фенькал сверчок, а на полатях дремал, поджав лапы калачиком, сивоухий кот. |
| - Снегом его, - тихо сказал Карев. |
| - И то снегом... |
| Филипп сгорстал путровый окоренок и, помыв над рукомойником, принес снегу. |
| Ваньчка раздели наголо, дряблое тело, пропитанное солнцем, вывело синие жилы. Карев разделся и начал натирать. Голова Ваньчка, шлепая губами, отвисла и каталась по полу. |
| В руках снег сжимался, как вата, и выжатым творогом капал. |
| От Ваньчка пошел пар, зубы его разжались, и глухо он простонал: |
| - Пи-ить... |
| Вода плеснула ему в глаза, и, потирая их корявыми руками, он стал подыматься. |
| Шатаясь, сел на лавку и с дрожью начал напяливать рубаху. |
| Филипп подсобил надеть ему порты и, расстелив шубу, уложил спать его. |
| - С перепою, - тихо сказал он, вешая на посевку корец, и стал доставать хлеб. |
| Карев присел к столу и стал чистить водяниковую наволочку картошки. |
| Отломив кусочек хлеба, он посолил его и зажевал. |
| Пахло огурцами, смешанной с клюквой капустой и моченой брусникой. |
| Филипп вынул с полки сороковку и, ударяя ладонью по донышку, выбил пробку. |
| - Пей, - поднес он стакан Кареву. - Небось не как ведь Ваньчок. Самовар бы поставить, - почесался Филипп и вышел в теплушку. |
| - Липа? Лип?.. - загукал его сиповатый голос. - Проснися! |
| Немного погодя в красном сборчатом сарафане вошла девушка. |
| Косы ее были растрепаны и черными волнами обрамляли лицо и шею. |
| Карев чистил ружье и, взведя курок, нацелил в нее мушку. |
| - Убью, - усмехнулся он и спустил щелкнувший курок. |
| - Не боюсь, - тихо ответила и зазвенела в дырявой махотке березовыми углями. |
| Лимпиаду звали лесной русалкой; она жила с братом в сторожке, караулила чухлинский лес и собирала грибы. |
| Она не помнила, где была ее родина, и не знала ее. Ей близок был лес, она и жила с ним. |
| Двух лет потеряла отца, а на четвертом году ее мать, как она помнила, завернули в белую холстину, накрыли досками и унесли. |
| Память ее прояснилась, как брат привез ее на яр. |
| Жена его Аксинья ходила за ней и учила, как нужно складывать пальцы, когда молишься богу. |
| Потом, когда под окном синели лужи, Аксинья пошла к реке и не вернулась. Ей мерещились багры, которыми Филипп тыкал в воду, и рыбацкий невод. |
| - Тетенька ушла, - сказал он ей, как они пришли из церкви. - Теперь мы будем жить с Чуканом. |
| Филипп сам мыл девочку и стирал белье. |
| Весной она бегала с Чуканом под черемуху и смотрела, как с черемухи падал снег. |
| - Отчего он не тает? - спрашивала Чукана и, положив на ладонь, дула своим теплом. |
| Собака весело каталась около ее ног и лизала босые, утонувшие в мшанине скользкие ноги. |
| Когда ей стукнуло десять годов, Филипп запряг буланку и отвез ее в Чухлинку, к теще, ходить в школу. |
| Девочка зиму училась, а летом опять уезжала к брату. |
| На шестнадцатом году за нее приезжал свататься сын дьячка, но Филипп пожалел, да потом девка сама заартачилась. |
| - Лучше я повешусь на ветках березы, - чем уйду с яра. |
| Она знала, что к ним никто не придет и жить с ними не останется, но часто сидела на крыльце и глядела на дорогу. Когда поднималась пыль и за горой ныряла, выплясывая, дуга, она бежала, улыбаючись, к загородке и отворяла околицу. |
| Нынче вечером с соседнего объезда приехал вдовый мужик Ваньчок и сватал ее без приданого. |
| Весной она часто, бродя по лесу, натыкалась на его коров и подолгу говорила с его подпаском, мальчиком Юшкой. |
| Юшка вил ей венки и, надевая на голову, всегда приговаривал: |
| - Ты ведь русалка лесная, а я тебя не боюсь. |
| - А я возьму тебя и съем, - шутила она и, посадив его на колени, искала у него в рыжих волосах гниды. |
| Юшка вертелся и не давался искаться. |
| - Пусти ты, - отпихивал он ее руки. |
| - Ложись, ложись, - тянула она его к себе. - Я расскажу тебе сказку. |
| - Ты знаешь про Аленушку и про братца-козленочка Иванушку? - пришлепывая губами, выговаривал Юшка. - Расскажи мне ее... мне ее, бывалоча, мамка рассказывала. |
| Самовар метнул на загнетку искрами. |
| - Готов, - сдунув золу, сказала Лимпиада и подошла к желтой полке за чашками. |
| - Славная штука, - ухмыльнулся Филипп, - рублев двести смоем... Чтой-то я тебя, братец, не знаю, - обернулся он к Кареву: - Говоришь, с Чухлинки, а тебя и не видывал. |
| - Я пришляк, у просфирни проживаю. |
| - Пономарь, что ль, какой? |
| - Охотник. |
| Лимпиада расстелила скатерть, наколола крошечными кусочками сахар и поставила на стол самовар. |
| Ободнялая снеговая сыворотка пряжей висела на ставне и шомонила в окно. |
| - Зорит... - поднял блюдце Карев. - Вот сейчас на глухарей-то хорошо. |
| От околицы заерзал скрип полозьев. Ваньчок, охая, повернулся на другой бок и зачесал спину. |
| - Ишь наклюкался , - рассмеялась Лимпиада и накрыла заголившуюся спину халатом. - Гусь жареный, тоже свататься приехал! |
| - Ох, - застонал Ваньчок и откинул полу. |
| - Кто там? - отворил дверь Филипп. |
| - Свои, - забасил густой голос. |
| Засов, дребезжа, откатился в сторону, и в хату ввалились трое скупщиков. |
| - Есть дичь-то? - затеребил бороду брюхатый, низенького роста барышник. |
| - Есть. |
| - А я тут проездом был, да вижу огонь, дай, мол, заверну наудалую. |
| - Ты, Кузьмич, отродясь такого не видывал; одно слово, пестун четвертной стоит. |
| Карев, поворачивая тушу, улыбался, а Лимпиада светилась гасницей. |
| - Бейся не бейся, меньше двух с половиной не возьмем. |
| Кузьмич, поворачивая и тыча в лопатки, щупал волков. |
| - Ну, так, значит, Филюшка, двести с четвертью да за волков четверть. |
| - Коли не обманываешь - ладно. |
| Влез за пазуху и вынул туго набитый бумажками кошелек. |
| - Получай, - слюнявя пальцы, отсчитывал он. |
| - Счастлив, брат, ты, - ткнул в бок Филипп Карева, - и скупщик, как нарочито, пожаловал. |
| Карев весело помаргивал глазами и глядел на Лимпиаду. Она кротко потупив голову, молчала. |
| - Так ты помоги, - скинул тулуп Кузьмич. |
| Карев приподнял задние ляжки и поволок тушу за дверь. |
| - Ишь какой здоровый! - смеялись скупщики. |
| - Мерина своротит, - щелкнул кушаком Филипп. - Как дерболызнул ему, так ан навзничь упал. |
| - Он убил-то? |
| - Он... |
| На розвальни положили пестуна и обоих волков. Филипп вынул из головней рогожу и, накрыв, затянул веревкой. |
| - Н-но! - крикнул Кузьмич, и лошади, дернув сани, засемно поплелись шагом. |
| Умытое снегом утро засмеялось окровавленным солнцем в окно. |
| Кузьмич шагал за возом и сопел в трубку. |
| - Не надуешь проклятого. |
| - Хитрый мужик, - подхватили скупщики и задергали башлыками. |
| - Дели, - выбросил Филипп на стол деньги. |
| - Сам дели. |
| - Ну, не ломайся. |
| Ваньчок встал, свесил разутые ноги и попросил квасу. |
| - Кто это? - мотнул он на согнувшегося над кучей денег Карева. |
| - Всю память заспал, - ухмыльнулся Филипп. |
| - Нет, самдели? |
| - Забыл, каналья? |
| - Эй, дядя, - поднялся Карев, - аль и впрямь запамятовал, как мы тебя верхом на медведе везли? |
| - Смеетесь, - поднес к губам корец. |
| - А нам и смеяться нечего, коли снегом тебя оттирали. |
| К столу подошла Лимпиада. Ваньчок нахлобучил одеяло и, скорчившись, ухватился за голову. |
| - Тебе полтораста, а мне сто, - встал Карев и протянул руку. |
| - Как же так? |
| - Так... я один... А ты с сестрой, вишь. |
| Ваньчок завистливо посмотрел на деньги. |
| - Ай и скупщики были?.. |
| - Были. |
| - Вон оно что... |
| Карев схватил шапку, взмахнул ружье и вышел. |
| - Погоди, - останавливал Филипп, - выспишься. |
| - Нет, поторапливаться надо. |
| В щеки брызнуло солнце и пахнуло тем весенним ветром, который высасывает сугробы. |
| На крыльцо выбегла Лимпиада. |
| - Заходи! - крикнула она, махая платком. |
| - Ладно. |
| Шел примятой стежкой и норовил напрямик. На кособокой сосне дятел чистил красноватое, как раненое, крыло. |
| На засохшую ракиту вспорхнул снегирь и звонко рассыпался свистом. |
| С дальних полян курилась молочная морока и, как рукав, обвивала одинокие разбросанные липы. |
| - Садись, касатик, подвезу! - крикнула поравнявшаяся на порожняке баба. |
| - И то думаю. |
| - Знамо, лучше... Ишь как щеки-то разгорелись. |
| Хлестнула кнутом, и лошадь помчала взнамет, разрывая накат и поморозь. |
| - Что ж пустой-то? |
| - Продал. |
| - Ишь бог послал. У меня намедни сын тоже какого ухлопал матерого, четвертную, не стуча по рукам, давали. |
| - Да, охота хорошая. |
| За косогором показалась деревня. |
| - Раменки! - крикнула баба и опять хлестнула трусившую лошадь. |
| Около околицы валялась сдохлая кобыла, по деревне пахло блинным дымом. |
| На повороте он увидел, как старуха, несшая вязанку дров, завязла в снег и рассыпала поленья. |
| На плетне около крайней хаты висела телячья шкура. |
| - Подбирай, бабушка! - крикнул весело и припал на постельник. |
| За деревней подхватил ветер и забили крапины застывающего в бисер дождя. |
| Баба накинула войлоковую шаль и поджала накрытые соломой ноги под поддевку; ветер дул ей в лицо. |
| Карев, свернувшись за ее спиною, свертывал папиросу, но табак от тряски и ветра рассыпался. |
| Ствол гудел, и казалось, где-то далеко-далеко кого-то провожали на погост. |
| - Остановись, тетенька, закурю. |
| Лошадь почувствовала, как над взнузданными губами натянулись вожжи, и, фыркнув, остановилась. |
| Свернув папиросу, он чиркал, закрывая ладонями, спичку, но она тут же, не опепеля стружку, гасла. |
| - Экай ты какой! - крикнула укоризненно баба. - Погоди уж. |
| Стряхнув солому, она обернулась к нему лицом и расстегнула петли. |
| - Закуривай, - оттопырила на красной подкладке полы и громко засмеялась. |
| Спичка чиркнула, и в лицо ударил смешанный с мятой запах махорки. |
| Баба застегнулась и поправила размотавшуюся по мохрастым концам шаль. |
| Туман припадал к земле и зарывался в голубеющий по лощинам снег. |
| Откуда-то с ветром долетел благовест и уныло растаял в шуме хвой. |
| За санями кружилась, как липовый цвет, снежная пыль, а на высокую гору, погромыхивая тесом, карабкался застрявший обоз. |
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
| Старый мельник Афонюшка жил одиноко в покосившейся мельнице, в яровой долине. |
| В заштопанной мешками поддевке его были зашиты истертые денежные бумажки и медные кресты. Когда-то он пришел сюда батраком, но через год хозяин его, пьянчужка, скопырнулся как-то в плотину и утоп. |
| Жена его Фетинья не могла заплатить ему зажитое и приписала мельницу. С тех пор мельница получила прозвище "Афонин перекресток". |
| Афонюшка, девятнадцатигодовалый парень, сделался мельником и скоро прослыл по округе как честный помолотчик. |
| Из веселого и беспечного он обернулся в задумчивого монаха. |
| Первые умолотые деньги положил на божницу за Егория и прикрыл тряпочкой. |
| В сумерки, когда нечего было делать, сидел часто на крылечке и смотрел, как невидимая рука зажигала звезды. |
| Бор шумел хвойными макушками и с шелестом на поросшие стежки осыпал иглы и шишки. |
| - Фюи, фюи, - шныряла, шаря по сочной коре, желтохвостая иволга. |
| - Ух, ух, - лазушно хлопал крыльями сыч. |
| Нравилось Афоньке сидеть так. |
| Он все ждал кого-то неизвестного. Но к нему не шли. |
| - Придут, - говорил он, гладя мухортую собаку. - Где-нибудь и нас так поджидают. |
| Так он прожил десять лет, но тут с ним случилось то, что заставило его призадуматься. |
| На пятом году хозяйничанья Афонька поехал к сестре взять к себе на прокорм шалыгана Кузьку. |
| Мать Кузьки с радостью отдала его брату; на ней еще была обуза - шесть человек. |
| Она оторвала от кудели ссученную нитку, сделала гайтан, надела крест и повесила Кузьке на шею. |
| - Мотри, богу молись, - наказывала ему. |
| Кузька, попрощавшись с сестренками, щипнул маленького братишку и весело вскочил на телегу. |
| - А далеко будем ехать-то? - спросил Афоньку и, лукаво щуря глазенками, забрыкал по соломе. |
| - Две ночи спать будешь, - ухмыльнулся он, - а на половину третьей приедем... |
| Первое время Кузька боялся бора. Ему казалось, что за каждым кустом лежит медведь и под каждой кочкой черным кольцом свернулась змея. |
| Потихонечку он стал привыкать и ходил искать на еланках пьянику. |
| - Заблудишь, - ворчал Афонька, - не броди далеко. |
| - Я , дяденька , не боюсь теперь, - смышлено качал желтой курчавой головой Кузька . - Ты разя не знаешь сказку про мальчика с пальчик? Когда его отвели в лес, он бросал белые камешки, а я бросаю калину, она красная, кислая, и птица ее не склюет. |
| - Ишь какой догадливый, - смеялся Афонька и гладил его по загорелой щеке. |
| По праздникам они ходили на охоту. Афонька припадал к земле и заставлял Кузьку лечь... |
| Утро щебетало в лесу птичий молебен и умывало зеленый шелк росою. |
| Кузька ложился в траву и смотрел в небо. |
| Синь, как вода, застыла в воздухе; алели паутинки, и висли распластанные коршуны. |
| Над сосной шумно повис взъерошенный косач; Афонька спустил курок... Облаком заклубился дым. |
| - Где он, где он? - крикнул, вскакивая, Кузька и побежал к кустам. |
| За кустами, под спуском, голубело озеро; по озеру катились круги... |
| - Вот он, вот он! - кричал Кузька и, скинув портчонки, суматошно вытащил из узкой кумачной рубахи голову и прыгнул в воду. |
| Вода брызнула разбитым стеклом, и лилии, покачиваясь, зачерпывали головками струйки. |
| Косач был подстрелен в оба крыла, но левое крыло, может быть, было обрызгано кровью или только задето. |
| Когда Кузька подплыл к нему, он замахал крылом и затрепыхал по воде на другой конец. |
| - Лови, лови! - кричал Афонька. - Эх ты, сопляк, - протянул он и, сняв картуз, полез в озеро сам. - Гони в кусты! - кричал он, плеская брызгами. |
| Косач кидался в обратную сторону и ловко проскальзывал за Кузькиной спиною. |
| - Погоди, - сказал Афонька, - я нырну, а ты гони на кусты, а то опять улизнет. |
| Потянул губами воздух, и вихрастая голова скрылась под водою. |
| "Буль, буль!" - забулькало над головами лилий. |
| - Кши, дьявол! - гонялся Кузька и подымал, шлепая ладонью, брызги к небу. |
| Косач замахал к кустам и, озираясь, глядел на противоположную сторону. |
| Запыхавшись, он залез на высунувшуюся корягу и глядел на Кузьку. |
| У кустов показалась вихрастая голова Афоньки, он осторожно высунул руку и схватил косача за хвост. |
| Косач забился, и с водяными кругами завертелись черные перья. |
| Один раз вечером Кузька взял ружье и пошел по тетеревам. |
| - Не нарвись! - крикнул ему Афонька и поплелся с кузовком за брусникой. |
| Кузька вошел в калиновый кустарник и сел, схолясь, в листовую опаду. |
| Как застывшая кровь висели гроздья ягод; чиликали стрекозы, и удушливо дергал дергач. |
| Кузька ждал и, затаенно выпятив глаза, глядел, оттопыривая зенки, в частый ельник. |
| - Тех, тех, тех, - щелкал в березняке соловей. |
| - Тинь, тинь, тинь, - откликались ему желтоперые синицы. |
| В густом березняке вдруг что-то тяжело заухало и раздался хряст сучьев. |
| На окропленную кровяной брусникой мшанину выбежал лось, и ветвистые рога затрепали где-то подхваченным поветелем. |
| Кузька спокойно, как стрелок, высунул за ветку ствол и нацелил в лоб. |
| Ружье трахнуло, и лось как подкошенный упал на мшанину. |
| Красные капельки по черным губам застыли в розоватую ленту. |
| "Убил!" - мелькнуло в его голове, и, дрожа радостным страхом, он склонился обрезать для спуска задние колешки. |
| Но случилось то, чего испугалась даже повисшая на осине змея и, стукнувшись о землю, прыснула кольцом за кочковатую выбень. |
| Лось вдруг наотмашь поднял судорожно вздрагивающие ноги и с силой размахнул назад. |
| Кузька не успел повернуться, как костяные копыта ударили ему в череп и застыли. |
| Пахло паленым порохом; на синих рогах случайно повисшая фуражка трепыхалась от легкого, вздыхающего ветра. |
| Долго Афонька не показывался на мельницу. |
| Сельчане, приезжавшие с помолом, думали - он к сестре уехал. |
| Он глубоко забрался в глушь, свил, как барсук, себе логово и полночью ходил туда, где лежали два смердящие трупа. |
| Потом он очнулся. |
| "Господи, не помешался ли я?" |
| Перекрестился и выполз наружу. |
| В голове его мелькали, как болотные огоньки, мысли; он хватался то за одну, то за другую, то связывал их вместе и, натянув казакин, побежал в Чухлинку за попом. |
| Осунулся Афонька и лосиные рога прибил вместе с висевшей на них фуражкою около жернова. |
| Крепко задумался он - не покинуть ли ему яр, но в крови его светилась с зеленоватым блеском, через черные, как омут, глаза, лесная глушь и дремь. Он еще крепче связался Кузькиной смертью с лесом и боялся, что лес изменит ему, прогонит его. |
| В нем, ласковая до боли, проснулась любовь к людям, он уж не ждал, а тосковал по ком-то и часто, заслоняя от света глаза, выбегал на дорогу, падал наземь, припадал ухом, но слышал только, как вздрагивала на вздыхающем болоте чапыга. |
| Как-то в бессонную ночь к нему пришла дума построить здесь, в яровой лощине церковь. |
| Он обвязался, как прутом, круг этой мысли и стал копить деньги. |
| Каждую тысячу он зашивал с крестом Ивана Богослова в поддевку и спал в ней, почти не раздеваясь. |
| Деньги с умолота он совсем отказался тянуть на прожитье. |
| Колол дрова, пилил лес и отдавал скупщикам. |
| Зимой частенько, когда все выходило до последней картошки, он убегал на болото, рыл рыхлый снег, разгребал скорченными пальцами и жевал мерзлый, спутанный с клюквой мох. |
| В один из мрачных его дней к нему, обвешанный куропатками, пришел Карев. |
| С крыши звенели капли, около ставен, шмыгая по карнизу, ворковали голуби и чирикали воробьи. |
| - Здорово, дедунь! - крикнул он, входя за порог и крестясь на иконы. |
| Афонюшка слез с печи. Лицо его было сведено морщинами, как будто кто затянул на нем швы. Белая луневая бородка клином лезла за пазуху, а через расстегнутый ворот на обсеянном гнидами гайтане болтался крест. |
| - Здорово, - кашлянул он, заслоняясь рукой, и скинул шубу, - нет ли, родненький, сухарика? Второй день ничего не жевал. |
| Карев ласково обвел его взглядом и снял шапку. |
| - Мы с тобой, дедушка, куропатку зажарим... |
| Ощипал, выпотрошил и принес беремя дров. |
| Печка-согревушка засопела березняком, и огоньки запрыгали, свивая бересту в свиной высушенный пузырь. |
| Когда Карев собрался уходить, Афонюшка почуял, так почуял, как он ждал кого-то, что этот человек к нему вернется. |
| - Останься, - грустно поникнул он головою. - Один я... |
| Карев удивленно поднял завитые на кончиках веки и остановился. |
| На Фоминой неделе Афонюшка позвал Карева на долину и показал место, где задумал строить церковь. Поддевка его дотрепалась, он высыпал все скопленные деньги на стол и, отсчитав маленькую кучку, остальные зарыл на еланке под старый вяз. |
| - Глух наш яр-то, жисть надо поджечь в нем, - толковал он с Каревым. - всю молодость свою думал поставить церковь. Трать, - вынул он пачку бумаг, - ты как Кузька стал мне... словно век тебя ждал. |
| Лес закурчавился. В синеве повис весенний звон. |
| Оба сидели на завалинке; Афонюшка, захлебываясь, рассказывал лесные сказки. |
| - Не гляди, что мы ковылем пахнем, - грустно усмехнулся он, - мы всю жисть, как вино тянули... |
| - Что ж, захмелел?.. |
| - Нема, только икота горло мышью выскребла. |
| К двору, медленно громыхая колесами, подполз скрипящий обоз. Пахло овсом и рожью... лошадиным потом. |
| С телеги вскочил, махая голицами, мужик и, сняв с колечка дуги повод, привязал лошадь у стойла. |
| Баба задзенькала ведром и, разгребая в плотине горстью воду, зачерпнула, едва закрыв пахнувшее замазкой дно. Опрокинула ведро набок и заглотала. |
| Большой кадык прыгал то в пазуху, то за подбородок. |
| Афонюшка подбежал к столбам и, падая бессильной грудью на рычаг, подымал обитый жестью спущенный заслон. |
| Рыжебородый сотский, сдвинув на грядки мешок и подымая за голову руку, кряхтя, потащил на крутую лестницу. |
| Жернов вертелся и свистел. За стеной с дробным звоном слышался рев воды. |
| Карев смотрел, как на притолоке около жернова на лосиных рогах моталась желтая фуражка. |
| В сердце светилась тихая, умиленная грусть. |
| В его глазах стоял с трясущейся бородкой и дремными глазками Афонюшка. |
| - Чтоб тебе пусто взяло! - выругался сотский, спуская осторожно мешок. - Не мудрено и брыкнуться... |
| - Крута лестница-то, крута... - зашамкал, упыхавшись, Афонюшка. - Обвалилась намедни плоская-то, новую заказал. |
| Карев дернул рычаг, и жернов, хрустя о камень, брызнул потоками искр. |
| - Сыпь! - крикнул он сотскому и открыл замучнелые совки. |
| Рожь захрустела, запылилась, и из совков посыпалась мука. |
| Афонюшка зацепил горсть, высыпал на ладонь и слизнул языком. |
| - Хруп, - обратился он к Кареву, - спусти еще. |
| На лестнице показалась баба; лицо ее было красно, спина согнута, а за плечами дыхал травяной мешок. Карев смотрел, как Афонюшка суетливо бегал из стороны в сторону и хватал то совок, то соломенную кошелку. |
| "Людям обрадовался", - подумал он с нежной радостью и подпустил помолу. |
| Баба терлась около завьялого в муке и обвязанного паутинником окошка. |
| - Что такую рваную повесили! - крикнула она со смехом, кидая под жернов фуражку, и задрожала... |
| - Фуражка, фуражка! - застонал Афонюшка и сунулся под жернов. |
| Громыхающий поворот приподнял обмучнелый комок и отбросил на ларь. |
| На полу рассыпались красные ягоды. |
| Думы смялись... Это, может быть, рухнула старая церковь. Аллилуйя, аллилуйя... |
ГЛАВА ПЯТАЯ
| Карев застыл от той боли, которую некому сказать и незачем. |
| Его сожгла дума о постройке церкви, но денег, которые дал ему Афонюшка, хватило бы только навести фундамент. |
| Он лежал на траве и кусал красную головку колючего татарника. |
| Рядом валялось ружье и с чесаной паклей кожаная пороховница. |
| Тихо качались кусты, по хвоям щелкали расперившиеся шишки и шомонила вода. |
| Быстро поднялся, вскинул ружье и пошагал к дому. За спиной болтался брусниковый кузов. |
| Сунулся за божницу, вынул деньги и, лихорадочно пересчитав, кинулся обратывать лошадь. |
| Пегасый жеребец откидывал раскованные ноги, ощеривал зубы и прядал ушами. |
| Скакал прямой поляной к сторожке Филиппа. Поводья звякали удилами, а бляхи бросали огонь. |
| С крутояра увидел, как Лимпиада отворяла околицу. Она издалека узнала его и замахала зарукавником. |
| Лошадь, тупо ударив копытами, остановилась; спрыгнул и поздоровался. |
| - Дома? |
| - Тут. |
| Отворил окно и задымил свернутой папиросой. Филипп чинил прорватое веретье, он воткнул шило в стенку и подбежал к окну. |
| - Ставь! - крикнул Лимпиаде, указывая на прислоненный к окну желтый самовар. |
| Лимпиада схватила коромысло и, ловко размахнувшись, ударила по свесившейся сосне. |
| С курчавых веток, как стая воробьев, в траву посыпались шишки. |
| - Хватит! - крикнул, улыбаясь Карев и пошел к крыльцу. |
| - Вот что, Филюшка, - сказал он, расстегивая пиджак, - Афоня до смерти церковь хотел строить. Дал он мне три тысячи. А ведь с ними каши не сваришь. |
| Филипп задумался. Волосатая рука забарабанила по голубому стеклу пальцами. |
| - Что ж надумал? - обернулся он, стряхивая повисшие на глаза смоляные волосы. |
| - Школу на Раменках выстроить... |
| - Что ж, это разумно... А то тут у нас каждый год помирают мальцы... Шагай до Чухлинки по открытому полю версты четыре... Одежонка худая, сапожки снег жуют, знамо дело, поневоле схватишь скарлатину или еще что... |
| - Так и я думаю... сказать обществу, чтоб выгоняло подводы, а за рубку и извоз заплатить мужикам вперед. |
| От самовара повеяло смольными шишками, приятный запах расплылся, как ладан, и казалось, в избе только что отошла вечерня. |
| Карев глядел молча на Лимпиаду, она желтым полотенцем вытирала глиняные чашки. |
| Закрасневшись, она робко вскидывала свои крыльями разведенные брови, и в глазах ее словно голуби пролетали. |
| Она сама не знала, почему не могла смотреть на пришляка. Когда он появлялся, сердце ее замирало, а горячая кровь пенилась. |
| Но бывало, он пропадал и не являлся к ним по неделям. |
| Тогда она запрягала лошадь в таратайку и посылала Филиппа спроведать его. |
| Филипп чуял, что с сестрой что-то стало неладное, и заботливо исполнял ее приказанья. |
| Он пришел в лунную майскую ночь. Шмыгнул, как тень, за сосну и притаился. |
| Карев сидел на крыльце и, слушая соловьев, совал в лыки горбатый кочатыг. Он плел кошель и тоненько завастривал тычинки. |
| В кустах завозились, он поднял голову и стал вслушиваться. |
| В прозрачной тишине ему ясно послышалось крадущиеся шаги и сдавленное дыханье. |
| - Кто там? - крикнул он, откидывая кошель. |
| - Я... - тихо и кратко было ответом. |
| - Кто ты? |
| - Я... |
| - Я не знаю, кто ты, - смеясь, зашевелил он кудрявые волосы. - А если пришел зачем, так подходи ближе. |
| Кусты зашумели, и тень прыгнула прямо на освещенное луною крыльцо. |
| - Чего ж ты таишься? |
| К крыльцу, ссутулясь, подошел приземистый парень. Лицо его было покрыто веснушками, рыжие волосы клоками висели из-под картуза за уши и над глазами. |
| - Так, - брызнул он сквозь зубы слюну. |
| Карев глухо и протяжно рассмеялся. Глаза его горели лунным блеском, а под бородой и усами, как приколотый мак, алели губы. |
| - Ты бел, как мельник, - сказал отрывисто парень. - Я думал, ты ранен и с губ твоих течет кровь... Ты сегодня не ел калину? |
| Карев качнул головою. |
| - Я не сбирал ее прошлый год, а сегодня она только зацветает. |
| - Что ж ты здесь делаешь? - обернулся он, доставая кочатыг и опять протыкая в петлю лыко. |
| - Дорогу караулю... |
| Карев грустно посмотрел на его бегающие глазки и покачал головою. |
| - Зря все это... |
| Парень лукаво ухмыльнулся и, раскачиваясь, сел на обмазанную лунью ступеньку. |
| - Как тебя величают-то? |
| - Аксютка. |
| Улыбнулся и почему-то стал вглядываться в его лицо. |
| - Правда, Аксютка... Когда крестили, назвали Аксеном, а потом почему-то по-бабьему прозвище дали. |
| - Чай хочешь пить? - поднялся Карев. |
| - Не отказываюсь... Я так и норовил к тебе ночевать. |
| - Что ж, у меня места хватит... Уснем на сеновале, так завтра тебя до вечера не разбудишь. Сено то свежее, вчера самый зеленый побег скосил... она, вешняя отава-то, мягче будет и съедобней... Расставь-ка таганы, - указал он на связанные по верхушке три кола. |
| Аксютка разложил на кулижке плахи, собрал в кучу щепу и чиркнул спичку. Дым потянулся кверху и издали походил на махающий полотенец. |
| Карев повесил на выструганный крюк чайник и лег. |
| - Не воруй, Аксютка, - сказал, загораживаясь ладонью от едкого дыма. - Жисть хорошая штука, я тебе не почему-нибудь говорю, а жалеючи... поймают тебя, изобьют... зачахнешь, опаршивеет все, а не то и совсем укокошат. |
| Аксютка, облокотясь, тянул из глиняной трубки сизый дым и, отплевываясь, улыбался. |
| - Ладно тебе жалеть-то, - махнул он рукой. - Либо пан, либо пропал! |
| Чайник свистел и белой накипью брызгал на угли. |
| - Ох, - повернулся Аксютка, - хочешь, я расскажу тебе страшный случай со мною. |
| - Ну-ка... |
| Он повернулся, всматриваясь в полыхающий костер, и откинул трубку. |
| - Пошел я по весне с богомолками в лавру Печорскую. Накинул за плечи чоботы с узлом на палочке, помолился на свою церковь и поплелся. |
| С богомольцами, думаю, лучше промышлять. Где уснет, можно обшарить, а то и отдыхать сядешь, не дреми. |
| В корогоде с нами старушка шла. Двохлая такая старушонка, всю дорогу перхала. |
| Прослыхал я, что она деньжонки с собой несет, ну и стал присватываться к ней. |
| С ней шла годов восемнадцати али меньше внучка. |
| Я и так к девке, и этак, - отвиливает, чертовка. Долго бился, половину дороги почти, и все зря. |
| Потихонечку стала она отставать от бабки, стал я ей речи скоромные сыпать, а она все бурдовым платком закрывалась. |
| Разомлела моя краля. Подставила мне свои сахарные губы, обвила меня косником каштановым, так и прилипла на шею. |
| Ну, думаю, теперь с бабкой надо проехать похитрей; да чтоб того... незаметно было. |
| Идем мы, костылями звеним, воркуем, как голубь с голубкой. А все ж я вперед бабки норовлю. |
| Смотри, мол, карга, какой я путевый; внука-то твоя как исповедуется со мной. |
| Стала и бабка со мной про божеское затевать, а я начал ей житие преподобных рассказывать. Помню, как рассказал про Алексея божьего человека, инда захныкала. |
| Покоробило исперва меня, да выпил дорогой косушечку, все как рукой сняло. |
| Пришли все гуртом на постоялый двор, я и говорю бабке... что, мол, бабушка, вшей-то набирать в людской, давай снимем каморочку; я заплачу... Двохлая такая была старушонка, все время перхала. |
| Полеглись мы кой-как на полу; я в углу, а они посередке. |
| Ночью шарю я бабкины ноги, помню, что были в лаптях. |
| Ощупал и тихонечко к изголовью подполз. |
| Шушпан ее как-то выбился, сунулся я в карман и вытащил деньги-то... |
| А она, старая, хотела повернуться, да почуяла мою руку и крикнула. |
| Спугался я, в горле словно жженый березовый сок прокатился. |
| Ну, думаю, услышит девка, каюк будет мне. |
| Хвать старуху за горло и туловищем налег... |
| Под пальцами словно морковь переломилась. |
| Сгреб я свой узелок, да и вышел тихонечко. Вышел я в поле, только ветер шумит... Куда, думаю, бежать... |
| Вперед пойду - по спросу урядники догадаются; назад - люди заметят... Повернул я налево и набрел через два дня на село. |
| Шел лесом, с дороги сбился, падал на мох, рвался о пеньки и царапался о щипульник; ночью все старуха бластилась и слышалось, как эта морковь переломилась... |
| Приковылял я за околицу, гляжу, как на выкате трактирная вывеска размалевана... |
| Вошел, снял картуз и уселся за столик. |
| Напротив сидел какой-то хлюст и булькал в горлышко "жулика". "Из своих", - подумал я и лукаво подмигнул. |
| - А, Иван Яклич! - поднялся он. - Какими судьбами?.. |
| - Такими судьбами, - говорю. - Иду богу молиться. |
| Сели мы с ним, зашушукались. |
| - Дельце, - говорит, - у меня тут есть. Вдвоем, как пить дадим, обработаем. "Была бы только ноченька сегодня потемней". |
| Ехидно засмеялся, ощурив гнилые, как суровикой обмазанные зубы. |
| Сидим, пьем чай, глядим - колымага подъехала, из которой вылез в синей рубахе мужик и, привязав лошадь, поздоровался с хозяйкой. |
| Долго сидели мы, потом мой хлюст моргнул мне, и мы, расплатившись, вышли. |
| - К яру пойдем, - говорит он мне. - Слышал я - ночевать у стогов будет. |
| Осторожно мы добрались до стогов и укутались в промежках... |
| Слышим - колеса застучали, зашлепали копыта, и мужик, тпрукая, стал распрягать. |
| Хомут ерзал, и слышно было, как скрипели гужи. |
| Ночь и впрямь, как в песне, вышла темная-претемная. |
| Сидим, ждем, меня нетерпенье жжет. "Не спит все", - думаю. |
| Тут я почуял, как по щеке моей проползла рука и, ущипнув, потянула за собой. Подползли к оглоблям; он спал за задком на веретье. |
| Я видел, как хлюст вынул из кармана чекмень и размахнулся... |
| Но тут я увидел... я почувствовал, как шею мою сдавил аркан. |
| Мужик встал, обежал нас кругом и затянул еще крепче. |
| - Да, - протянул Аксютка, - как вспомнишь, кровь приливает к жилам. |
| Карев подкладывал уже под скипевший чайник поленьев и, вынув кисет, взял Аксюткину трубку. |
| - Что же дальше-то было? |
| Аксютка вынул платок и отмахнул пискливого комара. |
| - Ну и дока! - прошептал хлюст, когда тот ушел в кустарник, и стал грызть на моих руках веревку. |
| Вытащил я левую руку, а правую-то никак не могу отвязать от ног. |
| Принес он крючковатых тычинок, повернул хлюста спиною и начал, подвострив концы, в тело ему пихать... |
| Заорал хлюст, а у меня, не знаю откуда, сила взялась. Выдернул я руку, аж вся шкура на веревке осталась, и откатившись, стал развязывать ноги. |
| Покуль я развязывал, он ему штук пять вогнал. |
| Нащупал я нож в кармане, вытащил его и покатился, как будто связанный... к нему... Только он хотел вонзить тычинку, - я размахнулся и через спину угодил, видно, в самое его сердечушко... |
| Обрезал я на хлюсту веревки, качнул его голову, а он, бедняга, впился зубами в землю да так... и богу душу отдал. |
| Аксютка замолчал. Глаза его как бы заволоклись дымом, а под рубахой, как голубь, клевало грудь сердце. |
| Лунь лизала траву, дробно щелкали соловьи, и ухал филин. |
ГЛАВА ШЕСТАЯ
| На Миколин день Карев с Аксюткой ловил в озере красноперых карасей. |
| Сняли портки и, свернув из комом, бросили в щипульник. На плече Карева висел длинный мешок. Вьюркие щуки, ударяя в стенки мешка, щекотали ему колени. |
| - Кто-то идет, - оглянулся Аксютка, - кажись, баба, - и, бросив ручку бредня к берегу, побег за портками. |
| Карев увидел, как по черной балке дороги с осыпающимися пестиками черемухи шла Лимпиада. |
| Он быстро намахнул халат и побежал ей навстречу. |
| - Какая ты сегодня нарядная... |
| - А ты какой ненарядный, - рассмеялась она и брызнула снегом черемухи в его всклокоченные волосы. |
| Улыбнулся своей немного грустной улыбкой и почуял, как радостно защемило сердце. Взял нежно за руку и повел показывать рыбу. |
| - Вот и к разу попала. Растагарю костер и ухи наварю... |
| - Во-во! - замахал весело ведром Карев и, скатывая бредень, положил конец на плечо, а другой подхватил Аксютка. |
| - Ведь он ворища, - указала пальцем на него. - Ты небось думаешь, какой прохожий?.. |
| - Нет, - улыбнулся Карев, - я знаю. |
| Аксютка вертел от смеха головою и рассучивал рукав. |
| - Я пришла за тобой к празднику. Ты разве не знаешь, что сегодня в Раменках престол. |
| - К кому ж мы пойдем? |
| - Как к кому?.. Там у меня тетка... |
| - Хорошо, - согласился он, - только вперед Аксютку накормить надо. Он сегодня ко мне на заре вернулся. |
| Лимпиада развела костер и, засучив рукава, стала чистить рыбу. |
| С губастых лещей, как гривенники, сыпалась чешуя и липла на лицо и на волосы. Соль, как песок, обкатывала жирные спины и щипала заусеницы. |
| - Ну, теперь садись с нами к костру, - шумнул Карев. - Да выбирай зараня большую ложку. |
| Лимпиада весело хохотала и указывала на Аксютку. Он, то приседая, то вытягиваясь, ловил картузом бабочку. |
| - Аксютка, - крикнула, встряхивая раскосмаченную косу, - иди, поищу! |
| Аксютка, запыхавшись, положил ей на колени голову и зажмурил глаза. |
| Рыба кружилась в кипящем котле и мертво пучила зрачки. |
| Солнце плескалось в синеве, как в озере, и рассыпало огненные перья. |
| Карев сидел в углу и смотрел, как девки, звякая бусами, хватались за руки и пели про царевну. |
| В избу вкатился с расстегнутым воротом рубахи, в грязном фартуке сапожник Царек. |
| Царька обступили корогодом и стали упрашивать, чтоб сыграл на губах плясовую. |
| Он вынул из кармана обгрызанный кусок гребешка и, оторвав от численника бумажку, приложил к зубьям. |
| "Подружки голубушки, - выговаривал, как камышовая дудка, гребешок, - ложитесь спать, а мне молодешеньке, дружка поджидать." |
| - Будя, - махнула старуха, - слезу точишь. |
| Царек вытер рукавом губы и засвистел плясовую. Девки с серебряным смехом расступились и пошли в пляс. |
| - В расходку! - кричал в новой рубахе Филипп. - Ходи веселей, а то я пойду! |
| Лимпиада дернула за рукав Карева и вывела плясать. |
| На нем была белая рубашка, и черные плюшевые штаны широко спускались на лаковые голенища. |
| С улыбкой щелкнул пальцами и, приседая, с дробью ударял каблуками. |
| В избу ввалился с тальянкой Ваньчок и, покачиваясь, кинулся в круг. |
| - Ух, леший тебя принес! - засуетился обидчиво Филипп. - Весь пляс рассыпал. |
| Ваньчок вытаращил покраснелые глаза и впился в Филиппа. |
| - Ты не ругайся, - сдавил он мехи, - а то я играть не буду. |
| - Ты чей же будешь, касатик? - подвинулась к Кареву старуха. |
| - С мельницы, - ласково обернулся он. |
| - Это что школу строишь?.. |
| - Самый. |
| - Надоумь тебя царица небесная. Какое дело-то ты делаешь... Ведь ты нас на воздуси кинаешь - звезды, как картошку , сбирать. |
| Карев перебил и, отмахиваясь руками, стал отказываться: |
| - Я тут, как кирпич, толку... Деньги-то ведь не мои. |
| - Зрящее, зрящее, - зашамкала прыгающим подбородком. - Ведь тебе оставил-то он... |
| Лимпиада стояла и слушала. В ее глазах сверкал умильный огонек. |
| За окном в матовом отсвете грустили вербы и целовали листьями голубые окна. |
| Аксютка запер хату и пошел в Раменки. |
| Ему хотелось напиться пьяным и побуянить. Он любил, когда на него смотрели как на страшного человека. |
| Однажды покойная Устинья везла с ярмарки спившегося Ваньчка и, поравнявшись с Аксюткой, схватила мужа за голову и ударила о постельник. |
| - Чтоб тебя где-нибудь уж Аксютка зарезал! - крикнула она и пнула в лицо ногой. |
| Ребятишки, собираясь по кулижкам, часто грезили о нем; каждый думал - как вырастет, пойдет к нему в шайку. |
| - Вот меня-то уж он наверняка возьмет в кошевые, - говорил с белыми, как сметана, волосами Микитка, - потому знает, что я крепче всех люблю его. |
| - А я кашеваром буду, - тянул однотонно Федька, - Ермаком сделаюсь и Сибирь завоюю. |
| - Сибирь, - передразнивал Микитка. - А мы, пожалуй, вперед тваво возьмем Сибирь-то, уж ты это не говори. |
| - Ты все сычишься наперед, - обидчиво дернул губами Федька. - Твоя вся родня такая... твой отец, мамка говорит, только губами шлепает. А мы все время на Чухлинке лес воруем. Нам Ваньчок что хошь сделает. |
| - Поди-ка съешь кулака, - волновался Микитка. - А откуда у нас жерди-то, чьи строги-то на телегах?.. Это вы губами шлепаете, мы у вас в овине всю солому покрали, а вы и не знаете... накось... |
| Аксютка вошел в избу сотского и попросил бабку налить ему воронка. |
| Бабка в овчинной шубенке вышла в сени и, отвернув кран, нацедила глубокий полоник. |
| - Где ж Аким-то? - спросил, оглядывая пустую лежанку. |
| - У свата. |
| - Обсусоливает все, - смеясь, мотнул головой. |
| - Что ж делать, касатик, скучно ему. Вдовец ведь... |
| Надел фуражку и покачнулся от ударившего в голову хмеля. |
| - Не обессудь, ягодка, дала бы тебе драчонку, да все вышли. Оладьями, хошь, угощу? |
| Вынесла жарницу от загнетки и открыла сковороду. Аксютка выглядел, какие порумяней, и, сунув горсть в карман, выбег на улицу. |
| У дороги толпился народ. Какой-то мужик с колом бежал за сотским и старался ударить его в голову. |
| Нахлынувшие зеваки подзадоривали драку. Ухабистый мужик размахнулся, и переломившийся о голову сотского кол окунулся расщепленным концом в красную, как воронок, кровь. |
| Аксютка врезался в толпу и прыгнул на мужика, ударяя его в висок рукояткой ножа. |
| Народ зашумел, и все кинулись на Аксютку. |
| - Бей живореза! - кричал мужик и, ловко подняв ногу, ударил Аксютку по пяткам. |
| Упал и почуял, как на грудь надавились тяжелые костяные колени. |
| Расчищая кулаками дорогу, к побоищу подбег какой-то парень и ударил лежачему обухом около шеи. |
| Побои посыпались в лицо, и сплюснутый нос пузырился красно-черной пеной... |
| - Эх, Аксютка, Аксютка, - стирал кулаком слезу старый пономарь, - подломили твою бедную головушку!.. Что ж ты стоишь, чертовка! - ругнул он глазеющую бабу. - Принесла бы воды-то... живой, чай, человек валяется. |
| Опять собрался народ, и отрезвевший мужик бледно тряс губами. |
| - Подкачнуло тебя, окаянного. Мою душу загубил и себя потерял до срока. |
| - То-то не надо бы горячиться, - укорял пономарь. - Оно, вино-то, что хошь сделает. |
| Аксютка поднялся слабо на колени и, свесив голову, отирал слабой рукой прилипшую к щеке грязь. |
| - На... а... мель... - дрогнул он всем телом и упал и упал навзничь. |
| - На мельницу, вишь, просится, - жалобно заохала бабка. - Везите его скорей... |
| Парень, бивший топором Аксютку, болезно смотрел на его заплывшие глаза и, отвернувшись, смахнул каплю слезы. |
| Мужик побежал запрягать лошадь, а он взял черпак и начал поливать голову Аксютки водой. |
| Вода лилась с подбородка струей и, словно подожженная, брызгала на кончике алостью... |
| Положили бережно на сено и помчали на мельницу. Дорогой он бредил о Кареве, пел песни, ругался и срывал повязку. |
| Карев сидел с Лимпиадой у окна и смотрел, как розовый закат поджигал черную, клубившуюся дымом тучу. По дороге вдруг громко загремели бубенцы, и к крыльцу подъехали с Аксюткой. |
| Он почуял, как сердце у него закололо шилом. Взял Аксютку, обнял и понес в хату. |
| - Ложись, ложись, - шептал бледный как снег... |
| Лимпиада тряслась, как осина, и рыданья кропили болью скребущую тишину. |
| Аксютка встал и провел по губам рукой... |
| - Поди... - глухо прошептал, поманув Карева. - Хвастал я... никого не убивал, - закашлялся он. Это я так все... выдумал... |
| Карев прислонил к его голове мокрую тряпку. |
| Сумерки грустно сдували последнее пламя зари, и за косогором показался, как желтая дыня месяц. |
| На плесе шомонили вербы, и укромно шнырял ветерок. |
| - Липа! - крикнул Аксютка, хватаясь за грудь. - Сложи мне руки... помирать хочу... |
| Лимпиада, с красными глазами, подбежала к постели и опустилась на колени. |
| - Крест на меня надень... - опять глухо заговорил он. - В кармане... оторвался... Мать надела. |
| Судорожно всхлипывая, сунула в карман руку и, вынув из косы алый косник, продела в ушко креста. |
| Аксютка горько улыбнулся, вздрогнул, протягивая свесившиеся ноги, и замер. |
| За окошком кугукались совы. |
Конец первой части.
| СЛОВАРЬ МЕСТНЫХ РЯЗАНСКИХ НАРЕЧИЙ* |
| Артус - просфора, освященная в первый день пасхи. |
| Бочаг - яма на дне реки, омут. |
| Брус - крайний ряд кирпичей у чела печи. |
| Брусница - деревянный футляр для точильного бруса. Во время работы привязывается ремнем за спину косца. |
| Бурыга - ухаба, рытвина. |
| Бучень - птица выпь. |
| Воронок - медовая брага с хмелем. |
| Выбень - выбитое место. |
| Вяхирь - сетчатый кошель для сена. |
| Гребать - брезговать. |
| Грядки - две продольные жерди, образующие края кузова провозки. |
| Донце - дощечка со специальной рамкой, на которую садится пряха, вставляя в нее гребень или кудель. |
| Жарница - глиняная миска для запеканов. |
| Забурукал - глухо, невнятно заворчал, забормотал. |
| Задвашить - задушить. |
| "Заря-зоряница..." - заговор от бессонницы. Есенин слышал его от матери. |
| Засемать - засуетиться, зачастить ногами. |
| Засычка (норовить в засычку) - задираться, ввязываться в драку, скандал. |
| Захряслый - затверделый. |
| Зубок - подарок новорожденному. |
| Калпушка - детский чепчик. |
| Кочетыг - тупое, широкое, плоское шило для плетения лаптей и кошелей. |
| Кулага - заварное жидкое тесто из ржаной муки с солодом. |
| Лоск - лог, лощина или низкое место в поле. |
| Лушник - ситный хлеб, испеченный с луком, пережаренным в масле. |
| Мотальник - приспособление в прялке для сматывания пряжи. |
| Мускорно - трудно, кропотливо. |
| Мухортая - захудалая. |
| Наянно - навязчиво. |
| Нехолявый - неопрятный, неряшливый. |
| Ободнять - рассветать. |
| Оборки (оборы) - веревочные завязки у лаптей. |
| Оброть - недоуздок, конская узда без удил, с одним поводом для привязи. |
| Окадычиться - умереть. |
| Олахарь - обалдуй, непутевый. |
| Падина - настил из хвороста под стога сена. |
| Попки - связанные пучки ржаной соломы, кладущиеся на верх соломенной крыши. |
| Постная - круглая корзиночка, плетенная из соломы, перевитой мелким лозняком. В ней держат муку и в нее же кладут, как в форму, хлебное тесто для подхода. |
| Поязать - обещать. |
| Путро - месиво с мучными высевками для скота. |
| Пьяника - лесная ягодка (голубика). |
| Пятерик - бревно, из которого можно напилить пять поленьев. |
| Разепа - разиня. |
| Саламата - кушанье, приготовленное из поджаренной муки с маслом. |
| Сиверга (сиверка)- холодная мокрая погода при северном ветре. |
| Суровика - лесная ягода. |
| Тудылича - в том месте, в той стороне; или - не теперь, не сейчас. |
| Тужильная косынка - белая косынка, которой женщины покрывают головы в особо горестные дни - дни похорон и поминания близких людей. |
| Ушук - мгла. |
| Хрестец (крестец) - убранный хлеб подсчитывается копнами и крестцами. В копне пятьдесят два снопа, в крестце - тринадцать. В полях хлеб укладывается по двенадцать снопов крест-накрест и накрывается сверху тринадцатым. Отсюда и название - крестец. |
| Хруп - жесткий, крупный помол муки. |
| Хрындучить - ерепениться, куражиться. |
| Цибицы - чибисы. |
| Чапыга (чапыжник) - частый кустарник, непроходимая чаща. |
| Чимерика (чемерица) - луговая трава с толстым стеблем и с широкими листьями. |
| Чичер - резкий холодный ветер. |
| Шалыган - шалун, бездельник. |
| Шомонить - лезть, заглядывать, шуметь, наговаривать. |
| Шушпан - летняя женская одежда. |
| Щипульник - шиповник. |
| _____________________________________________________________ |
| * Составлен А.А. Есениной. Приводится с некоторыми сокращениями. |
Исходный текст: С.А. Есенин. "Избранное", Москва, "Художественная литература" 1985 г., печатался по изданию: С.А. Есенин. Собрание сочинений в 6-ти томах. Москва, "Художественная литература", 1977 - 1980 г.г.
╘ Текст подготовил Трошкин Борис.
Вопросы и пожелания направляйте: btroshkin@mail.ru
Copyright (c) 1999 Трошкин Борис