("Журналист" ╧ 21, 1969 г. 264)

Великая воинская поэма "Слово о полку Игореве" все больше и больше захватывает не только историков, языковедов-славистов, поэтов-переводчиков, отечественных и зарубежных, но и широкие круги народа.

Одно из самых последних изданий у нас в стране - сборник "Слово о полку Игореве", изданный в 1967 году издательством "Советский писатель".

Не будем разбирать здесь, все ли переводы и "переложения", в нем собранные, достойны широкого обнародования: то дело особое! Но совершенно необходимо указать, что на страницах нового сборника, к сожалению, нашел себе место образчик непонятного пренебрежения к приоритету русского ученого-языковеда Федора Ивановича Буслаева.

Приоритет этот, как на блюде, преподнесен научной редактурой сборника (Д. С Лихачев, Л. А. Дмитриев и О. В. Творогов) американскому литературоведу Якобсону.

Более ста лет назад (в 1861 г.) Федор Иванович Буслаев решительно отверг надобность в переделке подлинного выражения в "Слове" - "в друзе теле" на ⌠в дерзе теле". "В друзе" на древнерусском языке означает в другом, ином, a "в дерзе" - в отважном. Переделка эта губит одно из прекраснейших сказочных мест в "Слове о полку Игореве": о знаменитом в летописях князе Всеславе, который, по древней народной мифологии, как волшебник и оборотень, мог превращаться даже в волка, то есть воплощаться и в другом теле. Автор "Слова" так прямо и говорит, что Всеелав этот "волком рыскаше". Этот миф Древней Руси отразился и в былинах о Вольге Всеславиче.

Еще в 1955 году на страницах "Трудов Отдела древнерусской литературы АН СССР" автор этих строк призывал переводчиков "Слова" вспомнить о несогласии Буслаева с вредной, необоснованной переделкой: "Современные исследователи несправедливо прошли мимо и предали забвению взгляды на этот предмет и очень веские доводы в пользу "в друзе", которые неоднократно и с глубоким убеждением высказывал Ф. И. Буслаев: "Другое тело, не свое собственное, а волчье, которое надевал на себя герой"."

И вот с болью видишь, что и доселе научные редакторы нового сборника, ни звуком не упомянув о Буслаеве, всю заслугу этого буслаевского толкования "дарят" американскому литературоведу Якобсону и прямо-таки рекламируют человека, взявшего чужое!

Правда, и сам американский литературовед оказался далек от уважения к русскому приоритету, когда он, прекрасно зная все, что сделано в "Слове" до него русскими учеными, резво и беззастенчиво объясняет нам: "Вырисовывается сказание о герое сверхъестественного происхождения, наделенном волшебной силой: поочередно и нераздельно - князь и волк, победитель и беглец, чудотворный удачник и страдалец". Эти строки написаны Р. Якобсоном в его работе "Изучение "Слова о полку Игореве" в Соединенных Штатах Америки". А напечатана эта работа в том же самом органе, где мне за три года перед тем пришлось напомнить исследователям "Слова" о взглядах Ф. И. Буслаева.

Допустим, что ученые редакторы "Трудов Отдела древнерусской литературы" в первый раз недоглядели и не снабдили нескромное выступление американского литературоведа оговоркой, обычно принятой в таких случаях академической этикой. А то ведь нет: и в 1967 году комментаторы нового сборника по "Слову" восхваляют американского литературоведа за то, что сделано не им, а за сто лет до него: "Р. Якобсон в связи со своим (?!) пониманием образа Всеслава как образа князя-оборотня оставляет слово "друзе" и переводит его как "двоякий".

Вопреки обывательскому суждению, вопрос об истинных прочтениях в "Слове о полку Игореве" отнюдь не только литературоведческая, "академическая" тема. Да и вообще все, что относится к бессмертной патриотической поэме, непременно оборачивается политикой, и подчас острейшей. Достаточно вспомнить, что до смешного лженаучная, истрепанная и давно опровергнутая учеными "гипотеза" о позднейшем происхождении "Слова", получившая поощрительный толчок в сионистских кругах Запада, к сожалению, все еще трактуется на страницах некоторых органов нашей печати.

Что же касается прочтений древнерусского текста великой поэмы (истинных, я подчеркиваю), то едва ли не каждое из них обходится исследователю во много лет напряженнейших изысканий, да и то при наличии "искры прозрения". Почему же здесь не взять под защиту авторское право, как, скажем, в области научно-технического изобретательства? И особенно в тех случаях, когда отечественный приоритет "уплывает" за границу.