|
|
|
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ
В легенде о призвании варяг, изложенной в "Повести временных лет", среди древнейших и важнейших городов на территории племенного союза словен, чуди, веси и мери, образовавших впоследствии землю Русскую, под 862 годом упомянут город Белоозеро: "...И избрашася 3 братья с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и приидоша; старейший Рюрик седе Нове-городе, а другий Синеус на Белеозере, а третий Из-борсте Трувор. И от тех варяг прозвася Русская земля...". Далее летописец сообщает, что первоначальное население Ростова принадлежало к племени меря, а Белоозера - к племени весь. Через два года Синеус и Трувор умерли, Ростов и Белоозеро перешли под власть Рюрика, который поставил в них своих наместников.
В наши дни приоткрываются лишь первые страницы истории художественной культуры Белозерска. Они являют нам образцы высокого искусства и мастерства, которые с глубокой древности встречались на берегах Белого озера. Дальнейшие поиски и открытия новых произведений белозерских мастеров сулят в будущем немало счастливых встреч с искусством своеобразным, многогранным, шедшим в ногу с развитием эстетического и нравственного сознания народа. Они позволят по достоинству оценить подлинное значение вклада этого региона в историческую картину развития отечественной культуры.
Со временем крупнейшим центром художественной культуры Северной Руси стал Кирилло-Белозерский монастырь, основанный в 1397 году выходцем из московского Симонова монастыря Кириллом. Пользовавшийся активной поддержкой московского великокняжеского, а затем и царского двора, видевшего в нем оплот своей силы и власти на Севере, Кирилло-Белозерский монастырь вел большое строительство. Много внимания монастырские власти уделяли украшению храмов как в самой обители, так и в ее многочисленных вотчинах. При монастыре работали не только плотники, каменщики, столяры, токари, судописцы, но и иконописцы, переписчики книг, летописцы.
В Кирилло-Белозерском историко-художественном и архитектурном музее-заповеднике ныне хранится интересная и ценная коллекция икон XV-XVIII веков. Большей частью они происходят из монастырских храмов, но есть памятники и из окрестных церквей и обителей.
К числу древнейших и интереснейших икон в этом собрании относится Успение из местного ряда Успенского собора, которое по преданию связано с именем Дионисия Глушицкого.
Выдающуюся историко-художественную ценность имеет сохранившийся в Успенском соборе Кириллова монастыря комплекс икон 1495-1497 годов, расположенных в деисусном, праздничном и частично в местном ряду иконостаса. Они написаны мастерами высокой квалификации, в совершенстве владевшими технико-технологическими приемами различных ведущих школ живописи Древней Руси. Это затрудняет однозначное определение истоков их творчества и принадлежности к тому или иному художественному центру того времени. Пра-отеческие иконы иконостаса написаны в 1630 году вологодским иконописцем Жданом Дементьевым.
Большой научный интерес представляют также иконостасы, сохранившиеся в других церквах Кириллова монастыря: Иоанна Лествичника (1572) и Преображения (1595).
К числу достопримечательных икон Кирилло-Белозерского монастыря относится пядничный образ преподобного Кирилла, который по легенде, зафиксированной самой ранней из дошедших до нас описью монастыря (1601), считался произведением Дионисия Глушицкого, написанным в 1423/1424 году, то есть при жизни основателя обители. После отражения польско-литовского нападения монастырские власти распорядились изготовить специальный складень для хранения этого образа, который в 1614 году был расписан белозерским иконописцем Никитой Ермоловым. В одном из клейм он изобразил сцену написания образа преподобного Кирилла Дионисием Глушицким "с натуры" - "живу су-щу", в удостоверение чего на среднике складня тогда же была вырезана соответствующая надпись.
Наблюдавший за раскрытием иконы в 1919 году А.И.Анисимов принял датировку монастырской легенды, отметив, что образ "носит на себе черты чего-то на самом деле наблюденного в действительности". Атрибуция А.И.Анисимова впоследствии закрепилась за пядничным образом преподобного Кирилла.
Однако сейчас, в свете новых представлений, возникших в результате открытия значительного количества памятников живописи XV-XVI веков, у ряда исследователей зародились обоснованные сомнения в точности этой атрибуции. Действительно, ни технико-технологические особенности исполнения иконы (доска нехарактерных для первой четверти XV века пропорций с глубоким ковчегом и широкими полями, использованием "плавей" в личном письме, моделировка позема белильными штрихами), ни стилистические качества произведения (чрезмерно свободная постановка фигуры в поле ковчега, неодухотворенный, приземленный образ преподобного, темные глуховатые краски в сочетании с холодным светом золота, высокие штамбы букв в надписи) не позволяют сопоставить этот образ ни с одним из известных ныне памятников иконописи первой четверти XV столетия. По указанным признакам икона приближается к произведениям, создававшимся на вологодской земле в сфере влияния московской художественной традиции в конце XV - начале XVI века.
Учитывая эти обстоятельства, по-видимому, следует признать, что пяд-ничный образ появился в Кирилловской обители на волне развития культа основателя богатого монастыря, в годы жестокого прения между "осифлянами" и "нестяжателями". Иначе невозможно объяснить, почему Пахомий Серб, побывавший в 1462 году в монастыре и написавший житие Кирилла, беседовавший с видевшими его игуменами Кассианом и Мартинианом, ни словом не обмолвился о наличии в монастыре иконы преподобного, да еще написанной при его жизни. И возможно ли представить Кирилла - сурового игумена, превыше других добродетелей возводящего воздержание и смирение, именующего себя в своих посланиях "чернечище грешный и непотребный", "грешный и смиренный игумен",- позирующим для иконописца? Тем самым он поставил бы себя и в собственном мнении, и в мнении братии на одну ступень с Богоматерью (чей образ, по церковному преданию, при ее жизни написал евангелист Лука), что немыслимо для православного религиозного сознания XV века.
Возникновение легенды об исполнении пядничной иконы преподобного Дионисием Глушицким и утверждение ее ценности как прижизненного образа,
несомненно, относится к более позднему времени. Это могло произойти лишь в условиях значительной коррекции ценностного определения человеческой личности, повышения статуса ее земного начала. Такой сдвиг в мировоззрении русского человека, хорошо фиксируемый и в иконописи, стал заметным лишь во второй половине XVI века, после церковных соборов середины столетия и массовой канонизации русских святых, а также не без влияния активных и разнообразных контактов с западным миром. Что же касается Дионисия Глушицкого - инока, основавшего в 1393 году монастырь близ Кубенского озера и действительно занимавшегося иконописанием,- то его имя в поздней традиции часто связывалось с достопримечательными иконами в монастырях и приходских храмах Вологодской епархии. К тому же вологодской агиографии неизвестно имя Дионисия Московского, но память о его иконописных трудах в тех обителях, где он работал, была жива, и благодаря тождеству имен ошибочно соединялась с именем жившего столетием раньше повсеместно славимого преподобного Дионисия Глушицкого16.
Записанное в синодике Кирилло-Белозерского монастыря имя иконника Дионисия является одним из ранних упоминаний о работавших в монастыре иконописцах. Как показало изучение иконного фонда и актов монастыря, для исполнения крупных живописных комплексов (иконостасов, стенных росписей) монастырские власти обычно приглашали известных мастеров-профессионалов из Москвы, Новгорода, Ростова, Белозерска, Вологды, Ярославля. Лишь сравнительно небольшие по объемам работы да труды по поновлению потемневших или поврежденных икон и росписей поручались в XVI-XVIII веках иконникам из числа братии или монастырских служителей. Из работавших в Кирилло-Бело-зерском монастыре иконописцев известны старец Александр с учениками Оме-лином (Емельяном) и Никитою (1585), старцы Митрофан и Трифон (начало XVII века), вологжане Ждан Дементьев и Терентий Фомин, белозерцы Никита Ермолов и Оксен Федоров, москвич Леонтий Жуков, ярославцы Иван Тимофеев, Се-вастьян Дмитриев и Осип Владимиров, старцы Нектарий Кулюксин и Феофан Дерголоб, монастырские служители Иван Козмин и Федор Кулебакин; позднее, в XVIII столетии, для Кириллова монастыря трудились его служители Никифор Андреев, Михаил Каргопольцев, Филипп Макурин, белозерец Лаврентий Туфа-нов, священник череповецкого Воскресенского собора Лука Петров и ряд иных мастеров. Датой основания Ферапонтова монастыря, расположенного поблизости от Кириллова, традиционно считается 1398 год. В XV-XVI веках эта обитель играла в культурной жизни Севера не менее видную роль, чем Кирилло-Белозерский монастырь. Особенно напряженной и оживленной была жизнь в Ферапон-товом монастыре на рубеже XV и XVI столетий, когда там находился отказавшийся от кафедры ростовский архиепископ Иоасаф. Он много содействовал украшению монастырского ансамбля и развитию просветительской деятельности, начатой игуменом Мартинианом в середине XV столетия. Именно к этому времени относится строительство в монастыре каменного Богородице-Рождествен-ского собора и последовавшая в 1502-1503 годах его роспись московским художником Дионисием с сыновьями Феодосием и Владимиром.
В Богородице-Рождественском соборе сохранился иконостас, иконы для которого были также созданы в мастерской Дионисия. В местном ряду иконостаса с творчеством этого живописца и его мастерской связывают иконы Воскресение и Богоматерь Одигитрия. Изображение Богоматери с младенцем отличается особенно высоким мастерством исполнения. В нем нашла яркое проявление творческая манера Дионисия, его умение сочетать величественную торжественность, духовную возвышенность образов с лирической трактовкой их эмоционального состояния. Иконы деисусного и пророческого чинов выполнены группой мастеров и, возможно, разновременны. Храмовая икона Рождество Богородицы с клеймами земной жизни Богоматери написана в середине XVII века и является вкладом старца Феофилакта Калединского.
Творчество Дионисия и мастеров его круга оказало глубокое воздействие на дальнейшее развитие художественной культуры в Белозерье, Вологде и в окрестных монастырях, содействовало внедрению в ее традиционную структуру новых художественных импульсов и технических приемов.
Литература в "Русском переплете"
Наука и культура в "Русском переплете"
Лента новостей русской культуры
