На страничках <Русского переплёта> прежде были уже опубликованы материалы, связанные с недавним выходом в свет двух замечательных изданий - антологий русской поэзии Украины <Киевская Русь> и <Киев. Русская поэзия. ХХ век>. Сегодня мне хотелось бы предложить читателям <Русского переплёта> интереснейшую статью-рецензию к одной из антологий. Её автор - известная московская поэтесса, кандидат филологических наук Светлана Львовна Соложенкина.
Татьяна Калашникова
<ТАЙНОЕ -ОДЧЕСТВО>
<КИЕВ. РУССКАЯ ПОЭ-ИЯ. ХХ ВЕК>. Поэтическая антология. К.:ООО <ЮГ>, 2003.-440 стр.
Любая антология - покушение на невозможное: ну, кому под силу объять необъятное? Но, как вдохновенно утверждал Александр Блок, <и невозможное возможно>, если в дело вмешивается любовь. В данном случае любовь к Поэзии, которой все мы, по мере сил, служим вернее, чем серый волк служил Ивану царевичу. Составитель киевской поэтической антологии Юрий Каплан - несомненно, один из самых верных, преданных и инициативных ее служителей. И вот - антология явлена! Не гонясь за необъятным, составитель так обозначил, во вступительной статье, свою задачу: <Любая антология ограничена во времени и пространстве. Да, это насильственное ограничение, вычленение частного из целого, когда неизбежны проявления субъективизма в оценках и критериях отбора. Но, решаясь на такое хирургическое вмешательство, необходимо стремиться, чтобы образовавшийся срез отражал суть явления с максимально возможной степенью приближения, выделяя наиболее характерное и существенное>.
Сказанное не повисло в воздухе: характерное и существенное представлено в антологии с достаточной широтой, чуткой и пристальной внимательностью и, конечно же, с большим знанием дела. Сколько архивных материалов надо было просмотреть, сколько неизвестных еще рукописей обнаружить, со сколькими людьми переговорить, отовсюду вычленяя золотые крошки того самого характерного и существенного, истинно поэтического!
В антологии явлен <век настоящий, а не календарный> (А.Ахматова) - и это, естественно, предполагает выходы за строго хронологические рамки. Век двадцатый не может не оглядываться на век девятнадцатый и не заглядывать в двадцать первый. Есть единое поэтическое время, и не считаться с этим - то же самое, что пытаться перерубить насильственным лезвием ручей: ручей все равно сомкнется и ни на секунду не прервет свой текучий бег! (Пытались же нас уверить, что есть только <мы>, а <их> - я имею в виду поэтов эмиграции - нет и не может быть! А <они> есть - смотри, хотя бы, эту антологию!).
Поэтому не прав будет тот, кто воспримет появление киевской антологии как некий частный случай. Нет, антология эта - неотъемлемая часть поэтической Гондваны - был когда-то такой праматерик, который потом, при катаклизмах, пережитых -емлей, распался на разные части Мы склонны настаивать на своей отдельности, забывая о том, что наши суверенные земли - часть бывшей Гондваны, и ничего с этим не поделаешь! Еще Энгельс, забытый и не почитаемый ныне, обмолвился как-то замечательной фразой: <Любой из нас - всего лишь обрывок своего занятия>. Живем на части праматерика, являемся обрывком своего занятия - о, боги, боги! Ходим по осколкам, греемся абсурдом на меху и при этом - взыскуем цельности и Гармонии! И это не маниловские мечтания, а животворная вера в то, что материки, по крайней мере, поэтические, способны оживать и срастаться в прежнюю Гондвану прямо у нас на глазах.
Не знаменательно ли, что первый раздел киевской антологии так и называется <Поэзии оживший материк> (перифраз строки Бенедикта Лившица <Метафоры оживший материк>)? А всего разделов четыре.
Но, прежде чем мы перейдем к их рассмотрению, - немного арифметики и географии. В антологии представлено 239 авторов - цифра внушительная! А что до географии, то тут, кроме Киева и других украинских городов и местечек, еще и Москва, и Санкт-Петербург, и Лодзь, и Рига, и Лос-Анджелес, и Париж, и Люксембург, и Брюссель, и Филадельфия, и Мюнхен, - всего не перечесть! Какой уж тут <частный случай>!
А за арифметикой и географией - конечно, вырастает, как тень Командора, История. Это она, и только она, прихотливо, а иногда и зловеще, тасует события, определяет судьбы, заставляет нас переносить то, что, кажется, невозможно перенести, оказываться там, где и в страшном сне не привиделось бы! Войны, революции, застенки ГУЛАГа, девять дантовых кругов всевозможных насильственных репатриаций, добровольная и вынужденная эмиграция - продолжать ли?.. И все это - участь не только людей, но и поэзии, это ее незабываемые и несмываемые страницы.
И все это, конечно же, есть в антологии. Перед нами - поэтическая летопись, поэтические хроники признания грешников и жития святых Портрет времени, портреты без рамок, рамки без портретов (да, и такое есть!), штрихи к портрету будущего - впечатляюще-причудливая галерея! Перед нами - книга о нашем, а не только отдаленно-историческом, времени это - книга о нас самих. Вот почему, думается, эту книгу будет интересно взять в руки не только специалистам по поэзии: и самому широкому читателю она даст пищу для сердца и ума.
В антологии немало и познавательного, и занимательного. Далеко не каждый, даже искушенный, читатель догадается сразу, что за мало кому известными авторами - Тубельский и Рыжей - скрываются весьма широко известные Братья Тур, а уж загадочный псевдоним <Два гренадера> может и вовсе обескуражить А ведь эти <два гренадера> - Александр Дейч и Михаил Кольцов печатали во времена гражданской войны в журнале <Театр> просто замечательные сатирические стихи и пародии! Артистичное веселье так и брызжет из-под <гренадерских> перьев. Интересны также и ранние поэтические опыты А. Дейча, бережно сохраненные его вдовой, Евгенией Кузьминичной:
Мы два забытые цветка,
Мы на окне стоим теплицы,
От нас свобода далека
А в небе ходят облака,
И в облаках мелькают птицы
В 1915 году написанные, эти непритязательные строки и сейчас живы и излучают свет. <Бог хранит все!>.
Абсолютным открытием станут для читателей антологии стихи Владимира Отроковского, одаренного поэта, ученого, безвременно скончавшегося в двадцать лет. В 1918 году в журнале <Куранты>, редактируемом А.И.Дейчем, был помещен некролог и рядом напечатаны стихи Отроковского. Их немного. Но они, безусловно, несут на себе печать тонкой лиричности, эти стихи - как отдаленно-неясная, но волнующая музыка:
Не жаля розовым лучом,
Мерцало утро в темной хвое,
И кто-то призрачным плащом
Лелеял пламя голубое.
С тревогой пальцев золотых
Он развязал узлы тумана
И, отпуская птиц своих,
-астыл на травах безымянно.
<Он развязал узлы тумана> - какая необычная, свежая строка
Разумеется, помимо таких забытых и возвращенных поэтических жемчужинок, в антологии представлены и очень известные имена, начиная с С.Надсона. -десь и Анна Ахматова, и Осип Мандельштам, и Николай Гумилев, и Дон Аминадо, и Максимилиан Волошин, и Борис Пастернак, и Бенедикт Лившиц, и Иннокентий Анненский, и Владимир Нарбут, и Тэффи, и Александр Вертинский, и Владимир Высоцкий - да мыслимо ли всех перечислить?! Есть имена, весьма известные, но совсем не в поэзии - Леонид Собинов, например, или Валентин Катаев. Оказывается, и знаменитый певец, и не менее знаменитый прозаик и журналист запросто принимали иногда у домашнего камелька Музу!
А антологии, однако, интересны не только подобные житейски-биографические частности. Ценно то, что поэтический процесс как таковой раскрыт здесь во всем многообразии школ, клубов, студий и направлений. -десь представлены и футуризм, и акмеизм, особенно щедро - авангардизм, украинские неоклассики, поэты литературного объединения <Майна> и <Первого эшелона> (несомненно примечательные поэтические индивидуальности здесь - Игорь Юрков и Евгений Нежинцев ). -наковые фигуры антологии - это, конечно же, Максим Рыльский и Николай Ушаков. Оба представлены без привычного <хрестоматийного глянца>, это - не лики, а живые лица. Думается, читателям будет интересно ознакомиться с шуточными посланиями Максима Тадеевича на русском языке, адресованными давнему другу А.Дейчу. Одно из них стилизовано под бунинский перевод <Песни о Гайавате> Пласт стихов на русском языке в творчестве и других известных украинских поэтов в антологии вообще очень интересен и сам по себе, и как далеко не лишнее подтверждение того, что поэзия едина, а культурные взаимосвязи не уничтожимы.
Достойно представлены в антологии поэты-новомученики ГУЛАГа, поэты, павшие на полях Великой Отечественной, здесь, что ни имя, то - памятная свеча. <Никто не забыт и ничто не забыто>.
Жизнь, впрочем, это - <вечный бой>, по слову Александра Блока, и разве смерть не отнимает у нас друзей и в наши, вроде бы, <мирные> дни? Вот, относительно недавно и недавно ушли от нас Лев Озеров, Яков Хелемский, Леонид Вышеславский, Евдокия Оль-шанская, Риталий -аславский Но сделанное ими в поэзии и во благо поэзии - останется.
Будущего, однако, пока еще никто не отменял, несмотря на то, что всегда находятся охотники возвещать об очередном конце света. И хорошо, что один из разделов антологии посвящен молодым. Ведь кому же, как не им, продолжать служение Поэзии, которая всегда была <тайным зодчеством>, по определению расстрелянного в 1939 году, в лагере ГУЛАГа, Александра Вознесенского! Вот и его, некогда вычеркнутое из истории литературы имя, ныне возвращается к читателям, в чем есть заслуга и киевской антологии.
Хорошо сказала одна из поэтесс, представленных в антологии, Валерия Богуславская: <Неисцелимый свет в душе>. Да будет для всех нас поэзия таким <неисцелимым светом>!
Москва
Светлана Львовна Соложенкина, член Союза писателей России, кандидат филологических наук.
Т.Калашникова
